Kiss me, Bonnie... or I'll go insane.

      Марси чувствовала ее прикосновения и активнее убеждала себя абстрагироваться от реального самочувствия, чтобы бежать дальше. Лишь бы бежать.       Бони уселась на ее спине и прижималась все ближе, намертво к ней прикрепившись, словно они вместе одно целое. Марселин удивлялась - почему розововолосая может буквально идти с ней на смерть? Лишь бы не отдельно… Хотя даже такие объятия любимой не затмевали всей претерпеваемой боли от полученных прежде ран.       Боннибель слишком перепугалась, что больше не увидит свою девушку, не услышит, не дотронется. Что та умрет в лапах врагов, и надежды не осталось. Какого осознавать, что все эти страхи были напрасными! Такой счастливой ей никогда не приходилось быть. С превеликим упоением руки обхватывали волчицу, рассекающую холодный воздух перед ними на пути к озеру. Как сокровище. И обхватывали бы еще и еще. Все позади. Или нет?       Стоило им оторваться от преследования, как силы жестоко подвели Марселин, и она прямо на бегу отключилась, еще несколько метров пролетев вперед кувырком – а Боннибель слетела с ее шеи и улетела еще дальше, расшибаясь не на шутку об каменистую поверхность. Наглотавшись пыли и грязи, розовая стала откашливаться и растирать поврежденные места, умом еще не успевая осмыслить причину их провала. Все было неплохо, и вот… Правда в том, что и раньше не было ничего хорошего.       Марси понимала, что Бони оставшееся расстояние и всю поверхность покрытого льдом озера ее не дотащит. Даже если бы не было ограничения по времени. Фора в их пользу могла появиться бы, если бы они пересекли озеро – так как хрупкая ледяная пленка проломится под полутысячной армией и они вынужденно пойдут в долгий обход. Однако лед проломится и под ней с достаточно большой вероятностью.       Мозг Марселин мог выбирать, каким телом ему управлять, так что при сильной концентрации на внешнем, ухудшения основного могли отступить далеко на второй план. Иллюзии розововолосой касательно их успеха тем временем были полностью уничтожены. - Марси! Ты не в порядке? – вернулась к ней принцесса, прикасаясь к волчице чуть выше прикрытых глаз, - Что с тобой? – невыносимо хотелось знать девушке, которая могла лишь догадываться. Ни на один из вопросов ей не ответили. Контроль ненадолго, но вернулся к демонше, готовой вновь бежать.       Теперь обхватывая преодолевающую себя волчицу, Бони мысленно сильно жалела ее. Она пыталась делать это и устно, с трудом отказываясь от собственного желания попросить остановиться, чтобы осмотреть ее раны. Но останавливаться им было нельзя. Единственный факт стоял остро в мыслях – стоит Марси расслабиться, как они снова свалятся навзничь. Настолько внутри с ней все ужасно. - Эй? Ты хочешь.. Бежать по льду?! – переходя на крик, впала в шок розовая, не хуже демонши осознавая все риски, - Мы провалимся, Марси! Что ты делаешь! Прекрати! – страх сковывал пуще холода. Но ее девушка не останавливалась до сих пор - и не делает этого сейчас. Если они провалятся в холодную, вязкую, ирисковую «воду» - лишь одной из них хватит сил выбраться. Это она тоже понимает.       Под лапами лед в самом деле трещит. По мере бега он начинает расходиться трещинами, а ближе к середине ломаться и раскалываться. Сжимая зубы от нервов и паники, розовая крепко хватается за шерсть, чтобы не упасть. Грохот и треск их оглушает. Льдины бьются одна об другую, расплываясь в стороны.       Преодолев чудом наибольшую часть озера, прямо перед открывшейся поверхностью воды, словно в никуда исчезает оболочка Марселин, отправляя девушку прямо в воду. Бони же на высокой скорости оказывается отброшенной вперед, куда еще не дошли разломы, и через мгновения оборачивается – но не видит позади себя ничего. Лезть в эту поистине ледяную жидкость – ненормально, но.. Остается надеяться, что ее конечности не сведет от температуры, потому что она не долго думая пытается заставить себя туда нырнуть.       «Бони.. Давай!» - обращается девушка сама к себе, наблюдая, как коченеют и синеют ее ноги, погруженные в воду. Сапожки были наспех сняты ею, и теперь можно было видеть, как кожа розововолосой стремительно бледнеет. Черт возьми, ну давай!..       