Bubble gum

Когда у тебя есть всё, чего ещё желать? Когда у тебя есть квартира, машина, куча друзей, деньги на счёте, любящие родители и бестолковый оторва братец. О чём ещё мечтать? С детства я не знал запретов, и даже не успевал чего-то захотеть, как это уже преподносилось на блюдечке с золотой каёмочкой. Меня никогда не ограничивали, не запирали дома, позволяя набивать шишки самому. Наверное, именно поэтому я вырос осторожным, подозрительным и был не по годам рассудительным. Перед Кайлом Грей был открыт весь мир. Даже с внешностью мне повезло. Милый невысокий худенький омега, с яркими зелёными глазами, пухлыми губами и белыми, чуть вьющимися волосами. Пышные ресницы на солнце были особенно обворожительны, вызывая зависть всех окружающих. Я пользовался популярностью среди альф. За мной бегали, мне дарили дорогие подарки. И, будь я менее искушённым, давно бы сдался под чьими-нибудь особенно сладостными речами. У меня был такой огромный выбор, к моим ногам стелились сынки довольно влиятельных бизнесменов города, мечтавших заключить союз с компанией Грей. А я выбрал того, кто даже не смотрел в мою сторону. Его звали Вильям Блэк, он был худ, носил мешковатые одежды и несуразные очки. А ещё он был тем, на ком отрывались остальные парни с потока. Альфа, но слабый, небогатый, заучка, к тому же пах он, как омега. Конфетами. Запахом из детства, как пахла дешёвая жвачка, которую мне тайком приносила горничная. И, к моему несчастью, я стал его соседом. На совершеннолетие, наступившее год назад, отец подарил мне квартиру в тихом райончике, куда я съехал от родных. Милая трёхкомнатная квартира находилась недалеко от университета и большого торгового центра, была просторной, светлой и уютной, так что сразу же мне приглянулась, стоило мне появиться на пороге. А потом я встретился с Вильямом. Он глянул поверх меня и скрылся в соседней квартире. Тогда-то я и понял, что худшей шутки мир просто не мог придумать. Вильям жил со старшим братом — альфой Джонни и младшим — омегой Питом, которые вечно что-то не могли поделить. Слышимость была хорошей, так что я становился свидетелем каждой их новой потасовки. Заканчивались они всегда одинаково. Строгий, холодный голос Вильяма обрывал перепалку, и я подумывал выйти в окно. Дома он был совершенно не таким, как в университете. И я влюблялся всё сильнее. Он попадал ровно в цель по всем заявленным мною требованиям «идеальный альфа для Кайла Грей». Чтобы хоть как-то отвлечься, я согласился встречаться с самым популярным альфой потока. Арон был милым, пах хвоей так, что прошибало даже сквозь заложенный нос. Нет, он не был неприятным, скорее, этот запах принадлежал настоящему альфе. А я ходил и пытался не казаться дураком, тайком втягивая воздух всякий раз, когда заучка прошмыгивал мимо. Так я и жил, терзая себя безответной юношеской любовью, даже не думая что-то с этим делать. — Кайл, не клюй носом, документы испортишь, — насмешливо протянул отец, заходя в мой кабинет без стука. Уже в двадцать два года я был руководителем одного из филиалов, начав работать в нём же в шестнадцать. Деловая хватка, сообразительность, наглость и стремительно копящийся опыт перевесили отсутствие на момент моего восемнадцатилетия образования, поэтому я практически своими силами добился этого места. Нет, отец тоже помог, не без этого, но если бы я был тупой пробкой, то не сидел бы в этом кресле. — Хоть раз испортил? — уточнил я, приподняв одну бровь. Отец тепло улыбнулся, присаживаясь на стул напротив. В его зелёных, куда темнее чем у меня, глазах плескалась радость от встречи и отеческое тепло. — Да, испортил важный договор. Когда тебе было пять, и мы думали, что ты, как все нормальные омеги, будешь художником, — с улыбкой ответил владелец одной из самых успешных в последние годы компаний. — Я почему пришёл… У тебя финансы утекли, если ты не заметил. — Заметил, — поджал губы, кивнув на стопку бумаг в стороне. Отец взял их и просмотрел, быстро пролистав. Цепкий взгляд директора тут же вычленил основное. — Отчёт, заявления по собственному и даже план судебных разбирательств. Ты спал? — спросил отец, довольно щурясь. — Нам нужен новый юрист? — Ну, не мне же за него работать, — фыркнул я, пропустив первый вопрос мимо ушей. Пусть я получал юридическое образование, которое уже вот-вот корочкой ляжет в стол, у меня и без того было полно проблем, требующих решения. — И как назло, ни одной адекватной кандидатуры. — Пригласи сокурсника, и ему практика, и ты, если что, руки отмоешь. Дело-то плёвое, — пожал плечами Олив Грей. — Ты же с кем-то встречаешься? Как его? Донни? Ронни? Шерри? — Арон, — усмехнулся я, покачав головой. — Он завалит даже это дело, что говорить о документации и контрактах? И единственный, кто действительно дружит с головой… В общем, не буду я к нему подходить. — Враг? — спросил отец, внимательно вглядываясь в моё