Wicked Game

Ночь наступает неожиданно, словно одним махом окутывая город. Еще один день, день долгий, насыщенный и теплый, наконец закончен. После прогулок, после готовки и просмотра любимых фильмов, Александр все же засыпает на диване, умиротворенно сжимая край длинной Магнусовой кофты. И это улыбало, радовало и безумно согревало усталую душу мага. Руки аккуратно подхватывают легкое тело (опять) и несут в теплую постель. Бейн позволяет себе посидеть еще пару минут на краю кровати и понаблюдать за расслабленным, спящим полуангелом. Подумать о том, что все не так уж плохо, ведь когда-нибудь маленький мальчик станет взрослым мужчиной и у них все может получится. Это «когда-нибудь» ничуть не пугало мага, ведь его бессмертие давало ему такую возможность, роскошь — ждать. Наконец, внутри перестало обрываться что-то жизненно важное, перестала выть волком душа о несбыточных мечтах, ведь у него есть время. Бейн улыбается краешком губ, поправляя одеяло и пытаясь уйти, замирает на месте… — Не уходи. Просьба будоражит и сжигает все внутри пожарами. Магнусу кажется, что это дежавю, он уже слышал эту просьбу или ему так хотелось, чтобы она прозвучала, но ответ был очевиден: «Да. Конечно да.» Но внутренний голос гнал его прочь из комнаты, крича вслед, что так нельзя, это неправильно. И дело касалось уже не столько нефилимов и магов в целом, сколько их лично. Только их. Только Магнуса Бейна — мага, что приютил у себя нефилима. Только Магнуса Бейна, отказывающегося отпускать Александра Лайтвуда — единственного выжившего в той кровавой бойни у Идриса. Магнуса Бейна, проявлявшего к мальчику с ангельской кровью больше заботы и внимания, чем тот требовал, и, теперь, ему с каждой секундой казалось все более и более не правильным, но сердце трепещет. Сердце просит остаться. А ноги уносят в свою спальню. Стыд — однозначно не присущее чувство для мужчины, позволявшему себе то, что ни мог себе позволить ни один маг, ни один нефилим, человек, демон, да черт возьми, кто угодно. А тут, самый главный враг — то, от чего он он так сильно и так долго пытался избавиться — стыд. Он прощупывает, пробует «на вкус» это чувство, что так долго обходило его шумную, яркую жизнь стороной. Но сейчас он гряз в нем, гряз в черном, вязком стыде и нежной, трепетной любви к мальчику. И Магнус мог бы бороться с этим стыдом и желанием любить маленького нефилима, если бы только эта любовь не была взаимной, но ведь она была, и, возможно, мальчик еще этого не понимал, но Бейн отчетливо улавливал стук сердца, когда Лайтвуд младший слышал свое имя. Когда их взгляды встречались на пол пути и задерживались друг на друге, когда случайные прикосновения будоражили сознание, взрываясь миллионами частиц под кожей. Что он может? Что он может на это ответить, кроме как: «Конечно, да, конечно!» Что он может, когда на него смотрят эти глаза, сжигая ко всем чертям мосты, сжигая все надежды на спокойную жизнь и все выстроенные еще пару минут назад планы. Сердце предательски ухает вниз живота, когда маленькая ладошка хватает мужскую руку и тянет на кровать. Бейн послушно ложится рядом на подушку, длинными пальцами поправляя отросшую челку, мешающую разглядывать синеву бездонных глаз. — Хорошо, я останусь, но тебе нужно отдохнуть, так что засыпай, — нехотя шепчет мужчина, проходясь кончиками пальцев по мягкой коже, задевая кромку губ. Он клянется себе, что когда-нибудь он попробует их на вкус, как бы ужасно ему сейчас ни было, но он не умеет говорить себе «Нет», так что приходится откладывать на потом. Он закрывает глаза, пытаясь приблизить мирный сон, дабы забыть о любви, хоть на какие-то несколько часов, ведь жить ему с этим чувством теперь столетия. Но сегодня Александр рушит каждый его план, опровергает каждую мысль — руки мягким, но требовательным кольцом обнимают мага. И именно в это мгновение Магнус Бейн жалеет, что при первой встрече не позволил полуангелам забрать его…теперь уже вечную, пожизненную, тюрьму. Почему он позволяет манипулировать собой. Почему так слаб, когда видит эти мягкие черты лица. Ведь на протяжении своей долгой жизни ему ни раз встречались дети нефилимов и полудемонов в отчаянных положениях, да и сам он был «таким» ребенком. Но почему-то именно его, именно сейчас он должен защищать и оберегать во что бы то ни стало. По темной, теплой комнате разносится мерное дыхание маленького ангела и шелест одеяла. Руки ближе притягивают сонного человека, пока мысли бурным потоком путаются в голове. С каждым днем становится все сложнее отворачиваться и говорить себе «Нет». С каждым днем осознание нужности становится все ярче, но самое страшное, что понимает это все не только он. Не только он.