С этим возгласом зажимает себе нос принцесса, и с головой уходит под лед. Рукой, которой она держалась за край льдины, Боннибель скоро отпускает ее, и на поверхности никого не остается. Совсем никого.       Обманчивая невесомость охватила Марселин после того, как она глотнула воздуха перед тем, как упасть в воду. Темную, необычную и практически непрозрачную. Именно поэтому с открытыми глазами все равно не получалось хоть что-то увидеть. Ей казалось, что снаружи все исчезло и стерлось. Отгородилось сзади от нее серыми льдинами, оставляя вглядываться в дно, где толком не было ничего. Холод угомонил жар ранений, остудил мысли, замедляя их ход. Как будто она не умерла, а вернулась в начало… Когда тоненькой нитью с миром ее связывала лишь мамина пуповина, и больше ничего. Разница лишь в том, что тогда она толкалась и двигалась, а сейчас – нет. Как давно ей мечталось об этом. В том числе в тот момент, когда она потеряла сознание у себя в ванной несколько дней назад. Очнувшись – вылезать ей не хотелось, скорее напротив. Как будто ее звали расстаться с реальностью именно так. Ее звали к матери.       Ей было комфортно на глубине, без лишних волнений, покинувших почему-то окончательно. Если тогда она вернулась назад от неразрешенных вопросов и проблем, зачем ей возвращаться сейчас? Тем более, когда снаружи холод не будет сдерживать ее боль. Лучше умереть здесь, а не там. Правда ведь? Память почти стирается, ведь теперь она вновь на старте, будто ничего не было. Она действительно родится, только в обратную сторону.       Кто-то хватает сзади за руку, но Марси уже не реагирует, практически начав безвозвратное «перерождение». Именно здесь и именно так оно должно было произойти. Наверное.       Кто-то тянет на себя, и вокруг становится все светлее. Может быть, ее вытащат уже совсем в ином месте? Может быть, это предсмертные галлюцинации?       Господи, какое же яркое и серое небо в потустороннем мире. Оно ослепляет вновь родившуюся демоншу, или, будет вернее сказать, уже человека. Демонической сущности в ней уже нет.       Поначалу белое, как свет миллионов ламп, проникающий на роговицу даже сквозь веки. Оно похоже на мрачное небо из воспоминаний в тот роковой день, изменивший ее судьбу раз и навсегда. Много веков оно моментально вселяло в нее страх, дорисовывая в воображении гарь и рев двигателей военного аэрофлота. Но не теперь. Марселин раскрывает глаза и спокойно смотрит далеко ввысь, пока на нее падают первые хлопья невесомого снега. Словно пытаясь разобраться, как высоко оно простирается над уровнем моря. Но небу, холодному и протяженному, не было конца.       Почти все плохое в ее существовании, она соглашается теперь - это наказание. Может даже не за убийства демонов, жестоких и алчных. Но за то, что она посмела обмануть себя, якобы нужна кому-то. Она лгала себе каждый день, что нужна людям, пока ей не напомнили об обратном однажды. Что все это – ложь.       Когда полутруп устали истязать кольями, священнослужители оставили демоншу на волю народа валяться посреди площади. Хорошо, что тогда уже почти ничего не запомнилось из тех обрушившихся в ее сторону шквалом камней.       «Хей, Бони! Пытаешься быть нужной кому-то, да?» - спрашивала бывшая демонша у принцессы, видя, как та снова распинается перед конфетным народом, никак ее не благодарящим. «Я сразу поняла, что ты совсем как я – постоянно кормишь себя ложью» - задумывается Марси, со всей серьезностью наблюдая за розововолосой правительницей, пытающейся что-то себе доказать.       «Ты знаешь, мама… Я понимаю тебя теперь. Потому что когда прощаешься со всем ради любимой - ни о чем не сожалеешь. Это не так сложно – осознавать, что все уже решено. Ты знаешь… я отдала свою жизнь ради кого-то, как ты. Я сделала это»       Бони тем временем еле успела выбраться на поверхность, так как ей, затратившей на поднятие много сил и воздуха, дышать уже давно было нечем. Когда активно двигаешься под водой, дыхание кончается намного быстрее. Так что, вскарабкавшись на лед, розовая долго и непрерывно кашляла, задыхаясь. Вес намокшей одежды тянул ее вниз и не давал встать. Но как только легкие наполнились, наконец, кислородом, принцесса метнулась к чуть не утонувшей в озере Марселин.       