Один из вопросов: зачем?

      Бостонское утро шатенка встречает в районе Чайнатауна, где проживает большинство азиатов города, в том числе и ее друг. Лучи солнца пробиваются сквозь кроны зеленых деревьев, изредка попадая на глаза девушки; улица заполнена пением ранних птичек и отголосками сигналов машин, которые попали в самый разгар пробки. Ами лениво крутит педалями велосипеда, все еще не проснувшись от раннего пробуждения, ведь будильник не щадя звенел своей трелью, оповещая, что пора вставать на работу.       Конечно, мечты Ами стать лингвистом, языковедом или хотя бы филологом остались мечтами, и девушка надеялась хотя бы летом, спустя год после выпуска из школы, поработать сотрудником Олд-центра, но и тут надежды обрушились, как карточный домик. Колледж не принял бедняжку Ам (как называл ее Юнги), в связи с недостаточным количеством баллов по экзамену и проваленным вступительным тестом. Макадам не рвалась куда-нибудь в Оксфорд или Гарвард, но в этом году попытает удачу еще и на эти шикарные места. Впрочем, к чему сейчас разговоры о престижных университетах Америки, если она обычный почтальон?       Ами сворачивает на перекрестке и едет мимо знакомых домов, закидывая каждому во двор газету и иногда, по надобности, останавливаясь у почтовых ящиков с письмами. Милые коттеджи с зелеными ухоженными садами поднимают ей хоть какое-то настроение, ведь дом, в котором жила семья Макадам, невозможно держать в вечном порядке. Обязательно кто-нибудь накидает посуды в раковину, оставит темные волосы в ванной, испачкает мебель подошвой красных кед, закидает свою комнату грязными тарелками и упадет по пьяни на единственный в скромном саду мамин палисадник. Да-да, Ами не была из тех девушек, что любили чистоту и порядок во всем. Что касается этой мадмуазели, то для нее порядок существовал только на книжной полке в ее комнате.       Наконец, Ам вытаскивает из крупной сумки через плечо последнюю утреннюю газету и квитанции и читает имя получателя. Увиденная фамилия «Мин» рефлекторно натягивает на ее лице улыбку, и шатенка снимает с одного уха белый наушник, дабы услышать, как ей будет «рад» Юнги, когда она на всю улицу начнет его будить. Почтальонам приходилось вставать чуточку раньше, чем всем остальным работающим людям. Вот и сейчас, когда на часах уже 7am, и все газеты были разнесены, девушка отправляется во двор к своему теперь близкому другу. — Мин Юнги-и-и-и! — протягивает она его имя, как только роняет велик на нескошенную траву. — Хватит спать, у тебя игра сегодня! — О, доброе утро, Ами! — во двор в одном только белом махровом халате выходит миссис Мин с горячей кружкой кофе в руках. — Юнги уже уехал в клуб, у них утренняя тренировка. — Здравствуйте! То есть как? — девушка еще раз взглянула на ажурные наручные часы, дабы убедиться, что ее друг впервые так рано куда-то уехал. — Он сказал, что ему приснился дурной сон, как он не попадает в кольцо на игре, поэтому решил выехать и потренироваться раньше всех, — поясняет женщина, делая один глоток и всматриваясь в лицо Макадам (у той будто трактором проехались). — Я поняла, спасибо! — девушка хватается за руль велосипеда и поднимает его с травы. — Приятного вам дня! — И тебе! Приходите с Юнги после игры, я сготовила лазанью. — Обязательно, миссис Мин!       Ами запрыгивает на старый велосипед, который достала из гаража из надобности по работе, и сворачивает на главную дорогу, проезжая китайские ворота, на которых что-то было написано, но Ами не понимала иероглифы, поэтому все время проезжала мимо надписи.       Девушка быстро крутит педали, пару раз чуть не сбив прохожих зевак, которые не спеша идут на свою офисную работу, где их ждет рутина и большая стопка каких-то скучных бумаг. Ами никогда не любила подобных зануд, и даже будучи начитанной, не пыталась похвастаться своими приобретенными знаниями и заумными фразами. Она знала, что люди не поймут той мысли, которую она захочет выразить, поэтому говорила, как все подростки — на сленговом языке. Хотя вечерами ее творческая душа все-таки не выдерживала, и Юнги приходилось выслушивать ее философские мысли на разные темы. Он мог подолгу вникать в ее разговор, а потом в конце добавлять что-то от себя. Возможно, это не звучало как-то глубоко и умно, но это было по теме, и это говорило о том, что