Джеймс Поттер и кровавая сделка

- Все совсем не так, как кажется! - Да? И как вы думаете, мне все это видится? – В глазах Катарины отражались чувства, которые Джеймс никогда прежде там не видел – разочарование и гнев. - На нас нападали, и мы отбивались, - Поттер затараторил, пытаясь убедить подругу в своей невиновности, ну или почти невиновности. – К тому же ее вроде бы оглушающим заклятием ударили, а я точно такого не насылал. - И я! – Одновременно сказали Ричард и Годрик, видимо им также было неловко под укоряющим взглядом девушки. - Здесь было не меньше пятидесяти боггартов. Я даже не знал, что их столько может быть в одном месте сразу. - Вы хотите сказать, что это боггарты ударили Хейнс? – Катарина иронично изогнула бровь, переводя взгляд с одного парня на другого, лица которых выражали вину и сожаление. Что им нисколько не помогало. - Эй, не смотри на меня, мои боггарты создали лишь кладбище и могилки! – Годрик поднял руки вверх, говоря, что он тут не причем. – Может мы покинем это место, а то мне до сих пор не по себе. - Бежите с места преступление, как это похоже… стоп, кладбище – это твой страх? - Могилы родных и близких мне людей. - А у меня дементоры! – Быстро спешил оправдаться Ричард. – Так что все претензии к Джеймсу, он вообще сам себя боится. – Парень хлопнул друга по спине, получив в ответ гневный взгляд, но предательством это не считал, пусть Поттер сам разбирается со своей девушкой. - Я не боюсь сам себя! Я… - Джеймс замялся. Он не знал, как выразить свой самый главный страх, парень всегда безоговорочно доверял друзьям, но не был уверен, что они смогут его понять. Поэтому лучший выход – смена темы. – Может быть приведем Хейнс в чувство. - Разговор не закончен! – Катарина быстро осмотрелась и направилась в другой конец коридора, бросая на ходу: - Несите ее за мной. Гриффиндорцы преодолели коридор, завернули направо в еще один проход. Дэвидс заглянула в один из кабинетов и, убедившись, что там никого не было, зашла внутрь. Следом за ней шел Годрик, неся на руках Карибу Хейнс, данная привилегия ему досталась в связи с тем, что у него не было постоянной девушки, на что Вашингтон всю дорогу ворчал на друзей, которые его не особо и слушали, занятые уборкой последствий их стычки. - Так, посади ее сюда, Годрик. – Катарина со строго раздавала указания, всем своим видом показывая, что неприятности для парней еще даже не начинались. – А ты! – Девушка ткнула палочкой в сторону Джеймса, он бы не удивился, если бы она сейчас его обрила наголо, или заморозила, но этого не произошло, пока! – Готовься к объяснениям. Дэвидс направила волшебную палочку на Хейнс и зашептала. Секунда другая и девушка слегка застонала и пошевелилась, а затем открыла глаза, но не успела ничего сказать, как Катарина наложила на нее заклятие. - Обливиэйт! – Взгляд Карибы мгновенно рассредоточился. – Ты не помнишь ничего из произошедшего двадцать минут назад. Ты шла в совятник, когда поскользнулась на луже, устроенной Пивзом и упала. Пришла в себя и никого не видела! А теперь иди в свою спальню. – Катарина говорила уверенно, ее голос был силен, отчего даже Джеймсу не находящемуся под заклятием захотелось подчиниться. Хейнс два раза моргнула, посмотрела в глаза Дэвидс, и вероятно увидела в них команду или разрешение, как перевела взгляд на дверь, поднялась и спокойным прогулочным шагом вышла из кабинета. - Это было классно, ты мастер… - Джеймс замер на полуслове, похоже пропустить неприятный разговор не удастся. – Что ты хочешь знать? Парень вольготно уселся в преподавательское кресло, закинув ноги на стол, если уж получать выволочку, то почему бы не извлечь хоть какое-то удовольствие. Ричард сел рядом с ним на стол, а Годрик, подтащив стул к парням, занял позицию справа от Маккинзи. Поттер улыбнулся – в который раз убедился в преданности друзей. - Все. – Девушка окинула взглядом