You never know what tomorrow may bring

Один поворот сменялся другим так быстро, что мозг едва успевал это фиксировать. Виктор бежал, бежал, что было сил, не различая земли под ногами. Петлял узкими улочками, не слушая свист ветра в ушах. Его сердце колотилось с бешеной силой, почти что выпрыгивало из груди, он начинал задыхаться, но темпа не сбавлял. Нельзя было. Если он замедлится, если остановится – всё, прощай жизнь и этот мир, или же произойдет что-то еще, не менее ужасное. Шаги за его спиной неизменно становились громче, и страх поглощал весь разум. Почему? За что? Виктор не знал. Он всего лишь краем глаза замечал чьи-то тени иногда. Его это пугало, но всякий раз, когда, собрав воедино всю смелость, что у него была, Виктор оборачивался, то не видел ничего и никого. Галлюцинации? Возможно. Но откуда им взяться? Как и анонимам, следящим за ним. Виктор был совсем обычным человеком. Обычнейшим. Неспособным вызвать какой-либо интерес к своей персоне, кроме как своей внешностью. Это правда, на неё часто обращали внимание, но не сталкерили же! Виктор скользнул в подворотню, спрятался между гаражами, попытался затаить дыхание. Длинные спутанные волосы платинового цвета рассыпались по плечам и спине неаккуратными прядями – лента, которой они были перевязаны, соскользнула где-то по дороге, и он не стал задерживаться, поднимая её. Мужчина прикрыл глаза, замирая в своей напряженной позе. Не было слышно ни шороха. Неужели не нашли? Он тихо выдохнул и неслышно попятился назад, выходя в заднюю часть дворика. Вокруг все так же никого не было. Ему показалось, что он спасен, и его шаги стали смелее. И всё для того, чтобы, пройдя чуть дальше, оказаться у глухой бетонной стены… Она была выше роста Виктора, обойти тоже не представлялось возможным – кругом были расположены многоэтажки; это был тупик, и мужчина, содрогнувшись, обернулся обратно, лелея крохотную надежду, что выберется отсюда тем же путем, что и попал. И замер. Напротив него стояло трое мужчин: один, щуплый на вид, поигрывал ножом; другой – высокий и широкоплечий, типичный громила из баров, хмуро уставился на него; третий смотрел куда-то мимо Виктора, будто ему совсем не было до него дела, а его неряшливая темная челка закрывала почти все лицо. Из оружия у него была разве что дубинка, привязанная к поясу, но он не спешил ею воспользоваться. - Ч-что?.. – Виктор попытался что-то выдавить из себя хриплым голосом. – Что вы от меня хотите? Те молчали, все как один. - Это грабеж? Вы хотите забрать мои деньги или как? – прокашлявшись, спросил снова Виктор. Здоровяк покачал головой. - Просто ты – наша работа. Пока что, - сипло отозвался тощий мужчина с ножом. - В… в смысле? – нахмурился Виктор. – Я ничего не понимаю… Вы не могли бы… - Нет, - отрезал тот же человек, подходя ближе. Виктор попятился, но всего через один шаг его спина уперлась в стену. Хотелось взвыть – от непонимания, страха, смятения. Это, правда, происходит с ним? Обычным офисным работником? Бред какой-то. Виктор сильно зажмурился, мысленно прощаясь со всем на свете. Раньше он не представлял себе, каково это – умереть, вообще не думал о смерти. Сейчас же, столкнувшись с нею лицом к лицу, ощущая на себе её холодное дыхание, он чувствовал, что растерян, как никогда прежде. А еще ему было страшно. Очень страшно. - Кто ты? – услышал он и распахнул глаза в удивлении. Разве они только что не назвали его своей работой? Зачем тогда спрашивать? За какую-то секунду он почувствовал резкое движение и вызванный им ветер, после чего перед ним оказался еще один человек, будто спрыгнул с крыши (многоэтажки? невозможно). Виктор не видел его лица – лишь спину, коротко остриженные черные волосы, темно-серый, как мокрый асфальт, плащ – но отчего-то почувствовал себя спокойнее рядом с этим незнакомцем. - Чем это вы занимаетесь? – послышался мелодичный голос; тем не менее, в вопросе звучала уверенность и решительность. - Отойди, - выплюнул