Пари

— …Сукин сын…! — глухое рычание Командира Ударной Группы, последовавшее за заставившим содрогнуться коридор хлопаньем дверью, привлекло внимание людей вне комнаты допроса, откуда вышел Джек. Моррисон прикрывал ладонью себе нос, осатанело сдвинув брови вместе в гневе, идя в сторону ожидавших его Рейеса и доктора Циглер.       Стоило Джеку только убрать руку от лица, Ангела тут же охнула, всплеснув руками, Гейб лишь ухмыльнулся криво: — М-да, эк тебя приложили-то… — Залепи дуло, Рейес, не до шуток сейчас, — огрызнулся Моррисон, утирая тыльной стороной ладони кровь, вытекавшую из крепко подбитого носа, пока медик доставала из подсумка с аптечкой на поясе вату и лейкопластырь, — этот чертяка умудрился изловчиться даже со связанными за спиной руками, прикованный к стулу… — Вот как… — чуть хмыкнул Габриэль — Спорим на двадцатник баксов, что я сумею его расколоть?.. — Ты, верно, шутишь… — На двадцатник, что разговорю и завербую. Что скажешь?.. — Да ты блефуешь… — Хех, ну, значит, пари… — Рейес «сделал ручкой» и пошёл в допросную уже вместо Моррисона, пока тот провожал его, сверля спину своего бывшего когда-то командира глазами скептика.       Комната допросов встретила Гейба тусклым и затхлым полумраком, с освещением не лучше одной настольной лампы, и сидящим по другую сторону задержанным. Подойдя к столу поближе и сев за него, загорелый мексиканец вгляделся в подследственного, что приподнял голову, обнажив свету направленной на стол лампы свои лицевые черты. Им оказался молодой человек, на вид лет порядка двадцати пяти, с отросшими непослушными каштановыми волосами и неухоженным юношеским пухом на лице.       На лбу виднелась кровь, но не было видно царапин или иных ран, откуда она могла бы истечь, а значит то была не его кровь однозначно. Поняв всё с ним уже по одному взгляду на это «чудо в перьях», Рейес, не сумев сдержать хохот, хлопнул по столу, что молодой человек аж вздрогнул, прежде, чем окрыситься и зашипеть на Габриэля: — Хули ржёшь, старпёр?! Хочешь, чтоб я тебе тоже табло разукрасил?..!       Тот продолжал смеяться, держась за лоб, но всё же в какой-то момент успокоился, и, давя то и дело рвущиеся наружу смешки, ответил: — Не, ну вы только посмотрите… Вот это я понимаю, комедия!.. Безусый пацан… И с одного удара уделал матёрого солдата… Ой, не могу… Ой, мои рёбра… Если расскажу кому, не поверят… — выдохнув, наконец, с облегчением, Гейб вновь окинул взглядом парня, что сидел, с уязвлённой гордыней, наморщив нос, отвернув лицо в сторону, и продолжил — А теперь, к делу… Как насчёт выложить всё, как есть, и всё разрешается без дальнейших курьёзов?..       Взрослый юноша поморщился сильнее, чувствуя вызов в словах человека зрелого возраста: — А нахер сходить не соизволите, папаша?.. — и продолжил, увидев, что в ответ Рейес лишь приподнял левую бровь — Меня скорее уж койоты загрызут в пустыне, чем кто-либо обзовёт Джесси МакКри стукачом…       Скрестив на груди руки, Габриэль ухмыльнулся и возразил: — Знаешь, малой, я тут с тем человеком, которому ты угодил в нос ранее, поспорил на двадцатник, что разговорю тебя, но видит Бог, с таким-то дрянцом в виде характера ты не стоишь и чирика…       В какой-то момент Джесси оживился и поднял глаза на Рейеса: — Двадцать баксов, говорите?.. Интересный поворот, мистер… — Гейб вновь приподнял левую бровь, однако лицо МакКри исказила улыбка — Мне это нравится, я готов говорить. Только есть условие… — Я слушаю. — Возьмёте в свою компанию беспризорного бродягу, в лице вашего покорного слуги, с навыками владения огнестрелом?       В уме Рейес злорадно ухмылялся и потирал ладони.