развалившуюся троицу, лица и позы которых показывали себя хозяевами положения, да и всей школы сразу, ха! Не на ту напали. - Мой самый большой страх – стать неудачной копией своего отца. – Джеймс ощущал на себе три пары глаз, но сам смотреть на них не мог, если он и вправду собрался рассказать о страхе, преследовавшем его с детства, о том давлении, в которое попал благодаря самому себе, то лучше уставиться на свои ботинки. – Он ни при чем, папа даже никогда не давил на меня, но… - Поттер тяжело вздохнул, как же объяснить им, что он постоянно чувствуют, как все вокруг сравнивают его со знаменитым Гарри Поттером. – Я на него похож внешне, играю в квиддич, имею способности к тем же предметам, что и он, и мне также обязательно нужно влезть в какие-нибудь неприятности. Меня постоянно спрашивают - собираюсь ли я стать аврором, многие до сих пор ждут, что мой патронус измениться и будет оленем, я даже боюсь представить, что было бы будь у меня зеленые глаза. И знаете что самое поразительное… – Джеймс осмелился взглянуть на друзей, не на Катарину, они и раньше могли догадываться о его тревогах, а для девушки все это слишком ново и парень боялся либо увидеть ее в глазах сочувствие, либо неверие. - Самое поразительно то, что Ал, совершенно далек от подобных мыслей, хотя он внешне словно копия отца, но… и почему-то от него и не ждут этого, только я. - Ты не так уж внешне на него похож. – Спокойным немного пренебрежительным тоном заметил Ричард. Джеймс взглянул на него, его зеленые глаза не выражали ни капли жалости. Маккинзи знал, что друг этого не приемлет. – У тебя карие глаза, ты защитник, а не ловец, разбираешься в древних рунах, а твой отец – нет, и твой патронус никогда не изменится, я в этом уверен. К тому же не припомню, чтобы Гарри Поттер устраивал такие же гениальные розыгрыши, как и мы. - Что касается будущего… кто знает какими мы будем. – Голос Годрика был более понимающим, хотя шутливый тон Ричарда, позволил Джеймсу немного расслабиться. – Уверен, твой отец всегда хотел, чтобы вы жили своей жизнью, не озираясь на прошлое, ради этого и была война, ради будущего. - Пф, Рик! Тебе только торжественные речи на трибуне произносить! – Возмутился Маккинзи, заметив, что после последней фразы Вашингтона их друг напрягся. – Кстати мы давно не устраивали никакие розыгрыши, думаю пора поразить Хогвартс, чем-нибудь мощным! - Сегодня вы уже чуть его не поразили. – Хранившая до сих пор молчание, Катарина сказала это спокойно, язвительных ноток в голосе уже не было, но до готовности принять участие в веселой затее еще далеко. - Ой, ну хватит, Кэти! Никто не пострадал. Меня больше волнует факт – откуда в школе столько боггартов. - Расскажи мне, как они реагировали на ваши действия. – Девушка подошла вплотную к Ричарду. Пока они детально обсуждали всю встречу со страхами, точнее парень рассказывал, а Катарина задавала уточняющие вопросы, одновременно анализируя ответы со всеми известными ей фактами и домыслами о боггартах, Годрик тихо задал вопрос Джеймсу, который после своего признания смотрел невидящим взглядом в окно, никак не реагируя на действия друзей. - Думаешь – все преподаватели видят не тебя, а твоего отца? - Не знаю, Годрик. Это словно печать. Раньше такого не было, но в прошлом году… все стало тяжелее. Эти постоянные вопросы о будущей профессии, сравнение результатов СОВ у меня и у отца… я уже ненавижу даже само слово «аврор». - Тоже происходит не только с тобой, все всегда сравнивают детей с родителями. - Но не у всех столь знаменитые родители. – Джеймс печально посмотрел на друга, конечно, он прав. Эти страхи глупы, но он не мог ничего с собой поделать. Все испытывают подобное, боятся разочаровать близких, не оправдать ожидания, но Джеймс, с детства живший в окружении славы отца, твердо решил строить свой собственный путь. Глядя на него должны вспоминать только его имя – Джеймса Сириуса Поттера и никак не его отца. возможно это гордость, возможно честолюбие, но никто не имеет право упрекать его в желании быть самим собой. Поттер перевел взгляд на девушку, которая смеялась над какими-то словами Ричарда, да Маккинзи всегда мог с помощью шутки смягчить самого строгого обвинителя, если того хотел. Парень прислушался к словам брюнетки и признаться фраза его удивила. - Мне казалось, она испытывала невероятное удовольствие от наших растерянных лиц. А видел бы ты Хейли, в нее словно демон вселился, а Кариба как дьявол шепчет ей поощрительные слова на левом плече и науськивает еще сильнее. Поначалу мы с Лайзой и Селенией чувствовали себя овцами на растерзании. Теперь понимаешь, почему я так отреагировали на то, что это была именно Хейнс? - Ты думала, что мы ей отомстили за наших девушек? – Лицо Ричарда выражало недоумение и удивление, хотя в глазах сверкали смешинки. – Уверен вы сами дали им хороший отпор. - В чем дело, Кэти. – Годрик, как и Джеймс, был заинтригован – о чем болтали их друзья, а так как смех брюнетки говорил, что больше разборок им не грозит, то решил удовлетворить свое любопытство. - Все из-за тебя! Твои девушки во всем виноваты! Мы чуть с Селенией не пострадали, между прочем. - Что?! – Вашингтон и Поттер воскликнули в один голос, последний быстро провел взглядом сканирование Катарины на предмет травм. Но ни один привлекательный изгиб не претерпел повреждений. - Сегодня после обеда, когда мы с Сели заглянули в уборную, то застали там весьма неприятную разборку: Хейли Принсли с Карибой Хейнс ругались с Лайзой, и причина была в тебе Годрик. – Видимо, Вашингтон удивленно поднял брови. – Нечего удивляться, видимо Хейли была так расстроена, что ты проигнорировал все ее зазывные сигналы, что чуть ли не с кулаками накинулась на Лайзу, а когда заметила нас, то и мы попали под общую гребенку. - И о чем же был разговор? – Вашингтон был смущен, еще бы такие разборки раньше никогда не происходили из-за него, в прошлом году было что-то подобное из-за Джеймса. - Цитирую: «Разве ты не понимаешь, что всего лишь игрушка для него! И вы двое тоже! Что, Вандербильт, неужели ты думала, что такая особенная, Ричард не стал бы за тобой гоняться столько времени, если бы не задела его самолюбие, подумаешь, сходили на свидание четырнадцатого февраля, не вы первые, не вы последние». Увидев реакцию Годрика на свои слова, Катарина рассмеялась, еще бы, его челюсть чуть ли не на полу лежала, в то время как брови почти скрылись в волосах, но как только она перевела взгляд на Джеймса, смеяться уже расхотелось. Его карие глаза потемнели до черноты, волосы наоборот посветлели и теперь стояли торчком, тело прошло частичную трансформацию в пуму и теперь шерсть покрывала руки и шею, а на руках появились когти, губы не скрывали длинные клыки, грудная клетка парня тяжело поднималась и опускалась, было видно, что контроль ему дается очень не просто, напряжение страхи прошедшего часа, также сыграли свою роль. - Оу, приятель, полегче. – Ричард, который был не менее зол, удержал себя в руках, они словно поменялись местами, и теперь самый вспыльчивый из компании успокаивал остальных. – Годрик, подбери челюсть с пола. Кэти, скажи, что вы с Сели разобрались с ситуацией, успокой нашего альфа-самца. - Джеймс, все хорошо, мы с Селенией понимаем, что это просто бред одиноких стерв, ни я, ни она, не поверили им. Дыши глубже, сконцентрируйся на положительных эмоциях. – Катарина медленно положила руку на волосатое предплечье парня, почувствовав напряженные жесткие мускулы, Поттер словно сжимал невидимую шею врага. – Я с тобой. Парень посмотрел в такие прекрасные и уже родные синие глаза девушки и наконец смог обрести внутренний контроль. Животная внешность отступила. Джеймс сделал шаг назад, так как друзья обступили его слишком близко, чтобы если что сдержать зверя, но