k i _ _ him.

      Их объединяет… Ну, они оба на кассетах этой чёртовой Ханны Бейкер, той девчонки, которую оба считают слишком слабой. Стэндалл и Фоули считают, что им тоже досталось от жизни, но они всё ещё терпят.       Вот Джастин ненавидит свою семью: мать, непонятного безликого отца, отчима номер один, отчима номер два, отчима номер три, четыре, пять и остальных, кого уже перестал считать кем-то, кто останется с ними надолго. Он отчаянно хотел чего-то нормального для семьи: маму, которая готовит ужин, стоя на кухне в тапочках и в переднике, может быть, даже отца или отчима, от которого ему было бы достаточно и этих неловких: «Так как дела у тебя в школе?», да хоть бы и: «Идёшь к той симпатяге? Я ведь не должен рассказывать тебе про презики, надеюсь?» Он был согласен и на просмотр какого-нибудь тупого стэндапа под пиццу, даже под пиво, может быть. Но он не был до конца уверен, пьют ли дети и родители пиво вместе в обычных семьях. Его эти мажористые друзья, Зак и Брайс, были какими-то ёбнутыми, с ёбнутыми семьями. У Брайса родаков почти никогда не бывало, он пил пиво в окружении одноклассников. Заку вряд ли вообще разрешалось произносить вслух слово «алкоголь» при его матери.       У Алекса другая ситуация: он много думает. Он ненавидит именно это. Он чувствует себя самым, блять, умным человеком в мире и страдает от одиночества в понимании того, что творится вокруг. Все такие тупые, а он понимает так много. Он хочет вынести себе мозги, потому что его мысли доводят его до такого состояния, и тогда ему приходится идти на тупые вечеринки, чтобы басы и пьяный гомон заглушили его собственный голос в голове. Он поэтому и сдружился со всеми теми идиотами. Он знал, что показался им забавным, может, даже каким-то педиковатым: одевается слегка по-другому, играет в задротском джаз-бэнде, играл тогда, по крайней мере, пьёт всякую хуетень в «Моне», как девчонка из средней школы, ходит с пирсингом в носу, словно он или бык, или, что подходит чуть больше, депрессивный подросток начала нулевых, что слушает все эти страдальческие песни. Но теперь он один. Раньше он слушал, как очаровательно щебечут две птички, пока одна не улетела, насрав ему на голову на прощание, а другая не взорвалась в воздухе, забрызгав его своими блядскими потрохами. Он одинокий и покинутый, и от этого думает так много, что его уже тошнит. Лучше бы его избили ещё раз. Может, это закончится тем, что с его тупой головой что-нибудь случится, и он вообще перестанет нормально думать.       Но нет никакой драки, вправившей бы ему мозги. И сейчас он думает, что вся эта ситуация довольно нелепая, если рассказывать кому-то. Но рассказывать всё равно некому, поэтому пора признать: они, Алекс и Джастин, стоят рядом на кухне и думают каждый о своём. Джастин о том, как же охуенна домашняя стряпня. Алекс, как обычно, о чём-то не столь приземлённом. Ему похуй на вкус стейка, на красные глаза Фоули, на его жадные попытки сожрать всё и сразу. Хотя нет, на последнее не похуй, и Алекс искренне и слегка удивлённо желает Джастину не подавиться.       Их объединяет, ну, Джессика. Алексу кажется, что Джессика довольно клёвая, он привязался к ней. Чуть грубости, капелька недоумения, когда она слышит шутки Ханны и Алекса, но все мы не идеальны, разве нет? Она хорошая, Алекс правда думал, что они продержатся чуть дольше в своих искусственных подростковых отношениях, она ему нравилась. А он ей, видимо, не так сильно, как хотелось бы. Вот Джастин был от неё без ума. Алексу иногда было дохуя интересно, что же такого Джастин нашёл в Джессике, чего не нашёл в Ханне. Почему с одной он обошёлся так дерьмово, а другую не заваливал целых два месяца? Может, во второй было мало Брайса? Алекса передёргивало каждый раз. Во второй его, наоборот, было слишком много. У него сжималось сердце каждый блядский раз. Будь он на месте Джастина, на месте Ханны… Он не позволил бы такому случиться. Не только потому, что это была Джесс, которая ни в чём не виновата, которая просто не заслужила этого… Такого никто не заслуживает, даже самые мерзкие из них.       