Когда расцветут радуги и запляшут единороги

Сегодня их припрягли в корпусах на отработку, обычно иногородних на это не подписывают, но, как оказалось, срочно понадобились руки, вынь да положь, и именно на географическом факультете. — Мне интересно... — Андрей передавал бесконечные доски Олегу, студентов распределили живой цепочкой и таким образом они который час вытаскивали из нового ангара огромного спортзала бесконечный накопившийся от строителей мусор. — Что именно? Работать задарма было не фонтан, но с начальством ругаться не было смысла. — Да так... где, интересно, Федор нашел эту чертову траншею, в которую умудрился так лихо провалиться? — М-м-м-м, — задумался Олег, принимая от незнакомого парня следующее барахло и передавая Андрею. — А почему ты решил, что он провалился рядом с нашей общагой? Тут целый комплекс, разбросанный вокруг Академического парка. Кстати, могли что-то и через него прокладывать из коммуникаций, разве нет? — Конечно да, но ты его не видел. Он был по уши измазан глиной, словно его купнули в чане с жижей на подобие вязкого цемента, хотя дожди тогда были, но не настолько, чтобы так развести грунт. — Да ладно тебе, еще скажи, что в этом виноваты мистические призраки нашей разлюбезной общаги, — искристо хохотнул Олег и, перебросив Андрею следующее барахло, подмигнул. — Не зевай. Ну, и чего он добился? Если еще спросит о пацане с псом и мячом, помножит все на радуги и наглые морды единорогов, то именно Андрея первым упекут в дурку. Так что до конца их смены больше разговоров о ненормальностях не заводил, а как только их отпустили в обед взмыленных, грязных и уставших, срулил тут же обратно в общежитие, не дожидаясь соседа, что сцепился языками с их соратниками по курсу. Ну, и что за день? Даже отдохнуть не дают, а ведь вечером они планировали сползать до складов и узнать, будет ли для них работенка или нет. Ладно, хоть затариться успел на днях и то хлеб. Есть что вносить в общую копилку наравне с другими. И вообще, хоть бы скорее семестр, приедут новые люди и уже не так будет пустынно у них на этаже. Тогда, возможно, вся эта чертовщина, что мерещилась ему в последние дни, и отступит куда подальше, и Андрей заживет, как и подобает, простой студенческой жизнью. В коридоре на их этаже стояла стройная девушка в длинном шифоновом платье ниже колен... и загадочно улыбалась Андрею. «Наверно, к Игорю или Федору», — проскользнула запоздалая мысль, когда как сердце кольнуло болезненной холодной иглой. Если дама пришла к ним в мужское отделение, то где тот, к кому она заявилась? И почему так призывно улыбались именно ему? Дева еще раз растянула уголки своих тонких филигранных губ в подобие улыбки и, поправив на голове сложным образом повязанный шарф, что полностью скрывал ее волосы, заскользила прочь. Андрей даже опешил немного, дама шла в сторону пожарных лестниц. Но там же тупик, но если принимать во внимание, как кто-то из Слав его тогда вывел сверхъестественным образом на женское крыло, то... Девушка обернулась вполоборота и застенчиво поманила рукой Андрея за собой. — Что-то случилось? Куда ты меня зовешь? — он уже было сделал за незнакомкой первый шаг, как его цепко схватили за руку. Стены коридора варварски вспороли с тихим шелестом осыпающейся штукатурки полукружья радуг, поверх которых проявились неунывающие единороги, сегодня они, судя по всему, плясали гопака. — Не ходи за ней. Андрей уставился на насупленного пацана, что держал его цепко за запястье, более того, сила явно была не человеческой, хотя мальчишке на первый взгляд нельзя было дать более двенадцати — тринадцати лет. — Почему? Пальцы