сквозь зубы здоровяк. - Как невежливо, - хмыкнул незнакомец. Картинка вдруг пришла в движение. Амбал взвыл и рванулся вперед. Виктор закрыл глаза. Страх начинал наступать с новой силой. - И это всё, на что ты способен? – поинтересовался его таинственный спаситель. Виктор поспешил снова охватить взглядом окружающую обстановку. Здоровяк будто ударился о невидимую преграду – хотя, присмотревшись, можно было заметить окутавшую их почти что прозрачную сферу, по которой время от времени проскальзывали синие искры. Он пытался сквозь нее пробиться вперед, но удары кулаками или ногами не давали никакого результата. - Он один из одаренных! – воскликнул прежде молчавший третий член команды нападающих. Он откинул волосы с лица и не сводил пораженного взгляда с черноволосого мужчины. Последний же просто стоял, вскинув руку, и никак не отреагировал на его слова. - Отступаем! – прокричал тот же человек, пятясь назад. - Ну уж нет, - пробормотал спаситель Виктора, потянувшись рукой к поясу и – Виктор мог бы поклясться! – доставая узкий меч, что сразу же засверкал при свете солнечных лучей. Барьер пропал; здоровяк тут же упал из-за слишком резких движений, с помощью которых пытался его пробить. Он получил удар рукоятью меча по голове и обмяк на асфальте, после чего досталось его спутникам. Виктор смотрел на драку широко раскрытыми глазами, все еще не веря до конца в происходящее. Он обычный парень с совсем обычной работой, сидит в офисе, помогает оформлять заказы в интернет-магазине или консультирует потенциальных покупателей по телефону, всё, точка! Как… как всё это возможно? Меч переливался не только на солнце – по нем проскальзывало что-то наподобии электричества, искрилось, вспыхивало серебристо-синим цветом. Виктор снова подумал, что у него начались галлюцинации, и попытался себя ущипнуть, но тщетно. Картинка перед глазами не поменялась; непонятная ситуация, в которую он попал, тоже. - Ты в порядке? – услышал он тихий мелодичный голос возле себя и поспешил проследить взглядом, откуда говорят. Его глаза встретились с глазами темно-шоколадного цвета, и Виктору вдруг показалось, что у него кончился воздух в легких. Парень напротив него был более, чем просто симпатичный, но было трудно обращать внимание на что-то еще в его внешности, помимо прекрасных глаз с неимоверно длинными черными ресницами. - Они не задели тебя? – обеспокоенно спросил его вызволитель, откинув с лица пряди черных волос, что в беспорядке от драки спадали на лоб, и Виктор понял, что так и не ответил на предыдущий вопрос. Во рту пересохло, и всё, на что его хватило, - это просто покачать головой. Парень напротив него улыбнулся, и Виктор подумал, что теперь и умереть не жалко. Его сердце выпрыгивало из груди уже по совсем другой причине; он стоял и заворожено смотрел – нет, пялился! – на только что обретенную любовь всей своей жизни. - Эм… - прокашлялся он, подумав, что нельзя упускать момент. – Могу я поинтересоваться, как зовут моего спасителя? Виктор ослепительно улыбнулся и игриво подмигнул, от чего его собеседник в момент покраснел. - Юри. Меня зовут Юри Кацуки. А тебя? - Виктор Никифоров, для тебя просто Виктор, - подарил еще одну обаятельную улыбку он. Щеки Юри приняли еще более насыщенный оттенок красного. «Какой милый!» - вопило всё естество Виктора, но он старался сохранить выражение лица невозмутимым – ну, может, немножечко слишком счастливым. Но ему простительно – всем влюбленным простительно. - Спасибо, что спас меня, Ю-ури, - он с удовольствием протянул его имя, наслаждаясь им на своем языке, и подошел на шаг ближе. – Могу я пожать тебе руку? В честь приветствия и благодарности. Брюнет молча и немного нерешительно протянул ему свою ладонь, и Виктор пожал её – несильно, но уверенно, энергично, немножко задерживая рукопожатие и мягко скользя пальцами по чужой ладони, когда все же заставил себя отпустить её. Никифоров осознавал, что слишком