***
Проснулся Северус лишь к семи часам вечера. Странное ощущение тепла живого тела под боком привело его разум в тупик, и он долго не мог понять, где находится, пока, наконец, не разлепил веки и не уткнулся взглядом в воронье гнездо смоляных волос одного незабвенного гриффиндорца. Теплое дыхание подростка опалило бледную кожу шеи, а биение сердца юноши словно прошивало Снейпа мелкими разрядами тока. Чертыхнувшись, мужчина мигом вскочил на постели и поморщился от прострелившей руку боли, которая затекла от того, что чья-то пустая голова покоилась на ней всю ночь и даже дольше. — Мастер Снейп, сэр, проснулся! — появившийся прямо на постели домовик не добавил зельевару радости. Внутри мага бушевало желание проклясть это лопоухое существо, которое пугает его резкими появлениями почем зря. — Добби принес ужин. Мастер Снейп, сэр, будет кушать? Северус скептически посмотрел на смешного эльфа и, плавно поднявшись с постели, нашарил притащенные домовиком тапочки, сунул в них подмерзшие пятки и пошел прочь из гостевой спальни, выпрямив спину подобно Малфою. Не будет же в самом деле Снейп признаваться в том, что Добби его до оборотничьих клыков напугал? Он бы и не покинул комнату Гарри еще около часа, позволив себе немного поваляться рядом с мальчишкой в кровати и изучить угловатое подростковое лицо, запомнить его, высечь скальпелем в своей памяти, если бы этот помощник магов не явился тут как тут, стоило ему очнуться. Ощущение тепла ему очень нравилось, а так как мужчина давал слово больше не врать хотя бы самому себе, то пришлось признать и сам факт того, что тепло именно одного конкретного студента нравилось ему до дрожи в пальцах особенно сильно. Хмыкнув собственным мыслям, Северус потянул ручку двери на себя, собираясь покинуть комнату гриффиндорца по крайней мере часов на шесть, но остановился и обернулся к эльфу. — Принеси ужин в мой кабинет, — затем, помолчав немного, спросил: — Кто-нибудь пытался проникнуть в мои апартаменты сегодня? — Нет, мастер Снейп, сэр, — пожав плечами, задумчиво покачал головой домовик. — Добби опечатал апартаменты полностью. Добби только знает, что мисс Амбридж требовала у директора встречи с вами. Но директор отказал, он сказал, что вы уехали по делам. Мисс Амбридж очень сильно разозлилась, но она ушла камином в Министерство до пятого числа. Добби знает, Добби приносил им кушанья к чаю. — Молодец, — сдержанно похвалил того маг и притворил за собою дверь, задумчиво направившись в свою спальню. Нужно было привести себя в порядок. — Добби хороший эльф, Добби знает, что нужно знать его негласным хозяевам и когда, — пробормотал эльф себе под нос, когда как глаза его сияли счастьем за скупую похвалу от столь сильного и умного мага, что помогает юному Гарри Поттеру. — Поскорее бы мастер Снейп вытащил вас, мистер Поттер, из того места. Добби так хочет встретиться с вами лично…***
Вот за что Снейп любит зельеварение? За мерно кипящие котлы, источающие тонкие ароматы будущих шедевров зельеделия? Или за возможность отрешиться от всего мира во время создания очередного способа противостоять Смерти в неравном бою или обратить необратимое вспять? Северус просто любил быть в эти мгновения одним единственным человеком, что мог составлять, создавать, исправлять и воскрешать различной сложности рецепты в своей лаборатории в апартаментах декана Слизерина, факультета одного из четверки Основателей Хогвартса. Этот великий в свои времена волшебник знал толк в ядах, но при этом являлся и отличнейшим колдомедиком. Поди поищи сейчас мастера Зелий без колдомедицинского образования — таких, к счастью, нет. Даже ведьмы из захолустий к старости своей, дабы получить лицензию на продажу качественных зелий через Гильдию, обязывались сдавать экзамены по колдомедицине. Снейп, получивший звание мастера в довольно раннем возрасте, знал, каково это — тратить двадцать часов в сутки на изучение древнейших фолиантов ради сдачи трех экзаменов. Вспоминать о тех временах отчаянно не хотелось, но именно благодаря упорству и усердию он теперь один из лучших зельеваров во всей магической Британии. К слову, мужчина этим не особо-то и гордился, ведь только