Юнги слушает ее и понимает ее. А для Ами понимание — самое важное. Потому что год назад она потеряла понимание с родителями. И случилось это как раз после смерти Чимина… Вероятно, эта атмосфера, нависшая как туча в макадамском доме, появилась именно из-за Ами. Она не захотела делиться смертью близкого ей человека, но и родители не захотели знать, в чем причина ее грусти и нежелания готовиться к предстоящим экзаменам. Простояв еще несколько перекрестков на красном светофоре, Ами доезжает-таки до спортивного зала, в котором теперь Мин занимался профессиональной игрой по баскетболу. После сложнейшей операции, он все же смог вернуться на площадку и продолжить играть в своей команде, название которой «Форвард».       Девушка оставляет свой велосипед на стоянке, а сама направляется в здание. Охранник с большим пузом и черными усами, сидя в маленькой прозрачной будочке, не хочет пропускать, как он сказал, фанатку, но потом Ами делает один очень важный звонок, который должен был заставить надоедливого охранника испугаться и пропустить ее. — Юнги, черт возьми, да возьми ж ты трубку! — ругается в смартфон девушка, исподлобья наблюдая за мужичком, сидящим по другую сторону стекла. — Ами? — вдруг слышится голос где-то у девушки за спиной, и она рефлекторно оборачивается. — Дик?       У шатенки опускается рука, держащая телефон, да и ноги подкашиваются. Напротив нее стоял в красной спортивной форме капитан баскетбольной команды. Дик Уолтер — потрясающий игрок, отличный нападающий и невероятный красавчик. Фанатки, приходящие на игру, в том числе и Ами, не понимают, что он делает на баскетбольной площадке, когда ему нужно сниматься в кино. Тот самый тип голливудских актеров, по которым сохнет весь мир и которых узнают на всех уголках планеты. Его карие глаза, губы полоской, маленькая родинка, покоившаяся над верхней губой, среднего размера заостренный нос и модная короткая прическа из темных волос сведут с ума кого угодно. Он был идеален во всем. И его тело в том числе. — Чего так рано? игра только через полтора часа... — он улыбнулся, и на его лице засверкала белоснежная эмаль его зубов. Прекрасен от кончиков волос до кончиков пальцев. — Я... это… ты… Привет! — наконец, девушка смогла сказать хоть что-то внятное, чем вызвала смех у собеседника. — Сэр, пропустите ее, она ко мне, — подмигивает Ами Дик, и охранник послушно пропускает через «эту металлическую вертушку» надоедливую девчонку, меньше Дика на три головы. — Ох, спасибо! — Ами кокетливо заправляет прядь выбившихся из общего пучка волос за ухо. — Ты, видимо, к Юнги? Идем, я проведу тебя.       Обворожительный Дик повернулся к ней спиной и пошел в сторону, откуда совсем недавно пришел к выходу из зала. Ами еще несколько раз поправляет волосы на голове, смотрясь в отражение в стеклах, как она выглядит, а потом нагоняет капитана, идя с ним нога в ногу. — Тоже любишь ранние тренировки? — вдруг она нарушает тишину. — «Тоже»? Капитан обязан быть в форме круглые сутки. — Но ведь отдыхать тоже нужно… — Вот выиграем Кубок Европы, там и будем отдыхать. А сейчас нельзя расслабляться. — Выиграете, сто процентов! — Ами улыбнулась посмотревшему на нее парню, но ей показалось, что ее улыбка была похожа на тюленью морду во время родов. — С такими болельщицами — обязательно! — он подмигнул, открывая дверь в зал, откуда раздавался шум ударяющегося о пол тяжелого мяча, а у Ами сердце скакнуло в пятки.       Дик уходит на площадку и что-то говорит Юнги, с которым они тренировались с шести утра, отрабатывая броски, а шатенка тем временем усаживается на трибуны, укладывая почтальонную сумку на сиденье рядом.       Юнги, как только видит подругу, сразу же отдает мяч в руки капитану и быстрым шагом направляется к ней, едва сдерживая улыбку. Он вспотел до безобразия, с его челки капал пот, и вены на руках выпирали от скакнувшего давления и напряжения в теле. Мин не выдерживает и прыгает сквозь ряды скамеек, поднимаясь к девушке, а потом останавливается напротив ее лица, стоя всего через ряд, и с улыбкой на лице говорит счастливое: — Привет! — Салют, Юн. Удивил ты меня, — перекладывая одну ногу на другую, Ами смотрит куда-то сквозь приятеля, наблюдая за бросками Дика, даже не отрываясь на только что подоспевшего к ней парня. А ведь они не виделись уже чуть больше