Синдром "Птичья клетка"

      Иен хотел скорее сбежать, как-нибудь вывернуться из ситуации, но не вышло. Взгляд младшего всегда приковывал его, заставлял застыть и подчиниться, как и сейчас. Сразу вспомнились те годы, когда они были вместе, все те моменты, которые они прожили, те чувства, которые питал омега. Они никуда не исчезли, они до сих пор терзают юную душу Иена. Как же ему было плохо, когда организм и Кихо требовали не просто дыню, от которой Марка просто тошнит, а самого Кайе. Как же было сложно прожить все те девять месяцев и выслушивать от остальных слова сожаления. Даже родители сначала были злы, но потом сменили ненависть на жалость — это убивало сильнее. Ведь по жизни Иен был сильный и гордый, так что ненавидел жалость, а его этим окружили. Он любил Кайе всем сердцем, а потом оказался предан, это травмировало его, но он шёл вперёд. Ведь напоследок альфа оставил после себя свою маленькую частичку в теле омеги. Было тяжело пережить долгие месяцы, но вера в то, что альфа сделал это по нужде, и вот-вот он скоро позвонит, и всё объяснит, заставляло быть настойчивым. Но судьба оказалась шутницей. Иен — омега, а омега не может быть назначен наследником, он может только продолжать род. А малыш, родившийся вне брака считался позором для мафии, так что пришлось действовать оперативно. И тогда, когда на пальце оказалось кольцо, на губах застыла клятва, а бумаги были подписаны, вера исчезла. Роды проходили тяжело, пришлось делать кесарево, и даже сейчас шрам до сих пор красуется внизу живота. Как же ему было тяжело, когда организм требовал альфу. Ёндже предлагал свою помощь, но омега отказывал каждый раз. Родители это отлично понимали, так что сами отговорили альфу от такой глупой затеи. Как бы не было тяжело Иену физически, если он отдастся Ёндже, душевная боль сожрёт его останки.       А сейчас он снова утопает в карамельном взгляде и не может даже шелохнуться. Он видит, как на лице того сразу появляется улыбка, как он начинает к ним приближаться и уже машет. Руки начинают трястись, как и всё тело. Маленький Кихо смотрит на своего настоящего отца, но чувствует, что с его папой что-то не так, так что сжимает своей ладошкой ладонь рыжего. Джинён же в шоке, он не видел друга столько лет, столько произошло за этот промежуток времени, но аура от Кайе такая же, как и пять лет назад. Всё такой же светлый и радостный альфа, с грозным видом, и хорошим телом. Не мудрено, что тот заметно вытянулся, но взгляд остался таким же. — Джинён, Марки-пух, как я рад вас видеть, столько лет прошло. Как вы? — начинает улыбчивый Кайе, а Джинён начинает кашлять. — Ты издеваешься? — еле выговаривает он и поднимает грозный взгляд. — Да ладно тебе. Ну, Ким Джинён, не будь букой. Мы столько не виделись. Марки, а это кто? Такой лапочка, — альфа присаживается перед мальчиком и протягивает тому руку. — Я Ву Кайе, друг буки Джуниора и жених милашки Марки, — ребёнок улыбается ему, но его быстро отдёргивают. Руки Иена до сих пор дрожат. Но он ещё способен постоять за ребёнка. — Кайе, я больше не Ким, Я Им Джинён. И Иен больше не Мин, он теперь Чхве, а этот мальчик Чхве Кихо, — начинает старший и видит, как меняется в лице альфа. — Почему ты сейчас появился? Где ты пропадал? Почему так просто исчез? Не хочешь ничего объяснить? — Джинён? Всё нормально? Он к вам пристаёт? — к скамейке подошёл красноволосый альфа с двумя стаканчиками сливочного пломбира. Джексон поднимается и рассматривает того. Не сложно догадаться, что тот альфа Джинёна. На омеге есть метка, а его запах имеет примесь тимьяна, того, который носит этот самый красноволосый. — Нет, всё нормально. Джебом, лучше идите с Джинёном и Кихо вперёд, я вас потом догоню, — спокойно проговаривает Иен, стараясь не смотреть на Кайе, но взгляд каждый раз перебегает к тому. Тот только кивает и уводит остальных, когда же Джексон начинает чесать затылок, и надувать щёки. — Хоть Джинён и ушёл, но я всё равно хочу услышать твоё оправдание. Почему ты сбежал сразу после той ночи? Ты просто играл со