Наследник Слизерина

Встреча со Скитер прошла более, чем успешно. Гарольд дал ей интервью, не говоря, впрочем, ничего конкретного, а только общеизвестные факты, так что никто бы не сумел узнать больше, чем того хотел сам юноша. Статья должна была выйти в понедельник. Попрощавшись с Ритой, Гарри остался в номере дожидаться Люпина, так как заранее предупредил хозяйку заведения, чтобы она проводила гостя к нему, когда тот появится. Прошло около десяти минут, когда в дверь постучали: — Войдите! Мужчина, вошедший в комнату, был одет в немного потрёпанную, но опрятную мантию, вид у него был болезненным. «Впрочем, неудивительно, — подумал парень, — до полнолуния осталось меньше недели.». — Здравствуй, Гарри, — немного нерешительно начал оборотень. — Здравствуйте, мистер Люпин, — вежливо кивнул Гарольд. — Ремус, Гарри, просто Ремус, — мужчина старался держаться спокойно, но было видно, что он нервничает. Наверняка не знал с чего бы начать беседу. — Хорошо, Ремус. Так о чём ты хотел поговорить? — решил помочь ему Гарольд. Около минуты в комнате стояла тишина и Поттер хотел было уже что-то сказать, как Люпин начал говорить, задумчиво смотря на юношу: — Знаешь, Гарри, мне уже давно казалось, что что-то не так во всём этом, — он сделал неопределённый жест рукой. — Сначала странное поведение Лили и Джеймса: я, конечно, всё понимаю, тогда была война, а учитывая то, кем я являюсь, — парень заметил странную привычку Люпина — тот всё время избегал говорить слово «оборотень», как-будто таким образом он имел возможность избежать самой «пушистой проблемы», — они имели полное право подозревать меня в переходе на вражескую сторону. Знаешь, а ведь малышом я видел тебя всего лишь два раза: сразу после рождения и когда тебе исполнился год, — Ремус нежно улыбнулся, предаваясь давним воспоминаниям, но потом решительно тряхнул головой, возвращаясь к первопричине разговора. — Так вот, о чём это я… После смерти, вернее, после ФАЛЬШИВОЙ смерти твоих родителей, — на последнем слове Гарри слегка поморщился, что не преминул заметить Люпин, — прости, тебе наверняка неприятно… — мужчина не успел продолжить, как его перебили. — Ничего, Ремус. Думаю, нам не следует отвлекаться на такие мелочи. — Да, конечно. Так вот, после смерти Лили и Джеймса я прекрасно понимал, что усыновить тебя мне никто не позволит из-за моей «пушистой проблемы», но я считал вполне возможным наведываться к тебе, ведь ты сын моих лучших друзей и, хотя я и видел тебя всего лишь два раза, я полюбил как собственного сына, ведь не знаю, будут ли у меня когда-то свои дети. Являясь тем, кто я есть, я не могу точно знать, передастся ли моя «пушистая проблема» моим наследникам, что было бы крайне нежелательно, — Люпин замолчал и Гарри решил высказать ему свою точку зрения по этому поводу. — Ремус, вот знаешь, в чём твоя главная проблема? — спросил Гарольд и не дожидаясь ответа, который был буквально написан на лице мужчины: «оборотень», сам ответил на свой вопрос: — В том, что ты всё время жалеешь себя, — Гарри знал, что это немного жестоко, но он должен был высказать человеку, именно ЧЕЛОВЕКУ, сидевшему напротив него, всё, что думал. — Ты даже не пытаешься бороться за собственное благополучие, считая, что твоя битва за жизнь заранее проиграна! Для тебя то, что ты — оборотень, как-будто какой-то смертельный приговор, потому что ты похоронил себя заживо. Но ведь так не должно быть! — Поттер хотел продолжить, но прервал сам себя. Он помолчал несколько минут, давая себе возможность успокоиться, а Люпину прийти в себя. — Думаю, к этой теме лучше вернуться немного позже, так как ты меня позвал совершено для другого разговора, — юноша сделал мужчине приглашающий жест рукой, предлагая продолжить прерванный монолог. Тот, до этого момента молча внимавший словам парня, наверняка размышляя обо всём сказанном, встрепенулся и принялся за прерванный рассказ. — Так вот, тогда Альбус отказал мне, объяснив это тем, что сейчас не время, так как ещё много Пожирателей на свободе, которые, исходя из моих дружеских отношений с четой Поттер, могут выследить меня, чтобы добраться до тебя. Тогда директор попросил дождаться более подходящего времени, чтобы жизнь вошла в мирное русло и тревоги после войны улеглись, — Ремус горестно вздохнул, но быстро взял себя в руки и продолжил. — Примерно через год я снова обратился к Альбусу, но он вновь отказал мне, сказав, что появление постороннего мага в доме твоих тёти и дяди может привести к непредвиденным осложнениям, связанных с твоей защитой, которую ты получил от матери, так как та ещё слишком хрупкая и нужно время, чтобы она упрочнилась. Когда я спросил хотя бы примерное количество этого