Новый дом

Пробуждение было не из приятных. Кара металась по постели и бредила, у нее был жар. Вчерашние переживания негативно сказались на физическом состоянии девушки. Риддик нашел полотенце и, смочив его холодной водой, водрузил на её лоб. Затем раздел Кару до нижнего белья и обтер вторым влажным полотенцем. Спустя полчаса жар начал спадать, дыхание выровнялось, сознание Кары медленно прояснялось. — У тебя был жар, — объяснил Риддик девушке, недоуменно осматривающей себя. — Не стоило. — Она пожала плечами. — Но спасибо. — Не за что. Я бы не хотел провести здесь с твоим трупом шесть дней. По щекам девушки потекли слезы. — Да что, блять, происходит? — Терпение фурианца подходило к концу. — Объясни мне, твою мать, по какому поводу ты второй день слезами умываешься! Девушка прищурила глаза и зло посмотрела на мужчину: — Не твоё собачье дело. Следи за языком и тебе не придётся наблюдать мои истерики. — Это еще как моё дело. Я заперт в чертовой бетонной коробке наедине с психичкой, и я хочу знать, какого собственно хуя ты истеришь? — С каждым словом Риддик подходил все ближе, и в результате его лицо оказалось в сантиметре от её лица. — Хрен с тобой, золотая рыбка. — Кивнула девушка. — Но история долгая. — А я никуда не тороплюсь. — Мне было семнадцать, когда я только познакомилась с Эндрю. Я только окончила колледж и поступила в университет, он преподавал основы микробиологии и был почти на пятнадцать лет старше меня. Мужчина редкой красоты и редкого ума, ученый до мозга костей, он покорял женские сердца свой неприступностью и невероятной харизмой. Без преувеличений, большая часть студенток жаждала увидеть его в своей постели. Для меня это было как в книгах, знаешь, бабочки в животе, дрожь в коленях и прочие лирические симптомы любви. Как и многие, я была очарована им с первого взгляда, с первого слова. Но я была слишком застенчива, чтобы вымолвить хоть слово в его присутствии. Не мудрено, что моя успеваемость по его предмету скатилась вниз, и Эндрю назначил мне дополнительные занятия. Помню, как собиралась на первое занятие. Как на свидание, честное слово. — Кара легко улыбнулась. — Даже постучать в дверь кабинета не смогла, так дрожали руки. Первые два занятия мы общались записками. Ну он что-то спрашивал, а я отвечала на листочке. Конечно, он видел мою влюбленность — это безумно льстило его самолюбию. Шутка ли, девчонка настолько влюбилась, что от одного его взгляда её кидает в дрожь. Тогда я думала, что это всем мужчинам льстит. Дура, надо было бежать от него без оглядки ещё тогда. — Кара прервалась, чтобы достать бутылку вина с полки. — Извини, но трезвую меня ты сегодня не увидишь. У нас вечер охуительных историй. Риддик кивнул и, забрав у Кары бутылку, открыл её. Затем протянул обратно девушке. — Спасибо. Что же там было дальше… Эндрю ухаживал настойчиво и красиво, романтика, все дела, сам понимаешь. Что еще было нужно маленькой влюбленной глупышке? Конечно, я быстро сдалась, даже не задумываясь, зачем я ему такая нужна. Не красавица, не лучшая студентка, зажатая, застенчивая, ни разу не целовавшаяся даже. Эндрю был моим первым и единственным. Тягу к сексу он отбил у меня надолго, если не навсегда. Чертов эгоист. Что в жизни, что в постели он любил только себя и заботился только о своем удовольствии. Я росла без отца, брат уехал, когда мне было одиннадцать, и, как оно должно быть между мужчиной и женщиной, примеров у меня не было, поэтому то, что происходило между мной и Эндрю, я считала нормой. Конечно, можно было взять за образец что-нибудь из фильмов и книг, но разве в жизни так бывает? — Кара