лицо. Я скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула, устало вздохнув, и ответил отрицательно. Но отца не проведёшь, он знал меня насквозь. — Правда, но не вся. Что в нём такого? — Ничего. Просто заучка, — отмахнулся я, вздохнув. — Да мой сын влюбился! — рассмеялся Олив, но не злорадно, а как-то даже радостно. — Так если это не Арон, то почему… В какой треугольник ты влез? — Я его сам создал, — признался я, откладывая в сторону документы. Всё равно ведь отец не успокоится, пока всё не узнает. — А ещё он мой сосед. Ты сам говорил, я должен выбирать с умом, думать о будущем. Богатого влиятельного, чтобы использовать связи. Да и папа спит и видит меня с сыном своего давнего друга. А тут… — Мой сын, оказывается, полный кретин, — выдохнул отец, доставая пачку сигарет. — Ты сам чего хочешь? Компания в прибыли, ты отличный руководитель, у тебя всегда будут деньги. Да, альфам неприятно, когда омега богаче, чем они, но… Ты можешь быть с кем угодно, хоть бездомного с улицы притащить и отмыть. Чего ты боишься, Кайл? — губы отца сжали фильтр, но, помня, что я не переношу запаха табака, он не стал прикуривать в кабинете. — Он на меня даже не смотрит! Я не хочу принуждать, я просто хочу… Знаешь, а дядя был прав, когда говорил, что будет со мной годам к тридцати. Работа, которая будет стоять на первом месте, ребёнок, потому что я слишком люблю семью, чтобы не попытаться, но вот альфа сбежит, потому что «ну кто будет это терпеть?». Может, так и будет правильно. Либо брак по расчету, как хочет папочка, — выдохнул на одном дыхании, а после добавил с надеждой в голосе. — А может это просто гормоны? Всё же я уже взрослый мальчик, физиология требует. — Я бы хотел видеть тебя счастливым, Кайл, ты же понимаешь. Так что я не знаю, какой совет будет правильным, — честно отозвался отец. — Думай сам. Деньги есть, если что, всегда можешь полагаться на семью. А разбитое сердце становится крепким фундаментом для деловых игр, — горько усмехнулся Олив, и я поджал губы. В том, что мои родители жили счастливо, никто не сомневался, в доме всегда было уютно, тепло, всегда хотелось вернуться, да и счастливые улыбки на их лицах были искренними. Только за плечами у каждого тяжкий груз. У папы зависимость, у отца… Как бы странно ни звучало по отношению к альфе, но его сердце было разбито вдребезги. Родители жили в тёплых отношениях, но любовью это назвать было трудно. Кто бы что ни говорил, а Олив всё ещё каждый четверг выпивал, закрываясь в кабинете, и не желал ни с кем разговаривать. И если бы тот бета, а это был именно он, сейчас вернулся, то я действительно не ручаюсь за выбор отца. В нашем доме, сколько я себя помню, от папы всегда пахло одними и теми же духами, которые неизменно покупал отец. И, хоть те папе совершенно не нравились, он молча принимал новый флакон. Эта игра в счастье отдавала фальшью, которая пугала меня до дрожи. Я боялся, что однажды… Что однажды я буду жить так же, ловя призрак ушедшего счастья. Утерянного по моей вине. Невольно коснувшись кармана, где лежала открытая пачка жвачки, я усмехнулся. Я даже не задумывался над тем, что постоянно её покупаю. На автомате, не особо думая, какой вкус выбрать. Потому что всегда один. — А мы похожи, — протянул я, выходя из своих раздумий и воспоминаний. — Я найму его. Отец расплылся в довольной улыбке, подмигнул мне и поднялся. — Надеюсь, ты не будешь повторять моих ошибок. Забрав копию отчёта, отец ушёл, попросив почаще приезжать домой, а то папа и братик соскучились. Закончив с работой, с удивлением отметил, что уже поздний вечер. Закрыв кабинет, распрощался с охранником и направился к своей ласточке, которую было бы неплохо помыть. Небольшая белая Мазда звонко отреагировала на снятие сигнализации, и вот я уже выезжаю с парковки. Вечерний город всё ещё полон народу. Многие, как и я, задержались на работе, так что кое-где собрались небольшие пробки из спешащих домой людей. Стоя в одной из них, я улыбался своим не очень радужным мыслям. Мне двадцать два года, а я уже похож на клерка, уставшего от жизни, сидящего на работе допоздна и забывшего о развлечениях и молодости. Да, отец воспитал меня собранным и решительным, ведь именно я унаследую компанию. Но как же мне порой хотелось побыть настоящим омегой. Слабым, беззащитным, чтобы кто-то ещё более решительный и хваткий решил все мои проблемы, успокоил одним коротким резким словом и нежно притянул к себе, позволив уткнуться носом в сладко пахнущее плечо. Я ощутил как будто наяву аромат жвачки на губах и невольно облизнулся. Через неделю должна начаться течка, так что подобная меланхолия и мечтательность одолевали меня всё чаще. — И что же мне с тобой делать? — спросил я сам себя, когда уже стоял в подъезде, вглядываясь в соседскую дверь. Естественно, мне никто не ответил… *** — Не забудьте подготовить листы практики, опоздавшие отправятся