Первым делом, она проверила ее дыхание, приблизив ухо к ее рту – и, о счастье, слабые вдохи ощущались им. Марси отлично задержала дыхание перед погружением, и не напрягалась, сохранив его. Розовая уже хотела помочь ей избавиться от остатков воды в органах дыхания, как ее взор медленно перешел к остальному телу. И после этого она надолго лишилась дара речи.       Марси с широко открытыми глазами смотрела куда-то ввысь, пока снег постепенно заносил ее. Рано или поздно он должен был выпасть. И теперь серые тучи принесли его сюда.       Бони впивалась взглядом в кровоточащие раны, не способная его отвести. Их надо было срочно перевязать, но она не могла, впервые узревшая всю их разрушительность. Бедро Марселин было безнадежно раздроблено на части, обрекая болтаться непонятно на чем ногу и открывая свету место соединения костей. Бывшее. Сейчас они никак не соединялись, перебитые кем-то. Открытое ранение было также и на боку, глубокое и пугающее. Глядя на него, Бони невольно задумывалась о том, что если бы удар пришелся чуть правее – ей перебило бы все внутренние органы всмятку, а так – она еще держалась. Держалась, несмотря на разрез чуть выше по плечу, который казался не таким значительным на фоне остального, хоть и шел от груди до верха.. оставляя ее истекать кровью. - Марси.. Ты нормально себя чувствуешь? – отупев от потрясения, никак не могла соотнести ее спокойствие с увиденным Боннибель. На что темноволосая медленно повернула голову в ее сторону, не сразу распознавая смысл слов, которые та говорит. Но позже до нее доходит.       И взгляд Марселин мгновенно меняется. Ее лицо искажается тяжкими мучениями, пока она тянется потрогать бедренную кость, вопя от испытываемой боли, - Черт! - сокрушается другая, немедля разрывая свою одежду на лоскуты. Одним из них розововолосая пытается приостановить ее кровотечение, перетягивая артерию на ноге этим импровизированным жгутом. Бывшая кофта быстро набухает, вобрав в себя много крови. Оставшись в одной майке, Бони курткой стягивает другую рану. Намного хуже, чем специализированными бинтами, но все же. - Не уходи... – хрипло простонала от бессилия тяжелораненая. - Ни за что! – пока еще плохо представляла себе, как сможет ее донести, принцесса. Но руки уже тянулись закинуть пострадавшую себе на плечи. Лишь бы не повредить ей чего-нибудь по мере движения. Не сделать хуже, чем есть. Зимний мороз сковывает действия, заставляет кожу стать жестче и вместе с тем будто чувствительнее. Трудно было уговаривать себя не дрожать. Мокрая к тому же до нитки – именно в таком положении Бони приходилось решать все проблемы. Слишком экстремально для трезвой оценки происходящего.       Попытка протащить девушку первые десять метров к берегу проваливается – Марси было слишком больно везти рану по льду, а какого ей будет обдирать ее по каменистой земле? Нужен был срочно иной способ.       Вторая попытка предпринимается незамедлительно – розововолосая кое-как забрасывает ее руки себе на плечи – так, чтобы Марселин повисла на ней и практически лежала на ее спине. Такое решение выглядело намного лучше на первый взгляд, пока принцесса не выдохлась. Страх, волнение и усталость – буквально все подкашивало ее ноги. С криком совершая последний рывок, Бони падает на ушибленные колени и устремляется лицом прямо в вымороженную резкими похолоданиями растительность. Марси сваливается с нее в сторону и старается не издавать ни звука. - Прекрати… - шепчет сама себе принцесса, не контролируя дрожь своего тела и плача, - Ей сейчас намного хуже, чем тебе! Ты встанешь и дойдешь до конца, что бы там ни было! – срывается бывшая правительница. Пока подозрительная тишина не начинает сильнее настораживать ее, заставляя задуматься о том, что же там не так? Ведь их вполне могла подстерегать ловушка в том месте – выше по тропе. В доме на самой вершине холма, возвышающимся у водоема. - Бони.. – крепится до последнего Марселин, подзывая ее к себе, - Ты здесь? – не может поднять голову в ее сторону темноволосая. - Конечно, я здесь, - сокрушаясь от безысходности, отвечают ей. - Послушай… Я должна тебе рассказать.. – быстро находит ее взглядом раненная девушка и больше не сводит его, - Те люди, о которых я говорила тебе у костра – я не зла на них за то, что они тогда долго пытали меня. Эти колья – это их способ выбросить скопившуюся ярость. Это была их месть за убитые демонами семьи.. – голос Марселин становился все