Из Сибири и снова в Сибирь

В сентябре самочувствие Зои пришло в норму. Девушка начала себя снова ощущать здоровой, прошло душевное опустошение, желание убежать на каторгу и сдаться добровольно. Постепенно Зоя пришла в себя и уже понимала, что ее попытки убежать на каторгу что из полицейского участка, что из психиатрической больницы были проявлением болезни. В душе радуясь, что болезнь отступила и что ее слова о том, что ее место на каторге, никто не стал принимать во внимание, списали на болезнь и не стали копать ситуацию глубже, девушка с облегчением выдохнула. Зоя прекрасно помнила, как ей первое время хотелось сбежать на каторгу и из дома, и только мысль о том, что она будет скучать по Серафиму, удерживала девушку. - Сима, - вдруг решила признаться Зоя супругу, - Я же и из дома хотела на каторгу сбежать… Сидела так вечерами, сидела, понимала, что там мое место, смотрела на тебя и думала: ты же скучать без меня будешь. Да и я буду без тебя скучать. Вот и не решалась сбегать. Заметив какую-то напряженность на лице супруга, Зоя будто поправилась и уточнила: - Ты не волнуйся, сейчас мне уже ничего не хочется, сбегать я не планирую. Не надо своими руками загонять себя туда, куда и без того могли отправить. Продолжая свою мысль, девушка добавила: - Теперь, наверное, надо деньги копить, пригодятся. Если Толя сбежит с каторги, надо будет и за нее платить, взятку коменданту острога давать, чтобы не вернули туда снова… Мама с папой за меня заплатили, а кто знает, хватит ли у них денег еще и за Толю платить? - Не волнуйся, найдутся деньги, - ответил Серафим, - В конце концов, в больнице у кого-нибудь займем, неужели люди не пойдут навстречу? Про Толю говорить не будем, но Анне Юрьевне и Игорю Георгиевичу дадут взаймы без проблем. Если занять у проверенного человека – слухов не будет, он не растреплет. - Наверное, мне уже пора выходить на работу, - неожиданно сказала Зоя, - Сколько можно дома сидеть. Я уже здорова, надо трудиться. - Ты точно выздоровела? – уточнил Серафим, - С головой все в порядке? - Все в порядке, - ответила Зоя, - Критика к состоянию есть, чувствую себя, как прежде. Интересно, много ли сплетен обо мне ходит по больнице? - Я не медсестра, сплетни не собираю, - сказал Серафим, но в глубине души Зоя понимала, что наверняка супруг все знает, даже если и делает вид, что не в курсе ситуации. В больнице Зою встретили довольно тепло. Девушка сразу приступила к работе и, первым делом, сказала своей напарнице: - Шурка, срочно рассказывай мне все сплетни, которые обо мне ходили. Кто что говорил, где я пропадала? А потом, если все расскажешь, я тебе расскажу правду, где была и что делала. - Ты уверена, что тебе это надо знать, Зоя? – удивилась Шура. - Да, Шурка, я должна знать все, что обо мне говорят, - ответила Зоя, - Да, я догадываюсь, что в больнице меня терпят, но что поделать, если особенно нет выбора среди желающих работать? Кто есть – тот и работает. - Сама напросилась, Зоя, - сказала Шура, - Значит, так, слушай. Народ говорил, что у тебя было обострение психической болезни, ты сбегала куда-то просто, чтобы побродяжничать, потом тебя жандармы поймали, увидели, что ты не в себе и отправили в Сосновый бор*. Сначала ты в Сосновом бору лечилась, потом дома. - Вот врут и не краснеют! – возмутилась Зоя. Потом девушка поняла, что подобная версия звучит гораздо лучше, нежели каждый встречный и поперечный знал о том, что она помогала в попытке цареуйбиства, поэтому добавила, - А хочешь, я тебе расскажу, как все было на самом деле? - Разумеется, хочу, - ответила Шура, - Народу эту версию рассказывать, если спросят? - Рассказывай, мне скрывать нечего, - утвердительно сказала Зоя, - Значит, так. Стало мне однажды невыносимо тоскливо и я решила просто уехать в другой город. Пожить там в тишине и покое, в Омске, в Ачаирском монастыре. А что, неплохо там: сидишь, иногда работаешь, молишься. Но в один прекрасный день мне все надоело и я решила вернуться домой. Сама прекрасно знаешь, паломников в монастыре никто не удерживает. Приехала я, значит, в Тайгу и сразу же попалась на глаза местной полиции. Забрали они меня и под белы рученьки привезли в участок, даже извозчику платить не пришлось. Выписали сотку розог и в камеру засунули, ждать, пока они решат, куда меня отправить, просто под арест или уже в тюрьму пора. И знаешь, Шурка, вроде бы, сначала все нормально было. Лежала на нарах, думала о том, что лишь бы мне плохо сейчас не стало, а потом раз… И услышала, что жандармы в коридоре обсуждают, что моей Толеньке дали четырнадцать лет каторги за подготовку к цареубийству. Что была высшая мера, которую потом заменили. И все, Шурка, в этот момент у меня крыша и поехала… Я разоралась на весь участок, что мое место на каторге, а что, я ведь режим-то регулярно нарушаю. Потом жандармы вызвали врача, чтобы он сказал, сошла я с ума или придуриваюсь. Варсанофий едва взглянул на меня, так сразу спросил, не симулирую ли я, чтобы в больницу перевели? А до меня никак не доходит, что он спрашивает. Ну Варсанофий и сказал жандармам, что у меня кукушка поехала. И все, сначала недельку в психушке отлежала, потом домой выписали. В себя пришла только к августу. А сейчас поняла, что уже здорова и вполне могу работать. «Ага, подумала я, что мое место на каторге из-за нарушений режима», - мысленно добавила Зоя, - «Нет, я подумала, что мое место на каторге, потому что я вместе с Толенькой этот взрыв готовила, моя вина там тоже есть». - Только, Шурка, я тебя прошу как человека: не говори никому про то, как сотку розог выписали, не хочу, чтобы это обсуждали. Потому что кто-то пожалеет, а кто-то позлорадствует, скажет, так этой Деминой и надо, не сажают все никак, так пусть хоть выдерут, - сказала Зоя. - Хорошо, Зоя, никому я об этом не скажу, - согласилась Шура, - Так-то народ почти правду и говорил, может, чуть-чуть исказил ее. - Вот это меня и радует, - ответила Зоя, - А то начали бы нести такую ересь, что не знал бы, как этих брехунов на место ставить. Не дашь же каждому в морду? - Зоя, это больница, здесь такое иногда рассказывают, что хоть стой, хоть падай, - сказала Шура, - Не принимай все близко к сердцу. - Да я и не принимаю, уже как-то успокоилась со временем, - ответила Зоя. *психушка