Как захватить мир за тринадцать лет

      Для начала я прикрыл часть коридора чарами, которые сохранят разговор приватным. И не выпустят наружу крики, если моя собеседница окажется недостаточно разговорчивой или поведет себя невежливо. Ещё для этих случаев я достал и надел особую перчатку, сделанную гоблинами по спецзаказу: из толстой драконьей кожи с оплеткой из вольфрамовой проволоки, зачарованной раскаляться от прикосновения. Пришлось при каждом ограблении забирать лампочки, но это того стоило. Как же все-таки приятно, что такие добрые зубастые жители подземелий с удовольствием сделают что угодно для волшебников против других волшебников. Однако, перчатка может и не понадобиться. Так что я задал первый вопрос, магией исказив голос: — Кто ты и почему ты ещё жива? — Я — староста школы и одними баллами ты не отделаешься, сумасшедшая! — Почему ты ещё жива?! — А с чего мне быть мертвой? — Не выебывайся и отвечай прямо, я знаю, что ты умерла, так какого блядского хуя это не так?! — Ты о чем вообще? — Gom-Jabbar! Вопросы здеся задаю я! — А-а-а!!! Ты понимаешь, что это пыточное… — Да, это ебаное пыточное, так что не пизди и отвечай, о чем спрашиваю! — Ты тот джарви, который десять лет назад мне чуть руку не отгрыз? Материшься похоже и чушь несешь.       После такого я решил дать ей хорошую, жгучую пощечину, раз проклятие, вызывающее чувство горения заживо, при долгом применении опасно, а короткое она так легко пережила. Но вот не успел ещё след от проволочного плетения нормально проявиться, как она его свела, сделала крокодилью пасть и попыталась цапнуть меня за руку. Пришлось приструнить молнией прямо в язык, хотя у крокодилов его найти не легко. — Ты понимаешь, что ты поехавшая? Не я, блядь, поехавший, не она, блядь, а ты! — Чего тебе от меня нужно-то?! Или ты всех так связываешь и спрашиваешь, почему они не умерли? — Я тебя спрашиваю, пока ещё по-хорошему. Я четко знал, что ты умерла. Почему это не так? — Потому что мой отец хорошо плавает и вытащил меня из озера. — Какое нахуй озеро? Тебя маггл на машине сбил. — Войцех Шпека, ты из Азкабана сбежал меня насмерть долечить? Я из-за тебя, долбоеба, экзамены пропустила! — Рассказывай по порядку. — Да тут особо не о чем рассказывать. Мы с семьей гостили в Литтл-Уингинге, я возвращалась от подруги, а когда проходила мимо парка, прямо оттуда выехал какой-то безумный усатый толстяк на маггловской таратайке и врезался прямо в меня. На помощь мне бросился какой-то рукожопый колдун и давай в меня заклятиями кидать, потом с собой унес и уже у него дома поил всякими зельями и колдовал много, да только большая часть всего не помогала или вообще вредила, не догадалась бы попробовать не просто менять облик, а пытаться самой вылечиться — умерла бы точно. Родители меня найти не могли, как каникулы кончились — ещё и в школе хватились. Пока меня нашли и привели в порядок, закончились экзамены и меня оставили на второй год. А лекаря-калекаря, сбежавшего из Польши, которого звали Войцех Шпека, за многочисленные попытки неумышленного убийства посадили в Азкабан. — Нимфадора, ты просто дура. Неужели раньше не знала природы и истинных возможностей проклятия метаморфа? — Откуда ты знаешь мое имя?! — А больше тебя ничего не смущает? Не задавай вопросов, я тебе такого права не давал. Лучше скажи, узнает ли кто-нибудь о том, что здесь и сейчас происходило и происходит? — Обязательно! Будь ты хоть Малфой, хоть племянник самого Снейпа… — Это вряд ли. Потому что если ты уйдешь отсюда, не дав мне хорошей крепкой клятвы, то уйдешь уже точно не ты. — Для непреложного обета нужен третий. Где ты его возьмешь? — Я не буду брать с тебя непреложный обет по другой причине. Я его банально не знаю. Зато знаю кое-что другое. Просто скажи, что согласна.       