вновь отпила вина. — Не устал еще слушать эти сопли? — Ты хороший рассказчик. — Риддику действительно было интересно. — Ладно, — с сомнением ответила она. — Едем дальше. Мы съехались спустя год отношений, и весь быт пал на мои плечи. Эндрю же преподавал и развлекался с друзьями. Алкоголь и женщины были вечными его спутниками. Но я слишком любила его, чтобы уйти. А еще считала, что больше я такого не найду. Умный, красивый, щедрый и вроде бы любит меня — что еще нужно для счастья? Еще через год он сделал предложение, и я согласилась. Свадьба поражала своим размахом: пятьсот гостей, самый дорогой и пафосный ресторан в городе. С нами работали лучшие организаторы, лучшие фотографы, лучшие визажисты и стилисты. Я была настоящей красавицей в ослепительно-белом платье. Эндрю выглядел как оживший бог-олимпиец. Моё счастье не знало границ. Но ничего не изменилось в нашей жизни, даже в медовый месяц он развлекался без меня, оставляя в отеле. Мне было обидно до слез, но душу грело кольцо на пальце, и я молчала. На последнем курсе университета я забеременела. Эндрю был на седьмом небе от счастья, я тоже — мне думалось, что уж с рождением ребенка в нашей жизни все станет намного лучше. Беременность проходила тяжело, но я продолжала учиться и заниматься бытом. Эндрю все так же тратил свободное время на развлечения. Люси родилась недоношенной, малышка весила чуть больше килограмма. Три месяца мы боролись за её жизнь, это здорово сплотило нас, и, несмотря на тревогу и страх за ребенка, я была счастлива вновь ощутить себя любимой и нужной. Люси подросла и её выписали домой. В наших с Эндрю отношениях все вернулось на круги своя. Я по прежнему была задвинута на задний план, как и Люси. Пока она была маленькой, мужу было не интересно с ней, и теперь к заботам о доме и учебе у меня добавились заботы о ней. Наконец-то поняв, что мужу на меня глубоко плевать, я сосредоточила всю себя на дочери. Она стала моим миром, моим центром притяжения, целой вселенной. Затмение застало нас, когда Люси было восемь месяцев. Кара одним большим глотком допила вино и перевела дыхание. — Дай что-нибудь покрепче, — попросила она фурианца. Через минуту открытая бутылка виски была в её руке. Благодарно кивнув, девушка сделала глоток. — Ученые до сих пор не сошлись во мнении, почему в тот год затмение началось почти на час раньше. Я доготавливала ужин, был один из редких вечеров, который Эндрю проводил дома. Они с дочерью играли на пляже, Люси очень нравилось ползать по теплому песку. Были сумерки, солнце медленно катилось за горизонт, и вдруг наступила полная темнота. Я выскочила на крик мужа, он бежал к дому с малышкой на руках, а за ним неслась эта чертова плотоядная тварь. Бежать по песку с грузом в руках было тяжело, а Эндрю никогда не отличался большой физической силой. Он упал и выронил Люси, а поднявшись, побежал к дому один, спасая себя. Я не знаю, на что он рассчитывал и был ли там вообще расчет, но биораптор выбрал более крупную добычу. Я не помню, как я добежала эти метры до нее и закрыла её собой. Не помню, как этот монстр разодрал мне ногу и ранил ребенка. Я до сих пор не могу понять, как мне удалось укрыться здесь с ней. У Люси была распорота ножка от бедра до колена, она истекала кровью. Моя дочь пережила своего отца на полтора часа. Что я чувствовала, я никогда не смогу выразить словами. Я провела здесь с ней неделю. Здесь же нас и нашел мой брат, приехавший после затмения удостоверится, что все в порядке. Год я провела в лучшей психиатрической клинике, бессчетное количество препаратов было влито в меня, множество