Reconciliation of Lovers

      Она стоит под душем и плачет. Роскошная красавица, безупречной фигуре которой могут позавидовать не только прекрасная половина человечества, но и представительницы многих других рас. Только сейчас её почти не видно за паром.       Она стоит, просто закрыв глаза и запрокинув голову. Подставив лицо струям воды и пытаясь поймать губами горячие капли. Позволяет им скатываться по своим тёмным волосам и гладкой белой коже. Вдыхает пропитанный паром воздух.       Она стоит и по её щекам катятся слезы, смешивавшиеся с тёплой водой. Так проходят минуты. Вода незаметно утекает в водосток а девушка всё стоит, не находя в себе ни сил, ни желания повернуть вентиль и выключить душ, потому что лишь так она может спастись от переполняющих голову мыслей и переживаний.       Переживаний из-за ссоры со своим возлюбленным.       Клубящийся вокруг пар, становится плотнее, словно превращаясь в мягкое и пушистое одеяло, окутывающее её со всех сторон. Дженнифер почти задыхается от пропитывавшей воздух влаги, но отказывается двигаться с места. До тех пор, пока горячая вода не закончится, разрушив эту иллюзию уединения и покоя.       Девушка настолько поглощена переживаниями, что не замечает турианца, неслышно проникшего в ванную на мягких лапах. Пришедший проверить: всё ли у неё в порядке? Полюбовавшись, немного, девичьим силуэтом неотчетливо видимым сквозь запотевшее стекло душевой кабинки он принимается раздеваться.       Стащив с себя куртку и штаны Шэхрис просто кидает их на пол, и, не теряя, времени, открывает дверь кабинки, быстро проскальзывая внутрь. Ошеломлённая столь внезапным вторжением Дженнифер даже не успевает как-то отреагировать. Турианец кладёт руку на её плечо, разворачивает и принимается целовать.       Одновременно с этим они начинают смещаться от входа, и останавливаются только когда Дженнифер врезается спиной в стену душевой кабины.       — Что на тебя нашло? – недоумённо вопрошает девушка когда поцелуй прерывается.       — Ты же сказала, что больше не будешь со мной разговаривать, – напоминает турианец пристально, с прищуром, глядя на строптивую красавицу.       — И не буду, – упрямится та, пытаясь оттолкнуть от себя нахала. Упирается маленькими кулачками ему в грудь. – И вообще это ты вломился ко мне в душ.       — Ну и не разговаривай, – фыркает Шэхрис. – Я объясню тебе все на языке тела!       С этими словами он, с присущей его расе, пугающей быстротой опускается перед Дженнифер на колени, и просовывает голову ей между ног. Колет чувствительные складочки костяными пластинами, окружающими губы.       Дженнифер теряется, а Шэхрис, преодолев слабое сопротивление, буквально выстреливает ей внутрь своим языком. Синим, как выкрашенный кислотной краской леденец, но жестким и шершавым как у зверя. И длинным, раза в два длиннее человеческого.       Дженнифер выгибается дугой, захваченная ощущением проникновения, но, придя в себя, принимается сопротивляться. Отталкивает турианца, упираясь в его голову обеими руками. Её нежелание отдаться наслаждению заставляет Шэхриса потратить время на подавление это маленького и бесперспективного бунта.       Он без труда отрывает руки девушки от своей головы и сводит их вместе, но уже у неё за спиной. Таким образом они оказываются прижаты к стенке душевой кабины её же собственными бедрами, которые он без труда удерживает на месте.       Разумеется гордая землянка не прекращает попыток вырваться, но турианец перестает обращать на это внимание. У него есть занятие поинтереснее например – исследовать сокровенные глубины девичьего тела, столь беспечно оказавшегося в его когтях. Он самозабвенно вылизывает чувствительное место между её ног.       Несколько минут Дженнифер выгибается и дёргается из чистого упрямства, всем своим видом пытаясь показать, что происходящее ей нисколечко не приятно. Но физиология медленно но верно берёт своё. Накатывает возбуждение. Сосочки напрягаются, кожа покрывается мурашками, дыхание становится рваным.       