Лучший способ

Бодрая мелодия сменяется шипением, Джон крутит ручку настройки радио, ловит убежавшую волну. В кастрюле бурчит кипяток, мясо должно вариться еще сорок минут. Из открытого окна задувает свежий ветерок, закат красит ярко-розовым крыши соседних домов. Джон достает из шуршащего пакета морковь, садится на хромоногий стул и начинает чистить, споро снимая тонкий слой кожуры. Вряд ли Рамси обрадуется супу. Будь его воля, они ужинали бы каждый день жареным мясом и чипсами, усмехается про себя Джон. Но сегодня его очередь готовить, значит, они будут есть не только вкусную, но и полезную пищу. Джон привычно отгоняет от себя мысли о том, где сейчас носит Рамси. Словно в ответ на раздумья хлопает дверь и с порога раздается знакомый голос, донельзя ехидный и довольный: — Дорогая, я дома! Джон молчит и сосредоточенно трет морковь. Он давно знает, что лучший способ остановить поток уже изрядно надоевших шуточек Рамси — игнорировать его. Луковица подгнившая, пришлось вырезать почти половину. Вновь нож стучит по доске, слезятся глаза. — Детка, ты рыдал по мне! Ну вот же я, вернулся. Не плачь! Даже не оборачиваясь, Джон чувствует на себе его взгляд, веселый и наглый. Однако Рамси, наученный горьким опытом, больше не подходит близко, пока у Джона в руке нож. — Что, даже не поздороваешься? — Здравствуй, Рамси, — бросает Джон через плечо, не отводя взгляда от разделочной доски. Перец какой-то корявый попался, идеально ровные полоски не получаются. — Здравствуй и ты, моя славная женушка! Как обычно вся в трудах, вся в заботах… Это уже слишком. Джон откладывает нож в сторону, оборачивается к Рамси. Тот стоит, расслабленно привалившись к дверному косяку, и щерит все свои тридцать два… нет, тридцать один зуб. На месте правого верхнего клыка чернеет провал. Он остался от их самого первого выяснения отношений. Рамси не хочет вставлять имплант, говорит, что оставит так на память. — Пошел нахуй, — отчетливо и как можно более внушительно произносит Джон. Однако Рамси улыбается в ответ еще шире. — Это что, предложение? Опять нарывается. Смачно облизывает пухлые губы, поигрывая бровями, и Джон в который раз удивляется, что Рамси удается так легко и просто спровоцировать его на драку или на быстрый секс. — У тебя пять минут, — говорит Джон как можно более сухо. Облокачивается о стол, стягивает спортивные штаны, достает уже наполовину вставший член. — Приступай. И закрывает глаза, чтобы не видеть победный блеск во взгляде Рамси. Довольно выдыхает в ответ на первое осторожное касание влажного языка, запускает руки в кудрявую жесткую шевелюру Рамси, подталкивая его. Но тот не поддается, медлит, жарко дышит на головку члена. — Тебе же мало пяти минут, верно, Джон? Если что, презервативы со смазкой у меня в кармане. — Ты всегда их с собой носишь? — спрашивает Джон, нетерпеливо дергая его за волосы на себя. — Я оптимист, — хмыкает Рамси и коротко, дразняще лижет уздечку. — Соси давай, не отвле... оох, — Джон захлебывается стоном на полуслове, потому что Рамси заглатывает член сразу, до самого корня. Этот способ заткнуть Рамси куда лучше игнорирования. Он берет глубоко на язык, Джон чувствует, как мелко дрожит его глотка, как скользят сжатые тугим кольцом губы по стволу, как широкая ладонь ласково мнет яйца. Рамси глухо постанывает и причмокивает жадно, явно упиваясь процессом. На секунду Джон приоткрывает глаза, смотрит на запыхавшегося, взмокшего от пота Рамси, на его алые втянутые щеки, распухшие губы. От этого зрелища уносит окончательно, Джон хватает его за волосы, не жалея, прижимает к себе и, вскрикнув, кончает в горло. Чуть позже Рамси вытирает свою влажную пасть, рассеянно тянет носом: — Что сегодня, опять суп? — Ага, — расслабленно роняет Джон, подтягивая штаны.