очарован, чтобы мыслить трезво, и сдерживался лишь для того, чтобы не натворить глупостей и не вспугнуть этого потрясающего парня, имя которого было настолько же прелестным, насколько и сам Юри. - Чего они хотели? – поинтересовался Кацуки, отрывая наконец-то взгляд от Виктора, чтобы рассмотреть лежащих на земле побежденных противников. - Не знаю. Они не сказали мне этого. Просто гнались за мной и еще, кажется, следили тоже. Я двоих из них видел как-то, по отдельности – в отражении витрины и еще где-то, но тогда мне казалось, что у меня паранойя начинается. - Хм, странно. Вот так ни с того, ни с сего? Почему они преследовали тебя? – нахмурился Юри, перехватывая его взгляд. - Ну, не знаю, может, потому что я так красив? – прощебетал Виктор деланно легкомысленно: внутри он весь сжался, пытаясь предугадать реакцию на свои слова и молясь, чтобы Кацуки решил пофлиртовать с ним в ответ. Во всяком случае, если ничего и не получится, Никифоров уж точно будет знать, что сделал всё возможное, использовал всё свое обаяние, чтобы произвести запоминающееся и располагающее к себе впечатление. К тому же, это обычно удавалось: кто устоит перед красивыми длинными волосами платинового цвета и выразительными ярко-лазурными глазами? На внешность свою Виктор не жаловался – он был уверен в себе и в том эффекте, который он почти в ста процентах случаев производил на людей. - Да, ты правда… очень… То есть, я не это имел в виду, - выпалил Юри, отчаянно краснея. Снова. Виктор подумал, что никогда еще не находил такое зрелище настолько невероятно очаровательным. Никифоров с трудом выровнял дыхание. Значит, он все же понравился ему? Как мило. Это значило, что можно было использовать артиллерию потяжелее. - А что же ты хотел сказать, Ю-у-ури? – с придыханием спросил он, не сводя взгляда с притихшего парня и делая еще шаг ему навстречу: еще пара сантиметров – и тот не сможет избежать поцелуя с ним. Слишком поспешно? Слишком резко? Возможно; но Никифоров чувствовал, что он не сможет снова нормально дышать, если не сделает этого. - Нужно кого-то из них допросить, когда придут в чувство. Или всех. Но… - Юри чуть отодвинулся, - тебе не обязательно оставаться. Я сделаю это и сам. Ты сейчас в безопасности, иди. Внутри у Виктора что-то оборвалось. Ну уж нет, он не позволит поставить точку на всем прямо сейчас! - А если за мной следит кто-то еще? И никто мне уже не поможет! – он устремился вперед, к Кацуки, и сжал его руку своей. – Прости, но мне страшно, Юри. Тот еле слышно выдохнул. - Что же ты натворил, Никифоров? – проникновенно поинтересовался он, склонив голову набок и чуть улыбаясь. - Виктор, я говорил тебе называть меня Виктором, помнишь? Не знаю, - вздохнул он, сжимая руку Юри крепче и радуясь, что тот её так и не забрал. – До этого времени я даже и не подозревал, что существуют люди, которые могут делать… то же, что и ты. И действительно, как непредсказуема жизнь! Еще вчера его день ничем не отличался от череды прошлых, а сегодня он попал в эпицентр событий, которые, собственно, нормальными и не назовешь. Это точно не сон, а реальность? Никифоров не удивился бы, если б он сейчас проснулся и осознал, что все произошедшее на самом деле никогда и не случалось. - Потому что обычно людям стирают память, милый, - мягко отозвался Юри, поднимая руку и проводя ею по волосам Виктора. – Представь себе, что творилось бы, знай все о том, что кое у кого есть сверхъестественные способности, пусть нас и мало. Никифоров обратил мало внимания на вторую часть, сосредоточившись на первой, а именно – на стирании памяти. Неужели это было возможно? Неужели так поступят и с ним? - Ты говоришь это… потому что хочешь это сделать? – Никифоров уставился на Кацуки во все глаза. Удивление было так велико, что он почти не обращал внимания на чужие пальцы, что нежно прикасались к его волосам. - Да, - Юри встретил его взгляд решительным своим. – Именно это я и собираюсь