Девушка начинает получать удовольствие. Пусть нехотя и против своего желания, но реакции собственного тела трудно игнорировать. Особенно когда мясистый турианский язык извивается и бьётся внутри её увлажнившегося лона словно угорь на мелководье. Скользкий, сильный, неутомимый.       Попытки вырваться становятся все менее уверенными. Дженнифер, теперь, приходится прилагать усилия чтобы не постанывать в ответ на ласки, которыми столь щедро одаривает ее Шэхрис. Чуть запрокинув голову и прикрыв глаза она закусывает губу, силясь справиться с неуместными ощущениями там, внизу.       Но не тут-то было. Видя, что девушка не желает покоряться ему, турианец издает низкое, глухое рычание. Этот звук, сопровождающийся лёгкой вибрацией лицевых костей, неумолимо и неизбежно проникает в девичье тело. И вызывает отклик. Дженнифер задыхается и дёргается пару раз, силясь освободить руки.       Она уже не пытается вырваться. Нет, это всего лишь попытка зажать себе рот ладонью. Ведь сдерживать рвущиеся из груди стоны удовольствия становится всё труднее. Шэхрис ни на мгновение не прекращает орудовать внутри своим языком, настойчиво приближая сопротивляющуюся любовницу к насильственному оргазму.       Понимая, что проигрывает в любой баталии, сдавая одну позицию за другой, Дженнифер предпринимает ещё одну отчаянную попытку отразить нападение. Она сжимается, пробуя если не вытолкнуть из себя нахального «пришельца» то хотя бы затруднить ему продвижение. И, тем самым, снизить накал страстей.       Чувствуя протестующие сокращения внутренних мышц турианец вновь издает рычание. Вызванная им вибрация, совместно в вращательными движениями языка, в которые он вкладывает максимум силы, возбуждает землянку до крайности.       С этого момента исход их битвы предрешен. В силу упрямства Дженнифер, конечно, ещё пытается оттягивать неизбежное, но чем сильнее она протестует и пытается вырваться, тем больше удовольствия Шэхрис заставляет её испытывать, жестоко раздвигая трепещущие стеночки влажной плоти шершавым языком.       Осознав, наконец, что её попытки лишь продлевают сексуальные терзания, девушка обмякает и, привалившись к стенке, отдаётся на милость победителя. Ей не остаётся ничего, кроме как стонать и подёргиваться в ответ на прикосновения любовника. От наслаждения, по напряженному телу проходят ощутимые судороги.       Чувствуя приближение финала Шэхрис спешит ускорить его. Его когтистые ладони сжимают упругий зад девушки, прижимая ее бёдра ещё ближе, вплотную к оскаленному рту турианца, страстно ласкающего её между ног опытным язычком.       Наконец Дженнифер вскрикивает, изгибаясь всем телом в момент экстаза. Её мышцы сокращаются, сознание гаснет в кипящем горниле чистого удовольствия, не оставляющего ни воспоминаний о ссоре, ни переживаний о том, что Шэхрис насильно взял её языком.       Дрожащие ножки девушки подкашиваются и только Шэхрис удерживает её от падения. Он не спешит выбираться из-под любовницы и сбрасывать с себя её ногу, оказавшуюся в процессе кунилингуса на его плече. Ждет, пока утихнут пульсации её лона. Даёт ей отдышаться. Восстановить силы и немного придти в себя…       Затем Шэхрис легко поднимается с колен и выпрямляется под струями душа. Высокий, напряжённый, угрожающий. Он скалится, поводит зубастыми челюстями и, вытянув и без того по-птичьи длинную шею, смотрит на привалившуюся к стене, задыхающуюся девушку с высоты своего роста.       И с наслаждением видит в её серых глазах понимание того, что ей придется принять его ещё раз. Без какого-либо отдыха и перерыва. И это после того, что ей только что пришлось испытать. Такое не всякая выдержит.       Смакуя выражение лёгкого, эротического страха на раскрасневшемся лице Дженнифер Шэхрис крепко обнимает её за талию и бесцеремонно привлекает к себе. Расплющивает округлые груди человеческой самки (не девушки, а именно самки) о свой жесткий и костистый торс. Привет чувствительным сосочкам.       