недели из-за плотных тренировок и утренней работы Ами, и Мин успел изрядно соскучиться. — Я год лежал пластом в больничной койке, нужно нагонять других парней, — он обернулся в сторону, куда смотрела Ами, а затем вернулся в обратное положение, держась руками за спинку одной из лавочек. — Перестань так на него пялиться, он только этого и ждет. — Да не пялюсь я на него! — девушка обиженно надувает губу и отрывает от Уолтера взгляд. — Чего так смотришь? Не пялилась я! — Да брось ты, уже глазами его раздела, — ухмыляется Юн, наблюдая за сменявшимися эмоциями девушки. — Никто его не раздевал! Ты чего? Я и с парнем ни разу не целовалась… — Ну, так и я тоже, — отшучивается Юн, периодически оглядываясь на капитана. — Стоп, вруша, кто это с парнем ни разу не целовался? Ты что ли? — он тыкнул девушку в грудь пальцем, отчего та слегка отклонилась назад. Сначала они оба погрустнели, вспомнив о смерти бывшего парня девушки — Чимина — и о том, что Юнги еще и его должник в каком-то смысле. Как-никак в груди бьется совсем чужое сердце. Но потом одновременно смутились, вспоминая, как спустя полгода после этого познакомились у Мина в комнате за сладким поцелуем. После этого, конечно, ничего подобного не происходило. Ами завязала с серьезными отношениями и не желала заводить их вплоть до того, пока не захочет замуж. А Юнги принципиально не находил себе пару, считая идеалом только одну девушку. Да и жил он, собственно говоря, только для нее. Но вряд ли Макадам это замечала и ценила. Просто прижились за этот год, вот и общаются. Мин уверен, что если бы девушку взяли в колледж, то она бы собрала вещи и уехала, навсегда позабыв и его, и этот суматошный, полный хулиганства и фаст-фуда город. — Иди, тренируйся, — кивает в сторону площадки Ами, склонив голову по-кошачьи набок и выглядывая тем самым Дика. — Не хочу, я устал, — Юнги перепрыгивает разделявший их с Ами ряд лавочек и садится рядом с ней, пристраиваясь к ее плечу. — Ну, Юн, ты потный! — она брезгливо держала указательный пальцем светлую макушку парня на весу, в то время как Мин едва сдерживался, чтобы не рассмеяться в голос.       Заметив то, как Ами брезглива, Юнги нарочито стал приставать к ней, лез обниматься и норовил уснуть у нее на коленях, а девушка создавала крик на весь зал, который отдавался эхом по стенам. Удивительно, как они еще не рассыпались от такого визга и писка. — Эй, Американская история ужасов, — парень хватает девушку за подбородок, оставаясь в лежачем на коленях Макадам положении. — Не называй меня так! — Хорошо, Ам Ням. — Да что за глупые прозвища?!       Юнги еще сильнее расхохотался, не отпуская подбородок девушки и хватаясь свободной рукой за живот. Такая Ами Макадам нравилась ему до коликов в животе, поэтому он обожал придумывать ей глупые прозвища, чтобы вызывать это абсурдное лицо и обиженно надутую пухлую губу. Он громко глотнул и в секунду посерьезнел, не отрываясь от ее мягких, пухлых и таких манящих губ взглядом, и девушка заметила, как он пристально на нее смотрит. — Эй, Юнона, ты чего? — Ами за секунду придумала ему такое же нелепое прозвище и ждала ответной реакции, но Юнги продолжал с серьезным видом наблюдать за ней. — Юнги?       Парень потянулся к ее лицу медленно и осторожно, и у девушки на лице брови выстроились домиком от неловкости и удивления. Какого черта творил этот парень? — Твои щеки, — шепчет тихо и страстно Юнги практически в ее губы, не отрывая от них взгляда, — снизу кажутся еще больше, — он натягивает глупую улыбочку и устремляет карие глаза напротив глаз девушки, наблюдая, как так успела покраснеть и смутиться. — Ты идиот, Мин Юнги!       Зал снова наполняется криками и женскими визгами, а затем и топотом ног. Юнги убегает от обезумевшей девушки, в руках которой баскетбольный мяч. Дик останавливается на секунду напротив кольца и наблюдает, как Макадам гоняет своего друга по кругу, а потом едва ухмыляется и продолжает тренировку. Все же, хоть Ами и была в какой-то степени в его вкусе, но не цепляла его так, как цепляла Юнги. Уолтер вообще не из тех парней, что уступят. И не из тех, кто любит добиваться. Скорее, он ничего не будет делать, ведь девушки и без того вешаются ему на шею и просят расписаться после игры у него на груди. Так что, он и не рассматривал Ами как свою «потенциальную жертву».