в клининговые компании… Туалеты мыть, — пригрозил профессор и, собрав лекции в портфель, удалился. Оставалась ещё одна пара, являвшаяся скорее формальной, чем реальной, но никто даже не думал убегать. Каждому хотелось получить на практику место пожирнее, а именно профессор Мак-Дугал занимался этим вопросом, по которому, собственно, нас и собирали. Многочисленные тесты, беседы с представителями мелких и не очень компаний. Тут даже мой отец был. — Кайл, ты чего такой хмурый? — спросил Арон, обнимая меня за плечи. Я достал из рюкзака папку с документами, поднялся, отмахнувшись от альфы, который хотел притянуть меня на свои коленки. — Кайл, — обиженно протянул он. — Позже, — бросил я, всё же подарив парню многообещающую улыбку, так и не решив, как с ним быть, и направился к Вильяму. Он достал книгу, взял в руки карандаш и начал что-то в ней помечать. Как и всегда, он сидел один, и никто не собирался даже пытаться с ним общаться. Так что моё появление рядом с заучкой не могло остаться незамеченным. Даже наши вечные болтушки замолчали, уставившись мне в спину, прожигая её, казалось, насквозь. Сам альфа напрягся, поднял на меня тёмные глаза и отложил карандаш в сторону, показывая, что готов меня слушать. — Филиалу нужен юрист. Я выбрал тебя, — прыгнул с места в карьер, положив папку перед парнем. Тот перевёл взгляд на документы, о чём-то задумавшись, а потом нахмурился. — Почему я? — уточнил он, подняв взгляд на меня, но отказываться не спешил. Открыл папку и внимательно пролистал. — Хм, как ты мог проглядеть эти манипуляции за спиной? — спросил Вильям, добравшись до плана судебного разбирательства. — Потому что тебе по силам. А проглядел, потому что проглядел. Первый месяц полставки, не будешь косячить, останешься насовсем. Практику тоже зачтут, — улыбнулся я, видя, что Вильям действительно заинтересован в работе. Ему сулили неплохое место в адвокатской конторе, но моё предложение было куда более статусным. Эх, придётся перед Ароном объясняться… Тоже мне, альфа-самец. — Работать на омегу, моего ровесника, того, кто смеялся с остальными над оскорбительными шутками в мой адрес? — протянул довольно тихо альфа, стянул очки с лица и внимательно уставился в мои глаза. У меня от пронзительного холодного взгляда пробежали мурашки по спине. Вопрос «почему ты всё это терпел?» повис в воздухе так и не заданным. Улыбка слетела с моего лица в одно мгновение, и я нервно сглотнул. Я ощутил, как кровь внутри стала горячее на пару градусов. Впервые кто-то смотрел на меня ТАК. Впервые кто-то не лебезил, не подстраивался, не просил, он требовал ответа. — Прости, я не… Они ведь друзья, — как-то виновато произнёс я. — Занесёшь все документы или мне подъехать в твой офис? — уточнил Вильям, надевая очки обратно. Собранный, готовый к действиям парень подкупал. Даже предыдущий юрист был куда большей мямлей, хотя был в возрасте и опыт имел не маленький. — Я занесу, — закивал я, радостно перехватывая папку из рук альфы, открыл на договоре и ткнул в него пальцем. — Заполни, я вечером сам заберу. И да, как понимаешь, практику оформляй через филиал. Будут вопросы, ты знаешь, где меня найти. И спасибо, что не отказал, — просиял я, едва ли не похлопав радостно в ладоши. Махнув на прощание Вильяму, отправился к ничего не понимающему Арону, который уже готов был устроить мне разбор полётов. — Почему, сладкий?! Почему эта вша? — спросил альфа, изображая из себя обиженную невинность. Получалось неплохо, учитывая природный цвет волос, блондинка из альфы выходила на редкость комичная. Если бы это было простое притворство, было бы мило, но как стиль жизни… В который раз в голове мелькнул вопрос «а почему он?», на который был только один сухой колючий ответ. «Потому что общество не любит одиночек, любит красивые рожи и тяжёлые кошельки». Да, папочка был рад, что у меня был такой красивый и довольно состоятельный молодой человек, но был ли рад я? Мне было удобно использовать это необременённое разумом тело. И хоть минусов было больше, чем плюсов, выживание требовало жертв. Но и у моего терпения есть пределы. Начинаются они ровно там, где начинаются границы самоуважения и принципов. И вот, кажется, я всё же добрался до крайней точки. — Потому что ты можешь быть свободен. Ты утратил свою полезность, Арон, — усмехнулся я, нацепив на лицо привычную маску расчётливого бизнесмена. Циничную, дерзкую, немного насмехающуюся. Альфу проняло, по крайне мере по лицу рассыпались красные точки. — Ты совершаешь большую ошибку, сладкий. Подумай трижды, — предупредил меня мой, уже бывший, парень. Я понимал, что Арону потерять меня было крайне неудобно. Красивый обеспеченный, повышающий его статус омега, до сих пор играющий в нежную любовь на людях. Закрывающий глаза на его раздевающие взгляды в сторону каждого красивого омеги. Не устраивающий ссор, истерик и не требующий