Это другое

Корабль отплывает в страшной спешке. Слишком свежи воспоминания о предыдущей встрече со Смокером, чтобы желать скорого свидания с ним и солдатами Дозора. Зоро до сих пор ёжится, если при нем заходит речь о Ташиги, он сам не верит своей удаче, когда удается улизнуть от нее незамеченным. Она – последняя, с кем он хотел бы драться. Для команды из шести человек, одного олененка и одной ездовой утки во время отплытия слишком много работы, чтобы сразу понять, что что-то не так. Только когда весь багаж уже уложен и закреплен, якорь поднят, а ветер надувает паруса, чтобы унести корабль от берега с максимально возможной скоростью, они замечают свою потерю. На палубе воцаряется недоверчивая тишина. Нами замирает, не успев отдать последнюю команду, Усопп застывает в нелепой позе, не донеся руки до руля, Чоппер растерянно крутит головой. - У меня ощущение, что мы кое-кого забыли, – тихо, словно не веря самому себе, бормочет Усопп. - У меня тоже, - подтверждает его опасения оленёнок. Зоро не хочет ничего говорить, Зоро хочет побиться головой об стену, ну или хотя бы об мачту, но слова рвутся изнутри сами, минуя волю и самоконтроль. Их безответственный капитан пропал в самый неподходящий момент. Нет, он не беспокоится за Луффи – тот вполне способен выбраться из любой передряги, просто немного досадно, что тот явно нашел себе очередные приключения, а его, Зоро, нет рядом. Зоро успевает мысленно вспомнить весь свой запас ругательств, и даже начать придумывать план по спасению блудного капитана, когда тот обнаруживается собственной персоной на берегу. Машет руками, улыбается, а через секунду уже возвращается на корабль своим излюбленным способом. Гому-гому ракета – удовольствие не для слабых нервами или желудком, Зоро пробовал, знает. То чувство, когда слышишь только свист ветра в ушах, а потоки воздуха бьют в лицо с такой силой, что глазам больно, а реальность вокруг тебя смазывается, и ощущаешь себя пулей, пушечным ядром, выпущенным по кораблю. Понимаешь, что в эти несколько секунд полета обладаешь огромной мощью, и если вся эта мощь рухнет на палубу… Впрочем, приземления Луффи бывают хоть и жесткими, но не смертельными. Вот и сейчас он со счастливой улыбкой на лице и радостным «я дома!» влетает прямо в Санджи и Чоппера, неудачно подвернувшимися под его резиновую тушку. Кок так забавно злится, что наблюдать за ним сплошное удовольствие. Зоро внутренне посмеивается над капитаном, позволяющим трясти себя, словно тряпичную куклу, и немного злорадствует над Санджи, представляя, как будет дразнить того эпичным пинком капитанской резиновой коленки. Зоро отвлекает себя этими мыслями, не желая признавать, что все-таки волновался. Немного. Самую малость. Луффи извиняется, и это звучит так искренне, что невольно веришь, хотя каждый в команде знает, что капитан не умеет не влипать в неприятности. Он начинает рассказывать, как во время побега от дозорных встретился, наконец, с Эйсом, и какой крутой и сильный у него старший брат. Зоро интересно послушать – ему вообще интересно все, что касается Луффи, - и он делает шаг, чтобы подойти ближе, и тут же замирает, словно наткнувшись на невидимую стену. Луффи что-то говорит, но Зоро не слышит ни слова, потому что пытается осознать то, что почувствовал еще в момент фееричного возвращения капитана. Луффи принес на корабль чужой запах. Зоро чувствует, как трепещут и раздуваются его ноздри, словно у хищника, почуявшего кровь, как встают дыбом короткие колкие волоски на затылке, словно предупреждая об опасности. Это все чертов запах – неправильный и тревожный. Зоро знает, как пахнет Луффи. Они вместе достаточно долго, чтобы иметь возможность перенюхать все мыслимые и немыслимые варианты. Зоро знает запах довольного и спокойного Луффи: он пахнет солнцем, немного солью и мандариновой цедрой, а еще мясом и лавровым листом. Кажется, Поварешка в последнее время перебарщивает с этой приправой. Зоро не очень-то нравится запах, но он считает, что Луффи он подходит, ведь лавр – дерево победителей. Зоро знает запах сражающегося Луффи. Если противник силен, он острый и горький, как