***

      Через полтора часа зал наполнился болельщиками двух разных команд, поделившихся пополам на сектора. За «Форвард» пришли поболеть больше людей, чем за команду канадцев, название которой Ами даже не затруднялась запоминать. Она села в самом центре и уткнулась в телефон, набирая номер школьной подруги, что так любила баскетбол за Дика Уолтера и не упускала возможности поглазеть на него с трибун. Маддисон не берет трубку, а вместо этого появляется в дверях зала и суматошно поднимается вверх. Ами машет ей ладонью, и светловолосая подруга бежит в ее сторону, поправляя макияж и натягивая юбку на бедра по пути. — Игра через минуту, чего ты так долго? — интересуется Ами после недолгих «обнимашек». — Задержалась. Ронни засунул в нос палочку от чупа-чупса, пришлось везти его в больницу, — нервно отвечает подруга, вспоминая не лучшее утро в компании младшего брата. — Ронни как всегда, — улыбается Ам и выглядывает среди команды в красном их капитана. — Да я бы ему в задницу затолкала эту палочку, если бы ни дай Бог опоздала! — О, Мэд, вон он! — Ами дергает подругу за плечо и тычет в сторону Дика, который играл «в пас» с Юнги, пропуская сказанное мимо ушей. — Ох, мой сексуальный герой! — заверещала девушка, кусая наращённые ногти от волнения. — Как же он прекрасен! — И не поспоришь… — подруги обе тяжело вздохнули, но их восклицания преломлял звук пищащих дудок и надувных бит болельщиков. — Так, Ами, тебе вон в ту сторону, — светловолосая повернула голову Макадам своим острым ноготком в сторону Юнги, а сама продолжила наблюдать, как Дик посылает поцелуйчики фанатам из первых рядов. — Ох, не хочу на него даже смотреть! Ты знаешь, что он выдал сегодня?! — Ух, Ами, ты чего так завелась? Спокойнее… — Да он! Да он!       Восклицания девушки перебивает звук свистка судьи, после чего в центре зала появляется группа поддержки. Девушки в коротеньких шортах и красно-белых помпонах одновременно потрясли попами под музыку, вставая в фирменную пирамидку в конце. После чего начался первый период.       Ами неотрывно наблюдала за Диком, как и ее подруга. Русая Мэд все время кричала какие-то слова поддержки Уолтеру, изредка припудривая носик для встречи с капитаном после игры. Ами ухмылялась от подобных действий, ведь сама она не красилась, да и одевалась попроще, нежели Маддисон. Если у Макадам был более спортивный вид, то подруга прославилась изящными платьями с короткой длинной и высоким каблуком туфель, который делал девушку на голову выше Ам. Не сказать, что Ами имела низкую самооценку, особенно на фоне своей школьной подруги, но и не считала себя дивой, какой считала себя Мэд. Обычная девушка с пухленькими губками и темными длинными волосами, любящая крупные мужские кофты и кеды всех цветов. Если бы она только знала, как нравится Юнги ее стиль, да и вся она в целом, то даже не допускала бы до себя мыслей, что выглядит как-то блекло на фоне русой девицы.       Первый период и второй «Форвард» выигрывают с небольшим отрывом канадскую команду, после чего скоро наступает и третий период. Ами сходила за это время за водой и позже вернулась на исходное место, глазами встречаясь с взволнованным Юнги. Почему-то в этот самый момент он показался ей таким красивым и мужественным, а еще и эта вспотевшая майка, прилипавшая к его не менее подкаченному телу… Впрочем, он не шибко уступал Дику, только вот являлся не американцем, как все присутствующие, а корейцем.       Весь третий период Ами наблюдала уже не за Уолтером, а за Мином. Оказывается, он очень сильный игрок и забивает трехочковые с такой легкостью, будто бы это проще, чем ходить по земле. После очередного броска в кольцо он дает «пять» капитану, вытирает пот со лба и вновь смотрит на трибуны. Он не ищет кого-то глазами, Юнги точно знает, где сидит Макадам, и надеется, что она хотя бы иногда смотрит в его сторону и радуется каждому забитому мячу вместе с ним. Его самолюбие тешится, когда парень пересекается взглядом с шатенкой. Она как-то неловко машет ладонью, и тот отвечает ей не менее неловкой улыбкой. И отчего только сердце Ами так бешено заколотилось? Наверное, в зале стало слишком жарко. Да, именно так.       