Она.

Она. Она просыпается по утрам, сонно трет глаза и потягивается, как маленький ребенок. Садится, спуская ноги с кровати, и поджимает губы из-за того, что пол слишком холодный. Надев красные тапочки, сонно морщит нос и направляется к ванной. Умывается холодной водой, зевает, встает солдатиком и повторяет себе о том, что пора бы уже перестать думать не об учебе. Лишний раз обманув себя, возвращается в комнату и начинает беспокойно рыться в шкафу в поисках школьной формы. Она избегает вульгарности в своем облике, отличаясь тем самым от моих однокурсниц. Никакой смелой стрижки, макияжа, непомерно глубокого декольте или короткой юбки. Она носит красно-желтый галстук и белую рубашку, юбку исключительно до колен. Закалывает вьющуюся челку странной темной тонкой заколкой, которую девушки называют «невидимкой». Заполняет свою сумку десятком не нужных для учебы книг и встречается со своими дружками. Они идут за ней, провожая совершенно разными взглядами. Один с неким уважением через очки смотрит на нее. А второй смотрит так, как я бы никогда не посмотрел ни на одну из своих однокурсниц. Это выводит меня из себя. Разве так смотрят? Она подходит к столу и укромно устраивается между ними. Поправляет копну темных волос и бросает на меня мимолетный взгляд карих глаз. Делает несколько небольших глотков из бокала с тыквенным соком и, взяв в руки чайную ложку, начинает поочередно брать за щеку небольшие куски пирожного. Облизывает губы, нервно оглядывается и вытирает рот белоснежной салфеткой. Она не станет уходить раньше своих друзей. Дружелюбно улыбается подходящим однокурсникам и достает из сумки толстую книгу для «легкого» чтения. Последний урок закончился. Она устало выдыхает и, сложив книги в сумку, отправляется к лестницам. О чем-то мило воркует со своими друзьями, поправляя воротник мантии. На середине пути поджимает губы, останавливается и дергает за рукав своего друга. С молящим взглядом просит не обижаться на нее и уходит в совершенно другую сторону. В сторону Выручай-комнаты. Тяжело дышит и часто оглядывается. На секунду касается ладонью холодных стен и продолжает свой путь. Дойдя до цели, она три раза проходит мимо помещения, дрожа и надеясь, что оно воспримет ее цель и откроет ей путь. Откроет. Проход открывается. Она маленькими, по-детски тихими шажками заходит, аккуратно снимает с плеча тяжелую сумку, кладет ее на кресло. Прикрывает глаза, шумно выдыхает и, расслабившись, на секунду уходит в свои мысли. Ее пробуждает от мечтаний прикосновение моих пальцев к ее плечу. Я стою сзади. -Ты когда-нибудь перестанешь меня пугать? – выдает шепотом, растягивая слова. -Ты когда-нибудь заткнешься? Она ехидно улыбается, когда чувствует, что я грубо приобнял ее за талию. Я перемещаю одну ладонь на ее бедро и еще раз мысленно ругаюсь на нее за то, что она носит такую длинную юбку. Даю ей свободу действий. Она поворачивается ко мне лицом, а я, не теряя времени, прижимаю ее к стене. Она пахнет корицей. Я выучил наизусть все ее действия. Я знаю, что она сделает после и что сделает завтра. Мы бы могли не прятаться. Но я предпочел вечность, а она захотела жить. Во всем виновата она. И я знаю ее имя. Она. Гермиона Грейнджер.