кора хинного дерева. Зоро считает, что так пахнет ярость и упрямство капитана. Если же противник так себе – не стоящий внимания, - в запах проникают лимонно-кислые ноты раздражения и досады. Запах раненого Луффи Зоро тоже знаком, хотя он, конечно, предпочел бы ощущать его как можно реже. Кровь, бинты и лекарственные травы – привычное, но не самое приятное сочетание. Зоро вдруг понимает, что знает запах Луффи лучше, чем свой собственный. С закрытыми глазами он может различить, когда капитану скучно или весело, или он чем-то встревожен. Путешествия, причем по не самым обычным и спокойным островам, только добавляют различных запахов в его мысленную копилку. Луффи, со своим талантом влезать в неприятности, всегда притаскивает на себе что-то новенькое. Все зависит от того, куда заведет его тяга к приключениям. Однажды Луффи неделю благоухал розами, после того, как случайно опрокинул на себя флакон розового масла с туалетного столика Кайи. Или когда во время беготни по камбузу угодил в бак с отходами, от него так несло рыбьими потрохами, что Нами заставила его два часа отмокать в мыльной воде, а одежду велела немедленно уничтожить. Зоро невольно улыбается, вспоминая Луффи в девчачьей футболке с ромашками с плеча Нами. В отсутствие любимой красной жилетки, капитан категорически отказался от рубашек Санджи, а футболки Зоро оказались ему слишком велики и постоянно сползали то с одного плеча, то с другого. Луффи при этом выглядел настолько соблазнительно, почти порочно, что Зоро просто не выпустил его из каюты в таком виде. Словом, необычные запахи на корабле в порядке вещей, но, с другой стороны, в подобные приключения они обычно попадают все вместе, а тут каких-то полчаса порознь, а капитан уже во что-то ввязался. Да и запах этот слишком… неправильный. Не может от Луффи так пахнуть. Не должно. Зоро резко втягивает носом воздух и задерживает дыхание, пытаясь вычленить смущающий аромат. С большинством составляющих все понятно: запах дыма и дорожной пыли наверняка осел на капитане во время побега от дозорных; крепкий мясной дух и специи – значит, Луффи успел где-то перекусить, что ж, нашим легче, хотя бы час не будет на весь корабль раздаваться вечное капитанское «Едыыыы!!!!». Запахи кирпичной крошки, сухой краски, глины и песка вопросов тоже не вызывают – определенно, Луффи успел-таки подраться и продырявить пару-тройку стен. Как напоминание о встрече со Смокером от одежды ощутимо тянет сигарным дымом и немного табаком. Сам Луффи пахнет привычно: соль моря, горечь мандаринов и легкая кислинка свежего пота. И вот в этом знакомом до боли наборе отчетливо слышится посторонний, чуждый запах – мускусно-пряный, отдающий костром и сгоревшим деревом, и он совершенно точно не принадлежит Луффи. Что же ты делал, капитан, что насквозь провонял чужим человеком? В том, что это запах чужака, а не просто следы неудачного набега на чью-то кухню, Зоро не сомневается. Задать этот жизненно важный вопрос Зоро не успевает. На борт корабля поднимается Эйс. Видимо, эффектные появления – это семейная черта, потому что Эйс выпрыгивает из своей крохотной лодочки, словно чертик из табакерки, заставая врасплох всю команду, кроме, разве что, Луффи. Тот явно ни минуты не сомневался, что брат их нагонит. Зоро встречает гостя настороженно: хоть он и старший брат их капитана, но и пират тоже. Он готов почти ко всему, кроме того, что Эйс с первой же минуты примется рушить стереотипы. Выполнить традиционный поклон, сидя на корточках на фальшборте, довольно проблематично, а не выглядеть при этом глупо или смешно сложнее вдвойне. Но у Эйса это вполне получается. - Я надеюсь, мой младший братишка под вашим присмотром. У него плохие манеры, так что, вероятно, иногда он задает вам жару, - Эйс почтительно склоняет голову. Зоро не верит своим глазам, ушам, да и ощущениям в целом. Потому что, ладно Виви – она принцесса, ей по статусу положено, ну или Усопп – наверняка нахватался хороших манер при общении с Кайей, но Нами – пиратка же до мозга костей и ведьма в одном флаконе, а Чоппер так и вовсе олень, но команда Мугивар в едином порыве отвечает