***
Юнги спичкой поджигает никотиновую палочку, обхватывает ее губами и закуривает. Дым заполняет легкие, оставаясь горьким привкусом на языке. Мин от удовольствия прикрывает глаза и облокачивается о бетонную стену. Юнги любит спички, он любит их намного больше зажигалок, потому что такой огонь настоящий. Парень поправляет свою черную кепку, козырек опуская на лицо, и отталкивается от стены. Стряхивает пепел с сигареты, затягивается еще пару раз и бросает окурок на асфальт, придавливая его ногой. Он смотрит по сторонам и идет к заброшенному дому, который уже весь покосился от старины. Заходя внутрь, Юнги слышит слабый хруст дерева, видит плесень, появившуюся из-за сырости, полотна паутины и толстые слои пыли. Найти старый дом не составило особого труда, всего лишь пришлось погулять за границей Сеула. Небольшие дома, окруженные пустотой, были довольно редки, но все же встречались. Юнги знает о тех местах, где они еще остались, поэтому проведение выходных на заброшенных территориях стало привычным делом. Мин, покусывая нижнюю губу, осматривает еще раз помещение, садится на корточки и вытаскивает из одного кармана черной куртки пачку сигарет, коробок спичек, а из другого достает несколько вместе скомканных листов бумаги, в которые были завернуты сухие щепки. Юнги находит место, где дерево высохло и могло с легкостью воспламениться. Он раскладывает бумагу и щепки и снова вынимает сигарету, а из коробка спичку. Он поджигает ее, закуривает, вдыхая горький дым, и подходит к месту, где разложил легковоспламеняющиеся материалы. От тонкой палочки отлетает пара искр, а огонь красиво отражается в глазах Юнги. Мин оглядывается пару раз, прикусывая губу от предвкушения, подносит спичку к бумаге и поджигает ее. Огонь быстро поедает бумагу, пеплом опадая на старый пол. Щепки разгораются и пламя приобретает большие размеры, охватывая и сухие стены с тараканами. Юнги отходит от самодельного костра и улыбается, держа во рту сигарету и чувствуя удовлетворение от проделанной работы. Он с удовольствием наблюдает, как трещит дерево, как летят искры в разные стороны, как огонь медленно, но верно подбирается к нему. Когда тепло начинает ощущаться на коже, Юнги оборачивается, смотря на выход, и движется к нему. На самом деле парню совсем не страшно, была бы его воля, он с радостью сгорел бы в ярком оранжевом пламени, чувствуя жар светлой кожей, с голубыми венами под ней. Только Мин не хочет потерять возможность еще наблюдать за пожарами, смотреть на огонь, который может погубить все вокруг. Когда крыша начинает опасно трещать, пеплом и щепками осыпаясь в пламя, Юнги выходит из дома, чуть не проваливаясь между прогнившими досками. Он оттряхивает руки, вытирает их о брюки и достает телефон, набирая пожарную службу. Сообщает о пожаре, говоря, что прогуливался мимо и увидел огонь. Ему охотно верят и обещают в скором времени подъехать. Ради сдачи показаний и отвода подозрений от себя, Юнги остается у горящего дома, с наслаждением слушая треск дерева.***
Чонгук потягивается в кресле, листая очередной отчет после закрывшегося преступления. Глаза понемногу начинают болеть от избытка мелкого текста, но парню надо быть во всем осведомленным перед предстоящим совещанием. Когда последняя страница закрывается, Чонгук зевает и откладывает документы в сторону. Работать полицейским на выезде сложно, но достаточно интересно, даже учитывая тот факт, что временами приходится наблюдать совершенно ужасные вещи. Чон встает с кресла, поправляя форму, и идет к автомату с дешевым и не вкусным кофе, желая подзарядиться хоть немного, только вот на входе его сталкивает напарник, сразу же извиняясь и прося быстро