Поехали, Лар

Скульптура Венеры Милосской с грохотом разбивается о пол. Ларита медленно переступает через остатки и тянется к ручке двери… Монако, жара, гонки, Джон сидел в тени на шатком стуле и сладко затягивался. В голове было легко, туманно, но достаточно ясно, чтобы понимать и размышлять. Он видит победителя. Ухмылка касается губ, из которых он медленно выпускает дым. Она. Он валит Лариту на кровать, целует нежную шею, слышит благостный стон и чувствует острые ноготки на своей спине. — Ларита, ты выйдешь за меня замуж? — Джон стоит перед ней на одном колене, держит её изящную ручку в своей ладони, зажимая в пальцах другой шикарное кольцо. — Боже, Джон! Да! — он надевает на её пальчик кольцо, целует каждую костяшку, фалангу, встает, сладко притягивает её в поцелуй, вливаясь в её губы нежно и тягуче, как умел лишь он и шепчет в губы: — Я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю, Джони, — она смотрит точно ему в глаза, наполненными нежностью и любовью. — Ларита, — он зовет её по имени. Девушка оборачивается, в её глазах блестят слёзы. У Джона обрывается всё в груди, падает в бездну боли и страха потери этой невозможной, живой, энергичной, желанной женщины. В одно мгновение оказавшись рядом, парень касается её губ своими и зарывается пальцами в светлые волосы. Целует изгиб шеи, слышит возмущения мамы, кусает мочку её уха, коротко лижет чувствительное местечко за ним и утыкается лбом в её лоб, смотря в её глаза. -Ты. Меня. Любишь? -произносит Джон раздельно и переплетает их пальцы. -Д… Джони… Я не могу больше здесь находиться. -И не нужно, — Уитэкер подхватывает рукой за талию Лариту и нашаривает рукой дверную ручку. — Джон! Немедленно вернись! Я не позволю. — Поехали Лар, — шепчет он, глядя на жену и слыша только быстрый стук её сердца. — Кольцо, — Сара улыбается и бросает его другу. Джон ловко славливает его в полете и прикрывает за собой дверь. Фарбер, пьяно шатаясь, подходит к машине. Дворецкий перебрал, но был достаточно адекватен. — И хорошо что сваливаете с этого гадюшника! — икнул он, теребя край белой рубашки. — Спасибо, Фарбер, — рассмеялись оба и застыли глядя друг на друга. — Я должен извиниться, Ларита… Это всё… Это было эгоистично, неправильно и… Не так поступает хороший муж, Лари. Прости меня за всё это. Это была плохая затея. — Джон… Давай просто уедем, — Ларита Уитэкер чуть улыбается и целует мужа в уголок рта. — Фарбер, сделай милость. Повесь картину в спальню мамы… Прибей гвоздями, — хихикает парень, запуская руку в волосы жены. — Может лучше клей и гвозди, сэр? — Ты прав. До свидания, Фарбер. — Жду новостей от вас. Машина срывается с места, Ларита отрывается наконец от губ Джона и смотрит точно на дорогу. В голове бушевали мысли, чувства, ощущения, масса вопросов. Она закусила губу и вдавила педаль газа в пол. Ветер ударил в лицо, освежая горячую голову и даруя чувство свободы. Свободы от оков, стискивавших так долго в этой «золотой клетке», что девушка уже и забыла это чувство полёта и блаженства. Впереди была новая, другая жизнь и она обещала быть яркой. Это читалось в карих, бездонных глазах напротив.