Пьяные

— Так куда вы сейчас? — Хенрик пытался пристроить на своих непослушных волосах кепку. Марлон с Иман только что ушли, а они остались втроем. Тарьей вопросительно посмотрел на Давида. — Да, без понятия! — Давид улыбнулся, — прогуляемся где-нибудь, а потом забуримся в какой-нибудь клуб и напьемся, да? — он обнял Тарьей за плечи. Тарьей тут же смутился и опустил глаза. Он, конечно, знал, что весь каст уже в курсе его отношений с Давидом, но публичное выражение чувств все еще было для него испытанием. — Классный план, я серьезно, — Хенрик засмеялся. Тарьей догадывался, что он любит «погулять», весь инстаграм, в который он захаживал через аккаунт Исака, всегда долго жужжал после очередной тусовки этого парня. — Слушайте, а можно я с вами пока потусую? Недолго, просто договорился с Леей встретиться через час, а у нее съемки затянулись и мне еще два часа где-то надо пообтираться, — Хенрик улыбался, махая телефоном. — Да, без проблем, конечно! — Давид хлопнул его по плечу. Все втроем они вышли из кафе и направились куда-то в сторону Эльвебаккена. Это не было неким заранее определенным маршрутом, просто им хотелось погулять в каком-нибудь красивом месте. Утром они снимали там сложную сцену с дракой, поэтому просто направились в знакомое место. — Главное, чтоб без папарацци, — сказал вдруг Хенрик, усмехаясь, — из-под земли достанут. Тарьей вздрогнул и чуть отстранился от Давида. Не хватало еще, чтоб фотографии с их обнимающейся парой облетели весь мир. Давид лишь посмотрел на него, ничего не сказав. Конечно, он понимал опасения Тарьей, хотя ему самому, как он говорил, было совершенно наплевать на такую популярность. Они шли молча, тему с безумными фанатами они уже обсудили в кафе. Тарьей, засунув руки в карман куртки, накинутой поверх серой худи, просто наслаждался теплой погодой, легким ветром и чувством хорошо проделанной работы, которое не часто посещало его после съемок. Обычно он всегда оставался недовольным своей актерской игрой, но сегодня, как ему казалось, все получилось на отлично, да и Андем его хвалила… Вскоре показалось то самое место, где утром шли съемки. Было довольно людно, но на их троицу никто не обращал внимания. Вряд ли кто-то ожидал, что актеры снова придут на то же самое место просто прогуляться. — Вон те нарциссы, про которые я говорил! Потрясный цвет! — Давид махнул рукой на клумбу, засаженную действительно прекрасными желтыми цветами. — О! Сфоткаешь меня? — Хенрик ткнул локтем Давида. — Запросто! Они оба устремились к цветам, а Тарьей, осматриваясь, остался у обочины газона. Ему было немного неуютно оттого, что эти двое привлекали к себе столько внимания. Хенрик всегда выделялся из любой толпы: высокий, широко улыбающийся, стильно, а иногда и экстравагантно одетый. Давида тоже часто узнавали, как и Тарьей, который сейчас кутался в капюшон своей худи и наблюдал за тем, как Хенрик лег почти что на клумбу и довольно улыбался в камеру. Давид щелкал его с разных сторон, что-то кричал и указывал. Тарьей не смог сдержать улыбки. Давид всегда удивлял его своими живыми движениями и легким характером, в отличии от Тарьей он мало чего смущался и быстро сближался с любым человеком. Например, с Хенриком. Ему легко было показывать на съемках радость при виде него, они как-то сразу поладили. Тарьей в этом плане было тяжелее. Он изо всех сил скрывал свою непонятную неприязнь к этому актеру. Хенрик казался ему не только слишком высоким, но и выскочкой. Да, конечно из всех, кто пробовался на роль Эвена, Тарьей хотел бы работать именно с ним, как он и сказал Андем, его выбор пал на Хенрика, потому что остальные казались Тарьей совсем бездарными. Он помнил, как Хенрик ворвался под конец