Катарина скорее даже почувствовала, чем поняла, что отшатнулся он именно от нее, рука девушки соскользнула с его уже нормального предплечья, и в ее душе неприятно кольнуло. - Извините, я на нервах. Лучше бы мы попали на трансгрессию. – Поттер улыбнулся, и все поддержали его, кто улыбкой облегчения, что неприятная ситуация разрешилась, а для кого-то это улыбка далась очень тяжело, ведь боль в душе разрасталась. - Я ведь для этого и ушла искать вас, чтобы вы помогли помирить Липу и Йена, нам совершенно не к чему взрывной и гневный инструктор и экзаменатор по трансгрессии и печальный и нервничающий преподаватель по ЗОТИ. - Так! Нам всем необходимо расслабиться! – Ричард обнял одной рукой Катарину, за талию, а другую положил на плечо Джеймса и потащил друзей к двери, Годрик усмехнулся и пошел рядом с девушкой. – Сейчас пробираемся до Сладкого королевства, запасаемся огромным мешком всевозможных вкусностей и идем в Визжащую хижину, нам нужно поесть, попить, отдохнуть и провести регонсценировку. - Что-что? Ты хоть знаешь, что это означает, Рич! - Усмехнулся Джеймс, проверяя по кате Мародеров потайной проход до Сладкого королевства. - Пф, еще бы! Пусть я и импульсивен, но сейчас признаю, что нам стоит все обдумать и пересмотреть стратегию. - Ричард, ты меня пугаешь. – Катарина засмеялась почти искренне, но только почти, бросив быстрый взгляд на Джеймса, и опять дала о себе знать острая боль внутри. (рекомендуется к прослушиванию - Poets Of The Fall – Where Do We Draw The Line) - Ты так и не сказал мне ни одного слова. – Джеймс и Катарина ждали в подвале Сладкого королевства, пока Ричард и Годрик закупали все необходимое, предварительно выпив оборотного зелья, как никак они находились за пределами замка, в вечернее время, в неустановленные для посещения Хогсмида дни. - Разве? – Поттер старался не смотреть на девушку, и был почти благодарен полумраку, он знал, что стоит ему податься слабости и бросить один единственный взгляд на нее, больше не сможет держать расстояние. - Да, ты обращался либо к парням, либо ко всем сразу, но ни разу ко мне. – Голос Катарины был печальным, Джеймс сжал кулаки, чтобы удержать себя в руках. - Это глупости, так получилось. - Нет, ты делаешь это специально, и я не знаю почему. Почему ты сторонишься меня? Это из-за того что я злилась на тебя? За дементоров? - Нет… не из-за того, что злилась. – Эмоции накрыли Поттера с большей силой. - А из-за чего? Ты отталкиваешь меня и мне страшно. – В конце голос Катарины подвел ее, и она не удержалась от тихого всхлипа, который Джеймс услышал и уже не мог быть в стороне. - О, Кэти! – Парень обнял девушку и почувствовал себя наконец уютно и тепло. Одной рукой он прижимал ее к себе, держа за талию, а другой гладил ее волосы и лицо, чувствую, как по ее лицу текут слезы. В Потере поднялась злость на самого себя, ведь это он причина ее слез. – Ты самая лучшая из всех, самая красивая, умная, веселая, добрая, просто замечательная, ты мечта, моя мечта. Я хочу быть достойным тебя, ты понимаешь? Достойным! Но как я могу быть таким, каким следовало бы быть для тебя, если не уверен - каков я есть сам для себя. - Не надо, слышишь, не говори так! – Катарина отстранилась, но только для того чтобы обхватить его лицо руками и заставить смотреть ей в глаза, даже в темноте Джеймс видел огонь в синих глазах. – Ты все делаешь правильно, ты живешь так, как умеешь, как хочешь, и это прекрасно, ты уже такой какой есть, такой какой должен быть, ты – это ты сам, и никто другой! Бояться – естественно и твой страх не глупый и не смешной. Джеймс понимал, что сейчас его душа открыта как никогда, она видит не только его внешность, его положительные качества, она видит его недостатки, в которых признаться трудно даже самому себе, и ему осталось только решить – довериться ли Катарине окончательно. Неужели он сможет разделить с кем-то свои