разных процедур проведено, и все ради того, чтобы поставить меня на ноги. Чтобы я смогла жить дальше, ведь я была так молода. — Кара усмехнулась. — Мне даже не исполнилось двадцати трех. После мой брат жил со мной здесь, мы переделали все, что могли, чтобы ничего не могло напомнить мне о них. Он хотел сжечь и фото, но я не дала. Я не смотрю их, я стараюсь не вспоминать, но я знаю, что мне не нужны ни фото, ни что-либо еще, чтобы помнить. Кара снова отпила виски, но алкоголь давал слишком слабый эффект. Лицо девушки было залито слезами, но она продолжила. Рассказав одно, она просто уже не могла остановиться. — Я бы не стала прятаться в этот раз, но я не могу подвести брата. Он расстался со своей любимой девушкой, чтобы жить здесь со мной, отказался от любимой работы, потратил все сбережения, чтобы дать мне возможность хотя бы относительно трезво мыслить. Кара снова выпила. — Через полгода ему предложили отправиться в экспедицию в дальние миры. Я видела, как он чахнет здесь и как рвется туда. Я убедила его, что со мной все хорошо, что я могу справиться сама, и он уехал. Перелет между планетами был долгим, и корабль попал под метеоритный дождь. Выживших не было. Я думала, что это добьет меня, но я обещала брату жить долго и так счастливо, как только смогу. И я держу свое обещание. Я была счастлива здесь, занимаясь своим делом. И тут мне на голову с неба свалился ты. И моя жизнь снова в крови, дерьме и трупах. — Я не выбирал, где мне падать, — спокойно произнес Риддик. — Я не доставляю хлопот, я даже стараюсь быть вежливым. — Дело не в тебе. Я не доверяю мужчинам. Исключением был брат, но его больше нет. Ты говоришь, что от меня пахнет страхом. Я боюсь тебя не потому, что ты беглый преступник; не потому, что ты убил четырех человек не моргнув глазом; а потому, что ты, мать твою, мужик, — объяснила девушка. — Иногда от тебя пахнет сексом, а не страхом, — уточнил Риддик. — Оргазм здорово снимает напряжение. — Пожала плечами Кара. — Значит, у тебя кто-то есть, — подвел итог фурианец. — У меня есть я, — хмыкнула Кара, допивая виски. Выпивка все же достигла нужной концентрации, и теперь девушка была достаточно пьяной, чтобы не впадать в истерику от воспоминаний. — Я могу с этим помочь, — предложил мужчина. Хороший секс мог быть отличной терапией. — Это ничего не будет значить. Ты же понимаешь это, да? — уточнила она. — Прекрасно понимаю, не беспокойся, — он кивнул. — И это будет не сейчас, — продолжила она. — И это я понимаю, — заверил ее фурианец. — Вот и славно. — Девушка хлебнула еще виски и передала бутылку Риддику. — Надо поесть. — Риддик поднялся с кровати и подошел к холодильнику. — И тебе тоже. — Я не голодная. — Кара покачала головой. — А я не спрашиваю, я сообщаю, — развеял Риддик ее надежды. — Сейчас мы будем есть. Из холодильника на стол переместились миска с салатом, сковородка с яйцами и беконом отправилась на плитку. Виски наконец перекочевало из бутылки в стаканы. Через двадцать минут все было готово. — Прошу к столу. Блюда почти ресторанного уровня, — хмыкнул фурианец, скептически осматривая развалившуюся яичницу и обугленные края бекона. — Да, любой ресторан будет счастлив иметь такого повара. — Кара выдавила слабую улыбку и села за стол, Риддик примостился с другой стороны. Ели молча, Кара ковырялась в тарелке, изредка запихивая кусочек в рот. Риддик уже давно закончил и теперь сверлил девушку тяжелым взглядом. Он пытался уложить в голове ее рассказ. Нет, все звучало слаженно и четко, правдиво, вот только никак не вязалось с нынешним образом Кары. Либо она так хорошо скрывает свои чувства