прослушивания, говорил громко и уверенно, и удивительно быстро вжился в нужную роль. На тот момент Тарьей уже отчаялся, что Эвена сыграет хоть кто-то с капелькой хорошего мастерства, может быть поэтому этот высоченный худой парень произвел на него такое впечатление. Во всяком случае, вот уже целый сезон они отработали как по маслу, начался четвертый и до сих публика признает между ним и Хенриком особую химию, которую Тарьей и не замечал. Ему часто казалось, что его антипатия к нему скользит во взгляде, в интонациях, но никто в целом мире так ничего и не заподозрил. Можно было поблагодарить свою блестящую актерскую игру. Хенрик наконец встал с травы и вместе с Давидом, весело чему-то смеясь, направился к Тарьей. — Что скучаешь? — он подмигнул ему и засмеялся. Тарьей ощутил прилив раздражения. Он планировал прогулку наедине с Давидом, а этот прилип к ним как банный лист, изрядно подпортив настроение. Шохолт однако выглядел таким же веселым, ничего не замечая. Может быть он, конечно, допросит Тарьей вечером, но сейчас казалось, что он всем доволен. — Куда теперь? — Давид обратился к своему задумавшемуся парню. — Не знаю, может на набережную? Или там ветрено? — Да нет, можно и туда… — Давид оглядывался, пытаясь определить направление. — О, Лея звонит, минутку, парни, — Хенрик приложил телефон к уху и отошел. — Развлекаешься? — прошептал Тарьей, стараясь не выдать в голосе своего недовольства. — В смысле? А ты чего такой серый? — Давид склонил голову, заглядывая ему в глаза. — Просто, — Тарьей подумал немного, как высказаться, чтобы не обидеть парня, — мы же собирались гулять вдвоем, я не против Хенрика, просто не люблю, когда ситуация не под контролем. — Не под контролем? Ты чего? Ты же не командир самолета, расслабься, солнце, просто отдыхай, наслаждайся весной, — Давид глубоко вздохнул, демонстрируя как именно нужно «наслаждаться весной», — ты только почувствуй, какой воздух! Тарьей, конечно, не был командиром самолета, но когда что-то нарушало его планы, это выбивало из колеи. Хенрик подошел к ним, практически воя: — Уууу, парни, — он засунул телефон в карман, — Лея вообще все отменила, я теперь не знаю, куда себя деть. Я знаю, что я вам уже надоел и вам хочется побыть наедине, — он усмехнулся, вызвав в Тарьей очередную волну недовольства, — но может вместе напьемся? Я чувствую, что мне это просто необходимо. — Класс! Чем нас больше, тем веселее. Тарьей, ты как? — Да, конечно, — Тарьей улыбнулся, быстро натягивая маску радости, — куда пойдем? — А, да, Хенке, может на Набережную? А потом стемнеет и найдем что-то поблизости. — Давайте! — Хенрик кивнул, Тарьей увидел в его взгляде удовольствие, теперь ему казалось, что все идет точно по плану Хенрика, а не по его собственному, задуманному еще вчера вечером. Парень не позволил раздражению зайти дальше плотно сжатых губ. Легким шагом они двинулись в сторону набережной, обсуждая, какой клуб им выбрать. Они поочередно гуглили, спорили, Тарьей старался ввязаться в разговор, но все время выпадал из быстрого потока реплик между Давидом и Хенриком. Он даже начал немного ревновать своего любовника. Стараясь загасить это ранее незнакомое ощущение, он до боли сжал руки, по-прежнему спрятанные в карманах, и постарался отвлечься. Вокруг было много людей, праздногуляющих, разглядывающих таких же пешеходов. Прогулка превращалась в пытку. Он никак не мог дождаться, когда они окажутся в шумной атмосфере клуба, где не нужно будет притворяться, что он рад присутствию Хенрика, в темноте и танцующих огнях можно было бы не прятать глаза и ничего не говорить. К его счастью, ребята так разгорячились, обсуждая музыку и выпивку, что решили не дожидаться темноты. — Ну, погнали? — Давид снова