Останься со мной, и я накрою твою душу своим телом. Отдай мне своё сердце, и я подарю тебе свою любовь. Это произведение искусства, когда ты сияешь, как солнце. Так отдай же мне своё сердце. Come With Me — Echosmith
Она не может уснуть. Его слова, звучащие в голове, обещания защитить, напоминание, что из-за него её преследует сумасшедший, не дают ей уснуть. Она устала, бессонница доводит её до безрассудства, но его излишняя опека, чуть подрагивающие ноздри, когда он настаивает на том, чтобы остаться, по-своему действуют на неё. Она отказывается от его предложения. Подшучивая над ним, что он будет защищать её остротой его ума. Он просто хочет, чтобы она была в безопасности, а она смеётся над ним. Она наблюдает за тем, как передвигаются стрелки часов, пока тем временем ночь становится всё глубже и глубже, и шансы на полноценный сон уменьшаются. Наконец, она сдаётся и включает свет в два часа. Если уж она не собирается спать, то должна использовать это время с умом. Её сердце уходит в пятки, когда она переводит взгляд на тумбочку и обнаруживает, что та пуста. Она брала домой дело, чтобы поработать, но забыла его в гостиной, когда отправилась спать. Дерьмо. Она открывает дверь спальни, прислушиваясь к звукам и пытаясь понять, спит он или ещё нет. Но ничего не слышит, лишь видит слабый свет и на цыпочках пробирается по коридору. Она замирает на месте, когда замечает его. Должно быть, он задремал, потому что не лежит, как она ожидала, а сидит, откинув голову назад и неудобно выгнув шею… Когда она подкрадывается ближе, то замечает на его коленях папку, открытую и прижатую сверху его рукой. Её сердце уходит в пятки. Он уснул, пока изучал дело. Это приятно, но не очень неудобно, если она собирается вытащить папку и вернуться с ней обратно в комнату. Ей удаётся подобраться к нему, не потревожив, но едва она принимается вытаскивать дело из-под его руки, он резко вздрагивает и прижимает папку к себе. — Что… — он моргает, несколько секунд оглядываясь по сторонам, а затем останавливает взгляд на Кейт. — Беккет? Что ты делаешь? Она глупо улыбается. — Не могла уснуть. Думала, посмотрю дело. Он поднимает руку к лицу и откашливается. — Да, я тоже. Хотя я так и не узнал ничего нового, — признаётся он, убирая папку на журнальный столик. А затем поднимает на Кейт глаза. — К сожалению, я не очень хороший защитник. Сначала она не решается, но потом всё-таки присаживается рядом с ним на диван. — О чём ты? — Я уснул. — Сейчас два часа ночи, мы весь день упорно работали над делом. Всё в порядке, — она двигается к нему так, чтобы видеть его лицо, подпирает голову рукой и несколько секунд изучает его. Он выглядит уставшим, на подбородке отросла щетина, его обычно взъерошенные волосы приглажены ко лбу. Он не похож на защитника, не похож на сильного мужчину — она знает, что он такой и есть. Опора, которой он стал, заняла определённое место в её жизни. Ой. Да, он стал её опорой. Он помог ей встретиться с человеком, который убил её мать, помог разобраться с десятками дел. Его слова помогали ей справиться с тоской по матери, помогали двигаться дальше и концентрироваться на том, что происходит здесь и сейчас. Иногда он раздражал её, как надоедливая муха, от которой невозможно было избавиться. Но со временем она научилась мириться с его приводящим в бешенство упрямством и ставить на первое место его интеллект, силу и чувство юмора. Он заставляет её улыбаться, как ни один мужчина раньше не мог, и смеяться над его дурацкими шутками. Она любит проводить время с ним, любит поздние вечера в участке, когда они едят дешёвую, взятую на заказ еду; а ещё он готовит ей кофе. Он больше, чем наблюдатель, даже больше, чем напарник. Он стал её другом. Когда он наклоняется вперёд и снова проводит рукой по лицу, она задается вопросом, уже не в первый раз, что будет, если он станет кем-то больше, чем просто друг. В конце концов она поддаётся соблазну, кладёт руку ему на