Не в себе

      Приключения Грейнджер начались ровно с того момента, как она вернулась в комнату к тем трем барышням. Одна из них уже не спала, лишь делала вид, о чем узнала Гермиона только тогда, когда брезгливо легла обратно в постель. Всё происходящее казалось отвратительным сном, осталось лишь ущипнуть себя и… — Драко, — пропищала эта самая блондиночка, приоткрыв карие глаза. Всё, Грейнджер застыла, боясь издать ещё какой-нибудь лишний звук. Медленно переведя взор ледяных серых глаз на девицу, она была готова заорать, что не является парнем, но поняв, что пробудила бы весь дом таким голосом, да еще и настроила бы против Малфоя, а, следовательно, себя в его теле весь честной народ. Блондинка внезапно стала приближаться к её лицу, мягко касаясь подбородка, отчего всё внутри Гермионы похолодело, а умерло после первого касания губ блондинки к её губам. Ну, не совсем её, однако в действительности та совершенно не хотела испытывать на себе поцелуи каких-то шлюх, пускай и не в своем теле. Можно сказать, фактически её совесть не должна быть запятнана подобными лесбийскими поцелуями, но она же это ощущает!       Когда незнакомая бабища отодвинулась от его с улыбкой на устах, то случайно задела вторую, брюнетку. Проснувшаяся вторая мадам провела точно такой же обряд, а после они обе стали целовать шею и плечи тела Драко, буквально заставляя Гермиону онеметь от ужаса. Да у неё даже не было возбуждения, в трусах Малфоя ничего не зашевелилось, ощущалось только отвращение. Когда брюнетка потянулась к боксерам Драко, а блондинка вновь прильнула к губам — зашел Гарри, тут же немея в проеме. Девушки отлипли от Гермионы, которая вдруг почувствовала невероятный стыд. По инерции хотелось закрыть грудь, но в мозгу что-то щелкнуло, дав понять, что нечего скрывать. — Прошу прощения, что отрываю нашего принца от незатейливых игрищ, но мне звонил отец. До трех все должны будут убраться. Ты не хочешь получить такой же нагоняй от мистера Малфоя, как в тот раз?       Гермиона припомнила, как в тот раз Гарри жаловался, как их с Драко отцы хорошенько наподдали сыновьям, потому разыграла ужас в глазах, мгновенно подлетая с кровати. — Так вперед, не хочешь получить нагоняй от родителей? — У меня дежавю, буквально пару минут назад с таким же криком вскочила и Гермиона. Странные вы сегодня. Собирай своих леди и сам собирайся, нам ещё убираться, — после сказанных брюнет покинул комнату, закрывая дверь. Девушки было поманили «Малфоя» обратно, но разум Гермионы в этом организме заставило брыкаться. — Слышали его? Собрались и мотаем отсюда. И остальным всем скажите!       Обиженные девушки только встали с кровати, разбудив третью, которая действительно ничего не слышала, но каждая оставила свой номер на тумбочке, всё ещё улыбаясь и покидая комнату очень медленно, даже нехотя. Гермиона осталась одна и поняла, что нужно обговорить некоторые детали с самим хозяином тела, потому быстро вышла из комнаты, направляясь обратно к «себе». Постучавшись, она мягко приоткрыла дверь, лишь головой заглядывая в комнату, где сидела Джинни с Драко в теле Грейнджер. — Доброе утро, Джинни, — сначала было радостно проговорила Гермиона, как тут же осеклась, лишь побледнело сильнее, чем уже есть, что уж говорить о самом Малфое. — Г-Гермиона, сюда иди. — Ну прям, разбежался, — вошел в свою роль парень, складывая руки на груди. Джинни нравилось происходящее, но тут же и Грейнджер решила проучить юношу. Войдя в комнату опять же лишь в трусах, она подошла к кровати, вцепилась в собственную руку и вытащила бедного парня из комнаты, закрывая за собою дверь. Втолкнув свое тело в комнату, где прежде лежали другие дамочки, она яростно смотрела чужими глазами на «себя». — Как мне вести себя при твоих родителях? — Так же, как и я веду себя, очевидно же, — колко подметил парень, ухмыляясь, но ухмылка чувствовалась чужой, лицо-то другое. — Остроумно, — съязвила девушка. — А сейчас серьезно. Я не хочу, чтобы кто-то узнал о том, что я сейчас являюсь Драко Малфоем. Черт, насколько же это отвратительно. — Радоваться должна, грязнокровка, что оказалась в таком прелестном теле, как мое. Это мне стоит жаловаться. — С каких пор мы говорим о таком в столь спокойном русле? Радоваться я должна. Я в собственное тело вернуться хочу, Малфой! — С отцом моим веси себя спокойно и сдержанно, с матерью можно помягче, но не перегибай с мягкостью. Усекла, Грейнджер? — рявкнул он, глядя карими глазами на хозяйку приобретенного тела. — У меня для тебя есть тоже особые правила. Мама звонит по понедельникам в восемь часов вечера, разговаривай с ней максимально нежно. Она не любит грубости. После звонит отец, ближе к девяти. Она работает долго, звонит с работы. С Джинни, Гарри и Роном будь также дружелюбен, не груби и не издевайся. Особенно над Джинни. — Какие сложные правила. Не обещаю, — хмыкнул юноша, на что в его же глазах блеснул огонек агрессии. — Тогда я не обещаю, что буду достаточно статной перед твоим отцом, Драко.       Лицо «Гермионы» вмиг сменилось, гость в этом теле только онемел от шока, так что ему пришлось согласиться с новыми правилами. Недовольно осматривая стену, Малфой вновь взглянул на свое тело и добавил: — Хотя бы каждую неделю трахай кого-нибудь в этом теле, умоляю. Иначе, когда я вернусь в свое тело, то ты будешь первая жертва моего члена, Грейнджер. — Закройся уже, сейчас я повелеваю этим телом. Всё, пошел прочь.