этого приставалы были теплыми, можно сказать, ненормально горячими, прожигающие Андрееву руку буквально до костей. — Разве ты не понял? Она уже не здесь. — То есть? — Андрей хотел выдать из разряда, а ты, можно подумать, здесь и сам, ага-угу, живее всех живых, как его снова перебили. — Она давно потеряла свое тело и мертва. — А ты? — это вылетело на автомате, отчего Андрей даже опешил. Не стоило призрака злить, пусть хоть это и простой ребенок. — Разве у меня холодные руки? — Нет, — сбился тогда Андрей окончательно. Что хотел сказать этот пацан? Запутать его? А если так, то он уже давно ни черта не соображает. Мальчишка, тяжело вздохнув, отпустил руку Андрея, а потом по-залихватски свистнул. Пес выскочил словно из-под пола, Андрей и не понял откуда взялся этот сгусток неунывающей, повизгивающей от нетерпения энергии и закрутился у него под ногами. Парень поймал тявкающего от предвкушения очередной игры, виляющего пушистым хвостом щенка и протянул студенту: — Держи. Тот взял, отказываться было нехорошо и некрасиво. — И? — Что и?.. — Какой он на ощупь? — подсказали как последнему идиоту. А действительно? Андрей погладил приятно шелковистую шкуру. Щенок был, как мягкая упругая игрушка, что завели ключом, вертлявый и пытающийся удрать. — Обыкновенный, — выдал он задумчиво, как уставился в не по годам серьезного пацана. — Нет, он холодный. Разве ты не чувствуешь? Этот щенок, как мертвая игрушка на ощупь. Эти слова словно сняли наваждение, и, действительно, руку и Андрея словно прокололо тысячи ледяных иголок, и он с испугом уронил собаку на пол. Тому было только того и надо, Лайк умчался тут же прочь, прихватив с собой красный звякающий колокольчиками мячик. — Его год назад сбила машина... там, за парком, ближе к учебным корпусам. Это странно видеть окровавленное мертвое тело и тут же рядом с ним того же пса, совершенно здорового, только испуганного и встревоженного. И так как мне было одиноко, я позвал его с собой, прихватив тот самый красный мячик, за которым этот щенок и погнался сломя голову. — И что? Ты хочешь сказать, что если у тебя теплые руки, ты живой? — Странный ты, хотя вроде уже и взрослый, и умный, коль учишься в нашем универе. У тебя тоже теплые руки, разве ты мертв? — усмехнулись охреневшему с такой логики Андрею. — Ладно, я за Лайком, обещал ему поиграть. Он обижается, если я не выполняю данное ему слово. — Как тебя зовут, спаситель? — спросили в уходящую спину подростка. — Не помню, если бы вспомнил... то не блуждал бы во тьме, — ответили слишком по-взрослому, скрываясь за углом. «Во тьме? Что он хотел этим сказать?» — Андрей сморгнул пару раз и, как только радуги втянулись внутрь стен, отправился в свою комнату. Гулять по коридорам в одиночку становилась явно небезопасно. *** — Ты веришь в привидения? — вопрос у Андрея вырвался сам, вообще он не планировал спрашивать о таком Славку, тем более когда столкнулся с ним на пустой кухне ближе к вечеру. Но он уже стал конкретно путать реальность черти с каким потусторонним миром. И встреча с улыбающейся незнакомкой сегодня днем подлила масла в огонь. — Нет, не особо, — Славка погасил как можно скорее бычок и, захлопнув форточку, развел себе быстрорастворимого кофе в емкой кружке. — Только не говори мне, что ты, как Илья, помешан на всей этой чухне. Если Федор узнает, надерет тебе смазливый зад. «Зачем ему столько сахара? — Андрей насчитал четыре ложки с горкой. — Кстати, о заде... Не слипнется с такого?» Эта мысль его почему-то развеселила, а интересно, если Славка предпочитает парней, то он трахает или его? — Ну, и чего скалишься, как даун? — Да так, — Андрей