и эмоции, либо уже просто смирилась с прошлым. Однако идти дальше она боится. И если ему что-то надо, то придется считаться и с ее прошлым, и с ее настоящим. И с самим собой. Риддик понял, что не отказался бы иметь такую девушку рядом всегда. Может, он даже перестанет мотаться по всей вселенной, если у них получится. И это здорово беспокоило его. Он не был сторонником нежных чувств. Убить кого-то? Легко. Трахнуть бабу? Всегда пожалуйста. Хотеть трахать только её одну? Это что-то новое. Хотеть жить с ней? Здесь Риддик небезосновательно предположил, что сходит с ума. — Еще чуть-чуть и мне кусок в горло не полезет, если ты продолжишь сверлить меня взглядом. — Кара пристально посмотрела на фурианца, однако четко сфокусировать взгляд на нем не смогла. Чем больше она успокаивалась, тем сильнее ее настигал выпитый алкоголь. — Почему ты не уходила от него? — вместо ответа спросил мужчина. — По-моему, достаточно взгляда на меня, чтобы это понять. — Нет. — Риддик покачал головой. — Даже так? — Кара удивленно подняла брови. — Когда мы познакомились с ним, я была на тридцать килограммов больше, чем сейчас — это раз. У меня был хрен пойми какой цвет волос, мышиный серый, как называли его мои однокурсницы, — это два. Я была гиперстеснительной и пиздец какой зажатой — это три. Прибавь сюда полное отсутствие нормальной одежды, часто приходилось донашивать за братом, ведь мать воспитывала нас одна и у нас просто не было средств, чтобы купить каждому нормальную одежду. Даже самые страшные и тупые парни смотрели на меня с брезгливостью. А тут — он. Красивый настолько, что дух захватывало, умный, богатый — я прекрасно понимала, что больше в моей жизни такого не будет и терпела. Я действительно любила его. Я была готова на все, на любые трудности и унижения, лишь бы Эндрю был рядом. Это сейчас я понимаю, какой дурой была. Ему просто было удобно со мной. Идеальная жена — ничего не требует, готова на все по первому слову, боготворит его. А тогда на мне были самые розовые очки, которые только можно представить. Кара обессиленно махнула рукой. — Я давно смирилась со своим прошлым, но это не значит, что я могу действовать без оглядки на произошедшее. — Ты кажешься уверенной в себе, — оповестил ее Ричард. — Быть и казаться — разные вещи. Я сколько угодно могу делать вид, какая я сильная и самодостаточная, но я прекрасно знаю, что где-то в глубине души я все еще та толстая неуверенная в себе девчонка, — ответила она. Оставшиеся дни они практически не разговаривали, Кара замкнулась в себе и как бы Риддик не старался ее разговорить, она отвечала односложно и старалась поскорее свернуть разговор. В конце концов, Риддик смирился и дал ей время обо всем подумать. Лишь время от времени, когда она застывала на кровати в позе эмбриона, он аккуратно ложился рядом и нежно гладил ее по волосам или осторожно целовал сухие губы, скользя руками вдоль тела. Кара не сопротивлялась, но и не спешила отвечать ему. Ее пугало, что этот чертов беглец задевает ее душу и мысли. Видит Бог, она не хотела больше ни с кем связывать свою жизнь, но, как назло, она слишком быстро привязывалась к людям. Ей и так будет больно и тоскливо, когда он улетит, а если они переспят — больно и тоскливо будет вдвойне. Она и хотела его, и не хотела одновременно. С одной стороны ей хотелось поддаться его мрачному обаянию и звериной сексуальности, чтобы отхватить себе еще кусочек счастья в жизни. А с другой — она не хотела привязаться к нему еще сильнее, не хотела вновь переживать боль потери — пусть он и не умрет, а всего лишь улетит, но для нее он исчезнет навсегда.