Уроки испанского (The Spanish Lesson)

— Yo hablo… Tú hablas… El or Ella… El or Ella…… чёрт! — Генри драматично стукнул по столу в отчаянии. — Эй, пацан, в чём дело? — спросила Эмма, поглядывая на сына, что сидел за обеденным столом, из-за угла кухни. — Никак могу выучить спряжение глаголов. Это просто нереально, — произнёс он возмущённо. — Что ж, давай я тебе помогу, — предложила она, вскинув брови и слегка сморщив губы. Выражение лица матери вызвало у Генри лёгкую усмешку. — Ты не знаешь испанского, — напомнил он. — Ну… В Бостоне мне пришлось выбивать свою честно заработанную долю у группы бандидос, так что я кое-что понимаю. Дай мне минуту на то, чтобы поставить ужин в духовку, и поглядим, смогу ли я тебе помочь, — сказала Эмма, снова вернувшись на кухню. Генри мягко улыбнулся соглашаясь. Реджина работала в мэрии сверхурочно с тех пор, как открылся последний портал и в Сторибруке появились новые жители. Эмма бывала дома куда чаще. Ему нравилась эта смена ролей, но лазанья его приёмной матери по-прежнему была несравненна. Он продолжил изучать содержимое учебника, пока ждал маму. — Ладно, пацан, репетитор по испанскому прибыл, — убрав фартук в сторону, она отодвинула стул. Непринуждённо устроившись на нём, Эмма потянула к себе учебник сына с полной уверенностью, что вместе-то они точно разберутся. — Итак. Смысл спряжения в том, что мы знаем, какое лицо совершает действие. Хм... А это интересно, — её глаза пробежались по тексту ниже, — здесь сказано, что существует шесть форм глаголов настоящего времени в зависимости от лица и группы. Есть разные группы глаголов, оканчивающихся на -ar, -or или -ir/-er, — вслух прочитала Эмма. — Это-то я знаю. Труднее запомнить, как что изменяется. — Генри ценил помощь матери, но предчувствие подсказывало ему, что в данном случае слепой ведёт слепого. — Та-аак. О, вот! Вот таблица спряжения основных глаголов и… это что? Неправильные глаголы? Ох... — Эмма нахмурилась, — наверное, я не лучший помощник в этом деле, Генри, — она вздохнула: ей не хотелось сдаваться, и вместе с тем в данной ситуации она была бессильна. — Хотя знаешь, мне кажется, тебе могла бы помочь… — её прервал скрип входной двери, — ну, помяни чёрта… — усмехнувшись, Эмма повернула голову к вошедшей в комнату Реджине. После стольких лет, у неё всё ещё перехватывало дыхание при виде этой женщины. Как всегда безупречна, она была одета в идеально выглаженный чёрный костюм, под пиджаком которого виднелась рубашка в тонкую полоску. Алые губы резко контрастировали с чёрно-белым нарядом, и Эмма нежно улыбнулась, когда её зелёные глаза встретились с карими глазами Реджины. — И почему это мы говорим о чертях? — спросила вошедшая, приподняв бровь. Оставив портфель и пальто, она пересекла комнату, касаясь плеча Эммы одетой в перчатку рукой и перехватывая лёгкий поцелуй в лоб. — Ну, я просто говорила, что из тебя преподаватель испанского куда лучше, чем из меня, — произнесла Эмма, поднявшись, чтобы повернуться и поцеловать Реджину. Последняя самодовольно улыбнулась. Эта новая улыбка появилась в её арсенале в тот день, когда они с Эммой нашли друг друга. Сняв перчатки, она опустила их на стол, заглянула в учебник Генри, и, заняв освобождённое Эммой место, закинула одну ногу на другую. — Хм. Спряжение глаголов. Хорошо, — сообщила она. Эмма улыбнулась и, вновь надев передник, вернулась к выполнению своих домашних обязанностей. Время от времени до неё доносился голос Реджины, которая делилась с сыном советами и способами запоминания спряжений.