из-за этого звания на его тушку положил глаз Дамблдор пятнадцать лет назад, а ещё три года назад — и сам Волдеморт. О да, Северус тогда ещё гордился своими умениями и значимостью, ведь безродному полукровке дорога в мастера преграждена огромными валунами людского лицемерия и нежелания признавать чужие заслуги. Но Снейп не был бы самим собой, если бы не заковал свою душу в прочную броню из язвительности и презрения к неучам, отгородившись тем самым от мнения магического сообщества. И вот теперь он стоит над котлом, втягивая чувствительным носом аромат фиалки Парма и медовый привкус яда древесных вьюнков, что только с одного укола о мелкие-мелкие шипчики могут парализовать человека до конца дней своих. Северус постоянно работал с ингредиентами, что даже по отдельности были весьма опасны для жизни, но в совокупности своей те могли смешаться в нечто совершенно прекрасное по свойствам: целебная настойка, бальзам при серьезных ранениях, сложносоставное зелье при магическом истощении или даже основа для воскрешающего камня. Про философский камень, конечно, Снейп бы никогда и не подумал, если бы не Альбус с просьбой доработать рецепт, что давно был утерян самим Николасом. Знал бы почтенный директор, где зельевар видел их всех и в каких позах — даже и думать бы забыл про рецепт. По крайней мере, пытки для них Северус придумывал в своих мыслях знатные… Да не в этом суть. Принесенный директором рецепт камушка каких-то четыре года назад поставил зельевара в тупик. Во-первых, состав зелья, с помощью которого можно было камень создать, был дороже, чем состав сыворотки от драконьей оспы. А это добрых тридцать семь галлеонов, что по меркам обычной магической семьи, у которых нет многомиллионных счетов в Гринготтсе, считалось чуть ли ни третьей частью от зарплаты министерского клерка, что на заработок свой никогда, в принципе, и не жаловался. И это только на один котел стандартного размера номер два, зелье из которого можно поделить лишь на пять фиалов… Во-вторых, котел для приготовления тоже нужен не абы какой, а хрустальный, гоблинской работы, с тремя десятками чар на гоббледуке и латыни, а так же три руны на закрепление и две руны на термостойкость. Северус тогда высказал Альбусу, сколько такое добро стоить будет. Кажется, борода директора побелела тогда ещё оттенков на пять. О, а в-третьих, основную формулу рецепта нужно будет составлять на четырех языках, один из которых гоббледук, а второй ещё можно было услышать семь веков назад лишь от самого Фламеля. Вот вам и насмешки от тонкого искусства зельеварения. Дамблдор, конечно, жутко расстроился, но виду старался не подавать, а вот Снейп, наоборот, ещё сильнее заинтересовался рецептом, который для Альбуса теперь не представлял никакой ценности. В течении четырех лет темный волшебник правил рецепт, заменял одни ингредиенты на другие, переписывал формулы раз за разом, пробовал ставить основу в различных по металлу котлах и саморучно чертить руны на внутренней стороне пузатых емкостей. И вот эти труды дали свой результат — основа настоялась правильно, приобретя нужный аромат и прекрасный васильковый цвет. Северус прибывал в своего рода трансе, что завладел всем его естеством и отпускать из цепкой хватки явно пока не собирался. Руки машинально растолкли корешки аконита и три панциря чизпурфла, осторожно перелили настойку валерианы, вымоченной в слюне горного выпаря, в глубокую чашу и, в заключении всей серии профессиональных действий, вылил сок дремоносных бобов в пузатую колбу с узким горлышком, после чего, мысленно передав свои пожелания о лучшей жизни Мерлину и Моргане, направил палочку в склянку и, вдохнув поглубже, невербально наколдовал Инсендио. Взрыва, слава Слизерину, не случилось, а сок мерно закипал вокруг образовавшегося огненного шарика и постепенно испарялся. Северус поместил колбу в специальный ящичек, из которого вела прозрачная трубка в другую, подсоединенную к той, склянку. Пар под давлением огня будет подниматься по этой трубке и по пути остывать, оседая на стенках белесыми капельками, после чего те перельются в новую колбу и будут уже совершенно новым ингредиентом. Благо Северус