поклоном на поклон. У Зоро голова идет кругом – все эти реверансы, церемонии, приглашения на чай, все это так не свойственно для их повседневной жизни. Зоро хочет перестать уже водить хороводы вокруг Эйса, но ничего не может поделать с тем, что согласен с каждым его словом. Да, Луффи под их присмотром, да он задает им жару, причем отнюдь не иногда, и да, разумеется, Эйс может доверять им своего братишку и дальше. Градус почтительности и вежливости на Мэрри стремительно приближается к критической отметке, и Зоро готов уже намеренно ляпнуть что-нибудь грубое. И только Луффи лыбится во все тридцать два зуба и выглядит довольным до крайности. Ситуацию спасают корабли Барок Воркс. Нет, они, конечно, совсем некстати, но столь явная угроза заставляет команду перестать упражняться в соблюдении этикета и вернуться к насущным вопросам. Впрочем, Эйс не оставляет Зоро даже шанса хоть немного выпустить пар. Бросив небрежное «предоставьте их мне», он непринужденно демонстрирует поистине дьявольскую силу своего фрукта. Немного ловкости, один удар огненного кулака и вот уже вражеские корабли взрываются и эффектно уходят на дно красивыми обломками. Зоро впечатлен. Зоро может поклясться, что видел звезды восхищения не только в глазах Усоппа и впечатлительного Чоппера, но даже и Завитушкобрового и рыжей ведьмы. Зоро и сам невольно попадает под обаяние эйсовой улыбки, хотя никак не может отделаться от чувства, что что-то не так. Смысл неправильности, исходящей от умного-сильного-вежливого Эйса становится понятен, как только он снова возвращается на корабль, на этот раз с наветренной стороны. Нос Зоро улавливает знакомый запах, а сам он весь точно каменеет внутри, не в силах поверить тому, что принес ему ветер. Эйс принес на себе запах Луффи. Не тот, привычный: море, мандарины и немножко мясо, а другой – терпкий, волнующий, Зоро узнал бы его из тысячи – запах разгоряченной поцелуями кожи, особенно сильный в ямке между ключиц и на затылке под волосами, приобретающий в определенные моменты дополнительные ноты мокрого песка и медных монеток. Зоро нравится этот запах, нравится слизывать его с кожи Луффи, оставляя взамен свой собственный. Каждый раз, когда им удается побыть вдвоем, когда можно не просто следовать за капитаном, а дышать им, смотреть, трогать, вжимать в себя и вплавляться в него. Каждый раз ему хочется проникнуть не просто внутрь, а сквозь поры, под кожу, прямо в кровоток и нервные волокна. Прокусить загривок, оставить метку: моё! Луффи это тоже нравится, он охотно позволяет Зоро кусаться, его резиновая шкура способна выдержать и не такое, жаль только, что любые метки исчезают к утру. Остается только обновлять их время от времени. Конечно, заявлять права на капитана – это как пытаться присвоить Солнце – хлопотно и бессмысленно, но Зоро точно знает, что Луффи принадлежит ему немножко больше, чем всем остальным. С того самого дня, как свежеиспеченный пират нашел охотника за пиратами, закрыл собой от пуль и заявил, что хочет его в накама, с той самой ночи, когда посреди океана в утлой лодчонке в поисках тепла закатился ему под бок и позже ответил на провокационный поцелуй. И вот теперь от Эйса пахнет так, словно Луффи и ему принадлежит «немножко больше», кто знает, может даже больше, чем самому Зоро. Все это так странно и горько. Обычно Зоро не может похвастаться богатым воображением, его жизненное кредо гласит: вижу цель, не вижу препятствий. Если же проблемы вдруг посмеют встать у него на пути, то он скорее будет искать способы решения, нежели придумывать их несуществующие подробности. Но этот случай, видимо, особенный. В голову решительно не приходит ни одного приемлемого варианта, как разгрести это дерьмо, зато красочные картины того, что могло произойти между братьями, возникают в голове одна за другой, как по заказу. Его Луффи, его сильный, гибкий, смешливый Луффи, любящий подурачиться даже во время секса, Луффи распаленный погоней, обрадованный неожиданной встречей, Луффи с кипящим в крови адреналином – прогибается под чужими ладонями, подставляется под чужие ласки, ищет губами чужие губы. Времени на долгую