Нежданное путешествие

В коридоре стояла гробовая тишина, только равномерно тарахтел какой-то механизм, да пощелкивала, моргая, лампа дневного света. Бильбо прошелся взад-вперед по коридору, рассматривая фотографии на бледно-бежевых стенах – аккуратно оформленные, в рамках и под стеклом. На каждой – будни ЦАХАЛа: экипаж танкистов, сидящих на броне и курящих два цигарика на четверых; летчик, только-только выпрыгнувший на крыло истребителя; девушка с автоматом, бросающая в камеру недовольный взгляд. Фотографий было много, и старых, еще черно-белых, и новых, сделанных явно на цифровой фотоаппарат. Рассматривать их можно было до вечера. Бильбо решил поискать что-нибудь поактуальнее. На первом этаже вдоль коридора тянулся ряд дверей, совсем как в средней школе. Одна из них оказалась приоткрыта; Бильбо нерешительно заглянул внутрь и замер, боясь помешать. Это и впрямь был учебный класс: четыре ряда одиночных парт, сидящие за ними бойцы, перед каждым – блокнотик и ручка, на спинках стульев висят на ремнях всё те же винтовки. Бильбо машинально пересчитал: двадцать человек, у всех в глазах – неподдельный интерес и восхищение; знакомых – только пятеро: Кфир, Фри, Даниэль, Офэр и Натан. Переведя взгляд вперед, журналист понял, на что они с таким восторгом смотрели. Точнее, на кого. У доски, перед небольшим столом, стоял сам подполковник. В этот раз берет сложен под погоном, короткая стрижка топорщится ежиком, рукава рубашки закатаны выше локтей, крепкие, покрытые черным волосом, руки обнажены. На правом предплечье от запястья и до локтя тянется бледно-розовый рваный шрам. За спиной Элимэлеха к стене была прислонена винтовка, похожая на те, что висели на стульях солдат; видимо, личное оружие командира. На столе лежал аккуратный черный кофр, из которого подполковник как раз извлекал какой-то обрубок металла. Коротко прокомментировав что-то, он продемонстрировал предмет аудитории, а затем в считанные секунды собрал полноценную винтовку, ловко выхватывая детали из кофра. Бильбо только ахнул: теперь вместо неуклюжих и корявых обломков Элехуд держал изящное, но смертельно опасное оружие. – Мистер Бэггинс! – насмешливо окликнул подполковник. – Хватит топтаться в дверях, заходите, вас тут не съедят. Заодно и подучитесь, если уж не снайпингу, то ивриту. Журналист покраснел до корней волос, как ребенок, пойманный взрослым на глупой шалости. Однако деваться было некуда: бойцы дружно обернулись в его сторону, кто-то усмехнулся, кто-то удивился, Кфир приветственно махнул рукой. Дезертирство в коридор окончательно подорвало бы и без того шаткое положение Бильбо. Он вежливо поблагодарил, зашел в класс, встал у задней стены, нагретой лучами заходящего солнца, и приготовился слушать. Подполковник прохаживался по классу, не выпуская винтовку из рук и почти ласково поглаживая приклад, что-то рассказывал, на ходу иллюстрируя слова прямо на оружии. Потом, вновь вернувшись к доске, он вытащил нечто вроде распорки и ловко прикрепил ее к винтовке, установив оружие на столешнице. На этом короткая лекция завершилась. К доске был вызван Кфир, и стало заметно, насколько сильно ему хотелось сюда выйти. С оружием он обращался не хуже дяди: перетащил на пол, улегся перед прицелом, продемонстрировал, как заряжается и разряжается винтовка, умело, но чуть медленнее Элимэлеха, разобрал ее на части и аккуратно сложил в кофр. Небрежным жестом паренек был отправлен на место, и подполковник перенес на стол уже другой кофр, массивнее предыдущего. История повторилась: невзрачные куски металла в руках Элехуда собрались в грациозное, жестко поблескивающее орудие убийства. Теперь даже Кфир не был допущен к винтовке; подполковник показывал все сам. Закончив объяснение, он вновь с ловкостью фокусника разобрал наглядное пособие, защелкнул замки кофра и отпустил учеников на перерыв. – Мистер Бэггинс, найдите себе дело подальше от учебных классов, – то ли просьба, то ли приказ, не поймешь. Подполковник снова подкрался к нему незаметно, будто и не по полу ходил вовсе, а летал, аки птица. Оба кофра остались стоять на столе, однако за спиной подполковника висела личная винтовка. – Вы мешаете занятиям. – Простите, я не хотел. Я не знал, что здесь... идут уроки. – Идут, – подтвердил Элимэлех, неуловимым кивком заставив Бильбо почувствовать себя умственно отсталым. – И да, будьте так любезны, постарайтесь во время блужданий по базе ничего не сломать и не повредить. Надеюсь, вам хватит здравого смысла держаться подальше от гаража и арсенала, а так же от внутренних патрулей. Они стоят на постах не для красоты, соблаговолите не отвлекать парней от службы. И, кстати, за прошедший час палестинцы добрее не стали, на вашем месте я бы по окрестностям не гулял. Закончив инструктаж, Элехуд покинул класс. Бильбо же, едва держась на ногах, обессилено опустился на ближайший стул. Так его не унижали со школьных времен. И ведь подполковник говорил исключительно вежливо, ни одного ругательства, сплошные «будьте любезны» и «соблаговолите»... Но как он умудрялся интонацией, взглядом и манерой речи втаптывать собеседника в грязь, оставалось для Бильбо загадкой. Он сам так никогда не умел, да и не пытался научиться, однако сейчас от слов подполковника жгло глаза и щипало горло; хотелось разреветься, словно много лет назад, в детстве, когда его обижали старшеклассники в школе, а заступиться было некому. «Не смей, дурак, только хуже будет, – одернул он себя. – Иди лучше, найди себе место, чтобы никому не мешать». Такое место нашлось. На кухне Борух и Беньямин встретили его с распростертыми объятиями, незаметно припахав к приготовлению ужина.