обнял Тарьей за плечи и прижал к себе. Парень ощутил внутренний спазм и, замедлив шаг, ловко вывернулся из-под руки Давида. Шохолт удивленно посмотрел на него. — Позвоню родителям, чтоб не волновались. Вдруг сегодня дозвониться до них уже не получиться, — с извиняющей улыбкой он отстал от парней. Родителям звонить было необязательно. Конечно, они знали, что он с Давидом, который не позволит случиться ничему плохому с их мальчиком. Сделав вид, что закончил звонок, он снова нагнал Хенрика и Давида. Первый что-то громко и быстро рассказывал, активно жестикулируя. Давид смеялся и вытирал глаза от выступивших слез. Тарьей попытался прислушаться к веселой истории: -…А они все такие низкие, я их макушки видел, хотя я каждый день макушки вижу, и вот я их обнимаю, — широко улыбаясь Хенрик показывал, как оборачивает кого-то в объятья, — а они же маленькие, ну, гораздо ниже, и я им говорю: вы как мои дети. Боже, сам не сообразил, что ляпнул. Давид снова засмеялся, Тарьей же натянуто улыбнулся. Своими рассказами про всех его многочисленных фанатов Хенрик ему за сегодня уже порядком надоел. Они нашли заведение, в котором уже была куча народа и громко звучала музыка. Тарьей наконец смог расслабиться, насколько это было возможно в пляшущей толпе. Зато здесь не нужно было выслушивать дурацкие истории Хенрика и терпеть от него комментарии о своем настроении. Они сразу направились к бару. За весь вечер, тянувшийся бесконечно, все трое хорошо набрались. Хенрик пил как матрос, Давид старался не отставать, они даже сыграли в литербол, Тарьей выпил две бутылки пива и какой-то коктейль с водкой. Он знал, что для него это уже почти максимальная доза и остановился. Поэтому, когда они выбрались из уже третьего клуба, Тарьей был среди них самым трезвым. Они остановились за клубом, Хенрик вдруг достал из кармана джинсов смятую пачку сигарет. Тарьей был слишком пьяным, чтоб сдерживать раздражение, он просто отвернулся. Да, он терпеть не мог того, что Хенрик курит. На съемках от него часто пахло сигаретами, конечно, они оба сжевали килограмм мятных жвачек и конфет, но от его одежды все равно несло. — Как хорошо-то! — Хенрик задрал голову, рассматривая выходящий из его губ дым. — Я отойду, — Давид быстрым шагом дошел до угла и скрылся из виду. Тарьей прислонился к стене, мир немного качался или это Хенрик кое-как держался на ногах. — Вот знаешь, Тарьей, — Хенрик практически упал на стену рядом с ним, — а ты не такой, каким кажешься. Ты какой-то, с двойным дном. — В смысле? — Тарьей и не пытался сдерживать злость. Теперь этот тип собрался копаться в нем? — В смысле, ты непростой. Сложный как... как кубик-рубик. — Хенрик изобразил руками куб, по крайней мере, попытался. — И что с того? Какое тебе дело? — Ну, зачем ты так? — Хенрик скривился, он говорил и между словами выпускал сигаретный дым, — я не понимаю, ну, почему ты так меня невзлюбил? — С чего ты взял? — Тарьей поморщился и отодвинулся от курящего парня, — я просто не люблю запах сигарет. — Да? — Хенрии поднял брови, — а я думаю, что ты не любишь меня. Держась за стену, вернулся Давид и Тарьей можно было пропустить мимо ушей вполне проницательное предположение своего коллеги. — Что я пропустил? — Ничего интересного, — быстро ответил он, не давай пьяному Хенрику и попытки высказаться. — Слушайте, что, домой что ли пойдем? — Давид не заметил, в какой манере Тарьей ответил ему, сейчас он вряд ли мог заметить даже люк под ногами. — Не хочется, — протянул Хенрик, докуривая. Тарьей промолчал. Его клонило в сон. Они молча зашагали посреди пустынной улицы, звук музыки из клуба становился все тише. Тарьей поддерживал Давида, Хенрик плелся рядом. Внезапно Давид засмеялся, да так, что