История из жизни опричников

- … измену среди народа сеет, с ливонцами якшается, царя не чтит, - Алексей Басманов по палатам расхаживал, гнусного боярина во всех грехах обличая. Добрый косой час уже проповедь эта продолжалась, так что не заснули чуть опричники бравые, в той же комнате сидевшие. Сын воеводы Басманова Федор, столь же лицом прекрасный, сколько душой ужасный, лениво перстень в руках вертел, отца в пол-уха слушая. Скучно ему было. На дворе конь стоял, вороной, царем ему пожалованный. Сейчас бы в седло, да на охоту… Так нет же. Отца слушать. Как будто с первых слов неясно было, к чему ведет он. Но нет, любит батенька это дело – поразглагольствовать. Васька Грязной, приятель Федора ближайший, явно не о лошадях в минуту ту думал. Крепка была медовуха нынче на пиру, ой крепка. Так что хотелось Грязному теперь рассольчика, да лечь поскорее. Или еще кружку медовухи. Да, еще кружку. Федор сощурился ехидно, да кольцо из рук выпустил, как будто нечаянно. С громким звоном покатилось оно по каменному полу, заставив Грязного руками голову обхватить. - Ирод! – простонал он - Пьяница, - не смолчал младший Басманов. - Хватит, - Алексей насупил сапогом на кольцо. – Вот вы и поедете. А еще князя Вяземского с собой возьмете. И… О, вот Богдана. Григорий Лукьянович все жалуется, что его племяннику серьезных поручений не дают. Вот и будет ему серьезное. Если не убьют, конечно. Федор обернулся, смерив навязанного помощника пристальным взглядом синих глаз. В слободе ходили слухи о колдовской силе глаз этих. Да только неправда то была. Коли правдой слухи бы оказались, от Бельского бы одна кучка пепла осталось. А он живой сидит, улыбается, высокого доверия удостоившись. Cпустя час опричники уже во дворе стояли. - Ты где такую псину нашел? –Афанасий Вяземский подозрительно изучал собачью голову, притороченную к седлу Грязного. – Куцая она у тебя какая-то. - Это борода у тебя куцая, а псинка замечательная. Любого земского издалека напугает. - Если он раньше от смеха не помрет, - Федор легко в седло вскочил, вожжи перехватывая. – Будет вам препираться. Пусть Васька едет со своей шавкой. Она как будто с него писана. - А тебе, Басманов, не собаку на седле надо возить, а гадюку ядовитую. Тоже все издалека видеть будут, кто перед ними. - Они и так видят, - тряхнул Басманов темными кудрями, вновь на Бельского посмотрев, и пришпорил лошадь, отрываясь от спутников. - Ты не тушуйся, не тушуйся, - Грязной, уже успевший кружку медовухи перед выходом опрокинуть, пришел в благодушное настроение и хлопнул Богдана по плечу. – Не думай, что он только тебя не любит так. Он всегда такой. Да и с дядей твоим, Григорием Лукьяновичем, отношения у Басмановых не очень. Зато воин Федор хороший, хоть по нему и не видно. В это же время дальше к северу от Александровской слободы, бояринМихалкович сидел мрачнее тучи в своей вотчине, доклад от соглядатаев выслушивая. Знал он, что если опричный отряд на поимку его посланный до места доедет, не будет у него времени в Ливонию сбежать. В открытое противостояние с царем вступать – жизнь не ценить. Так что решил он опричников хитростью победить. Мало ли что с отрядом случиться может на русских дорогах опасных. На ночь опричники решили остановиться на постоялом дворе в стороне от большой дороги. Хозяин, выглянув из погреба, горестно вздохнул. Черные наряды опричников в считаные мгновения опустошили зал. А с этих господ еще станется уйти и не заплатить. - Чего изволите, царевы слуги? – заказ принять он решил тоже сам. Мало ли, напугаются еще мальчишки или сдерзят неосторожно, хоронить их потом за свои деньги. - Ужин, - подал голос князь Вяземский. - И выпить, - добавил Грязной. - Комнаты в твоей халупе, лучшие, - высокомерно бросил Басманов. - И для лошадок овса, - скромно добавил Бельский. Хозяин поклонился, сноровисто исполняя заказ. Отвлеченные очередной перепалкой, опричники не заметили, как неприметный человек в сером плаще придержал хозяина за рукав, на протяжении нескольких минут что-то ему втолковывая. После этого разговора в кармане у трактирщика прибавилось монет, а в напитках у бравых воинов появились лишние примеси. Басманов сердито пнул Грязного в бок. На следующее утро после ужина на постоялом дворе, сразу встать смог только Бельский, почти ничего не пивший. Ему с трудом удалось разбудить Федора и под его чутким руководством приготовить отвар из нескольких пучков странных трав, которые опричник хранил в седельной сумке. После второй чашки Басманов пришел в себя. Вяземскому понадобилось три. Грязному не помогли и шесть. - Ууу, пьянь! – прошипел Басманов. – «Да ты что, Федя, я от этого не захмелею даже. Завтра буду как огурчик!» Ага, перезрелый. Теперь дня два отходить будет. - Да не кипятись ты. Как будто в первый раз, - флегматично отозвался Афанасий. – Тут неподалеку мельница есть, давай его туда отвезем и оставим отсыпаться. Мельник верный человек, у него два года назад земский сына до смерти кнутом избил. Не выдаст. А Васька как в себя придет, так разведает, кто тут так царское войско не любит, и нас догонит, ну или в слободу вернется, если мы к тому времени со всем управимся. Басманов медленно кивнул. Грязного привязали к седлу и отвезли на мельницу. Федор сухо поблагодарил Бельского