Никогда не злите кошку.

В светлой гостиной тихо горел камин, потрескивая и кидая блики на чайник и чайные чашки, стоявшие на столе, которые, в свою очередь, пускали солнечных зайчиков на большой пушистый ковер. На кресле-качалке, напротив камина, сидел плотного телосложения мужчина и читал газету. Он был одет в коричневый халат, покрытый золотыми узорами, а на ногах мужчины были домашние тапочки. Иногда он лениво подбрасывал в камин дрова, что были нарублены заранее и сложены неподалеку. Пламя быстро заглатывало " пищу" и принималось гореть с новой силой. Иногда огонь " давился" и тогда мужчина, вздыхая, брал кочергу с резной ручкой и шевелил угли. Стол за спиной человека был накрыт белой скатертью, а в центре стояла небольшая тарелочка из прутьев, в которой лежал хлеб. В гостиную вошла миловидная маленькая женщина в синем ситцевом платье до колен. Она несла в руках большую тарелку с сочной курицей, от которой еще поднимался дымок и разносил по комнате аппетитный аромат свежего мяса. Мужчина отложил газету, принюхался и повернулся через плечо. Женщина поставила тарелку на стол и отодвинула хлеб в сторону. Видимо, она обожгла палец, так как сразу после того, как тарелка оказалась на столе, хозяйка засунула указательный палец в рот и скривилась. - Мэри, я вижу, что у нас на обед свежая курица?- спросил мужчина, вставая из кресла и подходя к столу. Мэри подняла глаза и шутливо пригрозила пальцем мужу. -Льюис, до начала обеда ничего не есть! А то я тебя знаю, пока мы все соберемся, ты уже все съешь.- предупредила она и скрылась на кухне. Льюис снял очки и положил их на стол около своего места, завел руки за спину и медленно обошел круг вокруг стола. Запах курицы был настолько манящим, что вскоре вилка оказалась в руке Льюиса и рука уже сама тянулась к сочной курице. Но вдруг входная дверь хлопнула и в гостиную с громким ревем вбежала светленькая девочка в летней майке и шортах. На вид ей было лет десять. Она утирала слезы тыльной стороной ладони и громко шмыгала носом. Без единого слова она упала в кресло-качалку, скрестила ноги в позе лотоса и заревела еще громче. Вилка выпала из руки Льюиса и упала со звоном на тарелку. - Мизери, что..- начал было он, но тут на звон и рев прибежала с кухни Мэри и открыла рот от удивления. Она тут же подбежала к дочери и села на корточки около нее. - Мизери, что случилось?- спросила она, гладя дочь по голове. Отец тоже подошел к дочери и посмотрел на нее сверху вниз. Девочка не прекращала плакать, а когда она подняла голову и попыталась что-то сказать, нижняя губа ее дрогнула и единственное, что Мизери смогла сказать, так это был какой-то писк. - Миззи, что такое? Возьми себя в руки. Тебя кто-то обидел?- невозмутимым голосом спросил отец. Он уже давно привык к вечному плачу детей, в последние несколько лет это бывало очень часто. Чаще всего ревели они из-за какой-то чепухи и понять их, как и женщин, было просто невозможно. Логика у детей и женщин была какая-то своя, которая не поддавалась никакому здравому смыслу. Но вскоре Мизери взяла себя в руки и посмотрела сначала на мать, а потом на отца. - Котята Цары, они мертвы!- пискнула девочка и снова заплакала, положив голову на плечо матери. Льюис вздохнул и закатил глаза. Ну, почему так всегда? Царица уже третий раз приносит котят, уже третий раз он их топит и уже третий раз Мизери устраивает истерику. - Ну, Миззи, ты же взрослая девочка, пойми, все когда-то умирают.- сказал отец, отодвигая стул от стола и садясь на него напротив дочери в кресле-качалке. Девочка еще раз вытерла слезы и закатила глаза. - Да-да, ты уже говорил о Боге и о том, что она может забрать любого.- девочка шмыгнула носом.- Но почему именно этих котят? Почему он не мог забрать кого-то другого?!- Мизери резко качнулась на кресле и чуть не перевернулась. Льюис схватил кресло-качалку за подлокотник и остановил падение. Мэри посмотрела на дочь с грустью. Она сама чуть не плакала. - Дочь, но тогда бы кому-то другому было плохо, разве тебе от этого было бы хорошо?- спросила мать осторожно. - А мне плевать!