-
На другой стороне США, полиция Колумбуса была озадачена, когда им позвонили из Гатуэй Хоспитал в Лос-Анджелесе, штат Калифорния. Они едва получили от них АРВ и принялись за работу, а теперь звонок? Что вообще могло произойти? Начальник полиции, строгая, высокая женщина Оливия Джейкобс ответила на звонок. Ее глаза расширились, когда врач, по имени Джеймс объяснил, что у них в больнице человек, который был найден выброшенным на берег и теперь заявляет, что он жил в Колумбусе. — Как его зовут? — Джошуа Дан, — сказал он и она сразу же послала команду, чтобы те подняли дело о пропавшем мальчике. Все в Колумбусе знали про слепого мальчика, который был похищен из своего же дома. Она быстро пробежалась по всей предоставленной информации и спросила: — Он слепой? — Нет. Это не может быть правдой. — Вы уверены? — На сто процентов. Он старше, с длинными, темно-коричневыми волосами и бородой, говорит, что его родители — Лаура и Билл Дан. Это определенно были его родители. Как много людей с именем «Джош» могло жить в Колумбусе, у которых были родители с точно такими же именами? Начальник полиции решила все же попытаться. — Я свяжусь с его родителями. Он считался пропавшим семь лет. — О Боже, — прошептал Джеймс. Они обменялись еще некоторой информацией, прежде чем Джейкобс повесила трубку, чтобы отправить команду на поиски семьи Дана. У них появилась работа.-
Когда им позвонили и сказали, что их старший сын жив, миссис Дан расплакалась и они сделали все, чтобы успеть на ближайший рейс до Лос-Анджелеса. Она не могла унять дрожь; мысль увидеть их сына после семилетней разлуки казалась невероятной. Ей было интересно, как он будет выглядеть, как он будет себя вести, что с ним случилось. Она знала, что он не будет прежним, но она надеялась, что все встанет на свои места. Джош сидел на кровати, когда двое незнакомцев, оттолкнув доктора Джеймса, вошли в палату. — Кто эти люди? — спросил он. Щеки женщины были мокрые от слез, когда она подошла к койке и присела. Джош неотрывно смотрел, интересуясь, кто это и что она здесь делает; пока она не взяла его за руку и не приложила к своей челюсти. Он был нежен, скользя по ней рукой, трогая ее уши, переносицу, губы, он рыдал, сжимая лицо матери в своих руках. Она крепко обняла его, уткнувшись ему в шею, поглаживала его по спине, а он все плакал, и плакал, и плакал. Вернувшись, доктор Джеймс посмотрел на мистера Дана. — Он был слеп на момент исчезновения, не так ли? — Да, — прошептал он. Билл тоже уселся рядом с сыном и их групповые объятия продлились около получаса. За семь лет он ни разу не почувствовал человеческого прикосновения, ни разу за жизнь не видел своих мать и отца. Его мать была потрясающей; она была потрясающей, просто потрясающей. Его родители не задавали никаких вопросов и он был благодарен этому. Он понятия не имел, как бы он ответил на них, когда он сам почти ничего не знал. Они остались с ним на целый день и на день после, и далее. — Мы будем здесь так долго, сколько тебе нужно, — прошептала мать, держа его руку. Только она могла притрагиваться к нему. Он доверял ей. Джош находился в больнице в течение нескольких недель. Парикмахер пришел, чтобы подстричь его волосы, помог ему побриться и после этого Джош пялился на себя в зеркало в течение часа. Он никогда не видел своего лица. Ни разу. Его мама зашла в ванную через двадцать минут после того, как парикмахер ушел. Она протянула руку, чтобы коснуться плеча Джоша, который подпрыгнул и ударился о раковину бедром. Он уставился на нее широко раскрытыми глазами, полными ужаса. — Извини, — сказала она, глядя на него. Джош сглотнул и обернулся, чтобы посмотреть на себя в зеркало. — Ты можешь прикоснуться ко мне, — пробормотал он, глядя через зеркало, как его мать подходила ближе к нему. В этот раз она не прикасалась. — Я говорила тебе, что ты мой красивый маленький мальчик, — её глаза были на мокром месте. — Мои волосы коричневые, — он засмеялся, улыбка озарила его лицо, — А глаза карие. — Да, они такие, — она засмеялась тоже и Джош позволил ей обнять себя. Он был уверен, что у его родителей много вопросов; они позволяли ему задавать свои собственные. — Какой сейчас год? — Две тысячи одиннадцатый, — его отец выглядел полным надежды. И