Воскресное утро

— Сет, просыпайся! Ну же, Сет! Сет открывает глаза. Над ней склоняется Лилит в сиреневом красивом сари. Ее сестренка — Лилит Саль, постоянно с красивой прической и длинными огненно-рыжими волосами. Как будто она никогда не снимает всех своих заколок, колец, гребней и лент. От нее всегда пахнет корицей — такой горьковато-сладкий, теплый и нежный запах. Лилит — самая старшая из четырех детей, отправленных на Марс для выполнения особой миссии. Она еще совсем юная на вид, не больше пятнадцати лет, но на самом деле это совсем не так: искусственно созданные дети стареют примерно в пять раз медленнее, чем обычные люди. Лилит здесь заменяет остальным мать, воспитывает братьев-близнецов Авеля и Каина, но старается больше своего времени отдавать самой младшей, больше всего нуждающейся в теплоте и ласке, Сет Найтлорд. У Сет в комнате есть несколько фотографий, на которых запечатлена ее семья: одна висит над кроватью, а вторая стоит в рамке на рабочем столе: на ней братья как всегда придуриваются, зато старшая сестра умиротворенно улыбается, прижимая к себе растрепанную и заспанную девочку. Другой семьи у Сет не осталось. Да ее никогда и не было. С самого рождения ее окружали разве что ученые и врачи, взращивая скорее инструмент, чем счастливого ребенка. Конечно, это оставило свой отпечаток на ее душе, но этим сестра никогда не делилась с остальными. — Ну ты и соня, — говорит Лилит и легонько щекочет шею Сет нежными материнскими пальцами, от которых тоже пахнет корицей. — Поднимайся, зеленоглазка! Сет нравится, когда ее будит старшая сестра. Никто не сравнится с ней по части общения с детьми: она всегда знает, как сделать так, чтобы у младшей было хорошее настроение с самого утра. Лилит включает голограмму, и слепящее летнее солнце озаряет своим светом большую комнату. Красивая картина, висящая напротив воображаемого окна, словно оживает. Волнистый попугайчик на ней переливается всеми цветами радуги, стремясь навстречу новому дню. Разноцветные карандаши в стакане на столе будто стали еще более насыщенных оттенков; так и хочется скорее взять их в руки и начать рисовать новую историю. А белый ковер выглядит таким пушистым, что вызывает только одно желание — скорее прикоснуться к нему голой ступней и почувствовать мягкие ворсинки. — Смотри, какая сегодня хорошая погода, а ты все лежишь! Все уже давно проснулись. Пора бы и тебе привести себя в порядок и умыться. Голограмма как будто обрызгана водой. Каждая капля полна летнего блеска, отчего кажется, что пейзаж горит хрустальным, слепящим огнем. Трава за окном еще влажная, вся покрытая росой, колышется на легком ветерке. А ее цвет, такой сочно-зеленый, как глаза у обладательницы этой комнаты. Если прислушаться, то можно услышать журчание ручья и пение птиц. Больше всего Сет нравится перепелица, горихвостка и коростель. — А Каин и Авель уже проснулись? — спрашивает Сет. — Конечно, я только что от них. Все собираются на завтрак. Сет знала, что каждое воскресенье в их семье было принято вместе садиться за стол. И она всегда старалась выглядеть как можно красивее в этот день и придерживать братьев дольше обычного возле себя. — А ты мне поможешь собраться? — улыбается Сет, вскакивая с кровати. Она бежит в ванную, чтобы поскорее умыться. — Конечно помогу, зеленоглазка. Трюмо в этой комнате основательно пользуются всего один раз в неделю, но в нем всегда можно было найти все самое необходимое: красивые заколки, невидимки, обручи разных цветов, ленты и прочие украшения, а также несколько расчесок на любой, даже самый притязательный вкус. А в шкафу всегда висят наглаженные, богатые наряды, хоть Сет и носит большую часть своей маленькой жизни либо халат, либо форму. — Кем ты сегодня хочешь быть, сестренка? — спрашивает Лилит, раскладывая перед собой все богатство женского столика. — Я хочу быть тобой! — неразборчиво бормочет Сет, продолжая орудовать зубной щеткой. Каждую неделю Лилит Саль задает этот вопрос, хоть наперед уже знает, какой последует ответ. Когда-нибудь Сет перестанет во всем подражать старшей сестре, но видимо это время еще не пришло. Когда все украшения уже аккуратно разложены перед зеркалом, Лилит направляется к шкафу, чтобы достать изумрудного цвета сари и коричневую холи. Она шила этот наряд сама, специально на день рождения Сет, как и многие другие сари в ее гардеробе. — А какую прическу ты мне сделаешь сегодня? — Сет уже присаживается на пуфик и через зеркало наблюдает за сестрой. — Терпение, сестра, сначала надень холи, — просит Лилит и берет в руки расческу. Маленькие девочки никогда не любят расчесываться, и Сет в этом тоже не исключение. Но нужно отдать ей должное — она не капризничает, если ей помогает Лилит. Терпеливо выжидая, прядь за прядью, когда эта пытка закончится, Сет всегда восхищенно кричит, стоит ей только взглянуть на себя в зеркало. — Теперь я могу присесть? — спрашивает Сет наигранно недовольно. Настроение у нее очень хорошее, и в этом заслуга только сестры. Лилит кивает, улыбаясь лишь уголками губ.