брака. Верный. Я был роскошным приложением к этому идиоту. — Я совершил ошибку, когда погнался за статусом и позволил тебе быть моим парнем. У меня закончилось свободное время, я могу потратить его куда более выгодно, чем потакая твоим капризам. У меня есть работа, семья и учёба, а ты, Арон, лишний груз, — прихвостни Арона: его компания и подпевалы-омежки возмущённо кусали губы, надували щёки и фыркали. Ещё бы, куда им, осознать, что на одном общественном мнении далеко не уедешь. — У тебя скоро течка, — прибёг к последнему аргументу Арон. — Мне оскорбить тебя прилюдно, или ты сам осознаёшь степень своей важности? — спросил я, забирая сумку со стула. — И ты действительно дурак, если думал, что я тебя пропихну в компанию только оттого, что мы с тобой спим, учитывая, что ты полный ноль в настоящей работе. Если бы ты был чуть менее блондинкой, то понял бы, что я никогда не буду мешать личные отношения с рабочими. Арон хотел было что-то ответить, но вошедший профессор Мак-Дугал спутал его планы. Я усмехнулся, глянув на поражённых омежек группы, и направился на выход. На лице преподавателя мелькнуло привычное холодное негодование, но он ничего не сказал и не попытался меня остановить. Он уже давно знал, что помощь с практикой мне не только не нужна, но и поставит его в смехотворное положение. Последний год обучения для многих был испытанием. Мне же повезло. Отличные оценки, доверие сотрудников филиала и помощь тех, кто работал в головном офисе. У меня всё шло как по маслу, не считая того маленького происшествия с недобросовестным сотрудником, которого, благодаря нашей лестной рекомендации, теперь долго будут отшивать во всех крупных представительных компаниях. Что же, предательство нельзя спускать с рук. После учёбы я сразу поехал к папе. Последние годы он работал на дому, занявшись своим небольшим бизнесом. Братик тоже уже должен был вернуться из школы, так что я не стал предупреждать о своём приезде. Дом родителей находился за городом. Небольшой трехэтажный, с просторным садом и лужайкой. Стоило мне припарковаться у гаража, как из окошка выглянул папа. — Кайли? — только я вышел из машины, как дверь уже приветливо распахнулась, являя моему взору стройного, едва ли выглядевшего на свой возраст омегу в растянутых домашних штанах и яркой пегой майке. — Отлично выглядишь, па, — улыбнулся я, направляясь к папе, который приветливо раскинул объятия. — Рори дома? — Нет, у него подготовительные курсы, — ответил папа, разглядывая меня так, будто давно не видел. — Ты выглядишь уставшим. Что-то случилось? — в голосе папы было ничем не прикрытое беспокойство. — Устал, — выдохнул я, уткнувшись в мягкое плечо. — Накормишь? — И выслушаю, — кивнул папа, пропуская меня в дом. На кухне, как всегда, было чисто, на столе стоял небольшой букетик полевых цветов, сплетённых из бисера. Папа тут же поставил передо мной кружку с горячим чаем, тарелку с печеньем и начал резать ещё не остывший пирог. Я улыбнулся, вспомнив, как дедушка пытался научить меня готовить, когда мне было всего пять. У меня до сих пор на пальце небольшой шрам. Хозяин из меня так себе. — В доме стало холоднее, — тихо произнёс я, оглядывая знакомые стены. — У вас всё хорошо? — Не беспокойся, мы взрослые люди, — отмахнулся папа, мягко поставив передо мной тарелку с мясным пирогом. Изумительный запах заставил желудок заворчать, требуя немедленного насыщения. — Ты чем там вообще питаешься? — Рори заметил? — пропустил мимо ушей вопрос, не желая отрываться от главного. То, что у родителей всё не так хорошо, было понятно с первого шага в родной дом. С первой секунды объятий. От папы пахло его естественным запахом, а единственная фотография молодого отца, висевшая всегда около входа, была снята. Папа тяжело вздохнул, присев напротив. Его лицо приобрело куда более усталый вид, а глаза чуть потухли. Таким он был, когда не притворялся. Настоящий папа, без масок и лжи. — Не думаю. У него сейчас очередная любовная драма, которую он сам себе напридумывал. Он не замечает ничего вокруг. К моему счастью, таким внимательным у нас родился только ты, Кайли. И да, ты прав, у нас… Как бы сказать… Олив изменился. Он старается не обидеть меня, пытается быть мягким, но… Я больше не замена, Кайли, я теперь друг. Нет, ты не думай, я не страдаю, всё хорошо, но я беспокоюсь за Олива. Если он снова разобьёт его… — папа замолчал, уставившись в окно. — Я нанял юристом своего одногруппника, по совместительству соседа, и того альфу, на образе которого я стал отчасти помешанным. Альфу, пахнущего конфетами, который никогда не смотрел в мою сторону. А ещё я расстался с Ароном, практически избежав скандала, — выдохнул на одном дыхании, отвлекая папу от его глубоких не самых радостных рассуждений. Папа замер, а потом вздохнул, взглянув на меня так, как смотрел на супруга, когда тот в очередной раз дарил ему те треклятые духи. Я