страхи… Джеймс рвано выдохнул и припал к губам девушки. Поцелуй был ни нежным, ни жадным, но в то же время таким открытым и искренним, намного более интимным, чем все предыдущие их поцелуи. Он как бы окончательно предоставлял всего себя на ее суд, вручал со всеми светлыми и темными сторонами. - Спасибо. – Катарина понимала, что Джеймс сделал небольшой, но такой важный шаг в их отношениях, и боль, родившаяся внутри нее час назад, мгновенно исчезла. – Мы ведь похожи гораздо больше, чем ты думаешь. Мои страх… мне тоже волнует мое будущее, но… - Девушка робко посмотрела в черные глаза парня, то, что она хотела попросить, было смело, особенно после откровенности с его стороны, но ей было необходимо время, когда она увидела в его глазах умиротворенность и спокойствие, то нерешительность немного рассеялась. – Я пока не могу рассказать тебе о своем страхе, позже… - Конечно. – Джеймс взял ее ладошку в свою руку, потерся о нее щекой, затем, поцеловав ее худенькие пальчики, положил кисть девушки себе на грудь в район сердца. – Ты принесла мне покой, спасибо. Я готов ждать. Джеймс хотел заметить, что неважно, когда Катарина откроется перед ним, и совершенно зря она боится показать свои темные стороны и страхи, они не изменят его отношения к ней. Она – совершенство, его совершенство. Когда Годрик и Ричард вернулись с добычей к друзьям, то застали довольно успокоившегося Джеймса и изрядно повеселевшую Катарину. Они не стали никак это комментировать, а только обменялись понимающими взглядами. Дэвидс наложила на себя и Поттер Дезилюминационное заклинание, чтобы они могли спокойно пройти по Хогсмиду до их убежища. В следствие чего жителям деревни, которые решили выйти в вечерний час на улицу посчастливилось бы увидеть забавную картину: как аврор Алан Бри, в облик которого замаскировался Ричард, и красивый блондин лет сорока, Годрик приобрел внешность отца – Эйдена Вашингтона, оборонялись и отбивались от воздуха. Пребывая в приподнятом настроении Джеймс подкалывал друзей как мог, в чем ему весьма помогала Катарина. Они кидались в них снежками, ставили подножки, щекотали нос сосулькой и даже связывали их плащи между собой. Поэтому в полнее понятно, что как только ребята оказали в Визжащей хижине, первые пятнадцать минут Годрик и Ричард гонялись за шутниками по всему дому, жаждая расплаты. - Давайте рассмотрим все факты. – Джеймс, приобретя вновь внутреннее спокойствие, которое соседствовало с привычным огнем жажды приключений и действий, решил в серьез задуматься над словами Ричарда о необходимости обдумать всю ситуацию в целом. - Начинай, я объелся шоколадных шариков и теперь могу только подавать слабые сигналы жизнедеятельности. – Ричард, развалившись на полу на горе подушек, лениво махнул другу который сидел подперев спиной софу. - Ну раз так, то я могу забрать этот черничный пирог. – Годрик перегнулся через друга и быстро схватил лакомство. Маккинзи хотел было возмутиться, но, объективно оценив возможности своего желудка, решил не предпринимать лишних движений. - Так, сначала мы узнали, что кто-то творит темную магию в запретном лесу, затем было нападение на совятник, потом проклятый огонь в Хогсмиде на Хэллоуин. – Джеймс перечислял все странные события, произошедшие с ними в этом учебном году. – Затем нападение на Ванессу Ризор, кстати кто-нибудь знает как она? - Она не приходила в себя, состояние стабильное , но тяжелое, помочь ей пока не могут. – Ответила Катарина, лежавшая на подушках на полу, рядом с Джеймсом. - Потом появился странный интерес со стороны Джонса к Кэти. - Эй, а это тут причем?! – Возмутилась девушка. - Можете называть меня параноиком, но слизеринец – первый в моем списке подозреваемых. Потом мы попали в мир сна, где две фигуры спорили и обсуждали свой злодейский план в чем бы он не состоял, кстати, чуть позже, Кэти, расскажешь - что такое «кровавая сделка». Ну