времени, директор развёл руками и ответил, что несколько лет, но он попросил не беспокоиться и обязался уведомить меня когда придёт время и можно будет проведать тебя. Это было подозрительно, но я не хотел рисковать твоей безопасностью, тем более, что ты должен был расти у своих родственников в любви и заботе. И только теперь я понимаю, как на самом деле ошибался… — немного помолчав, вспоминая, мужчина опять заговорил. — Как ты понимаешь, Альбус так и не уведомил меня о возможности увидеться с тобой. Когда же тебе исполнилось одиннадцать, я очень обрадовался, ведь думал, что теперь то уж точно смогу встретиться с тобой… Как бы не так. В этот раз директор начал рассказывать о том, что ты только недавно узнал о магическом мире и тебе нужно время адаптироваться в нём. О настоящей причине смерти своих родителей ты тоже был ни сном ни духом, так что тебе сейчас очень тяжело. Дамблдор, буквально, приказал не приближаться к тебе, объяснив это тем, что хочет уберечь тебя от дополнительных потрясений, которые могут быть вызваны твоей встречей с другом родителей. Хотя, лично я был категорически не согласен с ним, ведь я наоборот мог бы поддержать тебя, рассказать о родителях, поделиться своими воспоминаниями о них, потому что был их другом и хорошо знал… Думал, что хорошо знал… — грустно признался Ремус. — Я тогда решил, что тебе будет приятно увидеть своих родителей хоть на фотографиях, так что собрал все, что у меня были, оставив себе только одну, где были изображены все Мародёры вместе с Лили ещё во время школы, написал несколько писем остальным друзьям твоих родителей, а также нескольким членам Ордена Феникса, попросив у них колдофото для тебя. Собрать альбом вышло только к концу твоего первого курса и я послал его Хагриду, узнав, что вы хорошо ладите, чтобы он подарил фотографии тебе, не говоря, конечно, что они от меня, иначе, Альбус мог рассердиться, ведь таким образом выходило, что я ослушался его. Ну, а дальше, уже на твоём третьем курсе, директор предложил мне должность преподавателя ЗОТИ. Остальное, думаю, ты знаешь. — Да, всё это действительно любопытно… — протянул Гарольд, переваривая полученную информацию. — Знаешь, до появления Лили и Джеймса с живым Сириусом да ещё и с детьми, я, конечно, подозревал что-то, но эти мои мысли не могли сформироваться до конца, а с их возвращением всё как-будто встало на свои места: и то, что меня не подпускали к тебе (видимо, не хотели, чтобы ты раньше времени узнал о магмире и сумел хоть как-то разобраться в нём, адаптироваться); и странное поведение Сириуса, который даже не пытался переубедить Альбуса забрать тебя от родственников, хотя и знал об их к тебе отношении (он был в курсе всего); и все остальные странности, окружающие тебя… — Люпин помолчал немного, но потом решительно поднял голову и серьёзно сказал, глядя юноше прямо в глаза: — Знай, Гарри, что бы ни случилось, я всегда буду на твоей стороне, — Ремус, который являлся оборотнем, хоть и не принимал свою суть, но всё равно не понимал, как можно бросить своего ребёнка, особенно, учитывая то, как с ним обращались опекуны, ведь суть всех оборотней — волки, а те живут стаями и оберегают своих детей. — Спасибо, Ремус, — парень улыбнулся мужчине. До сегодняшнего дня он не знал, осведомлен ли Люпин о всех махинациях, проводимых директором, замешан ли тот во всём происходящем, но после этого разговора был уверен, что Ремусу можно доверять, ведь тот говорил искренне, в чём Поттер мог убедиться с помощью эмпатии. Знать, что Люпин сейчас на его, а не остальных Поттеров, стороне, хотя, по сути, мужчина знал Гарри именно, как сына Лили и Джеймса, было очень приятно. Гарольд вдруг вспомнил слова мужчины о том, что тот считает его своим сыном, не зная, представится ли ему шанс иметь родных детей из-за «пушистой проблемы». Парень понимал Ремуса, хотевшего иметь семью, хотя и считал, что тот несправедлив к своему внутреннему волку, ежемесячно, сам не понимая того, травя его ликантропным зельем. Вообще, с волком можно было примириться и при этом не обязательно становиться кровожадным чудовищем, как тот же Фенрир, но страх Люпина был естественным, поэтому юноша не мог судить его за эту слабость. — Ремус, я действительно очень благодарен тебе за правду и, мне кажется, я знаю, как тебе помочь справиться с твоей «пушистой проблемой», — Люпин ошеломлённо распахнул глаза и хотел было уже что-то сказать, но юноша остановил его взмахом руки. — Да, это возможно, но позволь мне закончить. Итак, у меня есть рецепт зелья, которое может помочь оборотням примириться со своими внутренним зверем. Я не буду говорить, откуда узнал о нём, думаю, это сейчас не самое главное, — на