не чурался обычной магловской химии и пользовался приборами из другого мира Британии весьма охотно. Итак, первый этап приготовления нового зелья был пройден — основа вновь закипела, поменяв свой оттенок с василькового на кобальтовый, и требовала срочного перехода на новую стадию приготовления. В ход пошли смешанные в одну массу толченные корень аконита и панцири чизпурфла. Ингредиенты быстро растворились в кипящей жиже, окрашивая её в насыщенный пурпурный цвет. По лаборатории пробежался легкий ветерок с ароматом лаванды вперемешку с запахом жаренной рыбы. Запах, к слову, отвратительный. Помешав лопаточкой три раза по часовой стрелке, Северус постучал волшебной палочкой по ободу котла семь раз, делая паузу между взмахами ровно две секунды. — Мастер Снейп, сэр… Теперь нужно было добавить пипеткой ровно двадцать четыре капли настойки валерианы. Раз, два, три, четыре… — М-мастер Снейп? Пять, шесть, семь, восемь, де… — Мастер Снейп, сэр! — Тихо! — продолжая считать в уме капли, прикрикнул на появившегося домовика зельевар. Добби притих, стараясь даже не дышать. Ему отчаянно не хотелось отвлекать зельевара от процесса, но у него не было иного выбора. Не прошло и минуты, как маг отсчитал последнюю каплю и, помешав зелье три раза против часовой стрелки, облегченно вздохнул. Как и было указано в расчетах: после добавления настойки жидкость должна была принять бледно-розовый оттенок с кроваво-красными прожилками. Осталось только добавить конденсат сока дремоносных бобов через девять минут и можно оставить настаиваться зелье ещё семь с половиной часов, после чего следует переходить на новый этап. Пока что ингредиенты в совокупности своей вышли на сумму в три галлеона, ну и ещё несколько сиклей — надо будет в следующий раз подсчитать. — Мастер Снейп, сэр, простите Добби за то, что отвлекает вас от важных дел, но кое-кто хочет встретиться с вами, — скрутив кончики большущих ушей, протараторил домовик и зажмурил глаза. — Да? — удивился мужчина, проверяя тем временем колбу со скатывающимися по горлышку капельками. — И кто же? — Достопочтенный Род Блэк, сэр… — неуверенно произнес Добби, следя за эмоциями зельевара. Северус медленно развернулся к домовику, приподнял одну бровь, скептически посмотрел на красующегося новыми носками домовика и вновь вернулся к колбе. — Очень смешно, Добби, жаль посмеяться не могу — занят, — перекрывая горлышко пробкой и убирая в сторону опустевшую трубку, маг споро подготовил ещё одну миску и стал мерно описывать небольшие круги пузатой емкостью, взбалтывая конденсат. Внутри склянки образовавшаяся жидкость начала быстро менять свой цвет, перетекая из белесого оттенка в желтовато-зеленый. — Но это не шутка, мастер Снейп, сэр! — эльф перестал дергать себя за кончики ушей и упрямо сложил руки на груди. — Разве возможно шутить с одним из самых влиятельных и темных Родов магической Британии, сэр? — Что-то я не помню, что бы последний представитель этого Рода был хоть немного влиятельным, — хмыкнул зельевар, вновь возвращаясь к котлу и переводя взгляд на напольные часы. Осталось три минуты. — Добби говорит не о Сириусе Блэке, а о Роде Принцев, — уже достаточно громко произнес эльф, привлекая тем самым к себе нужное внимание. Снейп на этот раз уже более удивленно уставился на это лопоухое существо, сделав мысленно пометку о том, что этот домовик его все-таки настораживает своими знаниями и внезапными появлениями. И на кой, спрашивается, он дал ему право заходить в лабораторию в любое время? Вновь вернувшись к зелью, Северус посмотрел на часы, откупорил пробку колбы и вылил конденсат в зелье. Жидкость в миг загустела и уменьшилась в объемах примерно на треть, приобретя вновь васильковый цвет. Удовлетворенно вздохнув, мужчина уменьшил огонь под котлом и вновь посмотрел на часы. Половина двенадцатого ночи. — Скажи, Добби, кто именно из Блэков со мной хочет поговорить? — Господин директор Финеас Найджелус Блэк, сэр, — вновь немного растерялся домовик, упирая взгляд в пол, будто провинился в чем-то. — Он ждет вас до полуночи на Площади Гриммо. — Но я не собираюсь туда ид… — начал было говорить маг, но эльф не стал его слушать, попросту молниеносно схватившись за брючину мужчины. Трансгрессировали они точно так же, как взрываются котлы Лонгботтома — внезапно и необратимо.***