Третий период заканчивается проигрышем американской команды, отчего настроение у девушек изрядно попортилось. Юнги разговаривает о чем-то с тренером, а после вытирает пот со лба красным полотенцем и вздымает голову вверх. Макадам не было на ее месте, лишь только какая-то русая девушка попивала лимонад из стаканчика, который совсем недавно держала в руках Ам. Юнги уже хочет выскочить из зала на поиски его единственной болельщицы, но тренер злобно хватает его как щеночка за шкирку и выкидывает на площадку, после чего судья подает свисток, оповещая о последнем, четвертом периоде.       Оставшиеся пятнадцать минут Юнги не мог попасть в кольцо. Он постоянно промахивался либо просто-напросто не играл в пас. Дик попытался узнать, в чем причина его потерянного энтузиазма, но потом понял, замечая, как Юнги постоянно устремляет взгляд на пустующие трибуны. — Мин, соберись. Осталось семь минут, а у нас отрыв в девять очков, — Уолтер бьет парня по плечу, жадно глотая воду из бутылочки. — Всего лишь? Расслабься, Дик, мне хватит одной минуты, чтобы забить 12 очков. — Хватит трепаться, живо на площадку! — крикнул где-то сбоку тренер, и парни вновь разбежались по своим позициям.       Через несколько минут Юнги все же собирается с силами и забрасывает недостающие очки, и за две минуты до конца матча, счет канадцев и американцев сровнялся. — Так, парни, если продуете эту игру, не видать вам кубок в этом сезоне! — рыкнул тренер, чем дал своеобразный толчок для форвардцев.       Парни будто взяли дополнительные силы и примени все возможные приемы, избежали фолов и даже не допустили аутов, как в предыдущих периодах. Последние, решающие два очка забивает Дик, и зал оглушительными криками взрывается на месте, а парни по традиции снимают с себя футболки и носятся по залу, словно умалишённые. Юнги на секунду тоже радуется вместе со всеми, откидывая свою майку в сторону первого ряда, но потом вновь кидает взгляд на одинокое место — она так и не вернулась.       Мин принимает поздравления от обезумевших фанаток и торопится выйти в холл, дабы поискать подругу. Он бегает полуголый по пока что еще пустым коридорам, встречая грустных болельщиков из Канады, забывая о том, что сейчас всех парней должны награждать. Его шрам на левой груди весь блестит от пота, да и сам юноша не менее сухой, но Мин продолжает поиски.       На самом деле, Мин и не подозревал, что Макадам все это время сидит в душной мужской раздевалке, не побоявшись, что скоро сюда придут переодеваться парни, и сидящая посторонняя девушка их не шибко обрадует. Хотя, кому как. Юнги был бы не против такого расклада. Впрочем, Ами пришла сюда не ради него, а просто забрела по случайности.       Красные шкафчики окружили ее со всех сторон. Шатенка присела на белую скамью, местами исписанную маркерами, и стала искать предполагаемый шкафчик Дика. Ну а что? Неплохой шанс украсть его вещи и понаслаждаться запахом его одеколона. Хотя, отчего-то ей не хотелось сейчас нюхать чью-то майку и уж тем более красть ее. У Ами не пойми что творилось в голове после сегодняшней игры. И когда только в ее голове появилась мысль, что парень, окружавший ее в течение этого года, действительно «парень», а не «друг»? — Боже, — у двери раздевалки останавливается запыханный Юнги, который в два счета присел на корточки, переводя дыхание. — Вот ты где…       Ами удивленно смотрит на светловолосого и вспотевшего друга, часто при этом моргая. Он снова вводит ее в краску, сидя без майки, открывая при этом вид на очаровательные кубики пресса. И почему только Макадам раньше не замечала, что у Юнги спортивное тело? Несмотря на его худой внешний вид и отсутствие тренировок в течение года, он выглядел весьма обворожительно. — Ты искал меня? — задает очевидный вопрос девушка. — Конечно, — на выдохе шепчет парень. — Испугался, что ты вещи наши украдешь, да еще и как озабоченная перенюхаешь. — Дурак! У меня и в мыслях не было… — она прикусывает язык, понимая, что еще пару минут назад мечтала сделать это с вещами Дика. — Вы победили? — А ты сомневалась? — наконец, Юнги поднимает голову и ухмыляется, поправив прилипшую ко лбу челку. — А-а-а, поздравляю! — Ами кидается Мину на шею, не взирая на то, что утром еще бегала как ужаленная от брезгливости. Юнги замечает этот жест и моментально каменеет. — Почему не досмотрела? Решающий забил Дик, — как бы невзначай добавляет Мин и оттягивает от себя девушку. — Юнги… — Ами села по-турецки, сложила руки на колени и стала крутить между собой большие пальцы, — она всегда так делала, когда хотела о чем-то серьезном поговорить. — Да, Ам Ням, — Юнги встал напротив, спиной к Ами, доставая из своего шкафчика свежую футболку и джинсы. — У тебя бывало такое, что ты неосознанно ищешь в толпе одного лишь человека? — после ее слов, Юн на несколько секунд замер, стоя спиной. Ами говорила спокойным голосом, разглядывая поясницу парня. — Ну и? — Тогда скажи мне, что значит это чувство? — Ами стала проводить указательным пальчиком по выпирающему позвоночнику юноши, догоняя им струйки пота. Юнги нахмурился и опустил голову вниз, натягивая на себя белоснежную футболку.       