уткнулся носом в тарелку, давая родителю время обдумать полученную информацию. Если подумать, я редко просил совета, можно даже сказать, что практически никогда, и сейчас я не хотел предложений, укора. Я просто хотел, чтобы он знал. И я испытывал огромную благодарность за то, что он не начал говорить о перспективных отношениях, о рациональном браке, таком, в каком жил сам. Ведь, как бы он ни убеждал меня, что ему всё равно, я видел все те невыплаканные слёзы в серых глазах. — Делай то, что сделает тебя счастливым, независимо от его мнений и желаний. Не злись, это страшнее всего. Следуй сердцу и никогда ни о чем не жалей, — улыбнулся папа, и снова натянул на лицо беззаботную счастливую улыбку. Через секунды раздались шаги, и в кухню вошёл мой младший братец Рори. Рори всегда был милым. Кучерявый блондин с изумрудными глазами, пухлыми персиковыми губами, он вызывал умиление и восторг. Энергия всегда била из него через край, он не мог долго усидеть на месте, постоянно куда-то подрываясь и пробуя себя в новых и новых занятиях. На мой взгляд, Рори не хватало усидчивости и последовательности. Он жил эмоциями, которые менялись так часто, что меня порой начинало штормить от этих резких перепадов. Даже не знаю, от кого братишка унаследовал такой темперамент. — Кайли! — взвизгнул братик и кинулся обнимать меня, явно вознамерившись задушить. — Как я рад тебя видеть! — А ты цветёшь, — улыбался я, разглядывая брата. — Влюбился? — Ой, он тако-о-ой, — протянул братик, и я вздохнул. Следующие два часа я слушал заверения, что «это вот точно тот самый единственный, неповторимый суженый». Рори всегда был влюбчивым и романтичным, и подобные монологи я выслушивал уже не раз. От завядания мои уши спас звонок с работы. Сославшись на срочные дела, я направился домой. Дни перед получением диплома слились воедино. Отец направил проверку в филиал, решив, что его сын всё же оказался куда более непутёвым, чем он предполагал. Проверка поставила нас всех попой кверху и прошарила каждый уголок офиса, видимо, подозревая клопов и тараканов в сливе информации конкурентам, но ни черта так и не нашла. Мелькающий Вильям только добавлял мне нервозности. Всё едва ли не валилось из рук. Его запах теперь пропитал все кабинеты и даже офисную кухню, где я любил передохнуть. Он был везде. Я глушился подавителями, отодвигая дни течки, пытаясь разобраться с текущими проблемами сразу, на всё ещё свежую голову. Арон угрожал, молил, упрашивал, шантажировал и в тысячный раз торговался. Я пропускал его реплики мимо ушей, а сообщения удалял, даже не читая. Но он не оставлял попыток в преследовании меня. Я уже был готов впасть в отчаяние и взвыть от всего происходящего, когда внезапный звонок папы заставил меня забыть о личных проблемах. Он заявил, что устал жить в атмосфере вечной тоски, и если отец не придёт в себя и не перестанет размазывать сопли по своему альфячему лицу, он подаст на развод. Пришлось брать себя в руки и вызывать отца на серьезный разговор. Но тот игнорировал меня так же умело и гордо, как я своего бывшего. И совещания у него возникали вот в самый подходящий, твою мать, час! Родитель действительно подал на развод. Нет, папу можно было понять. Тот был готов принять любовь отца в семью третьим, лишь бы супруг перестал пить и смотреть мелодрамы, как сопливая школьница. Папе хотелось тепла в доме, уюта, гармонии. Но докричаться до этого куска усугубившейся депрессии было невозможно. Вильям незаметной тенью заходил в мой кабинет, пропитывая его сладким запахом столь желанного тела, оставлял документы и так же тихо уходил, не желая нарваться на гнев начальника-омеги-ровесника. С каждым днём я влюблялся всё больше, и мне даже начали чудиться ответные взгляды. Отмахиваясь от этой игры однозначно больного воображения, я засиживался до ночи, возвращался домой, спал и снова запирался в филиале. Дни сплелись в одну сплошную агонию. Мне было стыдно за то, что я сливался с толпой, унижая Вильяма в университете. Но я ни разу не видел в его глазах злости или презрения. Он просто смотрел мимо. Тем больнее было понимать, что всё то, что я себе напридумывал, точно не может быть реальностью. Ну какой я могу вызвать у него интерес? Только если желание прикопать меня где-нибудь на пригорке. На работе же все наши реплики были сухими, короткими и содержательными. Парень был отличным работником, и это не моё субъективное мнение. Вильяма отметили и другие, похвалив меня за столь грамотный подход к смене «того ублюдка». И всё бы было хорошо, но возвращаясь из главного офиса, где я снова не смог добраться до дражайшего отца, я заметил знакомые фигуры, которые едва ли поднимали мне настроение. Нет, правда, последнее, что я ожидал увидеть у своего дома, это мой бывший. Арон стоял у подъезда с двумя своими закадычными друзьями, громко смеясь и куря под окнами старика Ричардсона, который