Кричер хорошо подготовился ко встрече гостя в родовом доме Блэков. В течение дня он пропадал в портретном зале, наводя там вручную порядок, надраивая до зеркального отражения мраморные плиты, протирая рамы портретов специальным раствором и рассказывая многим поколениям Рода о жизни в основной части дома на первом этаже. Йоль прошел благополучно, и даже бездействие Сириуса никак не повлияло на благосклонность Матери Магии к их Роду, что не могло не радовать старого ворчуна. Домовик был счастлив от одной лишь мысли о том, что скоро начнутся глобальные изменения и наследование титула перейдет к юному магу, которого ещё можно правильно воспитать и который, к слову, стремится стать образованным, хоть и впитывает многие знания не ради управления магией… Но это поправимо! Как говорил когда-то старейшина домовиков Рода Блэк: «Всяк потомок должен уразуметь себе как мага сильного, умного, хитрого и корыстного блага Рода ради. А то хочут они этого, или не хочут — это, дескать, наша забота. Мы ж на то и нужны — дабы наставлять магов на путь истинный»! Вот Кричер и будет наставлять, как верный Роду Блэков домовик. И с такими мыслями прошел его плодотворный день. Сириус пропажи старого ворчуна не заметил — Бродяга сбежал из дома ранним утром, получив какое-то послание от Дамблдора и, наказав домовику не таскать всякий хлам с улицы и не ждать к ужину, растворился в зеленых всполохах огня в камине. А Кричер что? А Кричер тут же направился докладывать всё любимой хозяюшке Леди Блэк и наводить порядок — гость прибудет очень важный. Так что к вечеру, когда маленькая стрелка часов приближалась к цифре двенадцать, а большая отсчитала тридцать семь минут, он радостно прижал сморщенные ладони к груди и, затаив дыхание, засеменил мелкими шажками в холл, откуда доносился писклявый голос Добби и не менее знакомый баритон зельевара. — Приветствую наследника Рода Принц в родовом доме Блэков! — поклонился Кричер гостю, чуть ли не касаясь крючковатым носом поверхности потертого паркета. — Сумасшедшие домовики, — прошипел Северус, одергивая манжеты задранных рукавов старой мантии, что негласно считалась его рабочей формой. — К чему такая срочность? Эльфы переглянулись и потянули мага за собой, пока тот не удумал трансгрессировать обратно в замок. Мужчина, к всеобщему удивлению, сопротивляться не стал, молча следуя за своими провожатыми к портрету Леди Блэк в холле. Старый домовик подобрался к картине Вальбурги и отодвинул шторку, открывая Северусу вид на холст с весьма привлекательной в свои лета женщиной. Леди не стала, по обыкновению своему, кричать на очередного полукровку в своем доме, а наоборот, приветливо улыбнулась и склонила голову в поклоне, загадочно прикрыв темные глаза. — Доброй ночи, Леди Блэк, — поприветствовал и её легким поклоном мужчина, подметив странность поведения матери Сириуса. — Доброй ночи, наследник Принц, — ласково проговорила она, отчего у мага мурашки по спине пробежали. Хорошо хоть ни один мускул на лице не дрогнул от того, что его чуть не передернуло от слишком резкой смены образов. — Сириуса сегодня нет дома, но неизвестно, когда тот вернется. Поэтому чем раньше мы перейдем к сути дела, тем быстрее вы вернетесь в свои покой при Хогвартсе. Вы не против? — Конечно же нет, Леди Блэк, как вам будет угодно, — гость вновь поклонился, после чего последовал за счастливым Кричером. Вальбурге не составило особого труда вернуться на свой холст в портретном зале, где её уже поджидали другие родственники в золоченых рамах. В одной из картин завозился зевнувший Финеас, потягиваясь на своем кресле; в другой, где Сигнус Блэк III вновь читал очередной фолиант, зачастило по пергаменту перо, выписывая причудливые вензеля свойственные почерку только этого мага. Основатель же тем временем насвистывал себе под нос какую-то мелодию далеких-далеких времен, когда главным музыкальным инструментом в магическом мире была лишь флейта, вырезанная из вечнозеленого древа Вентума. К слову, Блэк был отличным музыкантом, только