всем троим пришлось остановиться. Давид согнулся и продолжал смеяться. — Смешинку словил, — прокомментировал Хенрик и тоже засмеялся. Тарьей переводил взгляд с одного пьяницы на другого и не чувствовал ничего, кроме желания развернуться и уйти домой. — Ну, и чего ты ржешь? — спросил Тарьей грубовато, когда Шохолт наконец выпрямился, снова вытирая мокрые от смеха глаза. — Я вдруг подумал, а не заняться ли нам сексом? — Что? — Хенрик вздернул брови и, откинув голову, громко рассмеялся. Тарьей закатил глаза и вздохнул. — Может простой домой? — протянул он недовольно. — Подожди, — Хенрик перестал смеяться, но улыбка все еще озаряла его лицо, он обратился к Давиду. — ты до этого вообще как додумался-то? — Да вот так! Я подумал, что хочу Тарьей прямо здесь и сейчас, ну, что поделать, природа, а потом подумал, почему бы тебе не присоединиться. Прикольно же! Но смешно до слез! Тарьей не знал, что на такое ответить. Может он и занялся бы пьяным сексом с Давидом, как тогда, когда это случилось в первый раз, но втроем с этим длинноногим наглецом? Ни за что. — Прикольно! — подтвердил Хенрик, снова засмеявшись, — ну, ты совсем напился, братец. — Вот именно, — голос Тарьей среди всего этого веселья прозвучал как свист хлыста. Хенрик посмотрел на него, прямо в глаза, а потом хлопнул Давида, снова давящегося от смеха, по спине: — А почему нет? Что нас в принципе останавливает-то, а Тарьей? — он подмигнул ему.  — Ты спятил? Да вы оба спятили, — Тарьей покачал головой, ему с трудом верилось, что весь этот разговор вообще существовал. — Тарьей, — Давид кинулся его обнимать, — ну, ты против, что ли? — Сдурел? — Тарьей попытался скинуть с себя его объятья, но пьяный Давид держал его крепко. — Просто представь, какой опыт! Такого ты еще никогда не делал и никогда не чувствовал! Разве тебе не любопытно? — Нет, — Тарьей немного напрягся, похоже оба парня начали воспринимать эту идиотскую затею слишком серьезно. — Да ладно тебе, мне вот тоже интересно. Мы же все это снимали, а какого это на самом деле, я не знаю, — Тарьей заметил, что Хенрик покусывает губу, его глаза блестели то ли от алкоголя, то ли от разыгравшейся фантазии. — Я же сказал, — ему наконец удалось сбросить с себя Давида. — Ну, просто представь, какое удовольствие ты получишь от нас обоих. Вот я честно обещаю, я постараюсь сделать все, чтобы довести тебя до оргазма, — Давид как всегда не стеснялся высказывать все свои мысли, — а ты, Хенрик, вот ты!.. — Да я тоже! — Хенрик сделал шаг к Тарьей, — я не знаю, как, но я, блин, на живом примере научусь. Не отказывайся, Тарьей, я реально хочу попробовать. Парень понял, что эти двое от него все равно не отстанут. Хотя это было не самым главным, что повлияло на его решение. Он представил, как Хенрик отсасывает у него и от этой мысли стало по-злому хорошо словно от мести. — Блять, как же вы меня… ладно, — Тарьей сделал вид, что с трудом согласился, но самому уже не терпелось поставить Хенрика на колени. Шумно они ворвались в квартиру Давида, который уже в коридоре жадно набросился на Тарьей с поцелуями. Тарьей по привычке закрыл глаза во время поцелуя, но через несколько секунд открыл их и сразу увидел, как Хенрик смотрит на них. На его лице читалось много эмоций: легкий испуг, пьяная радость, возбуждение и очень сильное, нестерпимое желание. Тарьей с самого начала решил не целоваться с ним, словно губы были для него чем-то гораздо более личным и интимным, чем член. Давид схватил их обоих за руки и потянул в темную спальню. Тарьей успел лишь скинуть футболку, как почувствовал на своей ширинке чьи-то руки. По запаху сигарет он догадывался о том, кто снимал с него джинсы. Он совсем не волновался, опьянение дарило ему