***

Время летит незаметно, и вот Лилит берется за сложное плетение. Перебирая пряди длинных волос, она шаг за шагом соединяет их в подобие рыбьего хвоста. В завершении черная лента и красивый свежий цветок, закрепленный сбоку невидимкой, придают Сет особое очарование. Дождавшись восторженного вскрика, Лилит улыбается уже открытой теплой улыбкой и берется одевать сестру в сари: — Сначала туфли, ты же должна помнить! — шутливо ругается Лилит, держа в руках юбку. Сет столько раз надевала сари, что давно уже запомнила, что за чем следует. Даже если ее разбудить посреди ночи, она с закрытыми глазами все повторит. Но показывать это сестре ей совсем не хочется. Ведь тогда Лилит перестанет проводить с ней свое время, перестанет помогать и подсказывать. — Хорошо, а потом можно будет браслеты надеть? — спрашивает Сет, выбирая, какого цвета обувь стоит надеть. Остановившись на бежевых, богато украшенных сандалиях, она возвращается к сестре, бережно забирая из ее рук юбку. Лилит точно знает, что Сет может не только повторить порядок действий облачения в сари, но и рассказать, какому цвету стоит отдать предпочтение на праздник весны и свадьбу, чем отличается паллю от бордюра и сколькими способами можно надеть сари. Но Лилит все равно не может отказать себе в этой игре, ведь так важно чувствовать себя кому-то необходимой. В жизни Лилит ее искусственное рождение тоже оставило свой отпечаток. Только вот его не сразу можно разглядеть — он спрятан в глубине души. Не зная заботы и тепла, Лилит научилась дарить их сама, болезненно нуждаясь в тех, кому эта теплота и забота необходимы. — Сет, браслеты в самую последнюю очередь. Осторожно надев на себя нижнюю юбку, Сет уже стоит и ждет, когда сестра внесет последний штрих. Ей безумно нравится зеленый цвет, так подходящий к ее глазам. Обернув краем сари в области талии, Лилит завязывает узелком на поясе конец и край полотна. Перекинув через плечо оставшуюся ткань, она драпирует семь складок, скрепив все красивой брошью. Заложив края драпировки под юбку, Лилит отступает на два коротких шага назад: — Вот и все, ты почти готова. Сет не может отказать себе в желании посмотреть, что получилось, но сестра вовремя обхватывает ее за плечи и шепчет: — Оценивать нужно полный образ, Сет. Коричневые браслеты, переплетаясь с зелеными, тут же оказываются на обеих руках маленькой девочки, а Лилит, застегивая узорчатое ожерелье, протягивает ей длинные серьги. — Неудобно надевать без зеркала, — капризничает сестра, но пытается справиться с поставленной задачей. — У тебя все получится, ты не раз это проделывала. Сет не терпится увидеть свое отражение так же, как не терпится увидеть лица братьев. Такая возможность наконец-то ей предоставляется: с одобрительного кивка Сет оборачивается и замирает, не в силах произнести ни слова. Тугая, зализанная прическа распушилась благодаря нескольким штрихам Лилит, и волосы выглядят невозможно красиво в этом плетении, а сари… зеленое с изумрудными переливами и вшитым бордюром коричневого узора так великолепно сочетается с холи и украшениями, что дух захватывает. А на глаза уже предательски наворачиваются слезы. — Спасибо, Лилит, — искренне шепчет Сет, обнимая сестру. Лилит не знает лучшей благодарности, чем объятия. Лилит не знает лучшей радости, чем объятия маленькой сестры. — Пойдем, нас уже, наверное, заждались, — вытирая слезы с глаз, нежно шепчет она.