Частично высвободить ей левую руку можно было и без использования палочки. А вот ставить печать сюзерена придется уже ей. Так что ответом на её вынужденное «Согласна!» было мое довольное «Морсмордре!». А её ответом мне был шок, явно читающийся на лице моей первой слуги. Следом за шоком последовал гнев, сменившийся слезами. — Ты поехавший? Меня же теперь в аврорат не возьмут. Где я со своими экзаменами работать буду? — Все очень просто: ты будешь работать на меня, моя дорогая Нимфадора. — Не называй меня так! — Gom Jabbar!!! Не перебивай сюзерена! Будешь работать на меня, начинаешь уже сейчас. Когда развяжу, ты не попытаешься выкинуть какую-нибудь глупость, иначе буду пытать ещё не проверенным средством связи. Знаешь, как пытают полевым телефоном? А это будет ещё жестче. — Но это же метка, как у пожирателей смерти! Вдруг меня за неё вообще исключат? — Да кому ты нужна, кроме меня? Вообще, сама посмотри — фиолетовый козерог на череп со змеей как-то не особенно похож, не находишь? Однако, таки лучше скрыть. Заклятия не подойдут, зато у меня есть маггловский театральный грим. Разнообразия в цветах нет, так что сама кожу перекрась.       Замазав на всякий случай свой величественный знак на чужой руке, я убрал веревки, пока не снимая Тонкс с прицела обеих палочек. Сияние тьмы тоже желательно выключить, оно пока не понадобится, а кто другой вряд ли расколдует, разве что преподаватели, а мне палиться не охота. Теперь стоит проверить слизеринку и забрать шкатулку. — Иди к той девочке, за которой погналась. — А разве я не за тобой погналась? — Мой голос ты ещё не слышала, — ответил я, изменив маскировку. — И как мне служить тому, не знаю кому? Даже сам знаешь кого как-то называли. — Я — Армус Черный… — Кузен Армус?! У тети Беллы получилось?! — Ты о чем? — О её экспериментах с оборотным зельем, конечно же. Ты — Армус Блэк, её сын. А твоя мать случайно не Алекто Кэрроу? — Случайно нет. А откуда ты так много знаешь? — Хоть мою маму и называли позором Блэков, это не было поводом вообще с ней не общаться, особенно для родных сестер. Это Сириуса выгнали из дома и оставили без наследства, потому что он яро противопоставлял себя семье и сам со своей родней не хотел иметь ничего общего. Не было особым секретом, что тетя Белла назвала бы дочь Дельфини, а сына — Армус. Да и, как минимум, родным сестрам было известно, что она предпочитает девушек, а сам знаешь кого уважает как лидера, сильного мага и того, кто принял её как есть, ничего не имел против и даже одобрил исследования в магии.       Пиздец, выдумал псевдоним — оказалось настоящее имя. Желательно ещё его настоящесть проверить, почитав документы министерства. И скрываться другим способом. Узнает ещё Дамблдор, что родители Темному Лорду вызов не бросали — покрывать перестанет и на Невилла переключится. — Кем бы я ни был, сходи посмотри на слизеринку и скажи, что будешь с ней делать. — Ничего такого, даже баллов не сняла бы, все равно их пока ни у кого нет. Я думала, она на кухню ходила, хотела проводить, чтобы она преподавателям не попалась, вдруг отработку дадут за такой пустяк. А что с ней? — Транс. Выключу музыку — девчонка включится. Пока я этого не сделал — подготовься её связать. И свет верни, она не должна заметить странности. Объяснишься, развяжешь и пойдешь с ней до самого входа к слизеринцам. До самого, никаких отговорок! Обо мне — ни слова никому!!! — Так точно, герр фюрер!       Она шутливо вскинула правую руку куда-то в сторону, откуда я выдал ей инструкции. Сняв чары от прослушивания, я взлетел к музыкальной шкатулке и отклеил её, но пока не закрыл. Нимфадора ощупала карманы, оглянулась и стала лазить по полу в поисках палочки в темноте. Той палочки, которую я держал в руке. Нельзя отказывать себе в удовольствиях.       