и сам не прочь был выпить горячий кофе, тем более кипяток еще оставался в наличии, плескаясь в чайнике, и он, взявшись за пустую кружку с сушки, приступил к идентичному процессу. Что проще, насыпать из банки две ложки быстрорастворимого и плеснуть туда кипятка. Сахар Андрей не любил, впрочем, как и молоко, предпочитая горький и черный вариант, смотря отвлеченно, как Славка в свою кружку еще и сливок ливанул сверху, не по жабке, превращая, по его мнению, свой так называемый кофе в кошмарную приторную бурду. — А что, тот самый Илья сильно интересовался? Славка замер, но, отойдя к подоконнику, опершись на него своим поджарым задом, продолжил: — Не то слово, он на этом помешан был как одержимый. И брата моего этой херней заразил по полной. Да и в последний раз... — начал было Славка, как на кухню зарулил хмурый донельзя Федор, и, естественно, доверительный рассказ тут же канул в лету. Канул-то канул, но Федору, действительно, как под хвост кипятку ливанули: — Что, петушок, все среди новеньких ищешь кому присунуть или подставиться? — Не начинай, а? Кажется, мы уже поставили все точки над «i» еще тогда! — Славка с Федора заводился, как бензопила хорошего качества, с одного только его презрительного взгляда нахальных глаз. — Может, ты и поставил, но я твою гомосятскую натуру насквозь вижу. Что, решил Андрюху под себя подложить? Все неймется, ага? Славка оказался отрезанным у окна, но на их веселуху вырулил не менее озабоченный Игорь: — Млять, мужики, не разводите, а, снова этот сраный компот! Игорь пронесся мимо замершего Андрея и плечом попытался оттереть нависшего над Славкой взбешенного неизвестно с чего Федора. — Кто его разводит так это он! Федор хоть и сместился чуть в сторону от емкого тычка более худого Игоря, но сдавать позиции был не намерен: — Пусть сначала ответит, что он делал тогда в парке ночью, когда Илью избили до полусмерти?! — Что? — Игорь непонимающе уставился на Федьку. — Что слышал, мне мужики с экономического тут проговорились, как видели одного из Славок в том самом сраном парке! Федор двинул кулаком в плечо заиндевевшего с таких слов Славки, от скользящего несильного удара того повело, и он своротил чашку с кофе на пол. Звон почему-то показался Андрюхе слишком громким, наведенная сладкая бурда смачно растеклась, пачкая стену под окном и пол. — Придурок, — Славка жахнул ответно налетевшего на него Федьку и, отбив тому плечо, проскользнул мимо Игоря на выход, — брата я искал там, идиот. Мне до Ильи никогда не было дела, особенно от его чокнутых приблуд. И если тебе так интересно, то найди лысую девку и спроси для разнообразия — куда и каким говном вляпался этот придурок. — Какая лысая девка? Ты что, умом тронулся? — Федька не хотел отставать от Славки, но Игорь заслонил ему дорогу. — А какая она, если на голове шарф намотан? — все же Славка остановился перед выходом из столовой, а когда услышал следующую фразу от Федьки, сжал кулаки. — Не выгораживай своего ушлепка-брата, что ты гомик — что он! — Заткнись и не вмешивай туда Стаську, ты его не знал, сука! — Знал не знал, все вы одним дерьмом мазаны! Из-за тебя Илья умер, ты его и порешил в том парке, хоть это признай, чертов педераст. Из-за своего не менее педерестичного братца. Что, Стаська предпочел свой смазливый зад Илье подставить, а не тебе?! Федька практически смял заслон Игоря, пытающегося не дать разверзнуться драке, но тот, крича, все же еле сдерживал своего оппонента: — Андрей, не щелкай клювом, уводи отсюда Славку! «Странно», — Андрей словно в этот момент вышел из ступора, он вцепился в идущего на Федьку решительного Славку, упираясь