мог за такое запросто облить их помоями. Но, видимо, старика дома не было и парням повезло. — А вот и шлюшка, — усмехнулся Арон, выкидывая окурок под ноги, и сплюнул в сторону. — Развлечёшь нас, малыш? — Нет, ну ты серьёзно? — спросил я, делая шаг назад к машине, разблокировав её в беззвучном режиме. — Настолько урод? — За языком следи, детка. Ты ведь умный мальчик, не будешь выпендриваться, всё решим мирно, — сказал один из альф, раздевая меня взглядом. — А не пойти ли вам на хуй, родные? — показал средний палец и кинулся обратно в машину, успев запереться до того, как альфа дёрнул дверцу. Адреналин ударил по нервам, сделав всё ярче, и я услышал биение своего сердца в ушах. А если бы они в подъезде ждали? Я бы точно не удрал. Вот ведь… уроды. — Ты труп, — стукнул по крыше Арон. Я надавил на гудок и держал, пока на шум не начали вылезать раздражённые жители ближайших домов. — Ребят, ну это вообще нормально втроём на одного? — крикнул какой-то неформал, надевая кастеты. — Мудачьё. — Че сказал, нарк? — усмехнулся один из альф, засучивая рукава. — Ребят, ещё одна дырка норов показывает, — я снова надавил на гудок, резко открыв дверь, ударив Арона по ноге так, что та подкосилась, и он упал на колено. Закрылся прежде, чем эти мудилы меня сцапали. — Зачёт, пацан, но их, чтобы наверняка, надо переехать. А ладно, сам разберусь с этим мясом, — оскалился неформал-омега, подзывая к себе альф средним пальцем. — Ко мне, сучки. Мне за себя так страшно не было, как за этого парня. Однако помочь я вряд ли чем-то мог. Мой уровень боевых искусств сверкал нулями. Нет, один на один с равным противником я одержу верх, но против трёх альф? Да даже против одного из этих помешанных на стероидах идиотов. Однако парень не боялся. Лез на рожон, дразнил, злил. И лишь когда в порыве злости и раздражения парни начали кидаться на неформала, я понял, что делал он это не просто так. Они не думали, всё занимали слепые эмоции, что давало омеге шанс. Вот тяжёлые берцы на тощей ноге вписались в физиономию альфы, вот кастет разбил губу Арону, а вот и сам омега получил в нос, из которого тут же потекла кровь. Омега отступил, но едва ли сдался. Нападал, ударял, путал массивного противника в его же ногах, пока всю эту вакханалию не остановил выстрел в небо. — Стоять, стрелять буду, — выдал громила в полицейской форме. — Ребят, пакуйте. Этого нефора, который в мстителя заигрался, не трогайте. Омега усмехнулся, слизав кровь с губ, и показал на меня. Полицейский спрятал в кобуру пистолет, широким шагом следуя к моей машине. Я открыл дверцу, однако из-за такой своеобразной преграды не вышел, вцепился пальцами в дверь и с отвращением поглядывал на альф, которых грузят в служебную машину. И чтоб им, сукам, оттуда никогда не выползти. — Грегори Гарсия, шериф, — представился альфа, хмуро поглядывая на меня. — Что тут произошло? — Попытка изнасилования, — за меня ответил неформал. — Я тут на пожарке сидел, слышал, как эти три урода грозили его в троечка оформить. — Где травку взял? — зло рыкнул на нефора шериф, схватив того за край рубашки. — Да не курил я, начальник. Просто сидел, на птичек смотрел, — усмехнулся парень, повернувшись ко мне. — Вас спас Рони-Тони, не благодари. — Рональд Томас Перри младший, почему всегда в мою смену? — вздохнул альфа, толкая парня в сторону моего подъезда. — Пошли, умоешься. А вы… — Кайл Грей, — представился я. — Грей, можете идти домой. Если потребуются ваши показания, я знаю, где вас найти. Соседи всё же, — кивнул полицейский, махнув ребятам, чтобы уезжали без него. Я тоже кивнул в ответ. На автомате закрыл машину и пошёл домой. Ноги не слушались, в голове звенело, адреналин отступал, зато его место занимало нечто хуже. На фоне стресса течка начиналась на несколько дней раньше, показав подавителям средний палец. Да спустятся все беды на голову Арона и его дружков. Нет, я знал, что Арон тот ещё тип, но чтобы быть настолько уродом… Удивил. Поразил, сука. И вот с этим я встречался? И вот это я пустил в свою жизнь и постель? И слава всем богам за то, что я не влюбился в подобный отброс человеческой цивилизации. Заперевшись дома, принял холодный душ и упал на незаправленную кровать. Внизу тяжелело, и я уже проклинал тот день, когда родился омегой. Мысли волной обрушились на уставший измотанный рассудок, и я самым наглым образом нецензурно заорал. Нужно было выплеснуть весь негатив, что скопился за это время. И сложился он в нечто наподобие «ненавижу мразей поганых, пусть все альфы передохнут, мудачьё поганое». Пожалуй, это было самое цензурное, что я высказал белому натяжному потолку. Возбуждение скрутило так резко, что на очередном крике я задохнулся и выгнулся, только сейчас поняв, что подавители закончились уже давно. Знаете, каково это, когда лежишь, и всё, что тебя интересует в этом мире, это далеко не просто трах, а заумные