самом деле, Гарри нашёл это зелье в одном из дневников Салазара, как потом объяснил призрак, ему приходилось варить это зелье и, хотя Сал знал рецепт наизусть, всё же решил записать его. После этого парень и сам заинтересовался снадобьем, так как помнил, как страдает Люпин из-за своей «пушистой проблемы», и захотел приготовить его. Слизерин воспринял эту идею с энтузиазмом и помог своему потомку переделать рецепт так, чтобы они могли достать ингредиенты для приготовления зелья, так как некоторые из них уже давно исчезли. — Так вот… Очень давно, ещё до времён Основателей Хогвартса, выживание оборотней было под угрозой, так как хотя они и сильные существа, но никто добровольно, — это теперь такие оборотни, как Фенрир, позволяют себе кусать всех, кого захотят, раньше же у них были другие законы, — не хотел проходить инициацию из-за неспособности к контролю в полнолуние, хотя во всех остальных аспектах быть оборотнем было весьма выгодно, учитывая, что физическая сила возрастала, да и появлялась некоторая устойчивость к простеньким заклинаниям средней силы. Тогдашний альфа племени оборотней Великобритании, а тогда на Туманном Альбионе этих существ осталось около тридцати, обратился за помощью к своему давнему другу-магу с просьбой о помощи в сложившейся ситуации. Тот друг был довольно хорошим зельеваром, так что он решил искать выход из ситуации в том направлении магии, которое удавалось ему лучше всего — варении снадобий. Этот маг провёл множество экспериментов, изобрёл зелье, очень похожее своими свойствами на современное ликантропное, но оно угнетало внутреннего волка оборотня, поэтому и не являлось выходом из ситуации. И уже будучи при смерти, зельевар наконец сумел создать нужное снадобье (оно, конечно, имело свои недостатки, но об этом немного позже). Это зелье превращало оборотня, считай, в анимага, звериной формой которого являлся волк. Выпив зелье, маг уходил глубоко в себя и встречался там со своим внутреннем волком. В большинстве случаев они договаривались между собой и, когда человек возвращался в реальный мир, жили довольно дружно. Пребывал человек в таком своеобразным трансе несколько дней. Но у этого зелья были и свои негативные стороны. Дело в том, что даже договорившись со своим внутренним волком, что требовало немалых усилий и было весьма непросто, маг не всегда мог вернуться в реальность, так как для этого требовалась немалая сила воли, иначе он мог просто потеряться в себе и, как следствие, сойти с ума и медленно умереть. Именно из-за этого зелье было забыто, так как было слишком много жертв, хотя после этого количество оборотней на Британских островах всё же возросло. Те же, кто сумел вернуться, могли жить обычной жизнью, но в любой момент способными принимать свою волчью форму без каких-либо последствий. К тому же, этот человек мог пользоваться всеми плюсами оборотней, о которых я уже говорил перед этим. Но, при этом, маг и волк должны были соблюдать все условия и обещания, данные друг другу, чтобы они могли жить в гармонии. Ремус, затаив дыхание, слушал историю. Если Гарри действительно сможет сварить ему это зелье, или найдёт кого-то другого, кто согласится сварить его, то он с радостью выпьет это снадобье, не раздумывая, ведь это его Шанс не задумываться каждый день, сколько же ещё времени осталось до полнолуния, успеет ли Снейп сварить ликантропное и так далее… — Гарри… — голос у мужчины был хриплым и ему пришлось замолчать, чтобы откашляться. — Гарри, ты… — он не успел договорить, так как юноша с улыбкой перебил его. — Да, я готов сварить его для тебя, Ремус, но… — тут его голос стал серьёзным, а улыбка исчезла с лица, — но ты должен быть уверен. Пойми, недаром же оборотни отказывались от такого соблазнительного шанса. Это будет сложно — договориться с волком, но ещё сложнее будет вернуться назад. Есть большой шанс заблудиться в себе, в своих страхах, и остаться в своём внутреннем мире навсегда. — Я понимаю, Гарри, но это мой шанс, о котором в глубине души я всегда мечтал, но боялся даже задуматься о нём, хоть на минуту, так как не хотел даром надеяться, — Люпин смотрел решительно, так что Гарольд даже не подумал что-то возразить, чувствуя, что тот всё равно не отступится. Поттер кивнул. Ему же оставалось только надеяться, что и в дальнейшем мужчина не растеряет своей уверенности. Они попрощались и разошлись. Юноше ещё предстоял разговор с близнецами Уизли, так что он пошёл в сторону их магазина, но прежде, чем уйти, Гарри обещал Ремусу, что, когда придёт время готовить зелье, он обязательно свяжется с ним, так как одним из ингредиентов снадобья было несколько капель крови оборотня, для которого предназначалось варево.