спину, чувствуя, как от её прикосновений по его коже бегут мурашки. — Спасибо, — произносит она, легонько касаясь его. Он с удивлением поднимает глаза. — За что? — За то, что ты здесь. — Ну да, — ухмыляется он. — За то, что явился без приглашения и предупреждения, за то, что напугал тебя до полусмерти или за то, что напросился остаться? — За всё, — когда на его лице вновь появляется ухмылка, и он закатывает глаза, она двигается ближе, наклоняет его лицо к себе и заставляет взглянуть на неё. — Я серьёзно. Если бы не ты, я бы сидела здесь, уставившись на дверь и держа в руках заряженный пистолет, готовая стрелять во всё, что издаёт звуки. — Беккет. — Я чувствую себя в безопасности с тобой, Рик, — говорит она без тени сомнения и вдруг понимает, что впервые признаётся в этом и самой себе. — Всю свою взрослую жизнь я заботилась о себе сама. Здорово иметь того, кто тебя подстрахует. Он слабо улыбается. — Тогда я буду твоей страховкой, хочешь ты этого или нет. Она улыбается в ответ, проводит рукой по подбородку Касла, а когда его взгляд опускается к её губам, она проводит по ним влажным языком. — Кейт, — хрипит он, перед глазами темнеет. Он поднимает руку, чтобы накрыть ладонь Беккет. Ей кажется, она должна что-то сказать, что-то остроумное или романтичное, как в кино, но ничего не приходит на ум. И вместо этого она просто целует его. На мгновение их пальцы сплетаются вместе, но потом он опускает руки ей на талию и, едва касаясь, дразнит её губы языком. Она двигается ближе, проводит рукой по его затылку, запускает пальцы в волосы. От него пахнет пастой, которую она разрешила ему взять. Когда их языки сливаются, она не может сдержать стон и скользит ногой по его ноге. Он держит её перед собой, когда она прижимается и обвивает его бедра ногами. Он заглушает её стон и прежде, чем встать, крепко сжимает её ягодицы. — Спальня? — выдыхает он, а потом делает паузу. — Если ты не хочешь… Она крепче обхватывает его бёдрами, вместе со стоном отпуская смешок, который доносится до него лишь отголосками, и легонько прикусывает мочку его уха. — За мной, — командует она, резко дёргая головой. Она вся пылает, её тело впервые за долгое время изнемогает от непреодолимого желания, которое сейчас, может быть, даже сильнее, чем когда-либо. Его шаги решительны, хватка крепка, и мимолетная мысль о том, что это неправильно, мгновенно испаряется, едва он опускает её и срывает с неё одежду. А когда он устраивается между её бёдер и заставляет кричать снова и снова, она делает вывод, что это решение — лучшее за последние несколько лет.***
Она одна, когда просыпается после нескольких коротких часов сна — часов, в основном проведённых в объятиях друг друга, ночью, в которой было больше секса, чем сна. В комнату заглядывает солнце, и она проводит рукой по постели, где он должен лежать. Простынь холодна. Он ушёл. Она чувствует запах кофе и слышит шипение… не понятно, чего именно. Она натягивает леггинсы, накидывает футболку, которая на несколько размеров больше, чем нужно, и замечает, что на полу нет его одежды. Она собирает волосы в пучок и следует на запах в кухню. Он напевает какую-то мелодию, которую она не может вспомнить, в одной его руке чашка кофе, в другой — лопатка, и он готовит… — Блинчики? — проговаривает она, выглядывая из-за угла. Он поднимает на неё глаза, делает глоток кофе и улыбается из-за края чашки. — И тебе доброе утро, — у него низкий и до сих пор сонный голос, он переворачивает блин перед тем, как подойти к кофейнику и наполнить вторую чашку. — Думал сделать яйца с беконом, — произносит он, протягивая ей кофе. — Но яйца протухли, а бекон заплесневел. Она закрывает глаза, отхлебывая кофе, и на секунду отстраняется от всего окружающего, вдыхая насыщенный аромат и чувствуя, как нотки ароматного напитка расцветают на её языке. — Обычно я заказываю еду, — признаётся она, присоединяясь к нему на кухне. Он поднимает на неё взгляд и самодовольно улыбается. — Я