This time I gotta know Where did my daddy go? I didn't cry When you left at first But now that you're dead It hurts.
Шерлок не помнит, когда это началось, и не понимает, из-за чего. Тьма, отступившая после возвращения к нормальной жизни, вновь накатывает, накрывает с головой, и так же быстро отступает, оставляя лишь измотанность и опустошённость. Она подобна рухнувшему на голову кирпичу – больно, неожиданно, и без шанса на спасение. Демоны детектива всегда выглядят и действуют по-разному, но исчезают в темноте, стоит появиться тому, единственному, с тёмными безднами вместо глаз и безумной улыбкой. «Скучал по мне?» − именно с этой фразой каждый раз появляется Мориарти, берётся из ниоткуда. Он почти не изменился, оставаясь верным костюмам Westwood и пижонской причёске. Изменились лишь глаза. Теперь они полностью чёрные, и Шерлок, никогда не бывший суеверным, готов поклясться, что видит в них вспышки адского пламени. Про себя Джим всегда смеётся, поражаясь наивности Холмса. Он зовёт его по имени, и смеётся теперь уже вслух, глядя, как детектив вздрагивает, отводя взгляд. Он так ничего и не понял.***
Мориарти проводит пальцами по спине Шерлока, царапая ногтями бледную кожу. Он оглаживает бёдра, поднимаясь выше, легко касаясь выступающих рёбер кончиками пальцев, и снова спускается к члену, открытой ладонью проводя по мелко подрагивающему животу. Совмещая укусы с размашистыми, нарочито резкими толчками, он откровенно издевается над детективом. Тот тяжело дышит, из последних сил сдерживаясь, чтобы не застонать, и нетерпеливо изгибается под сильными пальцами. Душно, и от этого кружится голова, а горький никотиновый дым, что каждый раз окружает их плотным занавесом, жжёт горло. Очередной укус, очередной толчок – Холмс слышит, как мошонка Джима звонко шлёпает его по заднице. Руки Шерлока зарываются в мокрые от пота волосы бывшего криминального консультанта, губы, уже опухшие от постоянных укусов, растягиваются в полуулыбке. Мориарти смотрит на него, не отрываясь. Каждый мускул напряжён, на лице ни единой лишней эмоции, воплощение концентрации и сосредоточенности. Но взгляд… Джима буквально начинает трясти от эмоций, лучащихся в глазах детектива. Машинально облизав губы, Шерлок зажмуривается. Но вместо очередного болезненного укуса он чувствует мягкие губы на своих губах, и стонет в поцелуй. Джим берёт его властно, не позволяя себе срываться с заданного, издевательски медленного темпа. И Шерлок принимает. Едва слышно стонет, выгибается, и просит одними губами, одним лишь жадным взглядом. «Ещё». Бывший криминальный консультант определённо знает, как заставить детектива практически в буквальном смысле сойти с ума. Шерлок теряется в нахлынувших ощущениях. Ему кажется, что прошла уже вечность, и что прежде, чем они закончат, пройдёт ещё одна. Джим закидывает одну ногу Холмса себе на плечо, придерживая сильной рукой за бедро. Пальцы впиваются в бледную кожу, оставляя за собой цепочку синяков. Снова толчок, снова сиплый стон. «Ещё». Они смотрят друг на друга, не отводя взгляда. Даже когда Мориарти проводит рукой в одном ему известном месте на шее, доставляя нереальное удовольствие, Шерлок не разрывает зрительный контакт. Джим видит, как тонкая жилка бьётся под фарфоровой кожей на бледной шее детектива. Он совсем легко царапает кожу, из горла вырываются хриплые стоны, больше похожие на хныканье, а бывший консультирующий преступник смотрит с каким-то маниакальным удовольствием, и снова толкается внутрь. «Ещё». Надоедливый детектив, вечный соперник, оказался слишком идеальным. Мориарти никогда не отзывался о себе как о садисте, но рядом с Шерлоком в нём просыпается что-то животное. То единственное «что-то», что он крайне редко позволял себе выпускать. Он чувствует себя хищником, выходящим на охоту маньяком, и каждый раз ему лишь интереснее загонять добычу в угол. А после старается сдерживаться, лишь в самом конце позволяя себе с силой сомкнуть острые зубы на нежной шее. На бледной коже распускаются багровые отметины, но сейчас не до этого. Мориарти проводит кончиком языка по тонкой, остро выступающей ключице, кусая около основания шеи. Толчок. «Ещё». Джим проходится кончиком носа по щеке детектива, прихватывая зубами губы, и всё-таки ускоряет ритм. Они оба уже давно на пределе. Шерлок сжимает руками плечи бывшего преступного гения, мстительно царапая их ногтями, подмахивает бёдрами и практически задыхается от почти болезненных движений. Мориарти ритмично вбивается в него, убирая ногу с плеча и упираясь обеими руками в пол. Они ловят сбившееся дыхание друг друга, прижимаясь лбами. «Пожалуйста, мать твою». Вместо ставшего традиционным завершающего укуса – до крови и слабого вскрика – Мориарти впервые целует детектива, кончая. Он чувствует, как Шерлок, достигнув долгожданной разрядки вместе с ним, сжимается, принося невероятное наслаждение. Мир перед глазами мерцает, и Джим устало устраивается рядом. Тяжёлое дыхание Шерлока и почти неслышное Мориарти – единственное, что нарушает воцарившуюся тишину. Детектив поворачивается всем телом к Джиму и прижимается. Он делает так каждый раз, какую бы боль бывший противник ему не причинял. Джим начинает подозревать великого Шерлока Холмса в мазохизме. Или в стокгольмском синдроме. Или и в том и другом сразу. Спокойное дыхание, легко холодящее шею, говорит о том, что Шерлок уже провалился в сон. Мориарти с едва заметным вздохом освобождается и, собравшись, уходит. Возможно, когда-нибудь до этого кудрявого придурка и дойдёт. Когда-нибудь. Но явно не сегодня. Что-то негромко напевая себе под нос, криминальный консультант покидает Бейкер-стрит.