Джош надеялся, что он тоже мог быть таким. — Как долго меня не было? — Семь лет, — мягко сказала его мать. — Сколько… сколько мне лет? — Двадцать четыре, — Джош моргнул. Ему было двадцать четыре года. Последний раз, когда он касался человека, был семь лет назад. После этого он перестал задавать вопросы. Однажды двое мужчин в черных костюмах пришли в его палату. Они объяснили, что они агенты ФБР, расследующие дело Джоша. Мужчины представились, но Джош не слушал. Они смотрели на него, будто он был всего лишь вещью. Он предположил, что так и было. Они были здесь только ради информации, а не ради того, чтобы спросить, как Джош. — У вас есть информация о похитителях? — Один из мужчин был темнокожим и с усами. Он не выражал никаких эмоций, что заставляло Джоша чувствовать себя некомфортно. Вещи, что трогали его, были темными, но когда ему предоставлялась возможность увидеть их мельком, их лица всегда были размыты и не показывали никаких человеческих эмоций; в этом был смысл, ведь они не были людьми. — Я… агх… — он посмотрел между родителями, они велели ему продолжать. — Я не знаю, как они выглядели. — Они? — спросил второй агент. Он был очень бледным, с обвисшей кожей и залысинами. — Там было несколько человек? — Да, — он кивнул. — Они выглядели как мы, но я не мог видеть их лица. — Что вы имеете в виду? — спросил первый, — Они выглядели как мы? — Они выглядели как люди, — сказал Джош прямо, не понимая, что от него хотят. Мужчины переглянулись. — Мистер Дан, вы хотите сказать, что ваши похитители не были людьми? — Я не знаю. — Вы помните, где вы были? Вы были в машине, самолете? — В самолете, я думаю, я чувствовал, как мы летели, — Джош собрался с мыслями и попытался вспомнить, что произошло. — Я не мог видеть, все было черным. Второй агент что-то записывал в блокнот. — Вы были слепы на момент похищения, не так ли? — Да, — Джош кивнул, — Я не видел многого. Но иногда я видел цвета. Он указал на руку. — Я увидел это. Агенты наклонились, чтобы изучить вытатуированное на руке Джоша дерево. Они смотрели безразлично. — Сэр, вы набили себе татуировку? — Нет, она появилась на моей руке, — сказал он без всякого сарказма. Второй агент снова что-то начиркал в своем блокноте. — Ваше окружение, как оно ощущалось? — Было холодно, словно все было сделано из металла. Они… они много прикасались ко мне, — Джош замолчал и посмотрел на свои руки. — Как вы сбежали? Вас нашли голым на пляже. — Полагаю, этого достаточно на сегодня, — его отец встал, уставившись на агентов спокойным и собранным взглядом, — Моему сыну нужно отдохнуть. Первый выдавил из себя улыбку. — Спасибо, что уделили нам время, Джошуа. Позвоните, когда захотите поговорить. У вас есть наш номер, — второй встал, собрал их вещи и они вышли за дверь. Мистер Дан сел на кровать, а миссис Дан потянулась к руке сына. — Ты в порядке, детка? — Я в порядке, — заверил он родителей. Он мог чувствовать их взгляды на своей татуированной руке, поэтому он поднял ее, чтобы они могли рассмотреть ее получше. Рукав начинался на его запястье и шел дальше к плечу, где было яркое солнце и галактика со множеством звезд. — Я не набивал это тату, — пообещал он, — Вы верите мне? Прошло пару секунд, прежде чем его матери удалось криво улыбнуться. — Конечно, мы верим тебе. — Я собираюсь пойти выпить кофе, — пробормотал его отец, прежде чем он встал и быстро вышел из комнаты. Джош пялился на открытую дверь, пока свет плясал в уголках его глаз. Было очевидно, что его родители не верили ему. Когда Джош повернулся посмотреть на мать, она глядела на него со слезами на глазах. Она протянула руку, чтобы коснуться его щеки и он зажмурился, когда ее холодные пальцы медленно ползли к его шее, а затем к плечам и спине. Он знал, что она смотрела на его многочисленные шрамы и странные знаки, в которых была вся спина. Это должно быть выглядело так, будто его высекли, но он знал, что они были не из-за этого. Были следы по всему телу, где его резали, делали инъекции с чем-то снова, и снова, и снова. — Милый, — голос его матери был почти шепотом и был хрупким, как стекло. Если бы он поднялся выше, то сломался бы. — Как к тебе вернулось зрение? — Я не знаю. — Это была правда. Он не знал это.-
