Цветы в крови

Цири застыла, прислушиваясь к шелесту травы. Она тяжело вдыхала воздух, впиваясь пальцами в ткань бридж и чуть покачивалась, сидя на берегу. Речушка журчала и напевала какую-то неизвестную ей песню, отражая, как в зеркале, ясное и чистое небо. Цири стало интересно: если окунуться в нее, можно ли потом выплыть между облаками? — Фалька! Голос Мистле был звонким, но едва слышимым. Закрыв глаза, Цири не обернулась, позволила себе расслабиться. После убийств ей каждый раз хотелось искупаться и смыть кровь — в речке, в небе или даже в шелесте травы. — Фалька! Мистле приближалась, и голос ее отдавал нотками восторга. Как она, только что убившая, покалечившая живого человека, так быстро отвлеклась от смердящих трупов и сокрытия следов и уделила внимание одиноко сидящей на берегу Цири? До нее донесся запах костра и горящей плоти. Запах смерти и равнодушия-бессилия одновременно. Когда Цири рубанула мечом по шее одного из вояк, кровь забрызгала на лицо Мистле. Ее Мистле, которая в следующую секунду избавила беднягу от мук, саданув по дергающемуся телу еще раз. Сквозь кровавые реки она наслаждалась ее безумной улыбкой и тем, с каким изяществом тонкие кисти вытирают бордовые капли с оружия. — Фалька… Цири повернулась. Мистле — яркая на солнце и вся замызганная красным — остановилась перед ней, смотря снизу вверх. Руки были спрятаны за спиной. А за этими руками вдалеке на несколько метров остальные ребята избавлялись от трупов и забирали то, что теперь по праву принадлежит им. — Тебе подарок принесла, — улыбка у Мистле уже не безумная, а родная и нежная. — Должно понравится! Она пару секунд мешкается, присаживаясь рядом на сухую траву, все еще пряча сюрприз за спиной. Цири грустно улыбается ей в ответ и заинтересованно ждет, думая, что побрякушки, которые Мистле ей частенько дарит, не обязательно носить. Их можно просто получать в подарок и быть самой счастливой на свете. Ее лицо — все также в крови, красное, безумное, с горящими шалостью глазами и нежной улыбкой. И цветы у нее в руках — белые, и красного на них меньше, но они тоже в крови. Цветы в крови. Мистле протягивает букетик перед собой, наблюдая за реакцией Цири. Прикрывает веки, наслаждается ее изумлением-удивлением, томно слизывает кровь с губ. Кровь на руках, на цветах — не важно. Почему-то это кажется Цири бесконечно прекрасным. — Спасибо, Мистле. Немного грубо выхватывает букет — руки после меча все еще трясутся. Что это за цветы, какое у них название — она не знает. Знает лишь то, что они пахнут летом и кровью, а еще совсем чуть-чуть безумием Мистле — ее особым запахом.