прелюдию просто нет, все происходит спонтанно и быстро. Жарко и жадно, как если бы на месте Эйса был сам Зоро. Зоро знает, помнит, как искрит между ним и Луффи во время и после схватки. И чем серьезнее схватка, тем выше напряжение. Такое, что притягивает их друг к другу, как железо к магниту. Значит ли это, что и между братьями происходит нечто подобное? Зоро отчетливо видит внутренним взором, как Луффи, удирая узкими улочками от дозорных, натыкается на Эйса, хватает его своей резиновой ручищей, и дальше они бегут вместе. Луффи смеется, потому что догонялки – это весело, улыбается своей широченной улыбкой, а потом, едва-едва оторвавшись от погони, скрывшись в каком-нибудь проулке, с разбега запрыгивает на брата, как мартышка на дерево, обвивает своими конечностями в три оборота и обнимает так крепко, что ребра трещат. И смеется. И говорит, что скучал. И целует-целует-целует… Представлять дальше не хочется, да и не особо получается. Воображение милостиво отказывается дорисовывать измену. Ведь это измена, а, значит, предательство? В предательство Луффи Зоро поверить не может, хотя, казалось бы, доказательства налицо. Сердце понемногу грызет тоска и ревность. А еще – недоумение. Луффи ведет себя так, словно ничего не случилось. Словно ему совершенно нечего скрывать. Он радостно скачет по палубе на пару с Усоппом и Чоппером, пьет за нового накама с ними же, зовет Эйса в команду, даже зная, что тот наверняка откажет. Увлеченно слушает его рассказы и сверкает восхищением в глазах на особо захватывающих моментах. Капитанское «Крутяяяк!» раздается с завидной регулярностью. Причем, как во время рассказов брата, так и когда слово берет Усопп, травя в ответ байки собственного сочинения. В общем, Луффи ведет себя так, как вел бы с любым интересным человеком, оказавшимся на борту Мэрри. А Эйс интересен, этого у него не отнимешь. За три года, что братья не виделись, с ним успело приключиться много чего. Зоро и сам бы послушал, если бы не белый шум в ушах, периодически забивающий все остальные звуки, стоит только в очередной раз представить братьев вдвоем… И все же Луффи не выдает себя ничем. Честный, прямолинейный, бесхитростный Луффи, совершенно не умеющий притворяться. Ни одного случайного касания, ни одного лишнего жеста, ни даже чуть более долгого взгляда, который можно было бы хоть сколько-нибудь неправильно понять. На ужине, плавно перетекшем в ночную гулянку, оба брата упиваются вдрызг, и это можно было бы посчитать странностью, если бы точно так же Луффи не надрался по случаю присоединения к их команде Виви. Теперь они в обнимку горланят песни, но на то они и пираты, чтобы пить и петь. К тому же, с одной стороны на Луффи висит малыш Чоппер, славный олененок, умеющий веселиться даже не прибегая к горячительным напиткам, а Эйса обнимает уже слегка нетрезвая Нами, чем вызывает завистливые вздохи Санджи. Если уж быть до конца честным, то его, Зоро, Луффи звал на пьянку первым, он сам отказался присоединиться к общему веселью и теперь в одиночку опустошает бочонок с ромом на излюбленном месте возле мачты. Пьет, не пьянея, и все высматривает в поведении Луффи что-нибудь подозрительное. И ничего не находит. Ничего. Все, как обычно. Никаких попыток оказаться ближе или остаться наедине, никаких задушевных разговоров или хотя бы просто понятных им одним шуток. Зоро изводит себя догадками и предположениями ровно до тех пор, пока Эйс не падает лицом в тарелку с остатками ужина, заснув прямо посреди разговора. Нами, глядя на него, гонит всех остальных спать, мотивируя тем, что перед путешествием через пустыню, всем стоит хорошенько отдохнуть. Беззаботно похрапывающего Эйса переносят в мужскую каюту, и Зоро категорически отказывается принимать в этом участие. Он предлагает бросить его на месте, мол, не маленький, проснется – сам найдет место для ночевки. Луффи, хихикая, соглашается, но все же голову брата придерживает, чтобы не билась о ступеньки – ревнивый кок не слишком-то бережно относится к сопернику, пусть даже дрыхнущему без задних ног. Зоро хватает со стола бутылку с остатками рома и забирается в воронье