***
Весна. Удивительное и завораживающее время года. На ваших глазах зарождается или оживает от тягостного зимнего сна жизнь. Серые и мрачноватые пейзажи наконец захватывает зеленеющая листва и пение птиц. В замке воцарилась атмосфера легкости, которая окутывала тонкой вуалью каждого ученика и профессора, не давая возможности сосредоточиться на учёбе. Ровена Когтевран царственно плыла по коридорам, одаряя учеников своей необыкновенно теплой улыбкой. Синее, как ночное небо платье, плавно развевалось атласными волнами, руки были сложены перед собой, изяществом она не уступала ни одной даме того времени. Внезапно, улыбка исчезла, и губы напряжённо сомкнулись. В конце коридора появился самый угрюмый и тёмный волшебник этой школы — профессор Салазар Слизерин. Она привела себя в чувство, моргнула несколько раз и учтиво поклонилась, на что он кивнул, не отводя пристального взгляда. Никто не мог выносить его, кроме Годрика Гриффиндора. Ровена развернулась и направилась в башню Когтевран. Захлопнув дверь своей спальни, она громко вздохнула и в голосе слышались нотки всхлипывания. По всей комнате были расставлены горшочки и вазы с васильками, которые оживали с появлением своей хозяйки. Тонкий, мимолётный и почти неуловимый аромат… Салазар мрачно шествовал по подземелью. Его кабинет был похож на склеп, возле кровати стоял один единственный, покрытым мраком нарцисс, рядом с ним в миске с землёй лежали несколько дубовых желудей. Единственное, что давало слабый ореол света — это небольшая чаша с зеркально чистой водой. Он провёл над ней ладонью и напористо прошипел на парселтанге: «Покажи её!». Вода разошлась кругами и через мгновение выполнила просьбу мага. Женщина опустилась на колени возле одного из горшочков и нежно поглаживала цветы, которые извивались лишь бы дотронуться до теплой, мраморной кожи. Через пару минут Ровена сделала три глубоких вдоха, убрала назад чёрные, как воронье перо волосы, и направилась в Большой зал, где Годрик должен был дать ученикам наставления и сообщить о празднике в Хогсмиде. Салазар тяжело вздохнул, оперившись ладонями в стол. «Покажи Елену…» — на этот раз вода помутнела, стала серой, затем чёрной, забурлила и успокоилась. Грозное рычание вырвалось наружу, злость переполняла каждую жилку, каждый дюйм его тела. Змеи в террариуме замерли, не подавая хозяину повода разозлиться. Дверь с силой захлопнулась и он направился к Ровене. Волшебница гордо спускалась по винтовой лестнице башни своего факультета, и не заметила что он ждал её внизу. — Салазар… тебе нельзя сюда, — он будто не слышал, что она говорила и настойчиво повёл её под руку в Большой зал. — Нам всё равно вниз, верно? — какое-то время они шли молча, оба зная какой вопрос угнетающе висел в воздухе. — Ровена, почему ты делаешь это? Почему скрыла её от меня? Я даже не видел её! — от смущения она выдернула свою руку и остановилась. — Ты никогда не увидишь Елену. Никогда, Салазар. Этого не должно было случиться… я не намерена говорить об этом здесь. — Тогда на Чёрном озере, сегодня вечером, после ужина, — ответа не последовало. Ровена поклонилась и быстро направилась в зал. Большой зал был переполнен весёлыми криками и детским смехом. Потолок как всегда отражал небо, облака купались в солнечных лучах. Хельга и Годрик уже сидели на своих местах и что-то обсуждали. Ровена взяла себя в руки и присоединилась к ним. Столы учеников располагались в том же порядке, в каком основатели сидели за своим: Пуффендуй, Гриффиндор, Когтевран и Слизерин. — Здравствуй, милая. Что-то произошло? — когда Хельга делала взволнованное лицо, пухлые щёчки превращали её в подобие маленькой, грустной девочки. Годрик положил руку на плечо Ровены. — Нет, всё замечательно! Елена беспокойно спала ночью, пришлось убаюкивать малышку. — О-о-ох, дорогая, ты ещё не знаешь какой цветок выбрал её? — самого Годрика выбрала дикая роза. А Хельга была связана с восточной туей. — Да. Вчера возле её колыбельки выросла маленькая лобелия… В объятиях нарцисса. — приход Салазара прервал этот разговор, и нависло тяжёлое молчание. Основатель Гриффиндора начал свою речь. А Ровена чувствовала на себе взгляд волшебника, тот же сильный и прожигающий взгляд. Она посмотрела на него, нахмурив брови и поджав губы, этого он не переносил, поэтому отвернулся в сторону своих учеников. Васильки, украшающие ворот её платья, расцвели, и девушка гордо наблюдала за процессом. Вечером, после ужина, мисс Когтевран пожелала своим ученикам приятных снов, и отправилась на прогулку до Черного озера. Воздух был таким свежим и прохладным, казалось с каждым вдохом он наполняет тебя силами. Женщина шла по вымощенной плоскими камнями тропинке в сторону оранжереи. Большая стеклянная теплица, переполненная запахами цветений. Все, кто приходили сюда, могли заполнить каждый кусочек земли своим растением, посидеть в тишине, поразмышлять и успокоиться. Стоило лишь дотронуться до земли, что Ровена и сделала. Через пару минут вся оранжерея наполнилась бархатно-синими васильками. Она ходила между рядами горшочков и растения тянулись к её длинным и аккуратным пальчикам, будто вытягивая из неё эту грусть и тяжесть. Ровена знала, что Салазар наблюдает за ней и вполголоса сказала в пустоту: «Я иду к озеру. Если тебя там не будет — нам больше не о чем говорить». Тёмная и мутная вода озера, окружённого холмами. Недалеко от берега торчали несколько больших камней, на которых сидели русалки. Ровена подошла к старому буку, и погладила его. Ветви зашевелились приветствуя волшебницу. Луна, хоть и неполная, очень ясно отражалась в зеркальной, чёрной глади озера вместе со звёздами. От подола платья, медленно по кругу расходились маленькие васильки, и это всегда забавляло её. Она не владела ими, наоборот, позволяла всходить где угодно и когда угодно. Внезапно, невнятные смешки русалок прекратились, и они нырнули под воду. Васильки потускнели и закрылись. Ровена поняла, что он стоял прямо за ней. — Ровена… — холодная рука, а затем и губы коснулись её запястья. Из земли стремительно поднимались ростки нарцисса, а в руке мужчина нервно перебирал два желудя. Удивительно, редко кого выбирали два растения. — Салазар, — карие глаза волшебницы были единственным, что смягчало его характер. — Хельга сказала мне о колыбельке. Лобелия и нарцисс, моя дочь будет воистину великой волшебницей. Достойной наследницей Слизерина. Покажи мне её, прошу тебя! — Хватит! — Ровена взяла в руки бледное и холодное лицо возлюбленного. Одной рукой он обхватил её, а другой прижал тёплую, бархатную ладонь к своей щеке. — Салазар, она твоя дочь. И никто не должен знать об этом. Никто! Особенно Елена… — Я сделаю, так как для неё будет лучше. Если ты считаешь, что ей лучше не знать кто её отец, так тому и быть. — Ровена обхватила его шею руками и прижалась к нему, ощущая всю силу и мощь возлюбленного. Внутри всё лихорадочно тряслось. Дышать стало легче. «Я могу показать ему дочь… теперь я могу. Он не причинит ей вреда».***