за помощь. Человек боярина Михалковича сердито ругнулся, наблюдая за этой сценой из-за стены невысокого дома. - Через три дня на место прибудем. Там разведать надо будет, сколько у Михалковича людей и в случае чего к Черкасскому обратиться, он со своими отрядами сейчас на севере. Бумагу от царя покажем – он людей даст и… - ровный баритон Басманова прервал истошный женский вопль. Прямо на дорогу, чуть ли не под копыта воронному коню Федора выбежала девушка в разорванном сарафане. Юноша смерил ее взглядом. - Дура-баба, тебя что, не учили, как по дорогам ходить надо? Чего ты тут носишься, как на пожаре? - Опричники… - прошептала девица, глаза голубые распахивая. – Войско царское, защитите от произвола! Федор уже рот открыл, собираясь высказать все, что он думает по поводу бесплатной помощи каким-то блаженным девицам, когда заговорил Вяземский. - Кто обидел тебя, красна девица? – князь наклонился, с улыбкой глядя в девичье личико. Федор тихо застонал. Тяга Афанасия к прекрасному полу была притчей во языцех всей Александровской слободы. Оттащить его от очередной юбки Басманову было не проще, чем Грязного от кружки. Но как же это все не вовремя! Пока молодой опричник молча сверил немигающим змеиным взглядом голову Вяземского, девушка прерывающимся от рыданий голосом рассказывала ужасную историю о боярине-прелюбодее, которому отец дочь единственную продать в услужение хочет, обрекая ее на участь ужасную. Вяземский открыл рот. - Нет, - отрезал Басманов. - Но… - У нас приказ. И я не стану отклоняться с дороги ради твоей прихоти. - Не отклоняйся. Я сам съезжу до этой деревни. Что я, с кучкой крестьян не справлюсь? А там коня сменю и к вечеру вас догоню. У Федора нашлось еще много возражений, но внимать им князь был настроен не больше, чем стена летящему в нее гороху. Так что вскоре он уехал по проселочной дороге в сторону деревни, усадив девицу на лошадь перед собой. К вечеру князь их не догнал. И к ночи тоже. Федор сердито пнул ближайшую сосну, разразившись гневной тирадой в сторону неотесанных мужиков, которые думают явно не головой. С сосны попадали шишки. Одна из них попала по лбу коню, а вторая Бельскому. Оба посмотрели на Федора с обидой. Басманов извинился только перед конем. Поперек дороги лежало дерево. Судя по всему, аккуратно срубленное. Оно надежно преграждало путникам дорогу, так как было слишком широким, чтобы перепрыгнуть и слишком тяжелым, чтобы сдвинуть. - Мы ведь можем проехать через лес, да? – осторожно спросил Богдан. Федор скривился, словно съел за раз горсть клюквы. - Можем. Если нам повезет. Вот, возьми на всякий случай, - Басманов протянул ему кольцо. - Если вдруг разделимся, отдашь Черкасскому. Он узнает. Богдан послушно взял кольцо, держа при себе мысль о том, что Федор судя по всему скорее его бросит, чем сам останется. И в чем интересно им должно повезти? Через час дороги, любуясь приставленным к горлу мечом, Бельский понял, что им должно было повезти не встретить разбойников. Не повезло. Атаман прикрикнул на Басманова, что бы тот слез с лошади и отдал им оружие. Опричник с видом «не очень-то и хотелось», спешилсяи потянулся за спину, как будто намереваясь отстегнуть от спины ножны пары сабель. А в следующую секунду рывком развернулся, хлестнув лошадь Бельского по крупу. Лошадь заржала и бросилась галопом. Разбойники опешили. Последнее, что успел увидеть Богдан, обернувшись, было тело атамана, из спины которого торчали два изогнутых лезвия. Через сутки пыльный Бельский на взмыленной кобыле предстал перед Михаилом Черкасским и протянул ему кольцо Басманова. Тот кивнул, ободряюще хлопнув мальчишку по плечу. - Не горюй раньше времени. Басманов – змеюка хитрая, да ядовитая, и не из такого выбирался. К вечеру отряд опричников достиг хоромМихалковича. Тому не хватило всего нескольких часов, чтобы перевезти свое добро в Ливонию. Его семью убили на месте, а усадьбу подожгли. Черкасский выделил Бельскому отряд для сопровождения боярина до слободы. Когда опричники достигли леса, то нашли живого и уже почти здорового Басманова в разоренном разбойничьем лагере. Ни одного живого разбойника поблизости не виднелось. Их казну (по подсчетам Бельского, как минимум на четверть опустошенную предприимчивым Федором), погрузили в ту же телегу, в которой везли боярина. Князь Вяземский, найденный неподалеку от злосчастной деревни, гневным тоном поведал товарищам о коварной девице, заманившей его в засаду, от которой, Афанасий, конечно отбился, но еще несколько дней был вынужден залечивать раны в ските отшельника. Больше всего его возмущало отсутствие нормальной еды, а девушку он и так уже повесил на воротах вместе с отцом. Чтоб неповадно было. Федор, ехидно улыбаясь, заявил князю, что такое воздержание наверняка пойдет ему на пользу и дал мазь для залечивания раны в боку. Грязной оправдал все возложенные на него надежды. Постоялый двор был спален, трактирщик четвертован и Василий с радостным видом сообщил, что его перестало мутить от спиртного. Вяземский с Басмановым лишь закатили глаза. Царь был доволен своими верными опричниками, когда те с триумфом вернулись в слободу. Малюта Скуратов бросил на племянника гордый, а на Алексея Басманова злорадный взгляд. Тот сделал вид, что не заметил и сухо кивнул сыну.