и в завершении всего – травля на нас оравы боггартов. - Кстати применительно к версии с причастностью Джонса добавлю его диалог с крестным, что вы слышали. – Подал голос Ричард. – Так что я готов разделить с тобой твою паранойю, Джеймс. - Да, это так. – Поттер задумался, слишком много странного, причем все события носят совершенно разный характер и на первый взгляд никак не связаны, но внутреннее чутье подсказывало, что связь есть, только, как ее уловить. - Ребята вы забываете, что в половине случаев у Джонса алиби… - Так что такое «кровавая сделка»? – Поспешил перебить ее Джеймс, настроенный снести на корню все ее попытки оправдать кого-либо, а главное именно слизеринца. - Хм. – Катарина бросила укоризненный взгляд на парня, говоря, что его действия не остались для нее незамеченными, а затем начала рассказывать, взяв в свою руку его кисть и играя с его пальцами, что дало понять парню – этот раунд остался за ним. – Это разновидность брачного контракта, используемого давно, последний случай зафиксирован больше века назад. Во время определенного ритуала, невеста дарит свою кровь жениху, тем самым закрепляя всем своим телом его права на себя. - Э, в каком смысле кровь? – Ричард озвучил то, что интересовало и Джеймса. - В прямом, хотя название «кровавая» отражает двойной смысл. Во-первых, это пролитие крови во время ритуала, когда жених и невеста смешивают свои линии. А во-вторых, это символ полной принадлежности связываемого со связующим. - Да вроде как любой брак подразумевает полную принадлежность жены мужу, хотя сейчас припоминаю, что мама как-то обмолвилась, что никакие силы не заставят ее вновь выйти замуж, это равносильно «кровавой сделке» для нее. - Нет, Годрик, это не одно и тоже. Обычный брак подразумевает это только в духовном смысле, а вот сделка осуществляет все буквально. Это вроде бы как и проявление величайшего доверия и отношений, но с другой, на мой взгляд, добровольно рабство. – Заметив, настороженные и удивленные лица друзей, Катарина поспешила все разъяснить. – в запале чувств, например во время приступа ревности, муж, он же связующий, порой мог нанести непоправимый вред жене. Скажем, сказать ей, что лучше бы она выпрыгнула из окна. А так связываемая взяла на себя все чувства и эмоции мужа, это кстати одна из особенностей «кровавой сделки», то под влиянием его порыва, вдобавок к косвенному приказу, действительно выпрыгивает из окна. Я же говорю – полное подчинение. Гриффиндорцы долго молчали, обрабатывая полученную информацию, каждый делал для себя какие-то выводы, сопоставлял факты, пытался найти связь, пока Джеймс не зада вопрос, который помог бы ему кое-что решить: - Мы ничего не слышали о сделке, это значит… - Ее вроде бы как официально не запрещали, по крайней мере, законом, но все моральные принципы отвергают ее, сейчас, раньше она все же применялась. - Значит неизвестные из мира снов либо очень древние, либо блюстители старых традиций. – Сделал вывод Годрик, незаметно для Ричарда подбираясь к его шоколадным бомбам под правой рукой. - Или ему нужна та власть, что может дать сделка. – Джеймс был задумчив, нехорошее предчувствие дало о себе знать, что означало – его предположение ой как верно. - Это же брачный контракт и принимается добровольно обеими сторонами, он… Но закончить фразу Катарине было не суждено, не в ближайшие пятнадцать минут. Так как Ричард заметил поползновения Годрика и с криком «Ах, ты ворье!» бросился отбирать все его сладости. Вашингтон со смехом отбивался звездами из сладкой ваты, которые по ошибке и неосторожности попали в Джеймса, на беду друзьям в его так тщательно оберегаемую шевелюру. И как следствие – состоялся бой сладостей, которые летали по всей комнате, сопровождаемые веселыми криками и смехом. Это же мародеры, а потому даже на серьезном обсуждении стратегии и опасных ситуаций, они найдут время подурачиться.