- крикнула Мизери.- Мне плевать на других!- громко завизжала Мизери. Мэри отшатнулась, а Льюис нахмурился. В этот момент на втором этаже заревел младенец. - Ну вот, молодец! Ты разбудила Джека!- не на шутку разозлился Льюис. Он нахмурился и дернул дочь за руку, довольно грубо поднимая ее с кресла. - Льюис! Не надо так с ней, она всего лишь ребенок!- запротестовала Мэри, но муж лишь злобно сверкнул глазами. - Успокой сына, мы с Мизери поговорим.- ели сдерживая неожиданно нахлынувшую злость проговорил Льюис. Мэри бросила косой взгляд на мужа, показывая, что ей не нравятся его методы воспитания, но пошла наверх в спальню. Мизери утирала свободной рукой слезы, но не пыталась вырвать вторую руку из руки разгневанного отца. По правде говоря, она вообще не понимала, что именно привело его в такой гнев. Хотя перепады настроения Льюиса были довольно частыми, по мнению Мизери, они были совершенно непонятными. - Что ты тут за скандал устроила? Из-за чего так орешь?- прошипел Льюис, дергая дочь за руку так, чтобы она посмотрела на него. Мизери прищурилась, высказывая этим взглядом злость на грубость отца, но ничего не ответила. Это еще сильнее разозлило его. - Ты устраиваешь скандал из-за того, что сдохли котята! Ты уже взрослая, а ты все никак не можешь научится нормально реагировать на это!- голос Льюиса становился все громче, злость чувствовалась в нем все более явно, мужчина больше не мог себя сдерживать. С чего у него такие приступы он и сам не знал. Просто постоянные слезы, нытье, крики выводили его из себя. - Не кричи на меня!- завизжала Мизери, которая терпеть не могла когда ее ругают. С этими словами она выдернула руку из хватки отца и отпрыгнула в сторону. - Что ты себе позволяешь?! Как ты смеешь кричать на отца?- Льюис поднялся в полный рост и хотел было схватить дочь, но та отпрыгнула еще раз и бросилась вверх по лестнице. - Ты всегда на меня кричишь! Какой же ты мне отец после этого!- срывая голос закричала уже с безопасного расстояния девочка. Льюис покраснел и пошел пятнами от ненависти к этой глупой девчонке, но прежде чем он успел что-либо сделать, дверь в спальню детей закрылась - Мизери скрылась в самом защищенном месте всего дома. - Ну и сиди в комнате! И подумай над своим поведением! - погрозил кулаком отец, но пыл и злость начали спадать. - Вот и буду сидеть!- послышались всхлипывания из-за двери. Сначала Льюис думал подняться и проучить дочь, но та неожиданная злость уже ушла, уступив место простому не понимаю и негодованию. - Вот и расти их после этого. Вообще не ценят ничего!- пробурчал себе под нос мужчина, садясь в кресло качалку и беря газету в руки. Он оттолкнулся ногой от пола, нацепил очки, поворошил угли в камине и углубился в чтение, периодически поправляя халат и почесывая голову. Теперь уже ничего не напоминало о небольшом скандале, которые бывают почти каждый день в этом доме. Льюис знал, что Мизери скоро придет извиняться, как она каждый раз делает, а он, как всегда, ее простит. Курица на столе совсем остыла, а хлеб зачерствел. За окном сгустились сумерки и на веранде автоматически включился фонарь, освещая лестницу. Через ход для домашних любимцев в дом прошмыгнула кошка, явно чем-то обеспокоенная и недовольная. Она прыгнула на подоконник и стала смотреть куда-то в темную даль, где по дороге вереницей ехали грузовики, не сбавляя скорости. Под эти машины часто попадали глупые кошки и собаки, но Царица уже довольно долго жила в этом месте и была очень сообразительной, чтобы не выходить на опасную трассу. Грузовики исчезли и на улице воцарилась тишина. По лестнице тихо спустилась Мэри, включая свет в гостиной. Она прошла на кухню, низко опустив голову. Было ясно, что ужина сегодня не будет, так что она принялась убирать со стола. Льюис подкинул дров в камин и уловил в зеркальце, что стояло на полке над камином, взгляд Царицы, отражающийся в оконном стекле. На миг этот взгляд показался осмысленным и осуждающим, но через несколько секунд кошка принялась охотиться на муху, показывая отсутствие всякого интеллекта .