***

— Muchas gracias, madre, él…lasaña… es delicioso, — произнёс Генри на ломаном испанском, откинувшись на стуле. Он, как обычно, переел, ведь лазанья Эммы становилась всё лучше и лучше. — Очень хорошо, Генри, особенно использование es, а не esta, —похвалила сына Реджина. — Просто… у мамы лазанья хорошо получается всегда, а не только сейчас, поэтому это описание, а не временное условие, — улыбнулся Генри. Эмма забрала у него тарелку, невольно улыбнувшись Реджине и сыну. Она подумала об их семье, которой пришлось пройти столько испытаний и несчастий, чтобы стать такой, какой она является сегодня. Реджина с лёгкостью рассмотрела в глазах Эммы некую тоску по былым временам и едва заметно подмигнула ей. Генри, заметив этот жест, потянулся и демонстративно зевнул: — Я пойду наверх и немного посмотрю телевизор. Мам, тебе чем-нибудь помочь? — спросил он. — Спасибо, я сама, — произнесла Эмма, взъерошив волосы проходящего мимо сына. Реджина нежно улыбнулась, заправив прядь волос за ухо и убрав остатки еды с тарелок. Она повернулась к Эмме, поцеловала её и, оттянув её нижнюю губу зубами, зловеще усмехнулась. Эмма ощутила нависшее в комнате напряжение. Ей даже пришлось напомнить, что Генри наверху и не думает спать. Реджина, кивнув, опустила посуду в мойку и провела рукой по животу Эммы, прежде чем пройти дальше. Свон вздрогнула от прикосновения, которое лишь усилило разгорающуюся страсть. Она едва сдерживалась, а Реджина ощущала всё большее желание с каждым новым вдохом. Шум на лестнице прервал их соблазнительное занятие: Эмма отбросила нож, когда атмосфера поостыла. Генри стоял на лестнице, надевая рюкзак. — Деда сказал, что с удовольствием поможет мне сделать домашку по истории. Мне через пару дней сдавать большой проект. Я… просто останусь у них на всю ночь, — сообщил Генри по-детски и в то же время понимающе. — Хорошо. Береги себя. До завтра, — прокричала вслед убегающему из дома сыну Реджина. Затем она вновь обратила своё внимание на Эмму: — Я рада, что наш сын проявляет такой интерес к учёбе. — Свон улыбнулась, когда её сильные руки обхватили талию Королевы и притянули к себе. — Мне так нравится, когда ты говоришь наш сын, — произнесла Эмма, целуя шею Реджины. — Он всегда им был. Нам лишь понадобилось какое-то время, чтобы осознать это, — мягко ответила она, вдыхая запах взлохмаченных светлых волос. — Кстати, учитель испанского из меня никакой, — усмехнувшись, прошептала Эмма. — Bueno corazón... Si quieres, yo te puedo enseñar… — промурлыкала Реджина ей на ушко. Она почувствовала, как вздоргнула Эмма от шелковистости её голоса, самоуверенно улыбнулась и продолжила соблазнение: — Porque.. Español no es difícil… Solo necesitas… relajarte… y... entonces… puedes remover un poquita de ropa…— Реджина говорила, сильнее расставляя акценты, подчёркивая звучание языка, протягивая твёрдое р, пока её речь не превратилась в рычание, а руки не схватились за края майки спутницы. От этих прикосновений в животе Эммы всё перевернулось. — Я не поняла ни слова, но продолжай, —шёпотом попросила Эмма, задыхаясь. Ей не составило труда расстегнуть пуговицы блузки Реджины и припасть губами к только что открывшейся коже груди. Почувствовав на себе губы Эммы, она онемела: не смогла и слова вымолвить ни на одном из освоенных ею языков. — Y por supuesto… lo más importante… Es que usas tu boca y tu lengua como una maestra… Para besarme… Para… Para... — она потеряла ход мыслей, когда губы Эммы коснулись её соска, подразнивая который, приносили Реджине огромное удовольствие. Она расстегнула свои чёрные брюки и выскользнула из них, тут же притянув Эмму к себе как можно ближе. — Emma… tócame… por favor... Tócame… — умоляла её Реджина, раздвигая бёдра. — Я не... не понимаю… — Эмма замолкла, когда запустила пальцы во влажную промежность. — Это значит прикоснись ко мне, — Миллс усмехнулась, наслаждаясь касаниями любимой. Эмма с лёгкостью усадила спутницу на столешницу, её пальцы, играя с клитором, возносили Реджину на новые высоты. Миллс царапала джинсы Эммы: необходимость прочувствовать её сбивала с толку, полностью овладевала рассудком. Она нашла складки Эммы такими же влажными и, раздвинув их, проникла внутрь, затаив дыхание, когда пальцы Свон сделали то же