философские вопросы смысла бытия, под скручивающее мышцы возбуждение? Хочу спокойно, хочу нормально, хочу по-человечески. Чтобы любили, чтобы понимали, чтобы, блядь, не мудак. Семью, детишек, работать, не выслушивая нотаций. Я так много прошу? И чтобы это был обязательно Вильям. Однако, прошу я до-хе-ра. Поглаживая себя изнутри пальцами, простонал единственное важное сейчас имя. Хочу, чтобы окружал его запах, вдыхать его, надышаться им, стать им. И чёрт бы всё побрал, наплевать на всё. Только дайте мне хоть малую часть его рядом, и я уже буду безмерно счастлив. — Вильям, — шептал я, потираясь членом о простынь. — Вильям, — повторял я, кусая губы. — Вильям! — кричал я, стонал, умолял, звал, просил. Пальцев было до безумия мало. Да и абы какой альфа едва ли доставит то удовольствие, которое, я верю, возможно. Тот же Арон, каким бы ублюдком он не был, в постели был неплох, однако и это не то. И чего тебе, Кайл Грей, вообще нужно? Ответ прост. Тебе нужно лекарство, которое находится где-то за этой стеной. Звонок в дверь заставил снова собрать мысли в кучу, чтобы вспомнить всё нецензурное, что мне известно. Натянув шорты, побрёл по стеночке смотреть, какого мудака в этот час ветром надуло. — Кто? — хрипло спросил я. — Подарок принесли, — гаркнул в нос Джонни. Я приоткрыл дверь и увидел просто уморительную картину. Стоит Джонни, сжимая одной рукой свой нос, дыша через рот, а другой рукой за шею в полусогнутом состоянии удерживает брата. — Выбирай. Пред тобой два брата. Один настоящий мужик, другой пахнет жвачкой. Один технарь, другой гуманитарий. Один умный, а другой в тебя влюблён. Не кусайся, блядь! — воскликнул Джонни, отпуская Вильяма, который оставил след от своих клыков на руке брата. — Для вас стараюсь. До меня с трудом доходил смысл слов соседа. Подарок? Влюблён? Что вообще… Шизофрения перешла на новый уровень? — Ну и урод ты, Джо, — прошипел Вильям, красный как рак, стараясь дышать через раз. — Господин сосед, а он вправду очень-очень вас лю… — брат-омега замолчал, спрятавшись за дверью своей квартиры, когда Вильям зло обернулся на него. — Как же вы меня достали, — сжал челюсти Джонни, снова схватив Вильяма за шиворот, и толкнул прямо на меня. Я вцепился всеми пальцами в футболку альфы, ощущая, как сладость окутывает с ног до головы, заставляя конечности слабеть, а сердце сладостно сжаться. Влюблён? Мой Вильям в меня влюблён? Я не ослышался? Это не бред сгоревшего от течки сознания? Все эти взгляды, это ощущение, что кто-то постоянно следит за тобой. Но как? Вспомнилось, что я пытался облегчить это желание и… Кричал? Уши опалило краской стыда, и я сглотнул, заглянув в глубокие полные надежды глаза. Да черт возьми, какие тут к черту сомнения, какие к чертям вопросы?! — Мой, — прошептал я, прежде чем впиться в столь желанные губы опешившего альфы, возбуждение которого я ощутил своим животом. Дверь хлопнула, услужливо закрытая его старшим братом. Вильям подхватил меня, унося по коридору в спальню. Я обвил его ногами и руками, прикусывая кожу на шее, вдыхая столь желанный, сводящий с ума запах. Меня уложили на кровать, нависая сверху, заглядывая в глаза, будто ища там сомнение, протест, отчаяние. Я притянул Вильяма к себе для нового поцелуя, в котором уже альфа взял верх, прикусывая мои губы, сплетая свой язык с моим. Он оторвался только для того, чтобы стянуть футболку, а после снова мои губы подвергались этой пытке, которая выворачивала, выкручивала, заставляла скулить, прося большего. Мои шорты слетели с одной ноги, штаны любимого сдёрнуты вниз, потому что хочется до опупения, до звёздочек перед глазами, до дикого скулежа. До мольбы всем известным и неизвестным богам, потому что приходит осознание: Вильям действительно здесь, со мной, мой. — Защита, Кайл, — притормозил альфа, закрыв глаза. — Я, конечно, не против детей, но как-то рано. — Там, — махнул рукой в сторону тумбочки. Вильям потянулся к полкам, нашарив там искомое, а заодно и пару десятков упаковок жвачки. Это я понял по его тихому смешку. — Не смешно. — Ты прав, это очень мило, — улыбнулся Вильям, легко поцеловав меня в нос, а потом выпрямился, раскатывая по члену розовый презерватив. От истеричного смешка «прям как бубль гум» меня отвлекли только другие мысли, о том, что Арон не такой был и «большой». Вильям входил медленно, закинув мои ноги себе на плечи и мягко массируя пальцы. Я млел и расслаблялся, видя под закрытыми веками вспышки, так похожие на фейерверк. Он будто был идеально создан для меня. Мы сошлись всем, от желаний до ритма. Вильям не торопился, подходил к любви так же основательно, как к любому другому делу. Но я видел, как его зрачки расширяются, полностью стесняя радужку, как его ведёт от близости со мной. Он двигался быстрее, когда я начинал задыхаться от ощущений, и замирал, когда я почти падал в бездну. Я кричал, царапая его плечи, вжимая