Видимо, заколебавшись искать палочку, Нимфадора пронялась щелкать пальцами, произнося люмос максима. Где-то попытки с десятой кое-что получилось. Однако теперь надоело уже мне, вот я и решил уронить её инструмент прямо на её же голову. Шкатулку я закрыл сразу же после появления света, не дожидаясь веревок, поскольку странно было бы той девочке обнаружить себя связанной, но не вспомнить, как же так вышло. Моя слуга внимания не обратила и швырнула заклятие как раз вовремя, отчитала жертву за прогулки по ночам и посоветовала не рассказывать о провале в памяти, дескать это считается дурным знаком, нечего других людей пугать. Развязывать целиком не стала, только ноги, а потом взялась за конец веревки и повела как на поводке. Все строго по моим инструкциям, которые я прошептал ей прямо в ухо, чтобы не палиться, летя невидимым.       Уже в том коридоре, до которого юная слизеринка нас довела, изрядно петляя, не желая выдавать секрет факультета, обнаружилась ещё одна проблема — пароля-то ей никто не сказал. И мне его тоже никто выдать не успел. Придется ждать. Чем я и занялся, отлетев в сторону, чтобы удобнее было подновлять чары в случае чего. Было скучно, но вскоре проход открылся и, вроде бы, Флинт выглянул, словно собирается беспалевно выходить, но обнаружил свидетелей и поспешил обратно. Нимфадора тоже его заметила и успела сказать, что привела заблудившуюся слизеринку. Тот все равно ушел, а стена вернулась, однако вскоре вышли несколько старост. Самая молодая узнала ученицу и забрала с собой. А ещё, хоть я и не психолог, но заметил её несколько странное поведение по отношению к Нимфадоре.       Так что, когда моя слуга ушла в более безлюдное место, я стал давать ей новые инструкции. Для начала был приказ уменьшиться до размера первокурсницы. На все отговорки ответил истиной о том, что способность метаморфа в самотрансфигурации, соответственно, возможности весьма широки. И подсветить себе дорогу она вполне смогла бы, даже не зная беспалочковой магии, просто преобразовав участок кожи под брюшко светлячка. В Дюймовочку я её превращаться не заставлял, это можно и на потом отложить, а вот в первокурсницу превратиться она смогла. Дальше я отправил её в сундучок, вернувшийся в саквояж. Нечего даже ей знать, как отпирается замок в мою комнату.       А ведь замок был произведением искусства, надежный и замаскированный. Выглядел он обычным, так же как усиленная до неразрушимости множественными чарами, в том числе и моими, вроде бы обычная дверь. Но он не отпирался ключом. Чтобы пройти ко мне, нужно было посмотреть в замочную скважину и прошептать пароль, причем все пароли на змеином языке и ставлю я каждый раз новый перед выходом. Если глаз, увиденный замком, не мой, то в него полетит пыточное проклятие, если пароль скажут не на змеином — тоже, если же пароль только не совпадет, то замок просто не откроется и лишь сигнализирует меня, что кто-то лазил без спросу. Попытки взлома тоже приводили к пыткам, причем чары были хитрые — чем сильнее заклятие взлома, тем больнее будет взломщику, ибо вылетающее пыточное будет дополнительно подпитываться перенаправленными силами. Но знать об этом никому не обязательно, пусть лучше если что, на собственном опыте узнают: сюда лазить нельзя. А так пусть вообще не отличают эту комнату от обычных заброшенных классов, на это ей и маскировка.       Уже внутри я выпустил Нимфадору. Она оглянулась и ужаснулась парочке моих выходных пурпурных мантий, тех самых, удушающих. Но отвлекаться на мой поистине Блэковский интерьер я ей не дал, сняв маскировку. — Не может быть! Ты Гарри Поттер?! — Меня называют Гарри Поттером, у меня шрам на лбу и зеленые глаза. Однако я назвал себя Армусом Блэком, выгляжу скорее как твоя тетя Белла и частью моего наследства ты сейчас имеешь честь любоваться. Чему ты поверишь? — Но на распределении ты вышел как Гарри Поттер! А тот очкарик вообще маггл, так что он явно не Гарри Поттер. — Что ты знаешь и почему ты думаешь, что ты это знаешь? — Я знаю, что я ничего не знаю. Просвети меня, о Мудрейший! — Лучше поведай мне о той слизеринской старосте, которой сдала ту школьницу. — Это Джемма Фарли, моя бывшая. Просто мы с ней не очень хорошо расстались. Долгая история. — Я никуда не тороплюсь.