идти за ним. Чонгук сначала не понимает, что происходит, но после соображает— очередной срочный вызов. На первом этаже уже были собраны полицейские, которым выдавались указания. Чонгук быстро вникает в суть дела и садится в машину, которая поедет на место преступления. Когда автомобиль останавливается и офицеры выходят, на улице уже толпились журналисты и пожарные. Чонгука отправляют к свидетелю, у которого нужно было взять показания. Чон кивает и взглядом ищет нужного человека, которого описали как парня среднего роста, лет двадцати пяти, в черной одежде и кепке. Найти его не составляет сложности, потому что он стоял отдельно ото всех и смотрел на то, как тушат огонь. Чонгуку на мгновение показалось, что взгляд какой-то уж слишком грустный, но не придал этому значения, подходя к парню ближе и здороваясь. — Здравствуйте! Я офицер полиции, Чон Чонгук. Мне сказали, что Вы сообщили о пожаре, и поэтому мне необходимо взять у Вас показания. Прошу Вас содействовать расследованию преступления. Юнги вздрагивает от неожиданности и поворачивает голову влево, видя перед собой высокого брюнета в полицейской форме с блокнотом и ручкой в руках. — Да, конечно, я с удовольствием вам помогу, — Мин улыбается и сжимает пачку сигарет в кармане. Чонгук отводит его к полицейской машине, пропускает на пассажирское сидение рядом с водительским, куда садится сам. Офицер достает блокнот с ручкой и начинает что-то писать сверху страницы. Юнги в это время только посматривает в окно, откуда виднелся почти потухший дом. Его руки почему-то задрожали. — Так, я готов начать. Как Вас зовут? — Мин Юнги, — он поджимает губы и даже не поворачивает голову, все так же устремив взгляд за стекло. — Сколько лет? — Двадцать семь будет в этом году. — Хорошо. Как Вы увидели пожар? Были ли здесь другие люди? — Чонгук отрывается от блокнота и смотрит на рядом сидящего парня, — с Вами все хорошо? Юнги замечает свои дрожащие руки и прячет их в карманы куртки, находя там коробок спичек и пачку сигарет. — Не волнуйтесь, со мной все хорошо. Я просто боюсь огня, — Юнги опускает взгляд на свои колени, продолжая говорить, — я прогуливался по лесу, как вдруг увидел дым недалеко. Прибежав на место, я никого не заметил, только горящий дом. Сразу же позвонил пожарным и, собственно, это все. После этого я только ждал вас. Юнги слабо улыбается и поднимает взгляд на полицейского. Тот, нахмурив брови, усердно записывает услышанное, скребя кончиком новой ручки по бумаге. От того, что мужчина сильно напряг руку, вены на его руке вздулись. Юнги захотелось выкурить пару сигарет. Когда Чонгук заканчивает, он широко улыбается: — Спасибо большое, что сообщили об этом! Если вдруг вспомните что-нибудь, то обязательно позвоните в полицию. Хотя… подождите, на всякий случай дам Вам свой номер, чтобы Вы сразу же мне могли дозвониться. Юнги не замечает, как в его руке оказывается вырванный из блокнота лист с выведенными синими чернилами цифрами. Почерк у Чонгука не очень красивый и разборчивый, но читать можно. Юнги складывает бумагу в карман и кивает: — Хорошо, я позвоню, если будет в этом необходимость. Я могу уйти? — Да, конечно! Чонгук выходит из машины следом за Юнги, они встречаются у ее капота. Чон протягивает руку парню. — Надеюсь, мы с Вами еще увидимся! — Да, я тоже, — Мин натянуло улыбается, в ответ пожимая чужую руку. Ладонь полицейского оказалась крупнее его и теплее, и немного влажная. — До свидания! — До свидания…***