Он знал, что речь идет о Дике. Знал, и поэтому не хотел говорить правду. Мин едва сдерживался, чтобы не развернуться к шатенке лицом и высказать ей все, что чувствует. Как он волнуется за нее каждые пять минут, как смотрит на нее, пока она чем-то занята, как она обворожительно улыбается на миновские шутки и морщит свой носик, и как он обожает ее дразнить. Юнги не просто влюблен, он одержим Макадам. Его душа, тело, разум — все трое составляющих хотят сделать Ами своей. И когда на пути появляется какой-то Дик, это желание растет еще с большим темпом. Только вот… есть ли у парня шансы? Юнги столько раз заглядывал в светлые глаза и пытался найти этот ответ. Он так хотел, чтобы Ами подала хоть какой-нибудь знак. Хотя бы улыбнулась искренне, и это бы все решило. Но вместо этого девушка лишь заставляет его чертовски ревновать и биться в агонии, в то время как она играет с его чувствами, может, и не осознанно. — Влюбленность, Ам, — отвечает после долгого молчания светловолосый, с характерный хлопком закрывая шкафчик на кодовый замок. — Только не думаю, что он ответит тебе взаимностью. — Почему? Неужели, я настолько плохо выгляжу?       Юнги стискивает зубы и сжимает кулаки до побеления костяшек, а потом стукает по одному из железных красных шкафчиков рукой, оставляя после себя вмятину, и поворачивается лицом к слегка напуганной Ами. — Как ты не понимаешь… Ты прекрасно выглядишь. Твой стиль одежды, естественное лицо, потрясающая улыбка и твои губы… Любой нормальный парень мечтает поцеловать их, но вместо этого ночью заседает с рукой под столом! Тебя всегда интересно слушать, а потом читать книги по вечерам, что ты советуешь. И они оказываются не менее крутыми, чем ты рассказывала. Все в тебе само по себе прекрасно, а твои недостатки — как дополнение ко всему образу. И мне очень жаль, что Дик попросту этого не замечает! — в последнюю фразу Юнги вложил как можно больше правдоподобности, потому что в душе он был поистине рад, что все это знает только он один, и только ему одному открыты эти маленькие тайны. — Юнги… — Не проси меня помочь тебе соблазнить его, я в этом плох, — Мин стал раздраженным и сердитым, заставляя своим видом вжиматься в лавочку Ами.       Макадам сначала напугалась столь резкому монологу, а затем по-доброму улыбнулась. Юн знал, что эта улыбка означает. «У тебя нет шансов, но мне очень приятно, Юнни». Бесит. Раздражает. Доставляет боль. Как можно быть настолько красивой и злой? Юнги действительно не понимал, зачем он любит ее. Он мог дальше тратить свою жизнь на постоянные тренировки и сон, но нет же, появилась тут одна начитанная, поселившаяся в сердце так глубоко, что теперь и скальпелем не вырежешь. Иногда Юнги думал, что это сердце Чимина заставляет его любить Ами, но даже если так, теперь у парня нет выбора. — Влюбленность, говоришь, — девушка поднялась на ноги и встала напротив светловолосого. Юнги склонил голову вниз, а Ами взяла его щеки в свои ладони, заставляя посмотреть на нее. — И что с этим делать? — Что хочешь, — равнодушно отвечает он, смотря в светлые глаза напротив и едва сдерживая себя от нахлынувших чувств. — А почему ты решил, что я говорила о Дике? — снова склоняет голову набок, как кошечка, и после сказанных ею слов, Юнги приподнимает одну бровь от удивления. — Не он? — Нет, — Ами улыбнулась. — Странно… А кто тогда? — Не догадываешься? — Не-а, — Юн отрицательно машет головой и замечает, как Ами приближается к его губам, вставая на носки.       Его слух обостряется на уровне с остальными чувствами, и он слышит крики победителей, шедших в раздевалку, где-то у себя за спиной. — Ну нет, я не дам себя поцеловать, — снова практически в губы шепчет Юн. — Что? — оскорбленно отрывается Ами, хмуря брови. — Ты слишком долго мучила меня, Ами Макадам, теперь моя очередь, — Юнги хватает ее за ладонь и уводит прочь из мужской раздевалки.