тоже. Она закатывает глаза, чувствуя, что на щеках проступает румянец, когда её голову наводняют воспоминания из прошлой ночи. О да, в этом он чертовски хорош. — И всё-таки, — говорит она, допивая кофе и протягивая руку за ещё одной порцией. — Завтрак — это важно, но у нас нет времени. Нам нужно искать труп. Однако пахнет просто великолепно. Она наблюдает за его движениями — за тем, как он перекладывает блины на тарелки. Что ж, может быть, она попробует один. Он щёлкает пальцами и отправляется в гостиную. — Газету забыл. — На газету тоже нет времени, Ка… Её прерывает его визг, и она бросается к двери, где он смотрит на лежащее у его ног мёртвое тело. Он в панике поднимает на неё взгляд, и она замечает в его глазах страх, который никогда раньше не видела. Это пугает её больше, чем мёртвое тело у двери, — знак того, что убийца знает, где она живёт. — Похоже, труп сам нашёл тебя.***
Полицейские появляются тут через считанные минуты, и у неё нет времени даже допить кофе, не то что убраться. Пока Райан не начал дразнить её Каслом, готовящим блинчики, она даже не задумывалась о возможном подтексте, но потом вдруг осознала это. Когда все убрались из её квартиры, она смогла переодеться. Она думала, Касл уйдёт, когда заберут тело, вернётся домой, чтобы вымыться и переодеться, но он задерживается под предлогом, что хочет помочь ей убраться после завтрака. И он сдерживает слово, отмывая сковородку и миску для смешивания и заваривая свежий кофе. После того, как ему удаётся внушить ей, что у них ещё есть время, она заскакивает в душ, частично надеясь, что он выкинет какую-нибудь шутку о присоединении к ней, но нет. Вместо этого, выйдя из ванной и одевшись, она замечает кружку свежего кофе на тумбочке возле идеально заправленной кровати. Он застелил её постель. Вряд ли это заняло у него слишком много времени. Но это приятно; она представляет, как он ставит кофе, а затем переводит взгляд на кровать, на смятые простыни. Вероятно, он полагал, что застеленная постель сделает её жизнь менее хаотичной, и ей кажется это символичным — некая параллель к тому, что он сделал в её жизни. Когда он ворвался в её жизнь, то перевернул всё кверху дном, сделал её метафорически мятой. Но в течение последних двенадцати месяцев он заставлял Кейт улыбаться, помогал ранам зажить. И сейчас она чувствует себя гораздо сильнее, и её сердце распирает от мысли, что в день, когда он появился, её жизнь изменилась в лучшую сторону. Она берёт кружку и отправляется на поиски Касла. Она находит его, когда он обувается, его пальто перекинуто через руку. — Ты уходишь? Он вздрагивает и прежде чем взглянуть на неё, натыкается на дверь, щёки розовеют. — Да, нужно сменить одежду. — Конечно, — когда он открывает дверь, она сжимает кулаки, не позволяя себе протянуть к нему руки и увлечь обратно в квартиру. Это тяжело, и она едва справляется. Она не хочет, чтобы он уходил. Прошлой ночью она готова была спорить с ним, лишь бы он пошёл домой, но тогда она была слишком уставшей. А этим утром? Последнее, чего она хочет, это остаться в одиночестве. Ночью, в одной постели с ним, она чувствовала себя в безопасности. Под защитой. Он никогда не позволил бы, чтобы с ней что-то случилось, и она знает это, глубоко внутри, даже несмотря на то, что мысль о том, что кто-то заботится о ней, пугает её до ужаса. — Касл, — произносит она, когда он почти выходит. Она не выдерживает и хватает его за рукав. Тогда он поднимает на неё взгляд: в его широко раскрытых глазах теплится огонёк надежды. Она теряет остатки храбрости и продолжает. — Спасибо, — говорит она, запинаясь и опуская руку. — За то, что остался. И, ну ты понимаешь, за заправленную постель. Его бровь приподнимается, но он не произносит ни слова, просто дарит ей слабую улыбку — что-то вроде «пожалуйста». Когда он целует её в щёку, она поддаётся его прикосновениям и старается не погнаться за ним, когда он отпускает её. — Встретимся в участке? — скорее спрашивает он, чем утверждает. Она отвечает на его поцелуй тем же, но лишь слегка касаясь его губ, ничего больше. — Да. Увидимся там.***