мной? Попользовался, испугался ответственности и убежал? Мог просто сказать мне, твой отец так взбушевался, ища тебя. — Значит, дядя Минсок ничего не объяснил, — тихо проговорил Кайе. — Прости, мне надо кое с кем увидеться. До встречи, — альфа уже хотел уйти, но его схватили за руку. — Нет, — Марк притянул к себе альфу и аккуратно поцеловал в губы. Он ожидал всё, от простого отвращения до колких слов или же пощёчины. Но младший только сильнее прижал к себе омегу и углубил поцелуй. Но когда всё-таки дал вдохнуть воздух, то увидел печальный взгляд старшего. — Я ненавижу тебя. Ты не мог бросить меня так просто. Пожалуйста, объясни мне. Ты же до сих пор питаешь ко мне чувства, так ответь, дай мне надежду на то, что я не зря выносил малыша в утробе. Ты ведь уже понял, что он твой? — последовал кивок. — Ты боялся ответственности? — Как раз из-за того, что я должен был взять на себя ответственность, я и сбежал. Наверно, ты мне не поверишь, ведь это звучит как сущий бред. Но пожалуйста, выслушай, — Джексон взял рыжеволосого за руки. — Когда ты спал, мне поз… — Джексо-о-он! — прокричал женский голос из толпы, а после на альфу налетела омежка на шпильках и в «боевой окраске». Внешность была явно западная. — Я тебя уже столько ищу. Ты вообще-то мне экскурсию обещал. Хватит тут омег охмурять, пошли уже, — девушка начала оттягивать того, не давая шанса вырваться. А потом они и вовсе пропали в толпе, когда на глаза рыжика начали наворачиваться слёзы.       Его первый поцелуй впервые за пять лет, и снова с тем человеком, который режет его сердце. Увидев такую сцену, ему стало настолько больно, что ноги подкосились, и омега уселся на скамейку, всё ещё смотря в том направлении, куда ушли парень с девушкой. Кайе говорил что-то про Минсока, что именно тот должен был всё объяснить Иену, но за эти пять лет никаких объяснений не последовало. Дядя Минсок уехал к родителям в Бангкок, ведь Юнги и Чимин требуют много внимания, они уже слишком стары и скоро должны отправиться на тот свет. С того самого дня об их делах можно узнать только от Конпимука, который какое-то время жил с ними, но приехал обратно и живёт в особняке. Но даже так, Иену хотелось услышать объяснений лично от Кайе, и больше ни от кого.       Взяв себя в руки, Марк всё-таки догнал друзей и сына, а потом даже как-то смог выдавить из себя улыбку. Они пришли сюда отдохнуть, всё-таки Имов давно не было видно, укатили в свадебное путешествие и вообще не писали, только фотки присылали на зависть. Но рыжеволосый рад за них, ведь те поистине прекрасная пара, которая явно была создана на небесах. Может их встреча была довольно глупой, но превратилась в крепкие отношения. За все два года отношений они вообще ни разу не ссорились, да, были незначительные недомолвки, но совсем крошечные. Из раздумий его вывел Кихо, который взял папу за руку и улыбнулся. Хорошо, что остальные не спрашивали про разговор, ведь Марк вряд ли смог выдержать, ему сейчас снова стало не по себе. Губы до сих пор горели от поцелуя, а голова была заполнена вопросами.       Когда же они разошлись по домам, в особняке их встретил Ёндже, обнимающий Кихо. Если честно, хоть тот с ним с рождения, но мальчик так и не смог понять, почему не чувствует между ними связи, так что часто отталкивал «своего» отца. Он даже его отцом не называл, лишь по имени. Как и сейчас. Вместо того, чтобы сказать: «Привет, отец, мы дома!», мальчик обнял альфу в ответ и произнёс: «Привет, Ёндже, Бэм-хён ещё не уничтожил кухню?», ведь из кухни шёл запах сгоревшей выпечки. БэмБэм уже второй год пытается повторить шедевральные печеньки дедушки Чимина, но всё коту под хвост. Сколько бы его не учил Тэхён, тот всё равно делал ошибки, а иногда даже совершенно глупые.       