По-разному

О любви можно говорить по-разному. Ден для Сони – гребанный лучик солнца среди туч дерьма под названием жизнь. Ден для Сони – стоп-кран, который не стоит, конечно, дергать слишком часто, но иногда – да. Мужчина, от которого она, может быть, когда-нибудь, хотела бы родить ребенка. Куда уж серьезнее? «И Купидон мне в сердце не стрелою дал, а пулею». Соня влипла, втрескалась, втюрилась. Без надежды на хоть какую-то альтернативу. Во всем виноват знахарь-убийца Денис Босяков, не иначе (Денчик, когда увидел видео, лишь вежливо поинтересовался, что за ебанина тут творится). Денчиком она зовет его чисто по приколу. Знает, что его, это, вроде как, подбешивает, но остановиться не может. Это как сдирать корочку с подживших ранок – больно, но как же кайфово, а. «У кого-то белый интерьер, у неё – бультерьер». Да, говорить можно по-разному. А на деле? На деле Соня варит ему борщи. Точнее встает пораньше, чтобы сготовить завтрак. Следит за тем, чтобы у него были чистые шмотки. Ну, и в меру сил, держит в эмоциональном тонусе. Их совместная жизнь – корабль, который мирно качается на бытовых волнах. - Интернет – лучшее, что придумало человечество. На улице метель, а я оплатила коммуналку и продукты, не выходя из дома. Не похвастаться – выше ее сил. Ден тепло улыбается, отправляя в рот очередную ложку супа. - Угу, и трансляцию в перископе не забыла провести. Многостаночница. Ну так-то зачем. Кое-кто тут явно нарывается на старый-добрый дисс. - Не завидуй, еще наперископишься всласть с Лиги Гнойной. Кривится. Вздыхает. И, наконец, сдается. Ну, прямо почти пять стадий принятия. Мученик в терновом венце (кепке) и с рупором, блять. - И когда у нас начало сезона? - Да хоть на 140 бпм. Покажем Лепрекону, что такое уровень. «Чемпион не тот, кто взял, а тот, кто отстоял свой пояс». Соне нельзя пить. Курить и, тем более, долбить. С последним она справляется наиболее успешно. А вот первые два пункта… Мда. «Все это похоже на какую-то разводку. Наркотики нельзя, но можно водку». Первые баттлы она не слушает вовсе. Тусит на диванчиках в самом углу бара со своими хоуми. Замай приносит ей безалкогольную пина коладу. Тут хотя бы не скупятся на сливки. Она лениво вычерпывает их трубочкой. Тусклый свет загораживает очередной юный (спермотоксикозный) фанат. В руках, ну, кто бы мог подумать, пакетик мармеладных мишек. N-дцатый за вечер. Очаровательная улыбка в ответ и фото на память. Нужно быть снисходительнее. Еще найдет себе телочку, перестанет дрочить на ее баттлы (хорошо, если только на них). Быть бабой и баттлить – дабл комбо, блять. - Мы можем подзаработать на этом, - Замай щедрым жестом обводит стихийный мармеладный склад на их столике. - И как же, о, мой милый Адам Смит? - Элементарно. Наши автографы и все. Антихайп-мармелад. Как лозунг. Сам Маяковский позавидует. - Лимитированная серия? - Именно. - Андрюш, ты гений, - хлопает по колену и сверкает улыбкой. Шумят. А вот и первые ласточки покурить полетели. И Ден. Он какой-то неприкаянный сегодня. Да и последнее время вообще. Хотя, после записи сайфера и анонса нового баттла, чуть повеселел. Ну, так. Это будет былинный реванш. Который он точно не проебет (ах-ха-ха-ха). «Это пятый твой проеб, он станет ле-ген-дар-ным». - Хочешь пина коладу? – За руку усадить рядом с собой. Потому что нехуй морозиться. У нас тут вообще-то дружеская тусовка, а Ден будто и не при делах. Не надо так. Он – тот, кто всегда был центром, вокруг которого вращалась лучшая половина рэперов Петербурга. Без шуток. Он встречался с лучшей девушкой баттл-мс (ну, после Оксаны и Сони, конечно), сделал лучший, без преувеличения, баттл на русском языке. Пора возвращать его в Игру. - Давай. Теплые пальцы на пальцы поверх холодного стекла. Задевает за живое, волнует. Она склоняет голову к нему на плечо. До обидного мало, но хоть так. «И не любимые, и не