Советник

Всемогущий С. сидел за столом, имея вид весьма сосредоточенный и суровый. Еще он имел прекрасные персидские глаза и настолько удачно скрытые кавказские корни, что русские имя и фамилия, приобретенные при переезде в столицу, подходили ему, как родные. С. был занят - он руководил. На столе кругом по периметру располагалось штук пять разномастных телефонов, два компьютера и один ноутбук. Безусловно, всю информацию можно было держать в одной умной машине, а звонить и подавно с мобильного, но С., в детстве жестоко урезаемый в количестве и качестве игрушек, по возможности восполнял этот пробел сейчас, когда в его руках сконцентрировался соответствующий объем власти не только над умами людей, но и над магазинами техники. Рабочий день начался вовремя, как раз к тому времени, когда мозг, вроде бы успешно проснувшийся утром, заработал в полную силу. Первым зазвонил строгий черный телефон по правую руку и С., хищно блеснув глазами, кинулся на трубку, как на добычу. Звонил, естественно, Старший. Он вообще часто звонил и с просьбой по старой дружбе и просто так, поболтать, и был, в принципе, хорошим товарищем, если бы не груз его прошлого и настоящего, который не давал их трогательной дружбе устремиться от презренной земли в горние выси. С. никак не мог смириться с тем, что просимпатизировав однажды этому человеку, через некоторое время получил на свою шею еще и бессчетный легион в лице его группы, его младшего брата, новой группы младшего брата и фанатов из обоих лагерей. У всех наличествовали проблемы, которые необходимо было решить прямо сейчас и ни секундой позднее, причем о способе решения этих проблем стороны умалчивали, втайне друг от друга постоянно названивая С., а напоказ обвиняя противника в связях с ним же (что считалось в их кругах большим оскорблением). Шея трещала, но держала, наверное потому, что была надежного советского производства, но ситуация в целом с каждым днем становилась все неприятнее и с трудом перекрывалась удовольствием от общения с ее первоисточником. Старший, как всегда, не разочаровал и рассказал интересное, добытое им вне круга интересов и свободного времени С. В частности, подсыпал новых теорий устройства мира и несколько неоспоримых преимуществ аналогового звука над цифровым. В конце поговорили о вещах насущных, а, именно, о политике, к которой оба были неравнодушны - один по роду деятельности, другой - по велению души. Напоследок, виртуально обняв, с советом за пазухой и уверениями в поддержке намечающихся гастролей, друг отсоединился, поселив в казалось бы давно закаменевшем сердце С. тяжесть предстоящей разлуки. Окончательно загрустить не дал неприметный серый телефон справа, неожиданно разорвавшийся серией настойчивых трелей и почему-то не опознавший звонившего. На всякий случай, решив не представляться подозрительному абоненту сразу, С. аккуратно поднял трубку и внушительно в нее помолчал. - Ты дурак! – ультимативно донеслось оттуда, и неизвестный хам отключился. «...» - пронеслась возмущенная мысль, но не успела оформиться в слова великого и могучего, прерванная вызовом очередного просителя. Им, ожидаемо, оказался Змей. Он часто звонил сразу после Старшего, словно был соединен с ним невидимой ментальной пуповиной. К слову, никаких особых связей между ними разведка, нанятая ревнивым С., не нарыла, если не считать непродолжительной аренды жилплощади с одной стороны и краткосрочной аренды пятачка у барабанов - с другой. Змей был явно взволнован. Сбивчиво, путаясь в показаниях и проставляя интонационные смайлики в ненужных местах, он сделал парочку туманных доносов, основной мыслью которых была вопиющая недооцененность его широко известной личности в маргинально настроенных узких кругах. Категорично, но с некоторым кокетством, он требовал немедленного утешения и уверений в наказании смутно описанных им виновных. Получив требуемое, Змей просигналил очередным сэлфи на запароленный депутатский аккаунт и с шипением исчез из трубки. Фото было не то, чтобы негодное, но довольно неприятное, включающее в себя леопардовые простыни, радикальный начес и некоторую обнаженность, но С. все-таки лайкнул его от греха и повторного звонка с претензиями подальше. Посчитав, таким образом, половину дел сделанной, он решил полистать новостную ленту, оставляя профильные сообщения на потом. В конце концов, не все его подопечные утруждались ежедневными отчетами о своей жизнедеятельности и требовали неусыпного надзора. Блуждания по интернету окольными тропами вывели на соцсети недавно звонившего Змея, затем на группу сочувствующих барабанному мэтру, группу поносящих всех и вся протестующих и снова на пост Змея, количество сообщений в котором росло с астрономической скоростью. Картина очередных военных действий начала складываться. Поразмышлять над сложившимся положением дел во ввереном ему фандоме помешал хор недовольных, дозвонившийся до основного телефона. Заправилами и признанными лидерами этого хора были Мужик с Бабой, но, так как оба являлись людьми до чрезвычайности харизматичными, лада в тандеме не было. Если Мужик еще старался быть вежливым и подбирать слова, понимая, что от тона будет зависеть объем полученных выгод, то Баба не утруждала себя расшаркиваниями и несла правду-матку пополам с инфернальной ересью, будто высыпала под ноги собеседнику мусор из помойного ведра. Впрочем, оба