Джастин не может дозвониться Джессике, и это выводит его из себя. Всё его желание извиниться перерастает в раздражение. Но он пытается держать себя в руках. Одно на другое, и у него вот-вот начнётся истерика. Но он ведь помнит, на чьей территории находится, на чьей будет находиться ещё несколько часов.       — У тебя есть пиво? — Джастин пытается говорить не слишком громко, он не знает, как к алкоголю относится семья Алекса. Его отец выглядит довольно заботливым. Джастин, признаться, немного завидует.       Алекс вскидывает брови и отводит взгляд в сторону, чуть приоткрывая рот.       — Ты решил напиться в моём доме? Всё равно нечем.       — Ты сможешь отвезти меня в «Блю Спот»? — Джастин смотрит на Алекса, который не особо горит желанием исполнять его просьбы. Фоули его понимает, но у него слишком дерьмовое настроение, чтобы отказываться от такого удовольствия, как лёгкий алкоголь. Он бы и травки курнул, но дома закончилась, а идти к Брайсу нет никакого желания. Его тошнит при его упоминании. Он хочет немного расслабиться. — Да брось, я немного. Я ведь не водку прошу, ага?       Алексу всё ещё кажется это плохой идеей. Он понимает, в каком состоянии находится Джастин, он видел, как он вёл себя, напиваясь до усрачки. Стоит ли вообще верить его словам? Алекс считает его той ещё гнидой. Он неделями обманывал Джессику, не рассказывал о том, что Брайс с ней сделал, защищая их жалкие шкуры, так что соврать насчёт пива — раз плюнуть.       — Пожалуйста, Стэндалл? — Джастин вытягивает лицо и хитро улыбается. — Разрешу тебе выбирать музыку в машине, м?       Ещё бы он не выбирал музыку в его же машине. Алекс усмехается и понимает, что этим самым и проебался. Ему не стоило сбрасывать с лица маску серьёзного мальчика. Джастин выглядит, как чёртов победитель.       Они практически одни на дороге, Алекс тихо мурлычет под Joy Division. Джастин — засранец, он знал, как трепетно этот парень относится к слову «музыка». Для Алекса это — грёбаный мир. Для Джастина — ремиксы бессмысленных поп-песен, что обычно играют на вечеринках у Брайса. Возможно, ему понравилось несколько треков, которые ставил Тони на танцах, но он не придал этому большое значение. Возможно, они показались ему хорошими, потому что рядом была Джесс.       Сейчас ему кажется, что эта явно не новая песня, в которой всё тянули «Love, love will tear us apart again» и которую он слышал явно не в первый раз, открывалась как-то по-новому для него. Может потому, что он прислушался к словам, и ему кажется, будто они были вырваны прямо из его сердца? А может из-за Алекса? От того, как он ритмично постукивает пальцами по рулю, чуть качает головой и всё продолжает еле заметно шевелить губами? Чуть прикрывает глаза, когда шепчет «again». Он замечает, как Джастин смотрит на него и хмурится, бросая взгляд в его сторону. Облизывает губы и сидит молча, более не позволяя себе такого. Как он мог забыть, что находится в машине не один? С Джастином. Они не особо ладили сейчас, не так ли?        — Хэй, я надеюсь, что у тебя есть деньги, — заявляет Джастин.       Алекс закатывает глаза. Он чувствует себя его рабом. Приподняв бёдра, он лезет в карман.       — Хватит на бутылки четыре, — оценивает Джастин.       — Не трать всё, зачем столько?       — Я собираюсь нахрен забыться, — он вырывает смятые купюры из руки Алекса и вылетает из машины, поежившись от вечерней прохлады. Ему обычно без лишних вопросов продавали и многое, что было покрепче пива, но лишь когда он был в сопровождении Брайса. Хоть он и полагался на недалёкость кассира, Джастин снял школьную куртку. Стэндалл надеется, что у них не возникнет никаких проблем с удостоверением и на этот раз.       