гнездо. Сегодня не его очередь дежурить, но в связи с наплывом «гостей» вряд ли для него найдется место в каюте, да и стать свидетелем чего-нибудь эдакого между братьями ему совершенно не хочется. Он успевает прикончить алкоголь, не особо, впрочем, чувствуя вкус, когда с ним рядом приземляется капитан, забравшийся наверх привычным способом, но без шумовых эффектов на этот раз. Он веселый и сонный одновременно, и нагло льнет к боку Зоро, устраивая свою лохматую голову на его плече. И это было бы вполне нормально и даже обыденно, если бы Зоро не знал того, что знает, а теперь он не понимает, как ему относиться к такому Луффи – теплому, родному, изученному вдоль и поперек, пахнущему другим человеком. Сейчас чужой запах почти незаметен, его забивают запахи еды Санджи и духов девушек, и машинного масла, и мандаринов, и теплого дерева корабля, но ведь Зоро знает, что искать, поэтому безошибочно находит, ведь что-то было там, в узких переулках Наноханы, что-то, с чем Зоро пока не знает, как жить. Зоро уверен, что не сомкнет глаз этой ночью, но усталость, алкоголь и живое тепло под боком берут свое, и он засыпает крепко и без сновидений. Утро ничем не отличается от десятка предыдущих. Луффи снова дурачится на пару с Усоппом, за что огребает от Поварешки и отправляется на исправительные работы. Эйс молча наблюдает за их возней, а Зоро наблюдает за Эйсом. Проблема несоответствия поведения братьев все еще терзает мечника, поэтому он решает подойти к ней с другого конца. Эйс ведет себя дружелюбно, но слегка отстраненно, как гость. Свое общество никому не навязывает, но и помочь не отказывается. Вместе со всеми участвует в подготовке к путешествию через пустыню. Зоро, не таясь, разглядывает Эйса, сверлит в нем взглядом дыры, прожигает между лопаток, хотя, что ему, огненному, сделается – он даже не ёжится под давящим взглядом. Зоро мысленно препарирует его на мелкие кусочки, пытаясь понять, что в нем такого привлекательного для Луффи, помимо того, что они братья, конечно. Эйс взглядов Зоро совершенно не замечает, зато своего не отводит от Луффи, и Зоро в этом взгляде чудится нежность и немного гордость. И ни капли ревности или страсти. Когда команда сходит на берег, ничего по большому счету не меняется. Луффи успевает подраться, обзавестись последователями, достать всех жалобами на жару и уничтожить суточный запас воды, и это все еще до заката. Вечером становится так холодно, что все собираются возле костра в попытке сохранить тепло. Только Эйсу все нипочем - сложно замерзнуть, если ты сам, как костер. Он по-прежнему сохраняет дистанцию и устраивается на некотором отдалении от всех. Зоро ждет, что вот теперь-то, когда все уже немного угомонились и собираются укладываться спать, Луффи непременно подойдет к брату поговорить, пообниматься или чем они там привыкли заниматься вдвоем. Но Луффи устраивает возню с Чоппером и Усоппом и в результате они втроем засыпают в обнимку. Даже, можно сказать, вчетвером, потому что своими резиновыми хваталками Луффи и его пригребает в общую кучу-малу. Ладони, сомкнутые на животе, приятно согревают, и Зоро удается ненадолго выбросить Эйса из головы и немного подремать. Следующее утро по своей обыкновенности может дать сто очков вперед любому другому утру. Луффи успевает поиграть в прятки, найти и чуть не сожрать скорпиона, напугать Усоппа и угодить в песчаную бурю. Нет, разумеется, в бурю они попадают все вместе, но это же капитан - с ним просто не может быть иначе. Виви едва успевает предупредить, как на них обрушивается первый шквалистый порыв ветра. Воздух становится хрустким и ломким, точно песок, которым через минуту накрывает всю их компанию. Цвета и запахи исчезают, остается только песок, бешено несущийся навстречу, пытающийся забиться в рот, нос и уши, несмотря на защитную одежду. Зоро не думает об Эйсе, о его отношениях с Луффи, он лишь хочет, чтобы они все выбрались из этой передряги без жертв. Отплевываясь от песка и заматываясь в куфию по самые глаза, Зоро понимает, как же им повезло, что буря застала их возле скал, а не посреди голой пустыни. Только когда слепящий белый