Из Сибири и снова в Сибирь

В один из дней марта Анна Юрьевна, вернувшись домой с работы, заметила, что Зоя какая-то грустная. - Зоинька, что с тобой? – спросила женщина дочь. - Не знаю, мама, просто плохо себя чувствую, голова болит, - ответила Зоя, - Но ты не волнуйся, все пройдет скоро. Решив, что у Зои очередной приступ тревожности, женщина решила немного подождать, а если Зое не станет легче, поговорить с ней. Примерно через час Анна Юрьевна вернулась в комнату, но не увидела там Зою. - Зоя, ты где? – покричала она, но не услышала ответа. Немало испугавшись, не ушла ли Зоя куда-то из дома, женщина пошла во двор и начала там звать дочь снова. Ответа не последовала. Немало расстроившись, Анна Юрьевна не знала что делать: бежать в полицию, сообщать, что Зоя пропала, бежать на работу к мужу, что-то еще делать. Вдруг женщина услышала какое-то шевеление в сарае. Не медля ни секунды, Анна Юрьевна побежала туда. Увидев Зою, которая лежала на полу и прикрывалась какой-то тряпкой, женщина сначала испугалась, что дочь сошла с ума окончательно. - Зоя, что произошло? Ты почему здесь? – спросила она дочь, - Вставай скорее, застудиться можно. - Ничего страшного, мама, просто лежу, - сказала Зоя, но потом, не выдержав настойчивых расспросов матери, девица сказала, - Мама, у меня выкидыш, жду, пока окончится. «Точно, с ума сошла, придется в больнице Зое лечиться», - подумала женщина. Но, увидев, что Зоя не обманывает, Анна Юрьевна сказала дочери, - Зоя, ты что принимала? - Ничего, мама, честное слово, не принимала. Просто как в медицине говорится, я же все-таки из семьи медработников, против природы идти не надо, раз пошло – не стоит задерживать. А я ведь голову некоторое время назад травами лечила, они с беременностью несовместимы, ребеночек больной бы родился. Водку пила, еще не зная, что в положении. Тем более, я в принципе не слишком уж и рожать хотела. Рано еще, да и от кого, сама понимаешь… - Зоя, ты зачем все скрывала? – спросила Анна Юрьевна, - Я же тебя спрашивала, я бы поняла, в конце концов. Тебя бы травой тогда не лечили, сегодня, когда я пришла с работы, тебе же плохо было. Сказала бы мне, или в больницу бы поехали, или дома как-то сохранить бы попытались. Ну нельзя же так делать. А так ты что планировала? Не сказала бы никому ничего? - Да, не сказала бы, - ответила Зоя, - Я тебя очень прошу, папе не говори, не стоит. Молчала, потому что стыдно, как это, незамужней девушке в подоле принести… Мне с тобой сейчас непередаваемо стыдно говорить. - А что теперь делать уже, раз дело сделано? Молчать я не могу, папа поймет, он же не чужой человек, все-таки. А сейчас надо как-то в больницу ехать, чтобы тебя врач посмотрел. Зоя, да пойми ты, положено так, чтобы осложнений не было, чтобы тебе, когда в будущем захочешь ребенка, родить без проблем. Мы же не в глухой деревне живем, чтобы в дремучести застрять, - сказала женщина и, быстро кое-как одев дочь, пошла с ней в больницу. - Корней Архипович, так что теперь делать? – спросила Анна Юрьевна врача, - Есть надежда, что Зоя в следующий раз родит нормально? - Конечно, есть, - ответил врач, - Знаете, Анна Юрьевна, в принципе, правильно ваша дочь рассудила. Багульник, которым вы лечились не так давно, беременным противопоказан, возможно, он выкидыш и спровоцировал. А так, раз пошел процесс, останавливать я бы его тоже не советовал. В конце концов, молодая девушка, родит еще. Да и организм истощен после каторги, какая ей беременность? - Вы уж никому не говорите, но это случайная беременность была, - сказала Анна Юрьевна, - Сами же знаете, случаев таких полным-полно. Этап, жандармы, предложения улучшить какие-то условия… - Тем более, раз случилось так, значит, так надо было, - ответил врач, - Давайте так сделаем, Зоя сейчас пару часов полежит, отдохнет, если кровотечения не будет, то можете ехать домой. Взволнованная Анна Юрьевна вышла в коридор и случайно там встретила мужа. - Ань, у тебя разве смена не закончилась? – спросил Игорь Георгиевич