глуше, но она продолжала во что бы то ни стало с ней говорить, приковывая своими замученными глазами, - Кому, как не мне, понимать их месть? Пускай я ничего не делала.. Мне кажется, хоть кто-то должен знать об этом кроме меня. Потому что я никогда ни с кем не говорила о том, что произошло. - Мы еще обсудим это в следующий раз, - поверженно обещает розовая, склоняясь все ниже над ней, - Нечестно, что так случилось! Так не должно было быть! Я их ненавижу! Почему даже сейчас задело тебя, а не меня? Почему со мной все в порядке? – искренно недоумевала Боннибель. - Не знаю.. Я хочу.. попросить тебя, пожалуйста.. – мысленно сливалась с ней темноволосая. - Я много думала, пока была среди наемников, смогу ли еще раз увидеть тебя? - Что ты хочешь? – стремилась узнать о ее желании поскорее принцесса, прислушиваясь, - Тебе больше не нужно вспоминать о прошлом, - совсем забылась она. - Пожалуйста, - неожиданно твердо произнесла Марселин, которая чувствовала, как все внутренние голоса, волнующие прежде – покинули ее, как все сумасшествие готово было раз и навсегда отпустить и не трогать больше. – Поцелуй меня, Бони… Или я сойду с ума… Пожалуйста.. – беззащитно зажмурилась она. - Но.. не время сейчас… - Пожалуйста! – молили ее. - Я сама хочу, Марси! Но… - уже давно целует ее Боннибель, не замечая, как начала. Это было так невовремя, но так отчаянно и приятно…       Бывшая демонша слабо обхватывала ее холодные губы своими и больше не чувствовала никакой душевной тяжести, которая бы тяготила ее. Никакой. Утыкаясь принцессе носом в щеку, она не хотела отцепляться от них вообще. Разъединяться и отступать. Если бы не тяжелые раны, то она впервые во всей жизни ощущала бы такую легкость.       Придерживая сзади окровавленными ладонями ее затылок, Бони не могла сдержать поток горячих слез, омывающих во время поцелуя кожу Марси дождем. Крупный снег переставал таять на их телах, пока розововолосая надрывно плакала над ее лицом и не могла прекратить. В этом таинстве вопреки ожиданиям между ними не было прощания, скорее наоборот.       Словно обещание, что она еще целую вечность будет целовать ее. «Целую вечность, Марси».       Никакого сумасшествия больше. Никакой боли. Никаких страданий от несправедливости этого мира. Веришь ли ты в такое? А так будет. Именно так.       Может сейчас из деревянного дома выпрыгнет мятный с его стражей – да хоть кто угодно. Да хоть что угодно. Бони прислоняется своим горячим, раскалывающимся от нервов лбом к ее и замирает, непонятно чего ожидая. После вынужденного отдыха им придется, чем бы это ни обернулось, продолжить свой путь, даже если он прервется через несколько минут. Обряд над Марселин уже не совершить, а значит, без помощи она не выживет.       Боннибель вытаскивает из кармана брюк плотно завернутый в обрывок ткани нож. Тот, который не раз помогал ей. Он не поможет победить сейчас.       Но пригодится по-другому. Его лезвие на этот раз для розововолосой – держится ею наготове, подальше от Марселин, чтобы она не видела ее смерти.       Бони больно вспоминать тот момент, когда она месяц назад отпускала демоншу неизвестно куда. Где в итоге Лич поразил ее. Марси отправлялась за знаниями о матери, как оказалось, подброшенными отцом, чтобы заманить туда.       Перед разлукой ее глубоко печальный образ смутил императрицу, не понимающую, в чем дело. Пока ей не сказали, что уходят навсегда – чтобы не мешать опытам, правлению и в целом ее жизни. Этот выбор явно тяжело дался, но вампирша была готова его принять, никогда больше не возвращаясь. Тогда Бони все-таки убедила ее вернуться, впервые прикладываясь к ее холодным и тонким губам на закате.       Нож подносится ею к своему животу теперь, пока глаза пытаются вымолить прощение у этой девушки за то, что она отпустила ее тогда. Не остановила. Не ушла вместе. Просто бросила на распоряжение судьбе. Это горько вспоминать, и тот поцелуй казался горьким до невозможности.       И почему-то ей кажется, что Марси прощает ее за всё. Отпускает прочь всё плохое, что было между ними до этого. Это действительно необходимо, чтобы можно было спокойно умереть. - Извини.. – прижимается к ее виску розововолосая, крепче и тверже сжимая рукоятку ножа перед собой. Надо ли вообще пробовать добраться до дома? Или это очевидно бесполезно?