сделать. - Но ведь… я же всё забуду, да? – растерянно выдохнул Виктор. – И не буду помнить этого. И тебя тоже. - Верно, - в темном шоколаде глаз проскользнула тень сожаления. – Таковы правила. - А если кто-то еще попытается шпионить за мной или напасть? А я даже не буду в курсе, что я не в безопасности! – возмутился Никифоров. - Этого не случится, - заверил его Юри. - Почему? – нахмурился Виктор в замешательстве. - Пока что ты под моей опекой. Я пригляжу за тобой, - просто ответил Кацуки. - Пока что? И всё? Тогда, тем более, я хочу это знать! Юри, ты не можешь этого со мной сделать! – выпалил Никифоров. Он весь кипел, у него дрожали руки, и он совсем не знал, что предпринять, чтобы изменить исход событий. - Отчего же? – поинтересовался самый потрясающий в мире парень напротив него. Виктор не стал отвечать. Он просто в один момент бросился вперед – так, что Юри ахнул от удивления – после чего сжал его в объятии и наконец-то сделал то, чего ему хотелось с самого начала: прикоснулся к его губам своими. Тот не отшатнулся, не оттолкнул, и даже если он делал это потому, что заставит Виктора всё забыть потом, он готов был использовать эту возможность, пусть и так. Пальцами он осторожно, почти невесомо провел по щеке Юри, и тот закрыл глаза. Никифоров закрыл тоже и впился в его губы снова – уже сильнее, ощутимее, чувствуя, как под его губами раскрываются чужие, и врываясь в чужой рот со стоном, сдержать который так и не получилось. Кацуки открылся, подался навстречу, его горячий язык обвился вокруг его собственного, скользя, лаская, принося ни с чем не сравнимое удовольствие. Виктор потонул в этом поцелуе, отдаваясь ему полностью, прижимая Кацуки к себе крепче и видя рассыпавшиеся звезды под закрытыми веками. - Юри, - шептал он, оторвавшись от его губ, чтобы целовать всё, до чего мог дотянуться – щеки, скулы, подбородок, шею. Кацуки тяжело дышал и позволял ему делать всё, что заблагорассудится, так что Никифоров отбросил всё стеснение и рамки приличия, которые ему и так мало о чем ему говорили. Он был увлечен; он умирал и рождался заново с каждым поцелуем. Его сердце ожесточенно билось в грудной клетке, низ живота сладко пульсировал, а всё тело охватила приятная истома. Юри был почти такого же роста, как и он, даже чуть ниже, но Виктор думал, что его было бы удобно целовать, каким бы он ни был. - Виктор, - почти что прошептал Юри. – Виктор, остановись. Давай не будем заходить слишком далеко. Давай не будем всё усложнять. Это твердил ему и собственный рассудок, но что с того? Что, если они больше так никогда и не увидятся? - Ты собираешься отобрать у меня воспоминания, так что я не смогу даже мечтать о тебе. Поэтому мне нужно воплотить всё это в реальность, сейчас же, - невозмутимо ответил он, продолжая целовать ключицы сквозь вырез свитера под плащом, отодвигая ткань и добираясь поцелуями почти что до плеча. - Вот именно: ты не будешь этого знать, а я вспомню еще не раз. Виктор, прошу тебя, перестань, - Юри вдруг застонал: Виктор лизнул его шею, а затем вобрал в рот мочку уха, посасывая. - Останови меня, - хрипло предложил он, отрываясь едва ли на пару секунд. Юри простонал еще раз и закрыл себе рот рукой. Руки Никифорова пробрались под одежду, оглаживая такое желанное тело и изучая его своими пальцами. Кацуки весь горел, прогибался под прикосновениями, совсем противоположно к его словам. Виктор видел, что Юри сходит с ума – он и сам сходил с ума от него, от его мягкости и отдачи. Вжать его в стену, огладить его всего – всё, о чем мог думать Никифоров, всё, что казалось ему полным блаженством. Он с силой прошелся по бокам Юри, опуская руки на бедра и с удовольствием ловя дрожь в ответ на свои действия. Этого было чуть ли не слишком; ощущения навалились, будто лавина, заполняя его всего. Никифоров бросал украдкой взгляды на пребывавшего в не меньшем блаженстве Юри – раскрасневшийся, податливый, дрожащий, тот казался ему