Юнги в очередной раз закуривает и выдыхает белый дым, что сразу же рассеивается вокруг. Он стоит у подъезда, в левой руке подбрасывая коробок спичек. Когда бычок оказывается придавленным носком ботинка к земле, Мин достает спичку и резко проводит ею по терке. Головка деревянной палочки сразу же загорается и парень убирает коробок обратно в карман. Он смотрит, как слабый ветер колышет огонек, как сам огонь переходит все ниже и ниже по соломке. И вот он уже чувствует тепло указательным и большим пальцами, но не отпускает. Когда огонь практически касается кожи, парня окликают. Спичка падает на землю, в этот же момент потухая. От нее начинает подниматься тонкая ниточка дыма. — Эй, Вы же Мин Юнги! Юнги поворачивает голову и видит знакомого парня, который был одет не в полицейскую форму, а в обычные джинсы, что обтягивали его накачанные ноги, и белую толстовку с непонятным рисунком, которая делала плечи парня еще шире. — Добрый день, офицер. Что-то случилось? Чонгук удивленно поднимает брови и широко улыбается, оголяя белые зубы: — Нет, что Вы, все хорошо. Я просто живу неподалеку и шел в магазин, а тут Вас встретил. Вы здесь живете? — Да, здесь, — Юнги кивает и чувствует себя немного неловко. — Не хотите со мной сходить? — Чонгук засовывает руки в карманы джинсов и перекатывается с пятки на носок. — Куда, в магазин? — Мин приподнимает правую бровь, смотря на парня с недоверием. — Да, — он пожимает плечами. — Честно говоря, у меня еще есть дела, но так уж и быть, пойдемте. У Юнги не было запланированных дел на все двадцать-тридцать-пятьдесят лет вперед.***
Сблизиться с офицером полиции Юнги никогда не хотелось. Не хотелось хотя бы потому, что его бы тогда сразу увезли в участок, если бы увидели, как он поджигает старые дома. Нет, Юнги такие знакомства не по душе, только почему-то о Чонгуке он так не думает. После одного совместного похода в местный супермаркет, на который Юнги сам не понял, как согласился, отношения между ними изменились. Нет, разумеется, они не превратились в лучших друзей, только общаться стали чаще. Номер, который Чонгук однажды дал, теперь используется не по первичному назначению — не для сообщения забытой информации, а для простого общения. СМС с текстом «Здравствуй. Ты сегодня занят?» плавно перешли на сообщения в соцсетях «Приветик :) Приходи ко мне? Я пиво купил…» И не сказать, что Юнги был слишком против. Конечно, выходить из своей «конуры» не хотелось от слова совсем, но, когда знакомый слишком настырный, другого не получается, кроме как следовать за ним, хоть и, как выяснилось, офицер младше. Выпитые бутылки пива в квартире Чонгука определенно накрывают сознание пеленой, потому что их тянет друг к другу с неимоверной силой. Большая горячая ладонь Чонгука ложится на чужое колено, а после перемещается чуть выше, и границы, кажется, стираются безвозвратно. Целоваться приятно, ощущать шершавый язык Чонгука своим — приятно тоже. Когда поцелуи плавно переходят на шею, а руки на бедра, хочется задохнуться от нахлынувших чувств. У Юнги сбивается дыхание, он слышит, как Гук бормочет что-то типа «боже мой», «господи» и «о, боги», и тихо смеется. — Так сильно веришь в бога? — Ты для меня один из них. Мин закатывает глаза. Любовь с первого взгляда? Нет, определенно и точно нет. Потому что Юнги и сам до сих пор не уверен, что он любит, так как это похоже на обычный выплеск накопившихся чувств, но тогда сколько же их хранится внутри мужчины, если стоны вырывались из его рта каждой ночью. И Юнги особенно захотелось, чтобы это еще не раз повторилось, но уже в окружении огня.***
— Я хочу тебе кое-что показать. Однажды говорит Юнги дома у Чона, когда тот собирается на работу. — И что же? — Чонгук не отрывается от засовывания рубашки в брюки. — Я не могу сказать. Я хочу показать. Это мой секрет.***