А чтобы не вырывалась, кладет ладони на её ягодицы и колет когтями. Не больно, но чувствительно. Даёт понять, чем ей грозят лишние движения в не в ту сторону. Время сопротивления кончилось, пришло время принятия.       Одновременно эта поза позволяет Дженнифер оценить, насколько любовник твёрд для неё. Его горячий, возбужденный ствол прижимается к её животу и это ощущение заставляет их обоих охнуть. Её – от предвкушения, а его – от боли. Слишком сильно эта чувствительная часть стиснута сейчас их телами.       Дженнифер, с выражением чисто женского любопытства, сменившего, кстати, возбуждающий страх, пытается опустить взгляд к его животу, чтобы оценить, так сказать, готовность к активным действиям. Но Шэхрис не позволяет ей этого.       Тянет за волосы, заставляя поднять голову и посмотреть в лицо, на котором рисуется жесткая, зубастая ухмылка. Всё-таки волосы человеческой девушки это чудо. С их помощью так легко зафиксировать партнёршу в нужной ему позе.       А ещё за них можно схватить и потянуть, вынуждая жертву откинуть голову назад. И, тем самым, обеспечить себе беспрепятственный доступ к такой нежной и такой незащищенной шее Дженнифер. Отличная идея, достойная воплощения.       Вот только Шэхрис сейчас слишком возбуждён для долгих игр. А потому, не выпуская волос девушки из своего кулака, он просто прижимается лбом к её лбу, вдавливая затылком во влажный пластик. Лицом к лицу. Глаза в глаза.       Девушка снова оказывается прижатой к стене кабины. А не знающий устали турианский язык, подаривший ей столько ярких впечатлений, снова находит путь в её тело. Только на этот раз – уже в другом месте. И через другое... отверстие.       Шэхрисом дарит Дженнифер поцелуй. Сильный и глубокий. Даже жёсткий. У девушки не остаётся иного выбора кроме как пустить его, ощущая свой вкус на его языке. Впрочем, турианец этим не ограничивается и, по обыкновению, засовывает этот язык ещё глубже. Словно пытаясь достать до горла.       И пока несчастная отвлечена на то, чтобы, банально не подавиться от столь бурного проявления страсти, он располагает себя между её бедер. Сейчас, тесно прижатые друг другу, они составляют потрясающий контраст – она такая мягкая и округлая, а он – жёсткий, состоящий из резких, чётко прорисованных линий.       Но противоположности, как известно, лишь две грани одного целого. И он делает их единым целым, одним коротким толчком бедер. Полузадушенный стон вперемешку с рычанием, и турианец оказывается внутри девушки, проскальзывает в мокрое лоно. Тело Дженнифер сдаётся непреклонности его желания.       Пропускает. Принимает в себя. Обволакивает влажностью и нежным жаром. Внушительный размер его достоинства заставляет девушку поморщиться. Избыток чувств отражается в милой гримаске – округлившиеся глазки, приоткрывшийся ротик, который он, на короткое время, освобождает от своего языка.       К его удивлению Дженнифер отказывается с этим мириться. Она всем телом прижимается к турианцу и приникает к его костяному рту полными, чувственными губами пытаясь всосать в себя его язык. Шэхрис удовлетворённо урчит, отмечая изменения в её реакциях и принимается тискать тяжелые полушария ее груди.       Больше нет необходимости удерживать Дженнифер силой и он может уделить максимум внимания нежному телу. Ладони колючими чашечками накрывают груди. Пальцы мнут и крутят соски, вынуждая девушку стонать от смеси удовольствия и боли. Она эротично приоткрывает ротик, пропуская в себя язык Шехриса.       Который, не прерывая возбуждающих ласк, начинает двигаться, притискивая Дженнифер спиной к стене. Её правая рука ложится ему на затылок, и с каждым новым движением она всё крепче прижимает турианца к себе. А тот, оправдывая свою, порочную, хищническую природу, покусывает шейку девушки.       