ему в грудь: — Да что с вами тут такое? От входа бежал Олег и еще пара малознакомых парней. «Кажется, эти с этажа выше. Ну, и развели мы тут срач, если даже там слышно!» — подумал отвлеченно Андрюха, с помощью одного выволакивая озверевшего Славку в коридор. — Все, успокойся, Владислав, — один из свежеприбыших назвал близнеца полным именем и, сжав плечо, оттолкнул в сторону комнат, — остынь, а мы поговорим с Федькой по душам. Вообще, на него это не похоже, словно ему хвост прижали, орет ни с того, ни с сего. — Урою козла, — шипел Влад в ответ, но уже не вырывался из цепких рук Андрея, даже дал себя отвести в свою комнату, ворча под нос. — Ну почему никто не верит мне, была там эта лысая девка в шифоне, и Илья с ней сосался прямо посреди парка в засос. Ты не представляешь, как меня это раздраконило тогда, Стаська пропал, а этому придурку-паранормальщику как с гуся вода. А мой братишка... братишка... Славка сполз на свою кровать сломанной куклой и, сложившись пополам, спрятал раскрасневшееся лицо в дрожащие ладони. — Шифон голубой? — подал голос Андрей, уже ничему не удивляясь. — А? — Славка глянул на своего сопровождающего покрасневшими сухими глазами. — Я говорю, платье было на ней голубое? Такое струящееся, кажись, материю шифоном называют. И обалдел от того, как ему стиснули руку, пододвигаясь вплотную: — Ты ее видел? Где? — Здесь, у нас на этаже... Губы Славки оказались вплотную с его... еще мгновение, и он почувствовал... что у целующего его парня они чуть солоноватые и твердые... а еще жаркий и наглый язык. Поцелуй был коротким, Андрей даже не успел ничего предпринять. Вот его целуют и вот уже отодвинулись, давая пространство. — Почему ты меня не ударил? — спросили тускло. — А надо было? — наконец-то вышли из ступора, да он полный тормоз. — Обычно за такое бьют, не жалея, — Славка, прикрыв глаза, откинулся спиной на скрипнувшую кровать. Уставший и опустошенный, прикрывая согнутой рукой лицо. — Знаешь... как ни странно, но мне не было противно... — промямлил Андрей, от чего на него глянули из-под руки с нескрываемым интересом. — А мне противно от самого себя. Понимаешь, когда Стаська признался, что он гей, я был в настоящем шоке. Как... такое может быть... мой брат-близнец и... А когда он потянулся ко мне за поцелуем, я его оттолкнул. Ты не представляешь сколько раз я после этого жалел, бесконечно прокручивал в голове наш с ним разговор... а после появился этот чертов Илья и брат ушел за ним. Пропал. Зачем? Почему? Что мы бы не решили эту херню вдвоем, мы же с ним единое целое были и будем всегда. Ты же мне веришь, Андрей? Да я был готов урыть этого Илью, когда увидел его в парке с целующейся девкой в голубом шифоне. Но мне было не до этого, я искал брата. Я знал, что он жив и где-то рядом со мной. И ему точно нужна помощь. — Слав, — Андрей накрыл его горячую руку своей, — я тебе верю. Она стояла тут у нас, я еще подумал, может подружка Игоря или Федьки. Но знаешь... я еще вот что хотел спросить, ты это... мелкого пацана не видел со щенком? Таким лопоухим и вертлявым? — Нет, а что? — Славка даже приподнялся на своем ложе на локтях. — Похоже, он в курсе кто она такая, — ответили честно, не уточняя о природе этих потусторонних гостей. Но если Славка сумел увидеть девку, то может и радужного мальчишку сможет узреть. Но судя по тому, как на него недоверчиво глянули, прокручивая мысленно что-то в голове, видеть радужную раскраску в коридоре была исключительная прерогатива Андрея. Но подумать особо не дали. Их идиллию разбил пыхтящий Игорь, до сих пор ворчащий на то, что у Федора совсем поехала крыша и его словно