Сколько времени уже прошло? Сколько она уже тут, в этой буре безумия и мрака? Холодное небо оставалось таким же темным и беспросветным. То и дело сверкали молнии, после которых раздавались тяжелые раскаты грома. Плотный туман заволок всю округу, едва ли можно было различить хоть что-то дальше расстояния вытянутой руки.
Линн плохо соображала. Головная боль сдавливала виски и пульсировала с каждым ударом ее сердца. Девушка попыталась встать на ноги, но тело ее не слушалось. Она вновь, покачнувшись, упала на землю. Кажется, эти оголтелые сектанты сделали из ее внутренностей отбивную. Если она не поспешит, они обязательно догонят. Догонят, и наступит конец.
Кто-то резко схватил ее за плечо, так, что Линн вздрогнула. Она готова была уже драться до победного конца или умереть, сражаясь, но не дать им сделать то, что они задумали. Она попыталась вырваться, стала брыкаться и вертеться, но сильная рука будто пригвоздила ее к месту.
– Линн! – донесся до боли знакомый голос.
Не поверив в услышанное, она обернулась. Это был ее муж, Блейк. Такой близкий, такой родной, но… совершенно чужой. Мужчина был весь в крови и грязи. Волосы его спутались в кошмарном беспорядке, несколько прядей стали совсем седыми. Одежда была порвана во многих местах и висела какими-то клочьями. Его бледное лицо сильно осунулось и перекосилось, некогда живые глаза померкли. Взгляд метался из стороны в сторону, в нем плескались безумие, страх и злоба.
Не говоря больше ни слова, он помог девушке встать, и, поддерживая ее, завлекал за собой в сторону дороги, которую едва было видно из-за густого тумана. Какое-то время оба молчали, но Блейк первым нарушил эту душераздирающую тишину.
– У тебя живот… Ты беременна?
Линн пробил холодный пот. Беременна? Живот? О чем он вообще? Она беспокойно стала вглядываться в глаза своего мужа, стараясь найти ответ на свой немой вопрос. Об этом только и твердили те сумасшедшие фанатики, которые чуть не выпотрошили ее, как рыбу. Хотели вырезать воображаемого ребенка из ее чрева. Неужели ее муж тоже тронулся головой, раз говорит о том, чего и в помине нет?
Она попыталась отстраниться, но парень только сильнее сжал ее руку. Сжал он ее настолько сильно, что у девушки потемнело в глазах от внезапно накатившейся боли.
– Ничего, дорогая. Мы найдем место, где ты сможешь отдохнуть. Да, мы найдем место. Осталось совсем немного, скоро все закончится – повторял он, как помешанный – Да, скоро все определенно закончится.
Линн едва шевелила ногами, которые будто налились свинцом. Блейк уже не помогал ей самостоятельно идти, а силком тащил ее на себе.
Они остановились около какой-то расщелины с подвалом. Он перестал ее волочить за собой, но руку не отпустил, и, смотря куда-то сквозь нее, едва слышно забормотал:
– Вниз. Спускайся вниз. Не волнуйся, любимая, я держу тебя.
Линн с ужасом взглянула на него. Он был не в себе. Это явно был не тот человек, которого она знала все эти годы. Но им действительно стоило уйти подальше отсюда, найти убежище, чтобы дождаться утра. Она не стала спорить.
Неожиданно рука, которая крепко сжимала ее запястье, разжалась. Блейк со всей дури толкнул девушку и она с грохотом свалилась вниз. Дикая боль пронзила все ее тело. Кажется, она слышала хруст собственного позвоночника.
– Боже мой! Ты в порядке, Джесс? Прости меня, это вышло случайно! – Блейк спрыгнул вслед за ней и дрожащим голосом вновь и вновь рассыпался в извинениях – Я очень сожалею! Я сожалею!
Перед глазами Линн все плыло и двоилось, по щекам текли слезы от непреодолимой боли. Физическая боль давно ушла на второй план, теперь ее терзала другая боль - боль душевная. Отчаянье, как холодная вода, обрушилось на нее, казалось, что ей никогда не покинуть это ужасное место. Ее муж конкретно двинулся по фазе, он не видит ее страданий, а если и видит, то в какой-то другой, своей, более изощренной форме. Как же ей быть? Что же делать? Как заставить Блейка увидеть то, что на самом деле реально? Как вытащить его из мира собственных фантазий и грез?
Блейк опустился на колени рядом с ней и начал сочувствующе гладить ее по волосам, шепча что-то успокаивающее, вперемешку с новой порцией извинений. Это отрезвило девушку. В ее глазах снова появилась надежда. «Нам столько всего пришлось пережить – размышляла она, придя в себя – Слишком многое, чтобы не сойти с ума. Но, может, еще не все потерянно? Может, нам удастся дожить до утра? А потом… Потом мы что-нибудь обязательно придумаем!»
Ее поток мыслей прервал душераздирающий вопль. Седая высохшая старуха, лицо которой почти полостью скрывал рваный балахон, стояла позади и скрипучим голосом зачитывала молитву своему жестокому богу. В руке она держала тяжелую кирку, которая была вымазана в запекшейся крови.
В этот момент в голове Линн что-то щелкнуло. Наконец, встретив своего мужа, она поняла, что не хочет умирать. Поэтому огромными усилиями воли она попыталась подняться. Мужчина схватил ее за руку и вновь повел за собой, пытаясь скрыться от древней старухи. Их палач не спешил, будто знал, что жертве никуда не деться.