друзья. Что-то между». В зале не продохнуть. В прямом и переносном. Но под холодное пиво покатит. Очередная добрая душа оплатила ей выпивку в баре, пока Ден не видел. Ну, не выливать же теперь. Биток качает, внизу Волки фристулит с каким-то ноунеймом. Будет хорош – о нем еще узнают, ну, а нет, так прямая дорожка в бездну безвестия. Ничего личного. - Кто-то тут пиздел за грайм? Это же Соня, - подтявкивания Волки изрядно раздражают. Соне он не нравится. Начиная от залупаний на Дена и заканчивая братаниями с Забэ. Двуличность так и лезет изо всех щелей. Фу, таким быть. Майк в руках оказывается будто по волшебству. «Твои три буквы – лох, а не bpm». - Пошел нахуй. Волки Ти – это жалкий лох, - внутри вскипает адреналин, алкоголь разрешает все моральные противоречия. Даже вымышленные. Эдик умоляет: «Все, хватит», забирает микрофон. Соне невозможно душно в куртке. Она скрывается в гримерке, чтобы по-тихой слиться в бар. Отдыхать от трудов праведных. Так-то лучше, а не то стали забывать, кто тут – Валерия Грайм-Германика. «Я не хотел баттлить, но надо ведь ставить на место тех, кто хотел бы на горло надавить». Ден вручает ей бутылку прохладной воды. Заботливый. По привычке чмокнуть в щеку, но так, чтобы до вспышек чужих камер – впервые. - Ну вот, теперь слухи пойдут. Выдыхает. Может, оно и хорошо. Прощупает почву на предмет… - Не пойдут. Он подходит к парню, который их щелкнул, и просит удалить снимок. До нее доносится «Берсерк», и она тихо смеется. Вместе они возвращаются на диванчик. Все-таки вскрывают пакетик мармелада. Идеально. «Мне не нужно твоё «наверняка». Сегодня будет достаточно простого «наверное»». Дома – темно и тихо. Коха, ласковое недоразумение, встречает на самом пороге. Становится жертвой накатившей на Соню нежности. Зарыться лицом в ее теплый мех, пока она тихо мяучит, и все это под мягким взглядом Дена. Боженька велел делиться: - Хочешь? - Потом, сейчас бы пожрать чего-нибудь. - Это ты сам как-нибудь, я в душ. Смыть с себя усталость и хоть немного отдохнуть. В воскресенье концерт, а она уже чувствует себя выжатой на все сто сорок (как она будет баттлить через две недели – хуй знает). Первый серьезный концерт, как будто, подводит черту между «было» и «стало». Соне неуютно. Огромная сцена – это тебе не родной Мод, это Зал ожидания. Двусмысленно-то как. Соне снова душно. Волнуется. Начать «Фиксиков» с первого раза не выходит. Второй заход убог, как неизвестно что. Дочитывает сквозь внутренний фэйспалм. Ден, тусующий на сцене за диджейским пультом, ловит ее отчаянный взгляд и улыбается успокаивающе. - Вы же меня простите? – Интимно уточняет у зала. Тот утвердительно гудит в ответ. Ну, заебись. Они с Оксидом читают свой новый хиток – «Фенобарбитал». На сцене, кажется, все под него прыгают. Даже Ден. То, что происходит дальше, иначе, чем внезапным аффектом, объяснить не выходит. Соня под ровную читку Оксида вытаскивает его за руку из-за пульта, а потом целует. Неловко, мокро, восхитительно. Шум в зале заглушает бедного Оксида. Ден смотрит на нее дикими глазами, а она не придумывает ничего лучше, чем облизнуть губы, как ни в чем не бывало. «Сердцем черствым ты тут хоть что-нибудь почувствуй». - Что это было? - Ну, не только Фёдеру на сцене отжигать. Я в отличие от него хотя бы не фанатку лапала. Соня стаскивает с себя толстовку. Футболка мокрая насквозь. Стаскивает и ее. Предусмотрительность восьмидесятого левела: в рюкзаке, разумеется, есть сменная одежда. Тут, в гримерке, кроме нее только Андрей. Остальные – кто где. - Сонь, это было жестоко. - По заветам Мирона Яновича поддерживаю репутацию Девочки-пиздец. Устало. Соня сама знает, что проебалась, можно и не напоминать, спасибо. «Сколько можно, нужно быть такой дурой?» - Пить хочу, у нас вода еще осталась? Андрей – джентльмен, отворачивался, пока она переодевалась. Протягивает бутылку. А взгляд