подменили. *** Что-то во всем этом не сходилось. Траншея, баба в шифоне, пацан с мячиком, мигрирующая по стене святая вагина и тот ночной Славка с церковными свечами. Все наслаивалось и крутилось в голове Андрея, нарезая кругами. Сначала он решил разобраться с траншеей, ну не могли же ее так быстро закопать, если она вообще была тут в наличии. А если ее не было, то куда тогда провалился Федька, да так, чтобы по уши увязнуть во всем этом дерьме. И та нехарактерная агрессия, что исходила от этого качка, очень даже напрягала, особенно, если учесть, со слов того же Игоря и других парней, что еще весной Федька был совершенно другим человеком. Он нарезал уже который круг по парку, обходя подряд все корпуса, и никак не находил искомого. Даже с отработки отмазался для этого самого дела. Но траншеи словно не существовало и в помине, будто бы она, как и радуги с единорогами, была совершенно потусторонним объектом. — Привет, — как только он вспомнил о радужном мальчике, тот нарисовался сзади него, правда сегодня без пса и красного собачьего мяча. — Привет. — Что-то ищешь? — Траншею. А действительно, этот с собакой наверняка знает, если такая вообще существует. — М-м-м-м... а тебе какую надо? — Как, их еще и несколько, что ли? — Ну да, парк как только не перекапывали и чего через него не тянули в свое время. Андрей подумал, прикинул рост Федора и, подняв над головой руку, показал какой должна быть глубина искомого. — А-а-а-а, эта, эта тут недалеко, пойдем, — повернули уверено в центр парка, скрываясь за порослью ушлого ивняка. «Да быть того не может, я ж только тут проходил...» — начал было Андрей про себя, как ведущий его парень, подняв руку, перекрыл путь. Если бы он этого не сделал, студент бы уже летел туда... откуда вряд ли бы так легко выбрался, как Федя. — Мля, ее что, засыпать не судьба? — Засыпали и не раз, я слышал от рабочих, что тут плывун, в общем, вырыть — вырыли, даже трубы для теплотрассы новой проложили, что должна была вести к строящимся корпусам, и нарвались на этот самый плывун. Так что через какое-то время все обваливается вновь, словно грунт куда уносит. Видишь? Указали на выступающие покорежанные полукружья бетонных конструкций недалеко от них, из которых местами торчали ржавые железные прутья, как раз с ними рядом шли крупные следы ботинок, словно кто-то ухнул с размаху в самую жижу, а потом все же выбрался из нее, втаптывая своей неуемной силой с упорством разъяренного танка мягкий осыпающийся край. — Этому человеку повезло, а вот тому, что провалился два года назад — нет. Эй, осторожно! — в Андрея вцепились и с силой оттащили от осыпающегося края, еще немного и тот бы полетел в эту неуемную топь. — Хотя, как на это еще посмотреть, кому и в чем повезло. Тот, кто сюда попадает, обратно уже выходит другим. — Что ты имеешь ввиду? — не понял Андрей, сам уже вцепляясь в этого непонятного чертового ребенка и отворачиваясь от зева голодной траншеи, которая так и тянула прыгнуть в нее. — Эта яма в себе скапливает все дерьмо с округи, а оно оседает не только на теле, но и на душе. Андрей вновь глянул в сторону бездонной жижи и от неожиданности выпустил пацана из рук. Перед ним была знакомая малоприметная просека, что располагалась зигзагом между двумя стенами тонкого ивняка. Траншеи и в помине не было, только вдавленность, указывающая на то, что, если она когда-то и была, ее давно засыпали. — Какого черта? Андрей озадаченно обернулся, но радужного парня уже и след простыл, зато накатила безудержная неприятная мысль. А вдруг тем самым человеком был никто иной... а Станислав, брат-близнец целовавшего его Владислава.