В недрах твердыни

В беззвёздной тьме гремят колокола, Среди тумана раздаются стон, Рёв, гогот тех, кого скрывает мгла, Глухие крики, карканье и звон. Внутри твердыни душной глубины Мрак полон криков в сотню голосов. Сплетенье песен в сердце тишины Ласкает слух властителя жрецов. По чаще искорёженных колонн, Витает, как иссохшая листва, Лишённая и рода, и имён Навечно праздных призраков толпа. Под звонкий голос беспокойных душ Ведёт неутомимый хоровод, Расплёскивая брызги винных луж, Неразличимый в сумраке народ. Густой лилейный благовонный дым Вдыхает беспокойный властелин, Благословляя манием своим Толпу склонённых в раболепье спин. …Распахнуто ажурное окно, Дрожит зелёный огонёк свечи, А пленница, не спящая давно, Сидит в одной сорочке и молчит. Ворочаясь на липких простынях Средь сонма переливчатых теней, Она глядела в воспалённых снах, Как пламя разливалось перед ней. Осколки разноцветного стекла, Пустые своды белоснежных зал Бушующая скверна пожрала, Огонь нечистый и лихой металл. Она жила тенями прежних дней, Гуляя в снах в сверкающем дворце, Но просыпалась средь чужих морей… И снова тлела в вражеском венце. Но угасает свечка, и она Решается покинуть свой острог, Встаёт, бледна и тиха, как луна, И в первый раз ступает за порог. Идёт, боится лишний раз вздохнуть, Пугает шелест собственных шагов. И в сумраке пустеет её путь — Ходов и лестниц сорок сороков. Живой лилейный сумрак говорлив И гулко шепчет за её спиной. Зов праздных голосов уже затих, Умолкли клики, пение и вой. Провалы арок и стволы колонн, Нет выхода и нет пути конца. Вдруг ловит слух, пугливо напряжён, Разбитый голос праздного жреца. Ломая руки и глотая страх, Она выходит из тени к нему И изливает душу впопыхах, Как родичу и другу своему. Изрезанный годами лик жреца Кривит морщин причудливый узор. От пепельного пленницы лица Он не отводит острый птичий взор. "Ты тлеешь, ты боишься, ты гниёшь, Зачем себя о призраках терзать? Стенанием ты вышних не проймёшь, Не целую же жизнь тебе вздыхать? Не пестуй язвы стонущей груди, Саму себя убить не торопись. И у тебя все беды позади: Ступай со мной и с нами веселись…" Но, будто вдруг очнувшись ото сна, Закрыв лицо, учуяв словно смрад, Отпрянула в глухую тень она И без оглядки бросилась назад. Лилейный дым, объявший целый мир, Как будто сетью застил очи ей В ушах вопил объятый скверной пир Безумных тварей меж седых морей. Иссякли силы, гулко в голове Гремят в беззвёздной тьме колокола. Душа гудит, подобно тетиве, И с головою накрывает мгла. В окошко льются серые лучи, И в дымке стылый воздух чуть дрожит. У ложа наклонившись, жрец молчит И на неё участливо глядит.