***

      Электронные часы на руке Ами показывают 11am. Юнги все еще крепко держит ее за руку, в то время, пока они бегут до миновского дома. Парень до сих пор поверить не может собственному счастью. Ему кажется, что это все лишь сладостный сон. Но в таком случае, он не желает просыпаться. — Ма, привет, — парень первый вбегает в дом, пряча за спиной девушку. Женщина удивленно смотрит на парочку, стоя у трюмо и наблюдая за ними через зеркало. — В общем, Ами погостит у нас, мы будем на верху, — Юнги быстро снял с себя обувь, и Ами повторила за хозяином дома. — Если что, не зови! — Эй, сынок, вы выиграли хоть? — кричит миссис Мин, пока парочка застуканных не понятно за чем подростков бежит вверх по лестнице. — Да, мам, я тоже тебя люблю.       Женщина еще несколько минут слушает, как дети поднимаются по лестнице, топая ногами, а потом захлопывают за собой дверь. Она пожимает плечами и делает забавное выражение лица, догадываясь, зачем и почему Юнги так торопится в свою комнату. Хорошо, что женщина средних лет сейчас спешила на дневную смену на работу, иначе вышло бы как-то не ловко, останься она дома…       Тем временем, захлопнув комнатную дверь, Юнги еще долго опирается об нее спиной и смотрит на Ами исподлобья. Та не понимает, что вообще происходит, поэтому несколько минут между ними повисает неловкая пауза. В комнате будто бы остановилось время. Атомы перестали ударяться друг о друга, пыль остановилась в воздухе. Лишь только два тела часто дышали друг напротив друга, ожидая непонятно чего. Оказывается, Ами оказалась менее терпеливой, чем Юнги, ждавший этого дня больше года. Девушка первая не выдерживает и примыкает к миновскому телу, жадно целуя его сухие губы. Юнги придерживает шатенку за талию, не замечая, как его руки постепенно соскальзывают вниз. Он сминает упругую попу, подмечая, что Ами и здесь преуспела, а после подхватывает ее и несет куда-то в сторону кровати. Они дышат часто и томно, словно заразившиеся бешенством друг от друга. Юнги проникает языком в ее рот и варьирует им, будто бы профессиональный денди. Ами сносит крышу, она хочет большего. В ее голове больше нет места амбициям и каким-то принципам, она хочет Юнги. Она желает его всем нутром, и это сказывается на электрическом токе по всему телу, дающему конец в точке внизу живота. Юнги дерзко бросает девушку на свою смятую постель и нависает сверху, жадно целуя ее, отчего комната наполняется пошлыми звуками причмокивающих губ. Он блуждает руками по ее талии, а затем отрывается от сладких губ и целует ее пупок, играясь с ним языком. Ами выгибается в спине, запрокидывает шею и хватается за светлые волосы парня, притягивая его к себе. Ей сейчас не нужны ласки, она желает чувствовать его губы, его присутствие. Еще год назад она не видела в этом человеке никого, кроме простого парня после операции. Но сейчас для нее Юнги являлся настоящим мужчиной, желанным мужчиной. — Ммм, какая же ты невероятная, Ами Макадам, — промычал Юнги ей в шею, втягивая кожу и оставляя после себя мокрый след. — Ты таешь, словно сахар… — шатенка прикасается к его мокрой спине через футболку и ухмыляется в поцелуй. — Шуга… Я буду звать тебя Шугой. — Для тебя я буду кем угодно, Ам, — он осторожно тянется рукой под розовую майку девушки, задирая ее до неприличного состояния. Ами не выдерживает и помогает снять ее полностью. — Я очень хочу тебя, — прикусывая мочку уха, Ами хватает зубами сережку парня и шепчет эти заветные слова, от которых Юнги, казалось, снова потеряет пульс. — Чего же ты так долго молчала… — Мне нужно было время, чтобы понять… — обвивая талию парня ногами, Ами прижимает его к себе, ощущая его возбуждение на себе. Юнги от такого действия прикусывает губу и зажмуривает глаза. — Тогда я буду беспощаден. За каждое свое короткое декольте, алую помаду и легкий флирт с другими парнями ты получишь. Слышишь, Ам? — Юнги невесомо целует девушку в щеку и смотрит на нее в полубреду. — Твоя мама… Ах… Услышит… — Мы давно не дети, она поймет. — Тогда прекрати медлить, — она снова тянется за поцелуем такого горячего и опьяненного ею парня.       