Она просыпается в машине скорой помощи, на ней незнакомое пальто, но когда она приходит в себя, то понимает, что знает, кому оно принадлежит, знает, кем оно пахнет. Им. Воспоминания возвращаются в тот момент, когда она со стоном приподнимается. Она помнит, что говорила с ним по телефону, помнит взрыв, прыжок в ванну, больше ничего. Но сейчас он с ней, в одной его ладони её рука, другую он подложил ей под голову. — Слава Богу, ты в порядке, — шепчет он, прижимаясь лбом к её виску. В голове стучит, она сжимает пальцами виски, наклоняясь в его сторону, чтобы не упасть. — На мне твоё пальто, — говорит она, её голос тих даже для неё самой. Но Касла это не смущает; он просто обнимает её за плечи и прижимает к себе. — Что ты помнишь? — Немногое, — она порывается выйти из машины скорой помощи, но когда начинает кружиться голова, она хватает его за руку, чтобы удержаться. — Я в порядке, — уверяет она его, когда Касл пытается заставить её лечь обратно. Когда проходит головокружение, она выходит из машины скорой помощи. — Ты останешься со мной, — настаивает он, следуя за ней по пятам. Когда она качает головой, он берёт её лицо в свои ладони. — Никаких возражений. Ты останешься со мной. — Касл, — шипит она, отстраняясь от него и оглядываясь вокруг, чтобы удостовериться, что их никто не видит. Она запахивает на себе пальто, видя, что к ним приближается Райан со стопкой одежды в руках. — Потом.***
— Вы ему не безразличны, Кейт, — говорит Шоу, когда дело закрыто и агент собирается домой. — Возможно, Вы не замечаете этого… — она прерывается, потому что Кейт молчит, а затем ухмыляется. — Замечаете. Он тоже Вам не безразличен. Кейт прикусывает нижнюю губу и садится за стол. — Всё не так просто, — говорит она, надеясь, что Шоу не станет продолжать этот разговор, но агент просто сидит в кресле, обычно занятом Каслом, и с ухмылкой смотрит на неё. — Не так просто? — Да. Шоу лишь вздёргивает бровь и, когда к ним подходит Касл, ничего не отвечает, просто встаёт. — Детектив Беккет, рада была сотрудничать. Кейт встаёт и пожимает протянутую руку Шоу. — Мне тоже. Когда агент уходит, она снова садится и не скрывает удивления, когда Касл двигает стул ближе к ней. Она бросает взгляд на бумаги, которые нужно заполнить, а затем переводит взгляд на Касла. — Не говори, что останешься, чтобы помочь, — шутит она. И он усмехается. — Верно, но у меня есть кое-что для тебя, — после долгого молчания, которое заставляет её прищуриться от нетерпения, он ставит небольшой подарочный пакет прямо перед ней и выжидающе смотрит. Ей становится трудно дышать, когда она засовывает руку в пакет и достаёт оттуда часы отца, которые она думала, что больше не найдёт в разрушенной квартире. — Касл, это… — слова застревают в горле, и, когда она вновь поднимает на него глаза, её взгляд настолько нежен, что кажется будто она вот-вот расцелует его. — Спасибо. Он мягко улыбается. — Пожалуйста. Она закрывает папку и засовывает пустые документы в стол. Это может подождать. — Ты вынес меня, — говорит она несколько часов спустя, лёжа в его объятиях и склонив голову ему на грудь. Она слышит быстрое биение его сердца и крепче стискивает объятия. Он прижимает её плечи к себе. — Ты была без сознания, твоя квартира горела. Что я должен был сделать? — его низкий голос стихает, она вытягивает шею, чтобы встретиться с ним губами. Она охотно поддаётся, когда он входит в неё, зависает на мгновение в воздухе и стонет, ощущая его внутри. — Спасибо, — выдыхает она, когда он обхватывает её бёдра руками, и меняет положение, оказываясь сверху. — За то, что спас меня. Он откидывается назад, его глаза темнеют, когда она опускается на него. — В любое время, — выдыхает он, скользя рукой по её позвоночнику к затылку, запускает пальцы в её волосы и притягивает её губы к своим.