периодически срывались на матерщину, чем немного обесценивали фоновый стройный плач подотчетного хора, постоянно призывавшего в свидетели какого-то их местного бога. Не успел он положить трубку, все ещё ощущая где-то в мозжечке гул от причитаний страждущих и их неукротимых лидеров, как пришлось отвечать на звонок следующего просителя, безосновательно считавшего себя, почему-то, Рыцарем и весьма этим гордившегося. Он тоже жаловался, но с таким апломбом, что нельзя было с уверенностью утверждать, была ли то жалоба или похвальба. Рыцарь, непонятным образом причастный к внутрисемейной борьбе, вероятно, считал себя членом семьи так же, как и Рыцарем – необоснованно. В его речи встречались упоминания Выгодополучателя – таинственной полумифической фигуры, в которую Рыцарь верил, как в образ прекрасной дамы, и той самой прекрасной, но назойливой Дамы, в которую он верить почему-то отказывался, иногда даже отрицая ее существование. Суть его просьб была неясна, но какими-то сложными схемами связана с небом, роялем и необычным рецептом борща, потому С. решил даже не пытаться вникнуть. К тому же головная боль, появившаяся от обилия матюгов предыдущих собеседников, теперь развернулась в полную силу, так что он, ничтоже сумняшеся, оборвал разговор с замечтавшимся Рыцарем и пошел обедать и пить кофе. Только он откусил от большого и даже на вид вкусного бутерброда с черной икрой и трюфелями, как опять затрезвонил серый телефон. Рот был катастрофически занят, так что вместо приветствия у С. снова вышло молчание, на этот раз довольно угрожающее. На том конце провода молчали в ответ, но обреченно и с некой долей снисходительности. Потом абонент вздохнул и выдал: - Нет, ты все-таки дурак! С. чуть не поперхнулся черной икрой, торопясь быстрее проглотить и всё-таки высказать своё отношение к повторному оскорблению, но не успел – хам сыграл на опережение и отсоединился. От переживаний С. был вынужден откупорить бутылочку пива в профилактических целях. Универсальное лекарство выручило и на этот раз, успокоив мысли и расслабив тело, а кроненпробкой можно было прицельно популяться в корзину для бумаг и тем самым внести в напряженный офисный день немного физнагрузки. Было и несколько звонков по основному роду деятельности С., но они были столь пресны и неинтересны на фоне принудительно-волонтерской деятельности, затянувшей его через Старшего, что заняли всего пару минут, да и те, скрепя сердце, были выделены из остатков перерыва на ланч. После обеда, учуяв чужой сытый желудок и, следовательно, уязвимый ум, позвонил Главный. К сожалению, его проигнорировать было никак нельзя. К тому же по официальной информации, С. должен был находиться в стране не столь отдаленной с дружественным проверочным визитом и, обнаружив его в рабочем кабинете, начальник ужасно удивился, потом расстроился и пристыдил подчиненного в своей обычной манере, после которой желание работать на благо Родины возникало даже у безрукого и безногого диссидента, овеянного тлетворным дыханием Запада. Судорожно придвинув к себе стопку документов, С. создал видимость активной деятельности, немного втянулся и даже начал получать удовольствие, но, к сожалению, ничто не остается безнаказанным, и скандальный серый телефон вновь подал свой голос. На этот раз С. решил сразу перейти в наступление, поэтому быстро схватил трубку и выпалил в нее: - Кто это? Представьтесь немедленно! - Эммм, - замялся звонивший, но скрывать не стал. – Это я, Младший. С. облегченно выдохнул - подозрение, что хамские звонки совершали из Госдепа, критикуя его работу на благо второй Родины, можно было спокойно отринуть. - Так это ты мне до этого звонил и обзывался? - Ну, я, - нагло ответил Младший. – И буду продолжать это делать, потому что ты, кремлевская сволочь, ничего и не знаешь! Пока С. размышлял, какой тезис опровергать в первую очередь, собеседник дезориентировал его риторическим вопросом: - Думаешь, почему я пью? – С. затруднился с ответом и на том конце провода нервно хмыкнули. - Да потому что я все по-ни-ма-ю. И знаю правду. Но даже тебе, госдеповская рожа («Откуда он знает?» - всполошился С.) такой правды я не пожелаю. И влезать во все это не желаю. Поэтому, пока ты вязнешь в болоте, подпитываемый редкими обнимашками моего брата, будешь дураком. - Но как же, как же, - заволновался С., он страшно не любил чего-то не понимать. – Что это за правда такая? Младший невесело рассмеялся. - Сам посуди, когда приходишь в цирк, неужели тебе расписывают в подробностях, какой будет следующий номер? Нет, говорят, например, что будут дрессированные собачки или клоунский дуэт, или, вообще, полет без страховки. А дальше сам смотришь и делаешь выводы, но это не отменяет того, что ты сидишь в шапито. Понимаешь, к чему клоню? С. молчал и чувствовал, как в его голове взрываются маленькие петарды. «А вдруг он и прав? Ведь, в конце концов, кто знает! Может быть, так надо! Может быть, именно в этом великая сермяжная правда!» Усталый и добитый головной болью С. медленно отложил трубку в сторону и поднялся с кресла. Решение было принято – в шкафу его ожидали широкополая серая шляпа и такой же плащ, а страна не столь отдаленная, вероятно, не откажется предоставить ему политическое убежище. А если и откажется, он иммигрирует в другую – все равно куда, лишь бы подальше от всего этого блядского цирка.