Но самое главное произошло в комнате Кихо. Когда папа помогал ему переодеться, тот внимательно посмотрел на старшего и взял за щёки. — А тот дядя ведь и есть мой отец? Он пахнет дынькой, а ты даже не морщишься. А когда ты ел мороженное с дыней, то был грустным. Кихо не любит, когда папочка грустный, Кихо любит, когда папочка улыбается и смеётся. Ведь тогда мне тоже становиться смешно, — проговорил мальчик. — Кихо… — Не обманывай меня. Я хоть и маленький, но сильный, если что — я спасу папочку. — Он твой отец, ты прав. Но прости, мы ему не нужны, зато нас любит Ёндже. — Ну, я же сказал, чтобы ты меня не обманывал. Дядя-дынька был рад нам. Особенно тебе. Ведь дядя-дынька нравится папочке.       Марк не смог ничего ответить. Он лишь смотрел на улыбающееся личико, а потом неловко сглотнул и сел на кровать, рядом. И даже в таком положении не смог придумать, что сказать. Даже поспорить сложно, но и верить не легче. Ему нужны доказательства, а пока это дело, как дно Марианской впадины, такое тёмное и глубокое, в котором ничего не разглядишь.       А в это время за дверью стоял Ёндже, который сжимал руки в кулаки. Он не мог поверить, что Кайе вернулся. Не сказать, что он не хотел его возвращения, просто бедное сердце уже давно принадлежит Марку, который заперся в клетке под названием «Ву Кайе» и не выходит. Сначала альфа думал, что не будет настаивать, что омега скоро примет его, хотя бы как должное. А потом привыкнет и Кихо, но реальность жестока со всеми. Омега считал его всего лишь другом. А сейчас главная угроза снова на горизонте, и от этого не лучше. Спасает лишь одно — брак. Может у него ещё не всё потеряно? Ведь сдаваться альфа не собирается. — Я ни на чьей стороне, но скажу одно, метка слишком действенное средство. С помощью неё можно проверить чувства. Сколько раз ты пытался сменить его метку? Двадцать, тридцать, сто раз? С помощью метки омега не может забыть своих чувств к любимому. Благодаря ей Иен родился. Я ненавидел Сехуна, хотел разорвать все связи, но метка давила, заставляла вспомнить мои истинные чувства к нему. Так что я не смог избавить от Иена и забыть Сехуни. Так же и с Тэхён-хёном. Он ненавидел собственного мужа, желал тому смерти, но метка помогла пробудить все его скрытые эмоции. Ведь альфа всё-таки смог зацепить его, хоть его характер был не сахаром. А тебя спасает лишь брак. Я не соглашусь его расторгать, ведь из-за этого будет много проблем, но правят этим миром другие, тем более я вряд ли смогу долго противостоять собственному сыну, — к Ёндже подошёл Лухан, который хоть уже не был молод по годам, но личико до сих пор было свежим и красивым, что любая модель позавидует. — Я знаю, но сдаваться не хочу. Я добьюсь его, — всё равно стоял на своём альфа. — Твоё дело, я лишь могу пожелать тебе удачи. Но мне нравится твой настрой, ты молодец, — после этого старший ушёл, куда направлялся, оставляя Ёндже одного, который наблюдал за тем, как Кихо виснет на папе и корчит ему рожицы.       Марк же хорошо чувствовал аромат ириса поблизости и чувствовал вину. Он знал, что не сможет открыться тому полностью, хоть и старался. Может, он и влюбится, но для этого нужно привыкнуть, и разобраться с прошлым. А сейчас, одно из последствий его прошлого сидит на его коленках и своей улыбкой напоминает своего отца. Омега не знает, что сейчас ему делать, увидится ли он снова с Кайе или опять останется у разбитого корыта. Тогда ему всё-таки придётся идти к дяде Минсоку за объяснением. Но если старший может соврать, то альфа ни за что. Иен давно научился выводить Джексона на чистую воду, так что мог этим воспользоваться. Жалко, что это не сработает на старшем омеге. Через Бэма тоже не вариант, может он и старше, но совсем как ребёнок. А разбираться самому уже нет сил — все уходят на Кихо.       Жизнь даёт шанс быть счастливым, но за неправильное использование забирает даже больше. Так было всегда — так осталось и сейчас. Переиграть её сложно, так что приходиться играть по правилам, которые ты совершенно не знаешь или просто забыл. И лишь когда ты взрослеешь, то понимаешь, что их просто нет, тебе просто дурили голову элементарными загадками. Ведь даже Юнги уже давно не спорит с Намджуном насчёт беседки. Он больше не уверен, что она во всём виновата — так совпало. Просто в ней живёт мать Юнги, которая по всем соскучилась на том свете.