поток окончательно сбивает его с ног, Зоро жалеет, что Луффи не рядом. К чести песчаных бурь Арабасты он весьма непродолжительны. Каких-то полчаса и их маленький отряд самостоятельно и без потерь (палатка не в счет) откапывается из песка. Можно продолжать путь. И они продолжают. День возвращается в привычную колею, но напряжение внутри Зоро, временно отодвинутое на задний план, продолжает нарастать. Луффи ноет и клянчит еду, затевает беготню наперегонки и влипает в новые неприятности, причем делает все это с огромным удовольствием. Зоро продолжает наблюдать, но он уже окончательно запутался. Не получается понять, где причины, а где следствия, что нормально, а чего никогда не случилось бы, не встреть они Эйса. Сам Эйс "не отсвечивает" - идет чуть позади всех, в разговоры не вступает, на жару не жалуется. Зоро иногда перехватывает его взгляды, обращенные на Луффи, но в них по-прежнему нет ничего сверх братской любви. Только снисхождение к взбалмошности, немножко гордости и где-то очень глубоко - давняя печаль. Ничего похожего на те голодные взгляды, которые сам Зоро бросает на своего капитана. От жары дрожит и плавится воздух, поднимаясь горячим маревом от раскаленного песка. Мысли в голове тоже дрожат и плавятся, тяжелые, душные, неповоротливые. Хочется хоть ненадолго перестать думать, освободить голову до легкого неслышного звона, может тогда на ум придет что-нибудь дельное, но пока в голове вместо мозгов расплавленный кисель, это кажется невозможным. Поэтому обещание привала у ближайших скал Зоро воспринимает едва ли не с большим энтузиазмом, чем Луффи. Спокойного отдыха не получается, что, впрочем, неудивительно. Это же Луффи - самый безбашенный капитан на Гранд лайн. За полчаса он успевает найти вожделенные скалы, скормить весь имеющийся запас продовольствия хитрым птицам и удрать в погоню на ними же. Зоро не боится остаться без еды. если в пустыне водится какая-нибудь живность, то обед они себе добудут. Но Луффи... По нервам легкой щекоткой проносится беспокойство. Потеряться в пустыне можно не прилагая к этому никаких усилий, но, опять же, Луффи такой Луффи. Остается только ждать, о чем Зоро громогласно заявляет и укладывается в тени ближайшего камня, всем своим видом демонстрируя уверенность, что ничего с их резиновой головной болью не случится. Словно эхо собственных мыслей, он слышит тихий голос Огненного Кулака: - Все-таки мой легкомысленный братишка требует постоянного присмотра. Это ведь нормально, когда старший брат беспокоится о младшем? Зоро приоткрывает один глаз и с подозрением смотрит на Эйса. Тот разговаривает с кем-то из девушек, но у Зоро стойкое ощущение, что последние слова обращены именно к нему. "Странно ли? Нет, не странно, но вы ведь не просто братья", - мысли начинают закручиваться по-новой. Зоро устал бесконечно обдумывать одно и то же, он раздражен своей неспособностью выкинуть братьев из головы, Зоро страстно хочется драки, чтобы хоть немного снять скопившееся напряжение. Зоро поднимается, собираясь идти на поиски, сидеть на одном месте невыносимо. Он даже не против Завитушки, что тоже намылился идти. В крайнем случае, можно будет затеять ссору и подраться хотя бы с ним. Далеко идти не приходится. Луффи появляется сам, феерично, как всегда. Верхом на невесть откуда взявшемся верблюде, в попытке удрать от кого-то большого и опасного. Судя по крикам, удирает как раз верблюд, а сам Луффи вовсе не против почесать кулаки о так кстати подвернувшегося ящера. Зоро чувствует, как моментально вскипает кровь в жилах, чувствует себя настроенным на одну волну с капитаном, как во время битвы, и Завитушка тут же, рядом, и точно так же опьянен этим чувством единения. Одно короткое мгновение, и ужасающий монстр превращается просто в недельные запас еды. Одно короткое мгновение Зоро снова ощущает себя на своем месте и не думает ни о чем постороннем. Мгновение проходит, и на повестке дня возникает второй монстр, и Эйс, сваливший громадину одним ударом. Зоро досадно и снова хочется драки, желательно с веснушчатым типом в глупой шляпе. Следующие несколько дней путешествия проходят для