вот в те времена его родители любовь к музыке не поощряли, отчего и талант был зарыт глубоко в землю. Теперь, к счастью, ему никто не будет указывать на манеры и выбор хобби, так что можно и посвистеть, пока они ожидают зельевара. Домовики привели гостя к нужному помещению спустя долгих пять минут — множество барьеров препятствовало мужчине, но, хоть и с неохотой, пропускали вторженца все дальше и дальше, пока, наконец, заветные двери не предстали его взору. Чтобы попасть в портретный зал, Снейпу нужно было договориться с самим домом. Сделка эта, так скажем, не очень приятная. Кричер протянул зельевару серебряный нож для малых ритуалов, как бы поторапливая гостя, после чего вместе с Добби отошли на два метра назад, ожидая дальнейших действий. Северус вздохнул, провел лезвием по ладони и, приложив руку к массивной двери, окропил поверхность своей кровью. — Я — Северус Тобиас Снейп, наследующий Роду Принц — прошу разрешения на вход в портретный зал Рода Блэк, — кровь его быстро впитывалась в шероховатую поверхность, буквально растворяясь в древесине и распадаясь на ниточки магии. Маленький Добби с восхищением смотрел за тем, как темно-синяя магия мастера Зелий разбегается по узору магических барьеров, как переплетается с другими нитями и растворяется в общей картине магического полотна. Кричер, увы, этой красоты наблюдать не мог, но все равно радостно ощущал благосклонный отклик магии Блэков, что лишь подтверждало хорошее сочетание темных векторов обоих Родов. Ещё лучше будет, если магия мистера Поттера отлично впишется в источник Рода Блэк, и тогда… О, тогда Кричер будет самым счастливым домовиком на свете! И вот дверь покрылась мелкой рябью, что расходилась большими кругами от ладони мужчины к краям рамы прохода. Как только преграда перед ними растаяла подобно миражу, Кричер, как главный домовик дома (и, увы, единственный), провел Добби и Северуса за собой, раскланиваясь попутно множеству портретов. Снейп мысленно отметил количество присутствующих людей, бросив короткий взгляд на окружение. Собственно, проклясть его портреты побоятся — рядом находится камень Рода и любой всплеск магии, не принадлежащей самому дому, может спровоцировать череду весьма печальных последствий для всех обитателей дома на площади Гриммо. По крайней мере, так говорят в старинных трактатах об устройстве родовых особняков. Так что за безопасность свою, как физическую, так и магическую, зельевар был спокоен. Видимо, этот мыслительный процесс заметил и сам Основатель Рода, так как произнес: — Как родоначальник Блэков, могу дать слово перед Матерью нашей Магией, что вам ничего не угрожает в пределах этого этажа и от всех присутствующих здесь свидетелей сегодняшней беседы, — портрет основателя был ещё более расплывчатым, чем прошлой ночью, что говорило об очередном этапе рассеивания поддерживающих чар. Ещё полгода и от картины останется лишь труха, которую бедный Кричер развеет в скрытом саду со стороны черного входа. Изображенный на портрете маг приветливо поклонился, и каскад смоляных волос скатился по плечам, невесомо скользнув по лицу. — Аргус Блэк, выходец из семьи наемников «Большого Пса», Основатель своего Рода и волшебник, чьего имени уже никто не помнит. Рад приветствовать потомка Принцев в своем доме. — Благодарю за приглашение, — Северус мысленно усмехнулся после слова «приглашение». Если бы Добби говорил так, как есть на самом деле, то по такому случаю Снейп и приодеться бы мог. Не каждый день все-таки с Основателями древних Родов на беседу с чашечкой чая приходишь. — Северус Тобиас Снейп, наследующий Роду Принц. Рад нашей встрече, мистер Блэк. — Думаю, эта встреча будет для нас обоих весьма полезной и многообещающей, — образ Аргуса с удобством расположился в кресле и установил локти на подлокотниках, соединив ладони свои друг с другом. — Надеюсь, что во время разговора мы расставим все знаки препинания в нашем эпосе. — Эпос? — насмешливо поинтересовался зельевар, усаживаясь в кресло, что предоставил ему дом. Северус точно знал, где находятся синие очи Основателя, что пронизывали гостя изучающим взглядом и пробирали могильным холодом до