Острые зубы оставляют красные следы на нежной коже, под которой сейчас, так красиво обрисовываются мышцы. Но девушка почти не замечает этого. Всё её внимание сосредоточенно немного в другом месте. В точке, хм... соприкосновения. Желая упрочить их связь землянка обвивает ногой узкую турианскую талию.       Это уже не просто контакт. Это сплетение, в котором два тела движутся как одно, принося друг другу нескончаемое удовольствие. Турианец теряет контроль от прикосновения к мягкому и нежному телу любовницы. Гладит и царапает везде, куда может дотянуться. Она наслаждается этим.       Даже затруднённое дыхание Шэхриса отдается удовольствием в теле Дженнифер – твердые косточки стимулируют заалевшие огнём удовольствия соски.       Темп ускоряется, становится почти грубым. Шэхрис перестаёт сдерживаться, стремясь пролезть, проникнуть в неё ещё глубже. Мокрые шлепки соударяющихся тел, нашедших ритм, ведущий к точке не возврата, звучат всё чаще, а стоны – всё громче. И вот уже оба почти кричат, воспевая древнейшее из любовных таинств.       И где-то среди серии толчков Шэхрис всё-таки выталкивает Дженнифер за грань. Туда, где существует только ослепляющее удовольствие. Она изгибается всем телом. Запрокидывается, крича и давясь каплями воды, падающей из душа. Второй оргазм Дженнифер получается уже даже более бурным, чем первый.       Этого Шэхрису хватает, чтобы получить своё удовольствие. Плотно стиснутый в жарком плену её тела он утыкается носом в плечо и, совершив ещё пару тяжёлых толчков, которым человеческое тело сопротивляется, сам достигает финала. Рычит, вжимаясь девушку так, что та задыхается, потерянная в своём наслаждении.       Несколько минут они стоят под душем и не двигаются. Землянка обнимает турианца руками за шею, а ногой – за талию. Тот зарывается лицом в сгибе её плеча и шеи. После такого, даже неутомимому и гордому гостю с Палавена, при всей его турианской выносливости требуется время, чтобы прийти в себя.       Дженнифер возвращается к реальности первой и начинает выпутываться из его объятий. Спешит покинуть душ пока Шэхрис расслаблен и потерял бдительность. А главное – не хочет добавки. Завернув вентиль она плетётся к выходу, хотя ножки её ощутимо подрагивают и уже не так уверенно держатся на твёрдой поверхности.       Шэхрис не позволяет ей уйти просто так. Налетает сзади, хватает тянущуюся к двери руку и заламывает за спину. Вытягивает, наслаждаясь слабыми попытками отбиваться, и вновь прижимает к стене душевой. Только на этот раз – лицом.       Рельеф его живота впечатывается в спину девушки, а ее грудь, сминается о прозрачный пластик. «То-то, наверное, шикарное зрелище с другой стороны» – оскаливается в жутковатой улыбке Шэхрис, ощущая небольшой прилив крови к той части тела, которая сейчас так удачно прижимается к пухлой попе девушки.       Но Дженнифер даже не замечает этого. Всё её внимание сосредоточено на костистом пальце Шэхриса, проникающем между ног. И на ощущении острого когтя там, куда ни одна девушка ни за что не пустила бы его будь у неё выбор. Если, конечно, она не законченная мазохистка и любительница боли.       — Шэхрис, пожалуйста… я не могу больше… – хриплый, придушенный шёпот, не вызывает в нём сострадательного отклика. Скорее наоборот. Турианец только ужесточает хватку, сильнее выкручивая руку пленницы. Заставляет задохнуться от боли. При этом на белой коже запястья остаются синяки.       — Будешь ещё говорить, что нам надо расстаться? – рычит Шэхрис, вжимаясь зубастой мордой в шею Дженнифер. Отвечает она не сразу. Слишком тяжело связно мыслить после бурного секса. Слишком отвлекает острое ощущение в промежности.       — Что… – начинает девушка и вскрикивает. Коготь колет её там, где даже прикосновение сейчас покажется неприятно чувствительным. Ну а прикосновение турианца же огнём разливается по нервам девушки, вызывая судороги дрожи.       — Неправильный ответ, – Шэхрис чуть ослабляет хватку. – Вторая попытка.       — Не буду. Я же не серьезно… – выдыхает, наконец, Дженнифер, признавая его победу. В обычной жизни она, может пытаться переиграть его, но в том, что касается любовных утех, у турианца есть заметное преимущество.       Которым он не стесняется пользоваться в ситуациях, подобных этой.       — Никогда больше не произноси это вслух. Тем более, не серьезно, – шипит Шэхрис, скользя языком вдоль ушной раковины девушки. Покрывая кожу влажной слюной и вызывая мурашки. Извечные предвестницы любовного укуса.       — Да поняла я, поняла, – торопливо и сбивчиво тараторит Дженнифер танцуя на дрожащих ножках. Коготь неумолимо продвигается внутрь, так впиваясь в нежные складки, что ей приходится привстать на цыпочки, только чтобы избежать столь тесного контакта с ним.       — Теперь отпусти меня, – её голос дрожит, выдавая лёгкую панику.       — Нет, – огрызается Шэхрис, хотя и немного ослабляет хватку на её руке.       — Но мне больно! – начинает возмущаться брюнетка, и турианец, всё же, убирает коготь, втягивая его внутрь. Но палец остаётся на месте, в ней.       — Это не больно. Это приятно. – острые зубы впиваются в плечо Дженнифер, прокалывая кожу до крови и полностью оттягивая на себя ее внимание. Отвлекая от движений пальца, который бесцеремонно трахает её. – А вот это больно!       Не давая жертве опомнится, Шэхрис проводит языком по маленьким ранкам на шее, слизывая кровь. Его пальцы орудуют в глубинах влажной плоти и девушка, постепенно, начинает успокаиваться, поддаваясь первобытному зову тела.       Чем дольше и настойчивый турианец терзает ласками сокровенное местечко между её ног, тем слабее Дженнифер противится этим ласкам. Скоро протесты сменяются стонами. Девушка начинает двигать бедрами в такт с рывками пальца.       — Давай, малышка, не стесняйся. Ты же хочешь этого, – страстно шепчет Шэхрис на ушко Дженнифер. И стонущая девушка поддается. Начинает двигаться ещё интенсивнее, помогая пальцу инопланетянина и приближая желанный оргазм.       Напряжённая до предела она, всё же, достигает разрядки. В третий раз за вечер и выгибается в диком экстазе. Дрожит всем телом, заваливаясь на пол душевой кабины. Шэхрис вовремя успевает удержать несчастную.       Вкусившая неземное блаженство девушка приходит в себя уже на руках у турианца, который несет её в спальню. На остатках сил она цепляется за его плечи рукой и чуть приподнимается, оставляя поцелуй на пластинке щеки.       — Мир? – собственный голос кажется ей тихим и далёким.       — Нет, ты ещё не расплатилась, за наше... расставание, – невозмутимо отвечает Шэхрис, бережно укладывая ношу на кровать.       — Да сколько можно?! – ощутив под спиной сатин постельного белья девушка поспешно переворачивается на бок, со страхом глядя на своего любовника.       — Пока не упаду от усталости! – гордо заявляет Шэхрис, указывая взглядом на свой отвердевший от ее сладких стонов член, готовый к новому раунду.       — Но я правда больше не могу! – возражает Дженнифер, боязливо сводя ножки вместе. Как будто это может защитить её тело от новых покушений и проникновений. Которые, и это ясно совершенно точно, последуют.       — Ну-ну... – Шэхрис опирается руками на кровать, угрожающе нависая над распластанной и беспомощной девушкой и придвигается к её лицу. – Есть ведь и другие отверстия твоего тела... которые я о-очень хотел бы посетить.       Его хваткие руки снова ложатся на талию Дженнифер и нежно, но неумолимо переворачивают ее на живот. Турианец становится коленями на кровать, занимая место над лежащей на животе землянкой. Прижимается животом к её спине.       — И одно из них, кстати, ты еще никому не отдавала, – синий язык Шэхриса скользит по спине Дженнифер, от поясницы к шее, а рука отвешивает игривый и хлесткий шлепок по девственной и совершенно беззащитной сейчас попке.       Дженнифер обречённо вздыхает, уткнувшись лицом в подушки.       Её ждёт долгая ночь. Ночь примирения любовников.