Зоро, словно во сне. Однообразный пейзаж почти гипнотизирует, заставляет погружаться в себя, в собственные полузадушенные эмоции. Нет, Зоро участвует в общих приключениях наравне со всеми, но ни пустынные пираты, ни фальшивые повстанцы, ни рассказы Виви не трогают его по-настоящему. Во всех событиях Зоро лишь невольно отмечает для себя роль Эйса и раздражение захлестывает его с новой силой. Огненный кулак такой благородный, такой правильный, такой весь из себя образец для подражания, что Зоро злится все больше. На Эйса, на себя, на свою злость. Луффи же по-прежнему весел и безмятежен. Ничто не способно вывести его из этого состояния, кроме настоящего врага, а в этой стране это только Крокодайл и его номерные агенты, но до них еще надо добраться. Зоро чувствует необходимость поговорить с Луффи начистоту, выяснить все до конца - нельзя вступать в серьезную схватку в настолько растрепанных чувствах. Но так же он чувствует, что все меньше готов к этому разговору. Все заканчивается так внезапно, что Зоро не сразу верит своим глазам и ощущениям. Эйс находит, а точнее не находит то, что ищет. Охотник за головами Скорпион оказывается хвастуном и мечтателем, никогда в глаза не видевшим Чернобородого. Эйсу больше нет смысла путешествовать с ними, он уходит, чтобы продолжить преследовать свою цель. Зоро чувствует такое облегчение, что даже оказывается способен вполне доброжелательно улыбаться, пока Огненный кулак прощается со всеми, но потом тот отзывает Луффи в сторону для разговора наедине, и тревога и опасения затапливают Зоро с головой. Зачем? Зачем им прощаться наедине?Что такого хочет сказать или сделать старший брат младшему, что ему мешают свидетели? Зоро чуть не задыхается от острого приступа ревности, когда представляет себе, что он сам делал бы с Луффи, доведись им прощаться на неопределенно долгий срок. Зоро хочется разнести окрестные скалы в щебень, чтобы не осталось ни одного камня, за которым можно укрыться. Это невыносимо, понимать что вот прямо сейчас, всего в нескольких метрах от него Луффи... воображение милостиво отказывается рисовать картины происходящего, но Зоро нутром чует, что происходит что-то важное. Когда Луффи возвращается, он молча хватает Зоро за руку и тащит за камни, туда, где только что прощался с братом. Он серьезный, решительный и немного печальный. Зоро, ловит себя на мысли, что разговор по душам все же состоится, и он получит ответы на свои вопросы, только вот он все так же совершенно к ним не готов. Он судорожно втягивает носом воздух, пытаясь понять, чего ему ожидать. Луффи снова пахнет братом, песком, солнцем, ящерицами и сожалением. И немного виной. Чем он совершенно точно не пахнет, так это сексом. Зоро окончательно запутывается и решает временно перестать думать, и просто дать Луффи возможность сказать то, что он хочет. Луффи же, видимо решивший, что здесь им никто не помешает, усаживает Зоро на крупный валун и замирает на несколько бесконечно долгих секунд, нервно кусая губы. Потом, отмерев, подходит ближе, тычет Зоро в грудь пальцем и почти обвинительно утверждает-спрашивает: - Зоро, ты злишься?! «Серьезно? До тебя только что дошло?» - Зоро недоумевает. Все-таки наивность капитана порой зашкаливает за все мыслимые пределы. Зоро и сейчас кажется, что Луффи не сам додумался, а его брат просветил пятью минутами раньше. Развивать тему Эйса и его участия в просвещении Луффи Зоро не хочется, поэтому он отвечает максимально спокойно, равнодушно даже: - С чего бы мне? - Нет, ты злишься! Я и сам заметил, но думал, что ты зол на Кроки из-за того, что он здесь натворил, а Эйс сказал, что ты злишься на него. Луффи, не замечая этого, продолжает тыкать Зоро пальцем в грудь, с каждым словом повышая голос и усиливая нажим. Зоро уже даже почти больно, правда он не уверен, от твердого ли пальца, способного проломить стену при необходимости, или же от слов капитана. Эйс, опять Эйс, куда же без него. Он медленно обхватывает тонкое резиновое запястье и отводит в сторону. - Я не злюсь, - роняет он, - на Эйса. Луффи на мгновение замолкает, пытается поймать взгляд Зоро, затем тихо