Девушке казалось, что они почти ушли от сумасшедшей, но, неожиданно, старая ведьма появилась откуда-то из-за угла и преградила им дорогу.
Репортер в отчаянии окликнула Блейка, когда поняла, что ситуация безвыходная. Вопреки опасениям Линн, Блейк вовсе не собрался умирать. Он взял в руки тяжелую арматуру в виде крестовины и двинулся в сторону их преследователя. Похоже, даже женщина в балахоне встала в ступор и не сразу поняла, что человек перед ней уже совсем не тот, кем был когда-то прежде. От злости, что еретик смеет сопротивляться своей собственной смерти, она завопила и сделала взмах тяжелой киркой… Арматура прошла прямо через ее грудную клетку, рядом с сердцем. Старуха билась, как в припадке, издавая булькающие гортанные звуки, которые становились все тише и тише, и, наконец, она замолкла навсегда.
Линн стала бить мелкая дрожь от осознания произошедшего. Каким чудовищем стал ее горячо любимый муж, с какой легкостью он разделался с этой женщиной. Это был уже не он. Блейк никогда бы не поднял руку на человека. Не смог бы.
– Нам следует найди безопасное место. Скоро все закончится. Ребенок появится на свет. Твоя боль прекратится. Пойдем со мной.
Блейк протянул девушке свою окровавленную ладонь. Линн была напугана, но доверилась ему, и они вновь пошли по пыльной дороге. Вскоре туман рассеялся и вдалеке показалась мрачная одинокая церковь. Там они вполне могли дождаться утра. Поднявшись по ступенькам церкви и переступив порог, Линн, наконец, вздохнула полной грудью.
Все закончилось. Они живы. Блейк ее не бросил, не оставил на произвол судьбы и защитил, в очередной раз, от ошалевшей старухи. Это была всего лишь самозащита, он спасал свою жизнь и жизнь своей жены. Они дождутся утра, а затем попытаются связаться с внешним миром.
Она посмотрела на Блейка, который мельтешил неподалеку. Он выглядел невменяемым. Его губы беззвучно двигались, произнося что-то ведомое только ему одному. Взгляд девушки упал чуть ниже. Страх, ужас, отчаянье сковали девушку, когда она увидела в его руках кривой, заржавевший нож. Блейк двинулся в ее сторону.
Линн пыталась что-то сказать, чтобы вразумить мужа, но язык не слушался, а руки дрожали. Она в надежде посмотрела ему в глаза и с ужасом осознала, что в них ничего нет, кроме бездонной непроглядной пустоты.
Линн попятилась назад, будто там был последний оплот ее надежды, но споткнулась и навалилась на дыбу.
Первый удар пришелся прямо в брюшную полость, пробил гладкую мышечную ткань и попал точно в аорту - кровяной сосуд, проводящий кровь от сердца во все части тела. Кровь стала забрызгивать все в округе, обагряя ее светлое платье темными пятнами.
Девушка истошно закричала от невыносимой боли. Она пыталась освободиться, размахивая руками, но железная хватка ее мужа мешала ей это сделать. Последовал еще один удар, который пробил ей легкое, а затем еще.
– Дыши! – кричал психопат ей в ухо, вновь и вновь нанося рубящие и колющие удары тупым ножом – Дыши, Джесс! Ты справишься с этим! Ты сможешь!
Линн уже перестала двигаться, ее глаза закатились, а сухие губы слабо прошептали:
– Там ничего нет…
Спустя время мужчина остановился и, наконец, что-то осознав, в отчаянии стал звать жену по имени. Он пытался ее «разбудить», но все было тщетно. Линн была мертва.
***
Салливан Нот с трудом поднимался по крутой лестнице, крупные капли пота катились по его лицу. Женщина и ее муж бежали, значит они могут разболтать всем, что происходит в небольшой деревушке Аризоны. И в следующий раз вряд ли ему удастся бежать от полиции, во время еще одного такого рейда его могут арестовать. Из-за кучки недоумков, которые суют нос в не свои дела!
Он почти добрался до дверей церкви, как вдруг услышал, что кто-то напевал колыбельную. «Еще один кретин занимается ненужной чепухой – отметил про себя отец Нот – Я велел им схватить беглецов, эти недоумки ни на что не способны!»
Священник отворил тяжелую дверь храма. Запах свежей крови ударил ему в нос. Нот почувствовал, как ком подступает к горлу. Труп девушки-репортера, за которой он так долго гнался, лежал весь истерзанный и изувеченный. Все выглядело так, будто тело разорвал дикий зверь.
Он отвел свой взгляд чуть дальше и увидел, как неподалёку сидел ее оператор, ее муж, который сжимал в руках пустой сверток, и, покачивая его из стороны в сторону, напевал детскую церковную песню:
O be careful little eyes what you see.
O be careful little eyes what you see.
There's a Father up above.
And He's looking down in love.
So, be careful little eyes what you see.
O be careful little ears what you hear
O be careful little ears what you hear
There's a Father up above
And He's looking down in love
So, be careful little ears what you hear
O be careful little hands what you do
O be careful little hands what you do
There's a Father up above
And He's looking down in love
So, be careful little hands what you do
O be careful little mouth what you say
O be careful little mouth what you say
There's a Father up above
And He's looking down in love
So, be careful little mouth what you say*
_____________________________
* - Child Bible Songs