Они идут через лес по слабо вытоптанной дорожке между деревьями. Она извилистая, но Юнги знает куда идти. Они оба молчат и слышен лишь хруст сухих веток под ногами. Мин останавливается неожиданно и резко, от чего Чонгук врезается в его спину. — Мы на месте. Юнги кивает головой в сторону заброшенного дома и после поворачивается к Чонгуку, следя за его реакцией. У того нахмурены брови, а руки засунуты в карманы джинсов. — Зачем мы сюда пришли? — Чон совсем ничего не понимает. Мин облизывает свои губы и хватает парня за руку, ведя за собой: — Ты узнаешь, подожди. Юнги чувствует, как от волнения у него начинают потеть ладони, но ничего не может с собой поделать. Ему хочется показать Чонгуку то, что приносит самое большое удовольствие в его жизни, заставляет терять счет времени и подвергать опасности собственную жизнь. Маловероятно, но вдруг и ему придется это по душе! Старший наступает на сухие деревянные ступеньки и слышит, как парень за ним делает то же самое. Внутри одноэтажного домика даже просто находиться страшно, потому что как над головой подозрительно что-то трещит, так и под ногами. Мин приводит Чона на середину комнаты и отцепляет руку. Он достает из кармана своей все той же черной куртки бумагу и маленький спичечный коробок и подходит к углу, где валялись какие-то щепки и доски. — Хен?.. — Чонгук осматривается и то, что попадается ему на глаза, совсем не приводит в восторг. — Что ты делаешь? Юнги только шепчет что-то вроде «Подожди, пожалуйста, секунду» и вытаскивает спичку, зажигая ее. Перед тем, как поднести ее к бумаге, парень оглядывается на Чона, а его губы расплываются в безумной улыбке. После этого бумага загорается, а огонь начинает охватывать все больше и больше места. — Юнги! Ты с ума сошел?! Потуши! Быстро! — Чонгук подрывается к огню, но чужая рука, в момент ставшая крепкой, останавливает офицера. — Тише, тише, Чонгук, ты только посмотри. Это же красиво! — еле слышно произносит Мин. Чон замирает и с ужасом смотрит на старшего. Его руки начинают слегка подрагивать, а в голове не остается никаких мыслей. Он лишь судорожно хватает ртом едкий от дыма воздух и пытается вырваться из чужой железной хватки. — Ты же говорил, что боишься огня! Почему ты поджигаешь дом? Что ты вообще творишь?! — истерика медленно подбирается, а его голос, кажется, начинает срываться. — Я обожаю огонь. Это я тогда поджег дом. Неплохо отвел от себя подозрения, да? — смотреть на Юнги становится страшно, потому что на его лице практически нет эмоций, лишь странная натянутая улыбка. Чонгук лишь мотает головой и делает шаги назад. Когда дальняя часть потолка начинает сыпаться, Чонгук со всей силой хватает старшего и тянет за собой на выход. Они выбегают в тот момент, когда за ними обрушивается дверной косяк. Чонгук пытается отдышаться, что на самом деле получается довольно плохо, а Юнги падает на землю и смотрит на разрастающееся пламя. Его руки снова немного подрагивают. — Это и есть то, что я хотел тебе показать. Это мой секрет. Теперь и ты о нем знаешь, — Юнги говорит тихо, но Чон все отчетливо слышит. Юнги уставший, но удовлетворенный. Он смотрит будто сквозь Чонгука на пожар, на то, как поднимается серый дым, как трещит дерево и как все рушится на глазах. Отношения (официального признания друг другу в любви так и не было), видимо, тоже. Гук замечает все тот же грустный взгляд, что был у мужчины перед тем, как дать ему показания. — Я звоню пожарным. Это срочно нужно тушить! Он вытаскивает смартфон из кармана, набирает нужный номер, сообщает о происшествии, а после подходит к старшему и падает на колени напротив него, ладонями хватая чужое лицо. Чон пытается найти во взгляде хоть немного адекватности. — Ты сообщишь обо