***

      К трем все действительно ушли, остались только Гарри с друзьями и Драко в теле его подруги, а также Гермиона в теле Малфоя. Блондину пришлось пойти с Джинни и Роном к машине, оставляя «мальчиков» одних в доме. Юноша переживал за поведение Гермионы в своем теле, но почему-то был уверен, что она ничего не сможет запорот, слишком помешана на идеальности. — Гермиона, ты чего как задумалась? — поинтересовалась Джинни. Хотелось агрессивно съязвить, но, вспомнив уговор, тут же осекся с застывшим оскорблением на языке. — Хрен знает, — выпалил Драко, удивляя брата и сестру, но сам не обратил никакого внимания, только продолжал смотреть на дверь ведущую в здание.       Всё сияло чистотой, «Малфой» на удивление быстро и хорошо убирался, Гермиона, будучи «сама не своя», сидела и смотрела на всех, будто так и должно быть. Когда все посторонние ушли, то остались только Гарри с «Драко», который сидел и спокойно выжидал приезда. Через десять минут, ровно в три к коттеджу подъехали две машины довольно дорогих марок, с мест водителей вальяжно вышли двое мужчин. Один был постаревшим, но всё ещё мужественным и красивым для своих лет, с тонкими розовыми губами и волевым подбородком, длинным прямым носом, на переносице красовались очки, прямо как и у его сына, Гарри Поттера. Мужчину звали Джеймс Поттер. Из другой иномарки вышел абсолютно другой мужчина, можно сказать, полная противоположность. Длинные белоснежные волосы спускались прямыми волнами чуть ниже плеч, черты лица точеные и очень даже красивые. Самодовольный взгляд голубых глаз пал на машину Гарри, мельком замечая в ней напряженный и стойкий взгляд «Гермионы». Осмотрев женское личико, отец Драко, Люциус Малфой, поравнялся с Джеймсом и осмотрел территорию вокруг коттеджа. Всё казалось чистым и спокойным, без капли мусора. Взглянув друг на друга, мужчины прошли прямо ко входу. Малфой в теле Гермионы даже содрогнулся от взгляда собственного отца, но держал себя по привычке смело и ровно. Интересно, как себя будет вести Грейнджер…?       Гермиона буквально подскочила с кресла, когда раздался звук двигающейся дверной ручки, выпрямляясь, будто самого президента встречает. Гарри чуть медленнее встал со спинки дивана, встречая родителей. Девушка замерла, видя грозное выражение Люциуса Малфоя. В нем она моментально узнала Драко, точно такой же надменный взгляд, полный отвращения ко всем, кто ниже его по финансовому состоянию. С Поттером они были наравне, даже учились как-то вместе. Вспомнив указ Драко про взгляд и выдержку, Грейнджер быстро состроила невероятно властное выражение лица, наполненное спокойствием и сдержанностью, но вместе с тем и силой. Видимо, отец оценил это, так как слегка вскинул брови и дернул уголком губ. — Что же, везде чисто, надеюсь? — произнес Джеймс, медленно направляясь на второй этаж, Люциус медленно обошел первый, пока Гарри и «Драко» напряженно ожидали. Оба мужчины вернулись в главную гостиную, улыбаясь, Люциус более сдерживал собственные эмоции. — Хорошо, на вас повлияла предыдущая «лекция», — изрек Поттер, глядя на мальчиков. — Такое побоище лекцией не назвать, — горько усмехнулся Гарри. Гермиона постаралась сохранить спокойствие, но из-за стараний её взгляд всё больше становился презрительным и надменным, что лишь больше нравилось Люциусу. — Так уж и быть, можете спокойно уезжать.       После этого «Драко» лишь хотел выйти вслед за Поттером, как его остановил отец. — В машине Поттера сидит очень дерзкая девушка, но вроде хорошенькая. У неё взгляд, прямо как твой. Ты знаешь её? — Да, — ровно ответила девушка в теле Малфоя, понимая, что этот урод продолжает вести себя, как Драко. — Это Гермиона Грейнджер. — Она?! — лицо Люциуса почему-то вытянулось. «Драко» только кивнул и ушел прочь из дома, не в силах более играть роль холодного ублюдка, после чего взглянул в машину, откуда на него смотрел сам хозяин тела, выпытывая взором информацию. Гермиона только отвернулась, находя в его рюкзаке ключи от машины, где села за руль. Перепуганный Малфой быстро нашел её телефон и набрал собственный номер, пока все отвлеклись на Гарри. Взяв звенящий мобильный в руки, Грейнджер ответила, на что послышалась только одна фраза: «Попробуй только разбей её, я тебя сам разобью», после чего вызов был сброшен. Она лишь закатила глаза, ведь водить-то умеет, не зря училась на машине Гарри. Заведя автомобиль, она первая выехала с территории коттеджа, ехала агрессивно, но умело, на что сам Драко, который ехал позади в машине Гарри только испуганно наблюдал за всеми маневрами этой заучки. Казало бы, серая мышка, а водит, как гонщица.       Приехали они, конечно, вместе, где вошли всей компанией в университет. Драко успел шепнуть Гермионе, что она должна собрать вещи и поехать к нему домой, ибо на каникулах Малфои проводят время вместе. Разойдясь по сторонам, оба внезапно опомнились, что идут не туда, куда следует, потому мигом пролетели друг мимо друга в нужном направлении, чем серьезно удивили всех своих знакомых. Да уж, начинается самое сложное — свыкнуться.