уточняет: - Ты зол на меня? Но, Зоро, он мой брат… - Да в этом-то и проблема! Он твой брат, а ты с ним… - Зоро вспыхивает неожиданно даже для себя. Изнутри волной поднимается взлелеянная за последние дни обида и ярость. Перетерпеть и промолчать теперь не представляется возможным. Растерянный и удивленный вид Луффи только добавляет масла в огонь, и Зоро на мгновение хочется ударить его, сжать горло в кулаке и давить, пока не посинеют губы и не хрустнут позвонки. - Ты был с ним, там, в Нанохане. Не отпирайся, ты вернулся провонявший насквозь братом и сексом, - Зоро приходится контролировать себя, чтобы руки не сжимались в кулаки, не тянулись к мечам, и голос звучит глухо, словно каждое слово застревает в горле. Луффи какое-то время молчит, переваривая услышанное, а потом вдруг начинает смеяться. Смех звучит чуточку истерично, но в нем явно слышно облегчение. - Зоро, посмотри на меня, - отсмеявшись, Луффи хватает мечника обеими руками за голову и вынуждает поднять лицо. Зоро не сопротивляется. Этот безумный смех остужает его ярость не хуже ледяной воды, остается лишь тянущая пустота где-то в груди. - Зоро, это другое. Совсем-совсем другое. Эйс – мой брат. Он – часть меня, как рука или нога. Как твои мечи для тебя. Я же не ревную тебя к Сандай Китецу, скорее уж, наоборот… - Зоро, для меня быть с Эйсом – это как… почесаться, что ли, ну или самому себе подрочить, не больше. Прости, я не подумал, что для тебя все может быть иначе. Зоро всматривается в темные глаза напротив и понимает, что Луффи не врет, что братья в этой неординарной семейке настолько близки, что просто не видят границ личного пространства, а секс всего лишь способ сказать: «Я скучал, я очень рад тебя видеть!» Правда тогда становится непонятно, что же происходит между ним и Луффи. Просто дружеский секс? - Ладно, предположим, Эйс для тебя как еще одна рука. Санджи, наверное, нога, Нами – глаза, Усопп – болтливый язык, а кто же тогда в системе твоих внутренних органов я? - Глупый Зоро, – Луффи улыбается, потом берет руку Зоро и прикладывает к своей груди, – ты – сердце. Зоро забирается ладонью в вырез одежды и плотно прижимается к гладкой теплой коже. В ладонь ощутимо толкается плотное и упругое, в кончиках пальцев частит пульс и начинает скапливаться электричество – еще немного и заискрит. Зоро обхватывает широкой ладонью шею Луффи, притягивает к себе и зло целует. Зарывается пальцами в волосы и дергает совсем не ласково. В жестах Зоро больше злости, чем любви или даже страсти, он вовсе не хочет показать, что готов простить Луффи его выходку. Все, чего сейчас хочет Зоро, это смыть с его кожи запах брата, любое напоминание о том, что между ними произошло, заменить своим запахом, пометить. И Луффи, кажется, его понимает. Он легко выскальзывает из одежды, льнет к Зоро всем телом, голый и гибкий, сильный и податливый. Он не вполне замечает, когда ловкие пальцы избавляют от одежды его самого, только вдруг обнаруживает Луффи верхом на себе, опутавшего его тройным кольцом рук и ног. Зоро не надо просить дважды, его вообще не надо ни о чем просить. Он чувствует жажду Луффи, как свою, и в данный момент это вовсе не жажда удовольствия. Нет, это необходимость подтвердить свою принадлежность друг другу, врасти друг другу в кровь и плоть. Зоро немного отпускает, и он становится способным воспринимать окружающий мир чуть более полно, чувствовать что-то еще, кроме собственных яростных толчков и загнанного дыхания. Он утыкается Луффи между острых ключиц и машинально слизывает каплю пота, собравшуюся в ямке. Мокрый песок и медь - тот запах, который только для него. И никаких посторонних примесей. Зоро накрывает одновременно оргазмом, облегчением и окончательным принятием. Злость, обида и непонимание растворяются, и становится так легко, словно кто-то снял с его плеч многотонный груз. И этого всего так много сразу, что, не сиди он на камне, подкосились бы ноги. Все произошедшее становится далеким и неважным. В конце концов, человек вполне может обойтись без руки или ноги, без глаз или языка, а вот без сердца это даже у Луффи не получится. Особенно – у Луффи.