жену. - Закончилась, вот только с Зоей проблемы, - сказала Анна Юрьевна и рассказала мужу то, что произошло. Выслушав рассказ, Игорь Георгиевич немало удивился, а потом сказал: - А что теперь сделать? Уж произошло что произошло. Может быть, оно и к лучшему, Зое всю жизнь видеть результат своих ошибок тоже было бы тяжело. А так со временем забудется история. Когда Зоя вернулась домой, девушка была в полном шоке. - Зоенька, доченька, расскажи мне правду, как все было на самом деле, я же знать, все-таки, должна, что произошло, - сказала Анна Юрьевна. - Мама, а что я могу рассказать? Срок – чуть больше месяца, первая беременность, такое странное ее окончание. Рожать не хотела, но и выкидыш провоцировать какими-то лекарствами боялась – знаний ведь нет никаких. В больницу тоже было стыдно ехать, да и вряд ли бы мне кто-то там смог что-то посоветовать. А к бабкам ходить нельзя, это опасно для здоровья, это я еще с ранних лет помню, всегда вы с папой дома обсуждали, как потом таких женщин в больницу привозят и ничего сделать уже нельзя, никакой врач не поможет, либо бесплодными остаются, либо вообще умирают, - Зоя задумалась и сказала, - Примерно под Тахтамышево, когда до Томска оставалось около дня пути, я решила, что действительно, надо отблагодарить людей, которые меня периодически на подводу сажали. Кто знает, может быть, я бы полностью пешком бы и не дошла, сдохла бы по дороге, как и надеялись на это столичные жандармы. Ну а что дальше, во время дневки под Тахтамышево я переступила через свои принципы и сказала жандарму, что должна его отблагодарить. Но ты же сама понимаешь, там он не один был, там много кто меня и из сугробов вытаскивал, и на подводу сажал… Вот что бы я ребенку говорила, кто его отец? Николай Евграфович Майский? Николай Кауниц? Еще кто-то, кто погиб в столице? Или что я сама толком не знаю имя его отца? Или сказала бы: «Ну что, малютка, твой отец – жандармский конвойный отряд номер четыре, а сам ты – сын полка?» - Зоя заплакала, - Нет, понятно, что если бы ребенок родился, что-нибудь бы придумали, но раз судьба решила иначе – ей виднее. - Помнишь, ты говорила, что в остроге тебе предлагали тоже предложить себя в обмен на улучшенное питание, а там ты что ответила? – спросила Анна Юрьевна. - А там я в категоричной форме отказала, потому что с этими жандармами, как предполагалось, мне было предназначено долгое время находиться, один раз уступила – и процесс было бы не остановить. Да и благодарить их было не за что. Конечно, тех жандармов я бы с большей радостью деньгами отблагодарила, но такой возможности не было. Поэтому выбора особенно не было. Знаешь, я так надеялась, что все обойдется, что не забеременею, но не повезло. - Ох, Зоя, не знаю, что тут говорить и стоит ли говорить вообще, - сказала Анна Юрьевна, - Нечего мне сказать по этому поводу, уж слишком сложный вопрос. Ложись лучше в постель, тебе сейчас ходить нежелательно. Будет плохо – зови меня, я приду. Решив не спорить, Зоя легла в постель и вскоре заснула. Когда Зоя заснула, посовещавшись, родители решили не акцентировать внимания на той ситуации, которая произошла. - Знаешь, мне кажется, лучше об этом не говорить. Все равно уже ничего не изменится, Зоя в чем-то была права, в чем-то – не права, а все эти разговоры совершенно бесполезны, - сказал Игорь Георгиевич супруге. Зоя знала, что мама рассказала отцу то, что произошло и, в один из дней, все-таки решила сама начать эту тему. - Как ты считаешь, что надо было или не надо было делать мне тогда, два дня назад? – спросила Зоя. - Зоя, тебе однозначно надо было не в сарай идти, а сразу ложиться на кровать и маму звать, - сказал Игорь Георгиевич, - А так, что уже рассуждать, произошла ситуация и произошла, ничего уже исправить нельзя. Остается только жить дальше. - Да, ничего уже сделать нельзя, - повторила Зоя. Со временем самочувствие девушки начало улучшаться и ближе к марту месяцу Зоя уже чувствовала себя хорошо, примерно, так же, как и до ареста.