спокойствие и даже смелость. Он сел на постель, позволяя Хенрику стянуть с него и трусы. Почти сразу он ощутил на шее и плечах горячие губы Давида. Тарьей откинул голову, позволяя ему целовать себя в скулы и в губы. Давид обнял его сзади, лаская руками его шею и грудь. Хенрик дотронулся до члена Тарьей рукой, парень почувствовал, как горячие пальцы сжали его и начали двигаться вдоль ствола вверх и вниз. Он даже не думал, что возбудится так быстро, но пальцы Давида на его сосках и руки Хенрика делали свое дело. — Ну, давай, — простонал Тарьей, раздвигая ноги, ему хотелось, чтобы эта выскочка с врожденным актерским талантом наконец получил по губам. Хенрик почему-то медлил. Давид оторвался от засосов на шее Тарьей и тоже спустился на пол. Тарьей откинулся на прохладное покрывало кровати и еще шире раздвинул бедра. Он почувствовал на члене горячие губы, но это были знакомые ласки. Давид показывал мастер-класс. Тарьей поднял голову, но в темноте почти ничего не видел, только еле заметно блестели белки глаз Хенрика. Тарьей опустил голову на постель и застонал. Давид, не отрываясь от его члена, провел руками по его телу и, дотянувшись до сосков, остановился на них. Тарьей накрыл его руки своими, на мгновение он даже забыл о присутствии третьего, пока Давид не прервался и не уступил Хенрику свою роль. Тарьей ощутил, как Хенрик провел по его члену языком, добрался до головки и наконец взял его полностью в рот. Тарьей понимал, что ротовая полость у всех людей устроена, в принципе, одинаково, у Хенрика рот был таким же влажным и горячим, как и у Давида, но то, как Хенрик двигался, как включал в минет язык и губы, иногда слегка задевая член клыками — это все ощущалось совсем иначе и именно эти различия заложили внизу живота Тарьей быстро тикающую бомбу. Он снова не сдержал стон, когда Хенрик, повторяя за Давидом, провел по его животу, вверх, к груди влажными ладонями. Его руки тоже были другими: их ласка, все более и более уверенная, и движения пальцев на сосках Тарьей, приносили настоящее удовольствие. Давид обычно был грубоват во время петтинга, но Хенрик действовал с нежностью и даже неким изяществом. Тарьей чувствовал плотное кольцо его губ, быстро двигающееся вдоль ствола члена, упругие движения языка вокруг головки и на уздечке. Сдерживаться не было смысла, Тарьей громко стонал, весь окружающий мир исчез, как исчезла без следа его неприязнь к Хенрику, он больше не хотел отомстить или свредничать, он больше не находил, в чем его можно было бы упрекнуть и на какую его черту можно было бы разозлиться, все, чего он сейчас хотел, это чтобы Хенрик не останавливался. Тарьей протянул руки вниз, пока не дотронулся до торчащих в разные стороны волос Хенрика, он неосознанно вцепился в них, желая ускорить движение его головы. Хенрик понял намек и Тарьей ощутил, как таймер на бомбе внутри него походит к нулю. Он уже почти не соображал, когда сильный оргазм заставил его практически вскрикнуть. Давид был прав, он действительно никогда такого не испытывал. Что так повлияло на ощущения, сделав удовольствие таким сильным? Присутствие двух парней? Вряд ли, о Давиде он забыл, когда забыл и обо всем мире. Может незнакомые ласки, другие руки, длинные, взлохмаченные волосы под руками? Может сам факт того, что именно Хенрик, с которым ему пришлось продемонстрировать перед камерами столько интимных сцен, стоял перед ним на коленях, глотая его сперму? Тарьей конечно задумался об этом, только когда все успокоились. Давид уснул, привалившись к шкафу и, кажется, даже не успел заметить, как Тарьей увлекся Хенриком. Они вместе с трудом подняли Шохолта и уложили в кровать, затем по отдельности приняли душ. — Я лягу на диване, ладно? — прошептал