самое. Реджина обвила ногами бёдра Эммы и, притянув спасительницу ближе, почувствовала её участившееся сердцебиение. Эмме пришлось опереться раскрытой ладонью о кухонный шкаф, когда Реджина своими движениями чуть не лишила её равновесия. Одна из них накрыла своими губами другие губы, и их языки задвигались в странном танце, подталкивали друг друга, пытаясь проникнуть глубже, словно соревнуясь. Она почувствовала, как содрогнулись мышцы Реджины, а та, зная, что конец близок, подвела спутницу к той же опасной грани. Свон добавила третий палец, когда Реджина стала отвечать на её движения, выгибаться навстречу. Миллс подняла взгляд к потолку, когда от переполнявших её чувств, стала терять контроль над своим телом. Свободной рукой она схватила Эмму за предплечье, вонзив зубы в пульсирующий бицепс. Эмма всё быстрее и резче двигала пальцами, чувствуя, как бьются и подрагивают пальцы Реджины внутри неё самой. — No pares! No pares! — простонала Реджина, сильнее прижимаясь к руке Эммы. — Я… я не… — Эмма запнулась, её всю трясло. — Не останавливайся! — Реджине перестало хватать воздуха, и она врезалась ногтями в спину Эммы, когда та сделала финальный толчок. Чувство, что Реджина близка к финалу, подтолкнуло туда и её: тело трепетало от возбуждения, и оргазм обещал поставить её на колени. Реджина, ощутив, что Эмма ослабла, медленно скользнула со столешницы и нежно притянула Эмму к себе на пол. Та приоткрыла глаза: её тело подрагивало в сладкой судороге и отливало каким-то розовым блеском. Королева, прикусив губу, возобновила мягкие движения пальцев, вернувшись к былому ритму. Эмма не ответила и, продолжив свои движения, подняла бёдра, чтобы освободиться от руки Реджины. Та застенчиво облизнула свои пальцы, пробуя на вкус. Эмма усмехнулась и, за руку потянув её на пол, поцеловала, наслаждаясь ощущением её губ на своих. Реджина в нетерпении тёрлась о руку Эммы, а та, используя бёдра для того, чтобы проникнуть в неё глубже, стала двигаться агрессивнее и настойчивее чем когда-либо раньше. Эмме хотелось снова увидеть, как Реджина дойдёт до экстаза, и та уже тяжело дышала. Миллс была ненасытной, и Эмма знала, что ей хочется большего. Она колебалась мгновение, прежде чем вынуть свои пальцы и поставить точку уже целой кистью. Она никогда не пускала в дело всю руку и не знала, как к этому отнесётся Реджина, поэтому вошла в неё медленно и осторожно. Время остановилось, когда до Реджины дошло, что именно делает Эмма. Оторвавшись от её губ, она медленно открыла глаза. В серо-зелёных глазах спутницы читалась неуверенность: она искала поддержки со стороны Реджины. Карие глаза не выражали ничего кроме доверия, и время вернулось в привычный темп, когда она кивнула, возвращая Эмме так необходимую ей решительность. Получив согласие, Эмма аккуратно ввела всю руку, на что немедленно отозвалась Реджина, выгнувшись навстречу и потеряв ничтожные остатки контроля над собственным телом и действиями. Тело Эммы приятно покалывало от невероятной близости, и она сложила руку в кулак, ощущая, как на это отвечают мышцы Реджины. Она притянула Эмму, доставив себе острое удовольствие из-за смены положения. Они обе возобновили движения, соприкасаясь телами, разделяя постепенно накрывающие их друг за другом волны оргазма. С финальным аккордом ноги Реджины рухнули на пол: её тело было абсолютно истощено. Эмма, в той же мере обессиленная, повалилась рядом. Реджина шумно вдохнула, когда Эмма вынула из неё руку и легла рядом, подняв взгляд на потолок в попытке восстановить сбившееся дыхание. В голове не было ни одной мысли: эмоциональная насыщенность вечера полностью осушила её. Умственно и физически. Реджина повернулась к своей спасительнице и обняла её. Эти прикосновения вернули к реальности, на её лице появилась мягкая улыбка. Закрыв глаза, Реджина с улыбкой слушала, как замедляется сердцебиение Эммы и расслабляются остальные мышцы. — Te аmo сorazón, — прошептала Реджина, мягко целуя волевой подбородок спутницы. — И я тебя люблю, — ответила Эмма. — Твой испанский улучшается на глазах, — усмехнулась Миллс и, сильнее к ней прижавшись, задремала. — Ты всегда можешь позаниматься со мной,— улыбнулась Эмма, крепко сжимая в объятиях любовь всей своей жизни и нежно целуя её в лоб, — всегда.