Джошу посоветовали остаться в больнице еще на месяц, но он был готов вернуться домой, тем более, что они оставили Джордана одного. Они убедились, что Джош был в порядке для отъезда домой. — Ты уверен, милый? Мы должны лететь домой. Он кивнул. — Обещаю, я в порядке. Я хочу увидеть всех. Его мама улыбнулась. — Все тоже хотят увидеть тебя, милый. Так, с пачкой бумаг и на сытый желудок, все трое сели на самолет до Колумбуса, Огайо. Джош сидел между родителями, держа руку матери, стараясь изо всех сил не заснуть. В последнее время он был очень уставшим. — Ты можешь поспать, — сказала она ему, — Мы с твоим отцом будем здесь все время, ладно? Он кивнул, положил голову ей на плечо и заснул почти мгновенно. Когда ему снится то время, когда он был вдали от дома, заперт в темноте с сотней пар рук, что разрывали его в клочья, в желудке образуется узел. Он щелкнет пальцами, закричит и боль исчезнет, как будто там был выключатель для этого. Такое было каждый день; вещи, которые делали ему больно, должно быть не понимали, как работает боль. Он не понимал, что происходило там. Он не знал, как они вернули ему зрение или нарисовали на руке его сны. Даже шрамы на спине выглядели, как какой-то язык. Может быть, это какие-то древние иероглифы. Может, они хотели выяснить больше о человеческой расе и использовали его в качестве подопытной мыши. Может, они не хотели навредить ему, может, он был там, чтобы помочь им понять? — Джошуа, детка, мы здесь, — мать растормошила его. Джош потер лицо и встал, оставаясь рядом с родителями, в то время как его отец взял их багаж и они покинули самолет. Отец вел их к машине, держа Джоша за собой, прикрывая от посторонних глаз. Джош натянул рукава толстовки. Мистер Дан открыл заднюю дверь, чтобы его сын и жена залезли внутрь. — Это примерно в получасе езды в обратном направлении, — пояснил отец, когда Джош застегнул ремень безопасности и потянулся за рукой матери. — Когда мы вернемся, нужно будет поспешить внутрь. — Зачем? — Джош не понимал. — Люди ждут тебя. Джош смотрел в окно всю дорогу. Деревья, здания, небо, солнце, вещи которых он не видел. Небо было голубое, голубое. Джош любил голубой. Небоскребы превратились в частные дома, когда они покинули Колумбус и въехали в небольшой город. Он почувствовал себя намного хуже, как только подумал о словах отца. Люди ждут тебя. Он не хотел быть рядом с незнакомцами. Он хотел быть только со своей семьей. — Джордан дома? — спросил он, стараясь забыть о посторонних людях. — Да, малыш, и Эбби с Эшли тоже дома. Они были в колледже, но вернулись домой, когда мы сказали им, что едем сюда. Джош слегка усмехнулся. Он собирался увидеть лица своих родственников. — Мама? — Да, Джош? — Ты потрясающая, ты знала это? — он обернулся, чтобы посмотреть в слезящиеся глаза своей матери. Она улыбнулась и снова потянулась к его щекам. — Ты такой милый. — Я имею в виду, ты всегда была красивой, — он сделал паузу, чтобы коснуться ее лица. Ему было приятно, он помнил форму лица своей матери как свои пять пальцев. — Но теперь я вижу и я говорю про это. Она продолжала улыбаться и целовать его руки. В мгновение они оказались в своем районе, где их автомобиль оказался поглощен толпой. Люди держали плакаты, пытались заглянуть внутрь машины, махали, кричали. Джош сильнее вжался в свое сидение, а ремень оказался над головой. — Мама, — прошептал он и она сжала его руку. — Я здесь. Чем ближе они подъезжали к дому, тем плотнее становилась толпа. Теперь вместо горожан были камеры, репортеры, журналисты, все кричали и задавали вопросы. Мистер Дан громко сигналил: «УЙДИТЕ С ДОРОГИ!» Конечно, никто не слушал. Поэтому он продолжал двигаться со скоростью улитки, пока не смог выехать на дорогу. Джош опустился еще ниже. — Милый, что нам делать? — миссис Дан спросила своего мужа. Она была обеспокоена и расстроена, но старалась не подавать вида ради своего сына. — Возьми одеяло в багажнике, — ответил он, расстегнув ремень, чтобы он смог развернуться. Камеры мелькали снаружи машины, тыкали в его лицо, пот выступал на лбу. Все было черным. Джош не мог видеть ничего, кроме серебряного свечения. — Ты можешь надеть свой капюшон? — кивок. Она помогла сделать это, а потом набросила одеяло ему на голову. Он мог видеть вспышки камер сквозь