Джастин возвращается с двумя бумажными пакетами, на лице довольная ухмылка.       — Покатаемся, Стэндалл?       — Ты не будешь пить в машине.       Джастину хочется крикнуть на Алекса. Что ему эта машина по сравнению с неуравновешенным состоянием Фоули? Но он сдерживается, потому что боится остаться ночью без крыши над головой. Никто не говорит, что он при этом не начнёт язвить.       — А я надеялся на свидание перед тем, как мы завалимся в твою комнату.       Алекс усмехается.       — Эта фраза на всех работает?       — А на тебе нет, что ли?       Алекс постоянно думает, помните? Даже сейчас, когда ему надо думать о дороге или о том, что он будет делать с пьяным Джастином Фоули, как объяснять это всё отцу, его мозг кричит, что у этого самого Фоули довольно тупые шутки с весьма сомнительным подтекстом. Он пытается расценить это как флирт, а потом понимает, что это совершенно глупо. Джастин Фоули флиртует с Алексом Стэндаллом. Звучит, как если бы по городу начали бродить дети, напевая о том, что Ханна Бейкер воскресла. Джастин любит Джессику. И Алекс тоже любит её. Ну, он так думает. Он не уверен, можно ли назвать это чувство любовью. Он слишком много думает, чтобы просто отдаться таким сильным эмоциям, как любовь или ненависть. Им правят лишь мелкие грешки типа мстительности и зависти.       Джастин пытается не смеяться слишком громко, наблюдая за этим неспортивным и тощим Алексом, что пытается забраться в свою комнату через окно.       — Ты серьёзно никогда этого не делал?       — Я не такой тупой, я знаю, что существует грёбаная дверь.       Но никакой двери с четырьмя бутылками пива. Один пакет, в котором лежит уже одна бутылка, забирает Алекс. Джастин смотрит на него очень внимательно:       — Как же твои… Проблемы с животом?       — Ты мне что, мама? — Алексу уже плевать на свой организм. Если он, наконец, загнётся, то всё будет намного проще. Никто не обвинит его в самоубийстве, ему даже не придётся сильно напрягаться. В последнее время он думает об этом слишком часто. Быть может, это слабое тело было дано ему неспроста?       — Мама? Я скорее был бы папочкой, — Джастин делает глоток, но Алекс может легко разглядеть его ухмылку.       — Если ты не хочешь ночевать на улице, то заканчивай с этими тупыми шутками, — Алекс не настроен на то, чтобы напрягать свои клетки мозга, отвечающие за сарказм, ради Джастина Фоули. — Заткнись и пей.       — Какая же ты занудная сучка, Алекс Стэндалл.       Тем не менее, Джастин Фоули возвращается. Он расслабляется, откидывая голову на кровать Алекса. Они сидят напротив окна, на полу. Немного холодно. Джастин забыл куртку в машине, но пытается сделать вид, что ему похуй на температуру в комнате и мурашки на коже. Алекс в рубашке и кардигане, и он заинтересован в том, сколько Джастин ещё так просидит. Это явно не то, как следует обращаться с гостем.       — Это всё хуйня, — внезапно говорит Джастин. — Хочу отсюда съебать. Из этого города.       — Отличная идея, — без всяких эмоций отвечает Алекс и делает глоток. Живот начинает немного крутить, он пытается не морщиться.       — Давайте просто уедем, пока про кассеты не узнал кто-нибудь не тот?       — Возьмём новые имена, — Алекс внимательно вгляделся в расслабленное лицо Джастина. — Тебе бы подошло, эм… наверное, какой-нибудь Мэтью.       Джастин удивлённо вскидывает бровь.       — А тебе бы пошло имя Энджела.       Алекс чуть не давится пивом. Губы Джастина кривятся в довольной ухмылке, доводить Алекса — его хобби на эту ночь.       — А деньги… спиздим немного денег у родителей на первое время.       — Ага, они погрустят немного, но потом поймут, что им больше не надо тратиться на нас вообще. И сумма, что мы забрали, станет совершенно незначительной. Но что мы будем делать, когда они закончатся?       — Оу, ну вы-то с Райаном, конечно, пойдёте к ближайшему бару, в какой-нибудь тёмный угол. Он чуть развязнее, но на Энджелу сразу клюнет много людей из-за этой твоей невинной педиковатости.       — Ты так говоришь только потому, что я симпатичнее тебя, — Алекс усмехается. У него перед глазами немного плывёт, но так всегда после пива. Он может перенести алкоголь, его лишь немного клонит в сон. — Ты пытаешься скрыть своё недовольство за всеми этими шуточками.       — Я бы не стал так смело разговаривать со своим будущим сутенёром, — Джастин говорит так, будто он совершенно серьезен.       — Пошёл ты. Даже в твоих фантазиях не хочу быть оттраханным каким-нибудь мужиком.       Они оба замолкают, оба думают о Джессике. Алекс видит, как Джастин меняется в лице. Он знает, что Ханна не врёт, зачем ей это? В чём был бы смысл? Если это была чистейшая ложь, то это не задевало бы Джастина так сильно.       — Я скучаю по Джесс, — бубнит Джастин. Он не хочет быть услышанным, но эти слова должны существовать в пределах этой комнаты.       — Кому ты рассказываешь.       Джастин поворачивается к Алексу очень резко, его глаза горят. Он отставляет в сторону бутылку, уже вторую, и прикасается к скуле Стэнделла, всё ещё хранящей на себе последствия стычки у библиотеки.       — Ты чего? — Алекс не то, чтобы напуган и взволнован, но он поджимает ноги и хмурится, опуская глаза.       — У меня такое чувство, будто я не целовал её вечность, — шепчет Джастин. Алекс думает, что это тупо, потому что пьяного Фоули пробило на чёртовы откровения, а ему это совсем не надо.       — Я не целовал её на вечность дольше твоей вечности, понял? — Он почти шипит. Ему кажется, что Джастин хочет, чтобы Алекс пёкся об их с Джесс отношениях. Свои-то он, конечно, проебал, но это не значит, что теперь он должен слушать нытье Фоули, ему это нахер не сдалось.       — Ты целовал кого-нибудь после того, как вы расстались?       — Только ваши с Заком и Брайсом задницы.       — Я не целовал никого другого с тех пор, как мы начали встречаться. Думаю, я почти запомнил каждую особенность её губ. Мне уже кажется, что мои губы стали её губами.       Алексу кажется, что ему надо послать Джастина, но он не успевает ничего произнести, потому что тот жарко выдыхает ему в губы:       — Я бухой, конечно, но мне кажется, что это довольно хорошая идея.       — Мужик, это самая тупая идея, — Алекс упирается руками в плечи Джастина, но тот не реагирует.       — Забей. Просто закрой глаза. Я буду думать, что ты Джесс.       Но Алекс не может представить, что Джастин — это Джессика. Джесс бы никогда не схватила его за шею так решительно, по-мужски, грубо и властно. У неё не было таких холодных пальцев, от неё не пахло морозом и пивом. Алекс и сам начинает дрожать, но не от холода, а потому что вся эта ситуация начинает его пугать. Алекс думает закричать, но вспоминает, что тут пьяный Фоули и он сам, находящийся не в лучшем состоянии, и эта идея тут же отпадает. Он решает, что надо просто уйти от этого.       — Джастин, отвали нахрен.       Но Фоули не слушает его, он лишь прикрывает глаза. Ему нравится, как пахнет Алекс, даже несмотря на то, что это точно не запах его Джессики. Но это приятно: какой-то одеколон с приятным, но не режущим запахом; а ещё что-то по-домашнему тёплое. Он думает, что может справиться с этим наваждением, хотя это не так.       — Фоули, блять.       — Стэндалл, я тебя не трахнуться с собой прошу, окей? Это поцелуй. Поцелуи ничего не значат для нас с тобой. Мы ведь можем слегка помочь друг другу? Говорю же, я представляю Джесс, тебе ничего не мешает сделать то же самое, парень.       