***

      Месяц прошёл с того дня, пока молодой оборванец по фамилии МакКри освоил самые азы строевой подготовки и был, наконец, допущен к предварительной аттестации на учебных стрельбах на тренировочном полигоне. Как и другим кадетам Овервотча, Джесси был выдан стандартный армейский пистолет, импульсное оружие, представлявшее из себя далёкий потомок браунингского «Кольта» образца 1911 года, причём отпрыск такой — из разряда «на мать не похожих». Кадет с ним чувствовал себя как-то неуютно, в сравнении с другими сослуживцами, но авторитет Рейеса и пройденная под его инструктажем строевая не позволяли распускать нюни.       Когда многие уже отстрелялись по мишеням и настал черёд МакКри, тот, приготовившись стрелять в мишень по сигналу, достал по свистку свой автоматический пистолет из кобуры и, держа оружие от бедра, в согнутой в локте руке, выпустил всю обойму в мишень.       Хоть выстрелы и легли в мишень на отметку «зачтено», и по времени Джесси более, чем укладывался, Габриэль нашёл такую технику то ли подозрительной, то ли сомнительной, и подошёл к нему с дополнительной обоймой в запасе и следующими словами: — Кадет МакКри, нужен перезачёт. Перезаряжай оружие и готовься по сигналу…       Молодой человек поначалу опешил, было, но всё же перезарядился и с новым свистком сделал пару выстрелов, и…       Щёлк.       Снова щелчок. И ещё раз.       Опешивший теперь уже конкретно, МакКри подал рукоятью пистолет своему инструктору, тот его разрядил, вытащив магазин и достав из затвора боеприпас, что перекосил патронник, и задал Джесси такой вопрос: — Вестернов насмотрелся, что ли?.. Это автоматика, здесь не нужно гасить отдачу сгибанием локтя. Такая техника применима с револьверами*. Думаю, они тебе подходят всяко больше, чем вот это. — однако, пока кадет тёр в неловкости затылок, Рейес огляделся и оценил кучность проделанной Джесси стрельбы — Но стреляешь ты весьма недурно, это да. Совсем неплохо**.       Последние два слова Гейб сказал, кивнув МакКри головой в удовлетворении результатом, и добавил, скомандовав: — Зачтено, кадет. Вольно, топай давай… — и похлопал его по плечу, после чего тот уступил место следующему аттестуемому.       В конце стрельб, когда уже были объявлены результаты, Габриэль и, подошедший к тому времени заодно, Моррисон простроили кадетов вместе в шеренги, и Джек задвинул речь: — Сегодняшний день ясно показал вам всем, на что вы уже способны и с чем вам ещё предстоит работать. Мы, «Овервотч», ныне являемся той силой, на которую оглядываются и с которой считаются, и весь мир сейчас смотрит на нас. Мы — не какой-нибудь сброд головорезов или наймитов, потому дисциплина должна быть на уровне. Вы будете с каждым новым днём впитывать и усваивать, как сражается настоящий суперсолдат. Вы забудете всю чехню, какой вас могли напичкать ранее. И если, не приведи Господь, я увижу, что кто-то злостно нарушает устав, тот это ощутит на себе первым… Разойтись.       Стоявшие с каменными лицами и слушавшие Моррисона кадеты стали расходиться, а Рейес этим бессовестно воспользовался в своих целях: — Неплохая речь, Моррисон… Но главного это не отменит. Где мои двадцать баксов?       Командир Ударной Группы сощурил в недоумении глаза: — Я думал, это был твой очередной подкол, Рейес… — Ах, да, и ещё проценты, Джек… Уже месяц прошёл, и к тому же, мне из него ещё и человека приходится делать.       Выражение лица Моррисона в тот момент было бесценно.