костей. — Слишком уж громкое звание для милой беседы, вы так не думаете? Маг на портрете усмехнулся, расслабляясь и слегка меняя позу. — А я и не говорил, что беседа наша будет «милой», — улыбка расплывчатой фигуры показалась присутствующим магам оскалом, но Северуса это ничуть не смутило, когда как Добби спрятался за креслом зельевара, гулко сглотнув. — Дело касается моего возможного наследника. — Пока что не вижу взаимосвязи между вашим наследником и мной. Мы с Сириусом, так скажем, не очень-то и ладим, так что цель: «поставить его на путь истинный» — не в моих интересах уж точно. — Вы не так меня поняли, мистер Снейп, — ещё шире улыбнулся Аргус. Безумная магия заклубилась в углах зала и сильным порывом ветра пронеслась по помещению. — Моим наследником может стать крестник неблагодарного Сириуса — Гарри Джеймс Поттер. Его магия хорошо резонирует с магией Блэков. Мы в курсе всей ситуации, в которую попал юный маг и готовы оказать максимальную помощь. И так уж сложилось, что без вашей помощи не обойтись нам, а от нашего предложения не откажетесь вы. Северус нехорошо прищурился, сведя брови к переносице. Ему не понравился сам факт того, что Поттера вновь хочет использовать в своих игрищах очередная кучка магов, даром что давно мертвая. За столь короткое время мужчина смог увидеть в этом мальчишке самого себя — клейменного Волдемортом, связанного Дамблдором и обязанного своему Роду. Они одинаковые в общем смысле и различны в своих мелких особенностях, что играет далеко не второстепенную роль в становлении человека полноценной личностью. И Снейп прекрасно понимал, что груз Рода Блэк на своих плечах мальчишка попросту не вытянет. По крайней мере в одиночку, без помощи живого человека рядом с собой. — Насколько мне известно, ближе к наследованию идет мой крестник — Драко Малфой, — решив пока что повременить с обсуждением взаимопомощи и выгоды лично для него, Северус подошел к вопросу наследования с другой стороны. — Его мать урожденная Блэк, что ставит его на ступень выше полукровного Поттера. Не стоит забывать, что родителями нашего Героя являются Джеймс Поттер — чистокровный волшебник с малой долью крови Блэков, и Лили Эванс — магглорожденная. Связь крестничества не может ставить мистера Поттера в приоритет. — Верно, — отозвался со своего холста Финеас, крутя на пальце своем колечко. — Только вот вы, «мой мальчик», забываете о правиле магического приоритета, а не кровного. — И это говорит потомок Рода, что кичится своей чистокровностью? — скривившись на явную подколку в плане директорского обращения, зельевар поднялся с кресла и шагнул к портрету Основателя ближе. — Вы ведь понимаете, что собираетесь сбросить все свои вековые проблемы темной семьи на плечи сироты, у которого и своих проблем хватает по горло? Неужели Малфой вам не подходит? — Дракон, конечно, чистокровен и близок нам по крови, но… — родоначальник тоже поднялся со своего кресла и сделал шаг в сторону собеседника. — Но его магия слишком мягкая для нас. Вы что-нибудь слышали о работах Огюста Шарби? — «Становление мага у истоков Рода»? — вздернул бровь Снейп, сложив руки на груди. — Странно, что вы вообще читали сей труд. С учетом того, что этот полукровный маг опровергает положение чистокровности. — Мой Род создавался не из принципа чистоты крови, а из принципа сохранения лучших качеств и Даров Магии внутри семьи. И лишь потом, ближе к пятнадцатому веку, маги начали сходить с ума от ужесточившейся инквизиции, из-за которой жертвами становились магглорожденные волшебники, что не в силах были спрятаться в родовых особняках или хотя бы сбежать. За частую их сдавали инквизиторам сами родственники… Наш Род был одним из немногих, кто полностью ушел в тень, заперевшись в своих домах и исчезнув под покровом Фиделиуса с лица земли. Мои потомки возненавидели магглов всей душой, после чего поклялись перед Матерью Магией всеми силами избегать контакта с немагическим миром и магглорожденными. Они боялись исчезнуть в пламени Инквизиции, как и все те маги, что были порабощены и убиты Святой Инквизицией. Самое страшное в те времена было именно то, что не люди-фанатики охотились за ведьмами и