Алекс надеется, что сможет перехитрить Джастина, играя по его же правилам, и поэтому хватает его за плечи, нажимая на них. Нависая над Фоули, он чувствует, что победил. Он много думает, помните? Джастин привык быть главным, он струсит, когда окажется в непривычной для себя позе.       — Я привык, что Джесс лежала подо мной, — томно выдыхает он в губы поражённого Джастина и уже собирается встать, чувствуя, что победил, но его хватают за талию и усаживают на себя.       — А мне нравилось, когда она была сверху — он толкается бёдрами к Алексу и тот охает, собираясь заявить, что это — уже слишком, но его губы обдаёт горячим дыханием Джастина, поднявшегося к нему. Алексу слышится, будто тот шепчет имя Джессики и дарит ему неуловимый, мимолётный поцелуй. Стэндаллу и вовсе кажется, будто ничего не произошло, но что-то внутри него бьёт тревогу, наверное это его бешеное сердце, что вот-вот выскочит из груди и надерёт задницы им обоим. Он стыдливо краснеет, потому что это был его первый поцелуй с парнем, на который он вообще не рассчитывал. И — чёрт! — это ведь парень его бывшей! Это вообще выходит за рамки разумного поведения, даже для подростков. Всё это проносится в голове Стэндалла за одну чертовски длинную секунду. В следующую их губы снова соединяются в поцелуе, но уже не таком невинном. Джастин придерживает спину Алекса, потому что тот всё ещё отчаянно старается отпрянуть от него. Алекс запрокидывает голову, оставляя губы Джастина одиноко гореть на этом холодном воздухе. Он надеется упасть, удариться головой, хоть что, лишь бы эта странная шутка Джастина прекратилась, но тот только притягивает Стэндалла ближе, заваливается на спину, снова оказавшись на полу. Алекс нелепо приподнимает бёдра вверх и пытается спрятать лицо в плече Фоули.       Джастин снова ловит губы Алекса, но на этот раз целует его совсем по-другому. Он знает, как это делает Джесс, они целовались чёртову кучу раз. Он более чем уверен, что Алекс помнит эти ощущения. Джастин старательно пытается повторить то, как она целует край губ и немного кусает верхнюю, а ещё то, как она жадно сминает губы партнёра, распаляясь. В голове Алекса сейчас всё взорвется, всё внутри него кричит от ужаса. Он прикрывает глаза и сердце отстукивает: «Джесс, Джесс, Джесс, Джесс…»       Их объединяет это дикое желание, они хотят друг друга в этот момент.       И они начинают целоваться так, словно забывают с кем проводят время на самом деле. По-детски торопятся, каждый пытается перенять инициативу на себя, и это рождает сумасшествие, полное помутнение рассудка. Они понимают, что проебались, когда одновременно выдыхают имена друг друга, обжигая влажные истерзанные губы. Алексу было бы почти стыдно, не будь ему так хорошо. Он видит в глазах Джастина просьбу о продолжении. Им почти страшно, что всё прекратится.       Джастин цепляется взглядом за сползший с левого плеча Алекса кардиган. Это кажется ему чертовски очаровательным.       — Я никогда ещё не называл Джессику Алексом, если честно, — с усмешкой выдавливает из себя он.       — На самом деле мы с ней расстались, потому что я постоянно путал её имя с твоим. — Джастин считает, что этот подъёб Алекса слишком очевидный, но все равно улыбается, даже смеется. Ему правда кажется это смешным. Ему кажется, что они как-то по-новому обрели друг друга в этот момент.       Джастину больше не хочется думать о неприятностях с мамой, он не злится на Джесс за то, что она не отвечает ему.       Алексу почему-то безумно хочется снять с себя всю одежду. Особенно штаны. О, там всё так плохо. И становится ещё хуже, когда Джастин облизывает прикушенную Алексом губу и жарко шепчет в этой тихой комнате:       — Я, блять, охуеть как хочу засунуть язык тебе в рот.       — Фу, — кривится Алекс от такой нахально-грубой фразы.       Не то чтобы он не позволяет ему сделать это сегодняшней ночью.