ногами его бедра в себя. Глубже, больше, до упора. Хватая ртом воздух, я изливался в немного грубую ладонь Вильяма, поджимал пальцы на ногах, забыв обо всём, забыв, кто я есть. Успокоились мы только под утро, уснув в объятиях друг друга, жутко измотанные и безмерно счастливые. И хоть я не верил в сказки со счастливым концом, я надеялся всем сердцем, что попал именно в такую. Всё остальное казалось теперь сущим пустяком, когда рядом был тот, кого любил до потери пульса. /год спустя/ Отправляясь в гости к моим родителям всей компанией братьев Блэк, я уже готов был передумать играть свадьбу. Нет, расписались мы ещё полгода назад, но вот отпраздновать не удалось. Я заработался, а Вильям… Пошёл на новые курсы. Вечный студент — смеялся над ним брат, а я лишь радовался, что мой муж занимается тем, что ему действительно нравится. Бедой было только одно, что только что найденный нами нянь увольнялся из компании. Бете посчастливилось завести свою семью, и теперь все силы он собирался направить на двоих детей своего мужа-альфы. А двойняшки уже вот-вот появятся на свет, и бросить работу я не могу. И не хочу. — Джонни, ну, я правда хочу в тот университет… — начал свою шарманку Пит. — Нет, — отрезал старший брат. — Но почему?! — взвыл омега, а Вильям только вздохнул, откинувшись носом мне в висок и положив руку на живот. Радость беременности кончилась на третьей неделе, когда я ощутил все прелести токсикоза, и дальше было только хуже, так что я раз и навсегда зарёкся беременеть ещё. Двоих нам хватит по уши. И так до сего дня я чувствовал себя бомбой замедленного действия. — Ты не будешь дизайнером, успокойся. Ты прирождённый хирург, вон как мне мозги потрошишь, и без всякой теории, — рассмеялся Джонни, сворачивая к дому. — Спасибо ещё скажешь, что в городе останешься. — А я всё равно поступлю, — показал язык Пит и выскочил на гравийный подъезд. Я лишь вздохнул, позавидовав его манёвренности. Дома у родителей всё изменилось. Больше не было этой фальши и игры. Всё было… Тепло. По-настоящему тепло, уютно, всё стало ярким и родным. Я никогда не видел отца счастливее. Да и папа теперь летал, заражаясь настроением своих мужей. — Отпусти! Отпусти, кому говорю. Не будь ребёнком, Оливер! — стоило зайти в дом, как я узрел до слёз милую картину. Отец нёс на руках своего мужа-бету, который не утратил любви к жизни, пожалуй, только благодаря Оливеру. Семь месяцев назад случилось страшное, однако не ставшее концом, скорее послужившие новым началом. Артур попал в аварию и потерял зрение. Отец провёл у его постели десятки ночей, поддерживая, не давая уйти в себя и зачахнуть. И Артур не смог отказать ещё раз. Не смог, потому что Оливер был единственным, кто не бросил бету, который теперь едва ли мог жить самостоятельно. А отцу было наплевать, видит Артур или нет, полноценный он или калека до конца своих дней. Он любил так, как разве что я любил Вильяма. И папа не был дураком. Тройственный брак был зарегистрирован, и с тех пор у меня было три родителя. — Арти, рад видеть вас счастливым, — произнёс я, направляясь к отцу, который всё же поставил мужа на ноги. — Кайл? Иди сюда, — улыбаясь, произнёс бета, протянув руку. Я подошёл, положив тёплую ладонь на свой живот. — Как давно я их не ощущал, — бета присел, приложив лоб к моему животу. — Они просто чудо. — Вильям настоял на тестах. У нас будет омега и бета, — улыбнулся я отцу, который положил на плечо Артура свою руку. — И я бы хотел, чтобы имя бете выбрал именно Артур. — Спасибо, — шепнул бета, поглаживая живот там, где меня нещадно запинали. — Тейлор. Пусть его зовут Тейлор. — Шерри и Тейлор. Неплохо. Можно я уже сяду? — спросил я, хватаясь за руку мужа. — И выслушаю последние новости. Куда умотал мой непутёвый братец? — мой голос резко похолодел. — В гарем, — так же холодно отрезал папа, выглядывая из кухни. — Влюбился. Прислал фото в чадре, вроде живой, глаза светятся. Я всегда знал, что он непутёвый, но чтобы настолько! И говорит, что… — Это точно тот самый, на всю жизнь, истинный, как в старых сказках, — кивнул я, прекрасно зная аргументы Рори. — Юга, апельсины, ананасы, море, солнышко, песок, — протянул Пит, за что получил грозный рык от обоих братьев. — Да вы чего, братишки, я же так… Думаю, планирую… — Я тебе подумаю, мелочь, я тебе запланирую, — шикнул Джон, а я рассмеялся. Вот ведь… Две семейки, стоящие друг друга. Что младшие омеги, которых вечно куда-то ветром уносит, что старшие альфы, которым нравится командовать и всё за всех решать. И что остальные, которые терпят, а всё из-за того, что любят. Неизвестно только, что из двойняшек выйдет. Но то, что они будут упрямы, это я уверен на все сто процентов. Есть в кого. — И всё же у сказок бывает счастливый конец, — выдохнул я, обнимая мужа. — Не согласен, — серьёзно ответил Вильям, а после поцеловал меня в губы и тихо добавил. — Это только начало.