него. Лаура усилила хватку на его руке. — Ты готов? — Готов, — дверь машины распахнулась и Джош выкарабкался. — Джош, что вы можете рассказать нам о вашем случае? — Джош, что случилось, когда вы пропали? — Как к вам вернулось зрение? — Можем мы сфотографировать вас? На последних трех ярдах Джош выбрался из хватки матери и зашел внутрь, сбрасывая одеяло. Он поскользнулся, пытаясь снять с себя ботинки и упал на сухой ковер. Его грудь вздымалась, он наблюдал, как потолок кружился над ним. Он зарылся пальцами в ковер. Дома. Он был дома. «Джош?» — он узнал бы этот голос где угодно. Джош заставил себя сесть и гигантская улыбка озарила его лицо, когда его младший брат подбежал к нему. Его волосы темные и аккуратно уложены, а лицо обеспокоенное. Джош почувствовал, что слабеет. Он взял руку Джордана и приложил свои к его лицу, так же, как он сделал это с мамой. Смех превратился в тяжелые всхлипы, когда он взял и обнял Джордана что есть силы. Джордан тоже плакал. «Мы думали, что больше никогда не увидим тебя. Мы думали, ты умер, Джош. Я так тебя люблю». «Я тоже люблю тебя, Джордан, я тоже тебя люблю». Он отстранился, чтобы убрать волосы со лба брата, и снова засмеялся. «Джордан, ты такой красивый» — Джош, ты, правда, можешь меня видеть? — Да! Теперь Джордан тоже смеется. Он снова обнял Джоша. Передняя дверь открылась, родители зашли внутрь и она громко захлопнулась. Мистер Дан запер дверь и пошел закрывать жалюзи, миссис Дан побрела на кухню, чтобы сделать тоже самое. — Джордан, иди наверх и убедись, что все жалюзи закрыты. — Да, мам, — он выбрался из рук Джоша и упал на ковер, — Я вернусь, Джош, обещаю. Джош кивнул, смотря, как он поднимается по лестнице, чего он раньше никогда не видел, только чувствовал, как его трость касалась каждой ступеньки, как он держался за перила, опасаясь, что он перевернется и слетит вниз. Он закрыл глаза и попытался заглушить шум толпы снаружи дома. Он думал о своем пребывании в больнице. Они задавали много вопросов. Вы были на свободе все эти семи лет? «Нет», — сказал он. Как вы оказались на свободе? " Я не знаю», — сказал он. Он ничего не знал о его освобождении. Почему они отпустили его? Почему он мог говорить, а самое главное, видеть? — Джош? Ты голоден? — он открыл глаза. Его мать указала в сторону кухни и он оглянулся в сторону окна. Он поднялся и сел на ковер. — Они не оставят нас в покое. Лучше игнорировать их. — Ладно, — ответил он, ухватившись за подоконник, чтобы встать с пола. Он пошатнулся, но последовал за матерью на кухню. Она помогла ему сесть, а сама начала возиться на кухне. — Как насчет сэндвича с индейкой и сыром? Я знаю, ты любил это, когда был маленьким. — Да? — он подумал о том, когда в последний раз ел бутерброды, — Я не ел сэндвичи семь лет. Она поперхнулась, но заставила себя улыбнуться. — Я сделаю тебе, можешь налить себе немного колы. — Спасибо, мама, — он оглядел кухню, холодильник, плиту, шкафы и стены, улыбка расползлась по его лицу. — Стены желтые. — Да, детка, они желтые. После того, как он поел, Джош лег на диван и скрестил руки на груди. Для него ничего не имело значение. Как он мог быть абсолютно здоровым, после всего этого? Как его сердце по прежнему могло перекачивать кровь, как он умеет ходить, почему его кожа не дряблая? Он, что, тренировался там? Почему он не может вспомнить? Все, что он мог вспомнить, это серебристо-голубое свечение и руки, хватающие его. Он не помнил, какие эксперименты проводились на нем. Ничего не понятно. Может, он вспомнит это ночью, как и все остальное. Джош скатился с дивана и упал на пол с громким стуком. Он положил голову на руки и лежал так. Он был расстроен, потерян и так устал. Снаружи еще оставались люди; он слышал их крики с просьбами, не мог бы он выйти и сфотографироваться или могут они взять у него интервью. «Чудо Огайо», так они назвали его. Эбби и Эшли позвонили на домашний телефон. Джош слышал мать, говорящую шепотом на кухне. «На улице слишком много людей», сказали они, «Мы не сможем добраться до дома незамеченными». «Припаркуйтесь на улице за нашим домом и срежьте через задний двор» «Там тоже люди» Джош закричал. Он не мог больше терпеть. Даже когда мать обняла его и сказала, что все будет хорошо, он все еще кричал.