прекрасным, настоящим совершенством. Совершенством, что, немного придя чувство, решительно отстранило его от себя. Виктор снова потонул в глазах цвета горького шоколада с карамелью. Он уже начал думать, что лучше бы умереть, чем жить без этого дальше и даже не помнить об этом. Может, Юри все же передумает? Хотя на это было не похоже. Тот приводил в порядок дыхание и, справившись, уверенно заглянул Виктору в глаза. - Я был счастлив встретить тебя, - тихо сказал он, видимо, прощаясь. Никифоров вздохнул, сдерживая слёзы, что так не по-мужски хотели прорваться наружу и смыть собой всё. Успеется еще. - Я… - выдохнул он и замер. Выражение лица Юри переменилось. - За спину, быстро, - коротко приказал он, потянувшись за мечом. Виктор послушался, юркнув, куда было приказано. Здоровяк пришел в себя первым и уже бежал к ним; его лицо было перекошено от ярости настолько, что Никифоров даже содрогнулся. Нападающий подобрал железную дубинку, что валялась, брошенная третьим, непонятно когда сбежавшим, членом их команды, и с хриплым рёвом бросился вперед. Кацуки скрестился с ним в схватке, и Виктор не мог не переживать за него, пусть даже и видел немного ранее, как великолепно тот сражается. Какой-то шорох привлек его внимание, и он обернулся на звук. С другой стороны к Юри подкрадывался тот мужчина с ножом, и Кацуки совсем этого не видел. - Юри! – закричал Виктор, холодея от страха. Тот не оглянулся, будто не услышав. Враг ухмыльнулся, подобравшись уже очень близко. Никифоров не знал, что делать. Он снова кричал и кричал, но безрезультатно. - Нет! – вскинул он руку, когда мужчина замахнулся для удара. И в шоке уставился на свою ладонь, с которой вырвалось пламя, охватившее того. Нож выпал из руки; раздался жуткий вопль. Здоровяк обернулся на этот шум, и Юри пронзил его мечом, после чего и сам повернулся. Виктор видел, как Кацуки переводит взгляд с почти сгоревшего заживо, уже совсем обугленного, мужчины на него, хмурится и крепко сжимает свой длинный узкий меч. Потом выражение его лица сменилось на такое, что Никифоров мог бы охарактеризовать как понимание. Юри приблизился к нему. Виктор все еще стоял и разглядывал свою руку. - Это… ты? – осторожно спросил он. Никифоров кивнул. - Сам не знаю, как так получилось… - Ох, Виктор! – его вдруг крепко сжали в объятиях, и ему показалось, будто пелена непонимания и замешательства, что окутала его, в один миг рассеялась. – Так вот почему они преследовали тебя! Ты такой же, как и я! Кто-то, должно быть, узнал о твоем скрытом даре. - Что? – недоуменно спросил Никифоров. Странно, но, даже не осознавая до конца, что случилось и как это теперь повлияет на его жизнь, он вдруг испытал чувство, что теперь всё встало на свои места. - Ты пойдешь со мной? То есть не так, ты… хочешь? – спросил у него покрасневший Кацуки, отстранившись. - С тобой - хоть на край света, но… Подожди, так ты больше не собираешься стирать мне память? – наконец-то осенило его. - Ты такой же, как и я, так что… ты можешь остаться со мной, - запинаясь, выдал Юри. – Но ты должен выбрать сам, что тебе больше по душе. Ты можешь вернуться к себе домой и продолжать жить нормальной жизнью, а можешь прыгнуть в неизвестность… со мной. Потому что я сам никогда не знаю, что будет завтра. - Я согласен. Юри, разве я не говорил, что всё, чего я хочу, это остаться с тобой? – выдохнул Виктор, взяв ладонь Кацуки в свою. Тот нахмурился. - Что-то не припоминаю, - протянул он, пытаясь оставаться серьёзным, но хитринки во взгляде выдали его с головой. - Тогда я сказал это сейчас, - пожал плечами Виктор. – Юри, я… Тот прервал его, как и Никифоров его раньше – поцеловав: мягко, нежно, прикасаясь кончиками пальцев к шее сзади и скользя по ней к волосам. - Я знаю, - прошептал он, оторвавшись, после чего снова накрыл его губы своими. Виктор закрыл глаза в блаженстве. Теперь он уж точно не отпустит Юри. Никогда. И наплевать, что там может быть завтра.