мне в полицию, так ведь? — Давно ты… Ну… Увлекаешься этим? — Чонгук игнорирует вопрос старшего, вместо этого сам спрашивает аккуратно, пытаясь совладеть с бешеным биением сердца, которое готово вылететь из грудной клетки. — С детства. Я всегда жил огнем, — Мин нервно кусает губы и смотрит куда-то вдаль, избегая чонгуковых глаз. Чон отрывает взгляд от парня, берет в руки телефон, когда чувствует вибрацию, и видит, что звонят с его отдела. Он сразу же сбрасывает номер и встает с земли, поднимая за собой и Юнги, которого ноги совсем не держат. — Хен, пошли, сейчас сюда приедут. Давай, быстрее. — Ты понимаешь, что ты теперь мой сообщник? — Да, прекрасно понимаю, ты только не тормози. Их пальцы переплетаются и Чонгук срывается на бег.***
Юнги дрожит от предвкушения. Он закуривает у открытого окна и поворачивается к Чонгуку: — Давай? — Мин смотрит внимательно, практически не моргая. — Нет, хен, мы не поедем жечь тот самый старый, забытый всеми душами дом, про который ты недавно случайно узнал, — Гук крутит в руках коробок спичек и поднимает голову, устремляя взгляд на Мина, — ты болен. Ты же это понимаешь? Юнги шумно выдыхает, выпуская сигаретный дым изо рта. Конечно, он это понимает, но не может сопротивляться желанию, которое прожигает все изнутри, которое зудит в голове, заставляя идти километры, тянуться к спичкам, только чтобы с диким, практически удушающим удовольствием смотреть на пламя, поднимающееся в небо. Разумеется, он знает, что поджигать дома нельзя, что это опасно, но он ничего не может поделать с тем кайфом, с которым он несколько дней еще ходит после совершения задуманного. Юнги не уверен, но ему кажется, что эффект намного круче наркотиков. — Понимаю, и что? Легче не становится. Чонгук, мне необходимо это! Я умру без огня. Я хочу. — Для начала мы пойдем к врачу, а потом ты посмотришь, умрешь или нет, — ласково говорит Чонгук и убирает спички в задний карман брюк. Он подходит к дивану, садится на него и откидывает голову на спинку, зевая. Чонгуку не просто контролировать Юнги, хоть тот и старше; но, в целом, все реально. Он часто прячет спички дома, хоть и смысла особого нет, так как их легко можно купить в магазине. Главное, что он сделал, — взял обещание с Мина, что тот не будет сжигать что-либо без его ведома, а к старым заброшенным построениям даже не подойдет. И пока это относительно работает. Видимо, работа в полиции сделала свое дело и он научился разговаривать с людьми так, чтобы они выполняли то, что нужно, — мягко, аккуратно, но безапелляционно. В такие моменты Юнги похож на маленького мальчика, на того самого, что в детстве чуть не сжег квартиру, играясь со спичками в красивом сувенирном коробке. — Хорошо, ладно, окей, я пойду, — Юнги закатывает глаза, — а у тебя правда не было никакого наказания за то, что ты прикрыл меня, преступника? — парень указывает пальцем на себя и садится рядом с Чоном, предварительно потушив сигарету о пепельницу. — Клянусь, первый раз сделал это при свидетелях. — Нет, у меня же связи. Вообще-то, — ухмыляется Чонгук, поднимая указательный палец правой руки вверх, а потом смеется. — Ага, знаю я твоего Чимина. Тот еще засранец. И это наша полиция так работает! — Юнги неловко смеется и чешет затылок, перебирая пальцами черные волосы. — А ты хотел бы, чтобы тебя и меня посадили? — Гук не таит, что за его улыбкой скрывается волнение. Старший отводит взгляд, кладет свою ладонь на чужую и аккуратно переплетает пальцы. Чонгук слышит тихое «спасибо» и целует парня в щеку. Юнги все почти двадцать семь лет жил огнем, так почему бы не попробовать начать заново и жить своей жизнью без такой зависимости, но уже с Чонгуком?