колдунами, а те сквибы, полукровки и отщепенцы магического мира, которых выкинули к людям как ненужный хлам, как сгнившие яблоки отдают на корм домашнему скоту… Я знаю разницу между чистокровным, полукровкой, сквибом, магглорожденным и магглом. И так же знаю, чем именно они все отличаются друг от друга. — Просветите? — Личностными качествами, выпестованными близким окружением и законами, по которым это окружение живет, — Аргус замолчал и, задумавшись над чем-то и сцепив руки за спиной, обвел взглядом весь зал, заполненный сотнями картин, в рамах которых продолжали влачить свое жалкое существование его потомки. — Маггл верит в своих богов, что заменили людям своими святыми чудесами и проделками сатаны суть слова «волшебство». Магглорожденный ломает себя из года в год, страшась собственной силы, которой наградила его Мать Магия. Полукровка вынужден терпеть презрение от чистокровных и замыкаться в себе перед магглами, живя на оба мира с полной отдачей, пытаясь стать своим среди чужих. Чистокровный мнит себя божеством, сила и знания которого могут поработить мир. Сквиб же ненавидит Мать Магию за свою ничтожность в обоих мирах. И я с прискорбием признаю, что мой Род стал выводком чистокровных сук и кобелей, что боятся стать частью чужого мира и принять его. Тишина заполнила каждую трещинку в стенах помещения, обволакивая своей вязкой паутиной каждого из присутствующих ныне волшебников. Потомки Великого Темного Рода Блэк отводили взгляды от портрета Основателя, боясь оказаться в немилости его. То, во что верило около десятка колен волшебников, оказалось фикцией, удачно внедренной в умы обезумевших тогда магов. И последние представители Блэков, не считая Сириуса, были тому ярким примером — они выжгли с гобелена своего ребенка за то, что он был не таким, как другие его предки, они выжгли Андромеду за любовь к магглорожденному Тонксу, они потеряли всех своих потомков и некому теперь передать титул Лорда Блэк. И единственный волшебник, что может стать Наследником — был полной противоположностью Блэков последних пяти столетий. И с этим им просто следует смириться. — Магия, — тихо продолжил Аргус, вновь вернувшись к креслу. — Мы рождены ею и мы потомки её. Любящая мать будет дарить только самое лучшее своему ребенку и ей не будет важно, хромой он или косой, глупый или строптивый. Она все равно любит его. Так же и Мать Магия, что дает возможность детям магглов войти в магическое общество и стать его частью, что позволяет рождаться сильным волшебникам от союза ведьмы и простеца. Вы так не думаете, Северус? Зельевар улыбнулся кончиками губ и уважительно поклонился, теперь уже более миролюбиво вернувшись к беседе. — Не мне ли, полукровке, знать об этом? — так же вернувшись к креслу, начал Снейп и, посмотрев на портреты Вальбурги и Ориона Блэк, спокойно продолжил. — Человеку, что прошел девять кругов Ада ради признания перед магическим обществом, человеку, что стал самым молодым мастером Зелий за последние три столетия? Полукровке, которого отверг Род Принцев и который все равно остался единственным наследником? Мне ли об этом не знать? — Поэтому именно Гарри Поттер подходит нам, как никто другой, — Основатель поднял бокал с вином, которого ранее на картине точно не было, и отсалютовал Снейпу. — Он полукровка, воспитанный магглами. Его магия, что частично принадлежит Роду Поттер, впитала в себя такой спектр чувств, что стала насыщеннее и темнее, чем у его отца. А крестничество со стороны нашего потомка только укрепило магическое ядро юноши, насытив его мощью многих поколений Блэков. — Думаю, вы сделали неправильные выводы, мистер Блэк, — Северус скривил губы в ухмылке, а в глазах мелькнула ярость, причину которой не знал даже он сам. — Магическое ядро Поттера подвергается действию темных проклятий и по сей день. Вот уже четыре месяца он получает на отработках порцию Кровавого Пера. На первых двух курсах подвергался Империо, а в год с небольшим пережил Аваду. Поттер сам формирует свое магическое ядро, сопротивляясь множеству факторов воздействия темных проклятий. И не мне вам говорить о том, что только темная магия может полностью противостоять темным