Хенрик, вытирая волосы. Сейчас, в приглушенном свете прикроватной лампы он снова выглядел все тем же Хенриком, которого Тарьей недолюбливал. Вот только его внешность теперь не вызывала таких эмоций. Тарьей кивнул и принес ему постельное белье, подушку и одеяло. Он долго стоял в душе, медленно отходя от случившегося, и все пытался понять, отчего его ощущения были такими сильными, почему он смотрел на Хенрика, но уже не испытывал к нему прежней, привычно неприязни. Тарьей долго ворочался в постели, вспоминая умопомрачительный оральный секс. Ласки Хенрика все еще казались ему яркими, сочными, словно все произошло пару секунд назад. Он провалился в короткий сон, в котором по инерции продолжил вспоминать. Из зыбкого сновидения его вырвал тонкий запах сигарет. Он открыл глаза и прислушался к темноте. За спиной приглушенно сопел Давид, из-под двери тянуло прохладным воздухом, смешанным с сигаретным запахом. Окончательно проснувшись, Тарьей понял, как пересохло в горле. Он встал с кровати и на цыпочках вышел в коридор. Он хотел пройти на кухню и налить воды, но сразу заметил, как светлеющее норвежское небо выглядывало из открытой балконной двери. У балкона, прислонившись к косяку стоял Хенрик, в его руках тлел красный огонек, он задумчиво смотрел куда-то на горизонт. Тарьей сделал шаг вперед и остановился. Он уже передумал идти на кухню и хотел было снова скрыться в спальне, но Хенрик вдруг заметил его: — Эй, не спится? — он немного улыбался, — или, черт, я разбудил тебя этим запахом? Хенрик потушил сигарету слюной и выбросил за балконные перила. — Нет, я… просто хотел выпить воды. Проклиная себя за похмельную жажду, он наконец добрался до кухни. Со стаканом он хотел вернуться в спальню, но вместо этого остановился на пороге гостиной. — А ты почему не спишь? — спросил он, слегка волнуясь. — Я почти не сплю, когда пьяный, — не могу уснуть, — Хенрик пожал плечами, рассматривая Тарьей, застывшего у входа в зал. — Как-то странно, да? — он улыбнулся глазами. — Есть такое, — Тарьей не нужно было уточнять, он и сам ощущал непонятную неловкость. Может на следующий день ему вообще станет сложно находиться рядом с Хенриком, пока воспоминания не сотрутся. Он подошел к балкону, крепок сжимая стакан с водой. Остановившись напротив парня, он наконец смог сделать пару больших глотков. — Оставишь мне чуть-чуть? — Хенрик кивнул на стакан. — Да, конечно, — он протянул ему воду, пытаясь другой рукой вытереть губы. Недосыпание и еще не выветрившийся алкоголь развели его пальцы и он выронил стакан из рук. Хенрик успел подхватить его, показав неожиданную реакцию. Видимо, алкоголь действовал на него по-другому. Вода все же успела выплеснуться на его белье. — О, черт! — Тарьей виновато скривился, — прости, пожалуйста, у меня просто руки…не слушаются. Я сейчас принесу что-нибудь на замену…  — Да брось, тут совсем немного, — Хенрик оттянул ткань трусов, рассматривая темное пятно, — видишь? Тарьей опустил глаза, от смущения и неловкости он не мог смотреть на Хенрика вообще. — Эй, Тарьей, — Хенрик медленно сделал к нему шаг, сразу оказавшись очень близко. Тарьей, успевший замерзнуть, ощутил тепло, исходящее от его тела. Хенрик осторожно взял его пальцами за подбородок и поднял лицо. — Это ерунда, не думай об этом. Мы же просто пьяные. — Да, пьяные, — это успокоило Тарьей, он даже смог улыбнуться. Уже предрассветное небо освещало лицо Хенрика и пряталось в отражении его голубых глаз, Тарьей не мог прервать взгляда. Хенрик отпустил его лицо, но сразу провел рукой по шее и притянул Тарьей еще ближе к себе. Они целовались, пьяные, немного растерянные, вдруг влюбленные, когда из-за домов показался краешек раскаленного солнечного диска.