такой нехороший. Осуждающий даже. Соня срывается. - Блять, Андрюш, давай вот без этого, пожалуйста. Мы с Деном взрослые люди, и сами разберемся в своих отношениях. - Угу, только не забывать фильтровать базар. А то убьешь пацана совсем. Ну, хули, ты лезешь-то. Запустить бы в него бутылкой. Вместо этого показывает факи с обеих рук. И снова такси. Денчик уехал раньше, отговорился какой-то чушью. Соня осталась. Налакалась так, что ее даже одну в такси не рискнули сажать. Рядом Андрей. Серый от усталости. Он всегда рядом. Как лысый хриплоголосый ангел-хранитель. Трек, ему, что ли, посвятить? Лучше не пытаться. И так все считают ее ветреной (шлюхой). На самом деле нет – с Сашей-то они больше 3 лет вместе прожили. Душа в душу. Все свадьбу ждали, а тут такой финт ушами. Постирония, хули. «Не от кутюр и не от балды – она от лукавого». Пьяно хихикает, прячет лицо на плече у Андрея. Стыдно будет завтра, а сегодня весело, задорно и кайфово. - Привет, Де-е-енчик, - губы расползаются в улыбке, обнажая зубы. - Привет. Андрей, спасибо, - усаживают Соню на табуретку в прихожей и обмениваются крепким рукопожатием. Ох, уж эта их мужская солидарность. - Чаю выпьешь? - Не, поеду. Удачи, - Андрей кивает на нее, и Ден лишь устало проводит рукой лицу. Ей чудится разочарование в его взгляде. Хотя, почему чудится? Оно уже давно там прописалось. Все дальнейшее сливается в один длинный путь от прихожей до постели. Ден – добрый. Даже раздел ее. Соня представляет себе, каково это, раздевать упитое почти в нули тело. Стыдобища. До вечера – сплошная бытовуха. У них как-то вошло в привычку извиняться перед друг другом через еду. - Ты же понимаешь, что это не поможет тебе избежать готовки всю неделю? – повторяет ее же слова месячной давности. Но ест все равно с удовольствием. Хоть что-то. - Я понимаю. И соррян за вчерашнее. Я не собиралась, - глаза в глаза, – так нажираться, честно. - А целовать собиралась? Взгляд сам собой утыкается в стол. - Нет, это случайность. «Искренне любят, но терпят фиаско. Что-то опять случилось в раю». Малодушие давит в ней тягу к правде. Все равно, рано или поздно, все вскроется. Но это когда-нибудь потом, а сейчас не до того. Взгляд у Дена – ну такой. То ли жалеет, то ли успокаивается, то ли разочаровывается. Нихуя не понятно. - Как скажешь, Сонь, как скажешь. - Не забудь гондоны, мало ли вдруг захочешь трахнуть фаната. Напутствие так себе. Заставляет ее нахмуриться. На концерт в Москве он с ними поехать не может. А вот говорить такие вещи запросто. - Какого хуя, Ден? Я вообще-то уже два месяца ни с кем не ебалась кроме своей правой руки. Ну, по крайней мере, удалось его смутить. А потому что не хрен лезть, когда девушка собирает вещи в поездку. «Она тебя сожрёт, блядь. Нахуй ты...». - Не хочу с тобой потом по венерологам шляться. - Ой, да кто тебя туда вообще позовет. Единственный раз, когда она брала с собой кого-то к врачу, был много лет назад. Вспоминать тот случай Соня не любит. Как и многие другие. Ее жизнь – одно большое пособие о том, как НЕ надо жить. Но карт-бланш на свинство это никому не дает. - Тебе последнего раза мало? - Полегче. Со мной Витя, Андрюшка и Фёдер будут. Если что, есть кому заступиться. Ден качает головой и уходит на кухню. Соня думает, как тяжело переживать подобное. Он даже покурить, чтобы успокоиться, не может, в отличие от нее. Ох уж эти мужики. Хуже детей, ей-богу. «Это с виду он – мальчик-паинька». - Все, прекращай дуться. Я в Москве-то сутки буду, и никакущая после концерта. Какое уж там ебаться. Фыркает, усмехается в ответ. Соня обнимает его со спины, опускает подбородок на плечо. Прижимается виском к виску. Ну и характер у него, конечно. Но чем заморочнее, тем интереснее, разве нет? Соня любит сложности. Чаще всего – создавать, а потом героически преодолевать. Ден в этом плане – лучше и не найдешь. Да и нашла уже.