проклятиям. Светлая магия слишком легкая и воздушная для нашего вектора. — А вы многое о нем знаете, — подал голос Финеас, улыбнувшись зельевару. — Все-таки с пользой время в ваших покоях проходит, не так ли? — О да, всегда мечтал возиться с мальчишкой, погруженным в кому, — язвительно отозвался Снейп, вновь скрестив руки на груди. — Прям все нарадоваться не могу этому факту. — Да ладно вам, профессор, не думаю, что все настолько плохо, — отозвался бывший директор, пододвигаясь поближе к краю картины. — У вас и помощник хороший, и компаньон замечательный, да и каникулы волшебные. — Так в моих подземельях прописался шпион? — искоса посмотрев на притихшего Добби, шепотом произнес зельевар, после чего ухмыльнулся и уже громче добавил: — К чему вы клоните, господин бывший директор? Финеас посмотрел на портрет Основателя, кивнул ему и стянул с указательного пальца черное кольцо с зеленым камнем. — А вот к чему, профессор, — показав колечко, старик загадочно улыбнулся и беззаботно спросил: — Просто хотел понять, узнаете его или нет? Зельевар прищурился, всматриваясь в холст, после чего удивленно распахнул глаза и вскочил с кресла, знаменитой летящей походкой направившись к портрету. — Откуда оно у вас? — подойдя вплотную, мужчина признал точное сходство с тем артефактом, что уже долгое время не дает ему покоя. — Только не говорите мне, что Альбус забрал это кольцо прямо из вашей могилы. Правда, с него станется дойти и до такого… — Ну вообще-то его незадолго до моей смерти милейшая Евпраксия Моул выкрала, — тяжело вздохнул старик. — Портрет мой проснулся только в начале сороковых годов, когда на пост директора зашел Диппет. Его магия хорошо повлияла на обновление замка, благодаря чему и мой портрет в школе ожил. Когда пост занял Альбус, шкатулка с кольцом уже была у него — видимо, отыскал тайник Евпраксии. Но речь не об этом. Я знаю, как забрать это кольцо. — Так значит я не один такой, кто не верит нашему любителю лимонных долек на слово, — с некой язвительностью произнес маг и перевел взгляд на портрет Основателя. — Вот о каком предложении шла речь? — Верно, Северус. Вы быстро улавливаете суть, — Аргус описал своим бокалом круг, слегка взбалтывая вино. — Только баш на баш. — И чего же вы хотите за такую ценность? — сжав руки в кулаки, зельевар обвел зал решительным взглядом и остановился вновь на портрете Основателя. — Ваши условия? — Финеас поможет вам это кольцо присвоить себе, — протянул родоначальник Блэков, отпил из бокала маленький глоток прекрасного напитка, блаженно вздохнул и, вновь убрав бокал куда-то за пределы холста, соединил ладони вместе, указательные пальцы направив на собеседника. — А вы, Северус, передадите его нашему юному волшебнику Гарри Поттеру. — Вы смеетесь надо мной?! — ярость овладела разумом мужчины и, не отдавая себе отчета, он отпустил свою магию, что лавиной с горных вершин понеслась по склону вниз, сметая все на своем пути. Аргус улыбнулся, ощутив то, как чужая сила стремится к нему в попытке сокрушить и подчинить себе. Затрещали руны на раме, наливаясь фиолетовым огнем, и холст медленно начал восстанавливать свои краски. Ранее расплывающийся образ восстановил привычные контуры и четкость, явив взору зельевара мага средних лет, с весьма запоминающейся внешностью: угловатое лицо с красивым разрезом глаз и тонкими губами, что расплылись в обворожительной улыбке хищника. Жаль только, что это улучшение долго не продлится. — Довольны? Хорошо… Замечательно! Мордред! И вы спровоцировали меня на такое? Что за ребячество! — Между прочим, вы сами поддались столь безобидной провокации, — развел руками Аргус, продолжая наслаждаться ситуацией. — Вы просто идеально подходите нашему Роду. Так почему бы, собственно, и нет? — Вы хоть осознаете, что мне придется говорить Поттеру после того, как он наденет это кольцо?! — вновь разъярился зельевар, шагая из стороны в сторону. — Да он меня заавадит! — Я же не прошу "окольцовывать" его прямо сейчас, — фыркнул Финеас, вновь надевая кольцо на руку. Только вот палец был уже другой. — Тем более что у вас есть еще каких-то там одиннадцать дней, чтобы договориться. Что думаете, Северус?