Обещание сохранить

Перебор Серебристых струн летел над опустевшим садом, над тем тенистым его отдаленным уголком, где редко бывал кто из домочадцев, где даже когда, словно состоявший из невесомых арок, чертог наполняло множество звонких счастливых голосов, можно было найти немного тихого уединения. Или наполнить его негромким музыкальным перезвоном. Как сейчас. Она замерла в нескольких шагах, не решаясь прервать мелодию, а еще... запечатлеть навсегда в памяти такой его образ. Не сына Финвэ Нолдарана, а её супруга, её любимого, того, с кем на двоих у них была одна душа. Сильные, изящные пальцы, творящие мелодию, простая не парадная одежда, светлая ткань, украшенная лишь вышивкой по вороту и рукавам, пряди волос, неубранные строгим венцом, и любимое лицо, не омраченное в этот миг ни бременем раздора, ни долгом и ответственностью, ни тревогой за отца и упрямого брата. Таким он бывал только для неё... vernonya*... и эта песня, звучащая без слов, ибо слова лишние, она никогда бы её не забыла. Эта песня звучала в тот день, когда приняла серебряное кольцо. Не смущенно и пугливо, а с радостной уверенностью и ликованием свершения мечты... Она знала, что сейчас слушала эту сказку в последний раз... - Vessenya**...? - Ноло поднимает глаза от струн. Похоже, aranion не ожидал её увидеть, не заметил приближения. Улыбаясь, он откладывает инструмент*** в сторону. - Ты искала меня? Прости, что не предупредил... - Ничего страшного, - Анайрэ прерывает извинение, - я ведь знаю, где тебя искать, на нашем старом месте, на её губах появляется легкая улыбка, когда нолдэ переводит взгляд на высокий, в несколько обхватов дуб, под которым, прямо на траве расположился Аракано. - Он так вырос, ты ведь помнишь, каким он был гибким побегом, когда мы пришли сюда впервые... - Помню. - Он смотрит только на жену, словно видит её впервые, или не может насмотреться. - Иди ко мне. Анайрэ опускается рядом с супругом на сочную траву, кажущуюся серебристой в прохладно-ласковом свете Тельпериона, кладет голову на сильное плечо. Какое-то время они не говорят ни слова, находясь в том одном молчании на двоих, когда прикосновение полнее любых слов, но все же оно прерывается... - Meldonya... ты ведь тоже чувствуешь это... чувствуешь, что приближается что-то, удар, после которого поднимутся не все... - Анайрэ поднимает глаза, в их ясной глубине понимание... Ни слова о Непокое... о Долге... это лишнее... сердце ощущает, не деля... все вместе... все сразу. Если бы оно умело... Если бы оно знало, как закрыться... защититься... встретить такой удар. - Пообещай мне, vessenya... - Для тебя, все что угодно, сердце моё.... - Что бы ни случилось со всеми нами... со мной и с Домом, - как бы он хотел, что бы это было просто дурным сном... - Пообещай мне... поклянись, что не уйдешь во Тьму... что сохранишь себя, сохранишь память, сохранишь нас в себе. Хотелось бы ей не понимать сейчас Аракано... не чувствовать, что стоит за каждым словом... как бы ей хотелось быть с ним до конца Арды... - Я обещаю, Ноло... мой Ноло - обманчиво хрупкая на вид ладонь до боли сжимает сильную мужскую руку... Этими словами, как по сердцу режешь, почему же. - Я клянусь тебе, что сохраню. Касание, горько-соленое единение уст, как печать, как вечное напоминание о клятве. Запечатлеть навеки. До того, как придет время. Или до Конца Арды. *супруг мой **супруга моя *** автор видит Нолофинвэ играющим на чем-то вроде кантеле, но не уверен, следует ли употреблять это название, так что инструмент остался безымянным.