Запретно

Фред упал на кровать, выдохнув сквозь сжатые зубы и проведя рукой по лбу. Будет нужна помощь — обращайся… Господи, ну что ты за идиот, Фред? Что он за идиот? Что все за идиоты, что за идиотский мир?! Повернувшись на бок, он рывком натягивает на себя одеяло, но прикосновение накрахмаленного хлопка оказывается холодным и неприятным — в отличие от давешнего шерстяного пледа, которым он укрыл Мэла… Кто бы мог подумать, что у того возникнет такая маленькая неприятность и что у Фреда будет возможность и желание помочь с ней справиться? Но Мэл, конечно, тоже хорош… Знал бы он, каких усилий Фреду стоили его насмешливость и сдержанность. От воспоминания о растерянном, непонимающем взгляде — только протяни руку и делай, что хочешь — о, закушенной ладони и вздрагивающих бедрах под ладонью кровь приливает к паху и Фред накрывает свой член ладонью, начиная медленно его поглаживать. В его жизни не так много запретов, но это — один из них. Фред знает, что отец позволит, прикроет, защитит его в большей части проделок, но стоит ему оказаться пойманным на связях с мужчинами — и пощады не будет. Такого извращения ему уже не простят — ни отец, ни тем более мать, которая не может помыслить о неидеальном сыне. Но думать о родителях не хочется. Хочется — о Мэле, который спит в соседней комнате, сделай пять шагов — и он твой. И ведь даже возразить не успеет… Или не захочет? Фред прикрывает глаза и воображает Мэла в постели, рядом с ним — полуодетого, с неловким взглядом и неумелыми ласками. Волосы у воображаемого Мэла растрепались — он ведь кок до сих пор укладывает, как комсомольскую стрижку, так что все время хочется подойти, растрепать, запустить пальцы в гладкие от бриолина волосы… Фред вздыхает снова, глубже, начиная двигать ладонью по члену быстрее, большим пальцем обводя головку и свободной рукой перебирая поджавшиеся яички. И с чего бы Мэлу не повезло запасть на Полли-Пользу? Тоже нашлась роковая женщина… Целовались они, видите ли. Фред мотает головой и недовольно стонет — он не хочет думать о Пользе, он хочет о Мэле — только о Мэле, о том, как бы тот пытался ласкать другого. У него должны быть длинные и ловкие пальцы, раз уж он играет на саксофоне, и натренированные губы. Фред сам не знает, что заставляет его кончить — видение Мэла, гладящего его член рукой или делающего ему минет, обхватывая его член губами, покорного и возбужденного. Вытерев испачканную руку о простыню — прачке его семьи ко многому не привыкать, а уж сперма и вовсе сойдет за мелочь, — Фред поворачивает на другой бок и пытается заснуть. Но сон оказывается некрепким и тревожным — слишком уж в нем много едва подернутого дымкой возбуждения и воспоминаний о Мэле.