Он в короткий срок избавляется от джинсов, откидывая их куда-то в сторону двери. Ами тоже старательно стягивает с себя ненужные вещи и смущенно отводит взгляд в сторону, когда замечает нехилый такой стояк Мина. Тот в два счета решает насущные проблемы и возвращается к девушке, слегка приподняв ее и пододвинув к себе. — Ты помнишь одну из причин, почему ты пришла тогда ко мне? — так не вовремя спрашивает Юн, проникая пальцами в узкую плоть девушки и заставляя ее схватиться ногтями за смятую простынь. — Я… ах… хотела увидеть тебя снова… а-ах… — Верно, детка, — Юнги проникает двумя пальцами глубже, наблюдая, как доводит Ами до эйфории. — Юнги! — первый стон срывается с ее губ, и плевать, что их могла услышать миссис Мин (хотя той давно уже не было в доме). — У меня есть еще один из вопросов, Ам, — Юнги снова толкнулся пальцами, как бы предупреждая, что это еще «цветочки», а дальше — хуже. — Бы-быстрее… ах… — Зачем? — Зачем что? — Зачем ты сводишь меня с ума? — Юнги, умоляю…       Юн самодовольно улыбается, вдоволь отомстив за всю боль, что он испытывал в течение всего времени, а после, не предупредив, рывком толкнулся в бедняжку Ам, заставляя ту срывать голос. Он любил ее очень сильно. Властно. Глубоко. Грудь девушки покачивалась в такт ритму, который задал Мин, и это возбуждало его еще сильней. Он чувствовал, что скоро придет к разрядке, но не хотел, чтобы на этом все кончилось. Поэтому решил, что сегодня Ами будет ночевать у него.

***

      Юнги очень идет кухонный фартук и сковородка, на которой грелась лазанья. Он выглядел преувеличенно по-домашнему. Его растрёпанные после долгожданного секса волосы шли ему больше, чем обычная стрижка, а спущенные шорты, открывавшие вид на полоску трусов, казались вообще не уместными, пока они с Ами одни дома. Та напялила свободную белую футболку парня, в которой он вернулся домой после игры, и довольно уселась на край круглого стола. — Проголодалась? — разбивая тишину, Юнги откусывает кусочек лазаньи от общей массы. — Эй, не дразни! Тоже хочу! — Могу покормить.       Юнги закидывает в рот кусочек побольше, переключая флажок плиты на более медленный огонь, а затем подходит к девушке, становится между ее ног и опускается к ее лицу. — Приготовишь на наше первое свидание лазанью? — он облизывает испачкавшийся большой палец, и берет в ладони щеки девушки, опираясь лбом о ее лоб. — А у нас будет первое свидание? — Еще бы. Я не из тех, кто переспал и ищи-свищи. — Значит, ты после первого свидания бросаешь? — Так, мисс Мин, прекратите меня бесить. — Что еще за «мисс Мин»? — Если приготовишь лазанью лучше, чем моя мать, я женюсь на тебе. — Эй, а мое согласие уже не нужно? — А ты против?       После такого непринужденного диалога, Ами вспоминает об обещании, что дала себе год назад. Она не собиралась заводить отношений, пока не захочет замуж. И сейчас, сделавшись девушкой Юнги, она не нарушила ни единого пункта обещания. — Идем есть, Шуга, — она треплет хозяина дома по вспотевшим волосам и желает после обеда принять душ, оставляя этот вопрос открытым.       Мама Юнги сказала, что задержится допоздна на работе. Юн сделал вид, будто расстроился, говоря с ней по телефону, но на самом деле представлял, как многое еще они с Ам могут вытворить в ее отсутствие. Ведь еще целая ночь впереди!