Начни сначала. Великая Пуща

                    Морозы — крепкие, сильные — сковали реки по всей округе, но один ручей не замерзал никогда, будто в насмешку журча меж берёз, ловя бледные лучи зимнего солнца. Огромный валун, летом покрытый мягким мхом, часто встречал одинокого гостя, что мог часами просиживать на нём, задумчиво глядя в воду. Вот и сегодняшний день не стал исключением. Осторожно перескакивая по скользким камням, эльф легко забрался наверх и сел, согнув одну ногу в колене, а вторую опустив вниз, почти касаясь носком сапога прозрачной воды. Казалось, холод, который волнами испускал камень, ничуть не беспокоил пришельца, напротив — слишком хорошо вязался с его настроением. Громко вздохнув, Трандуил обхватил колено руками и положил на него голову. Волосы, отросшие до плеч, мягко легли на руку, шевелясь от теплого дыхания. Покалеченная щека по привычке спряталась на колене, а здоровая согревалась, впитывая солнечный свет и матово сияя.       Трандуилу было… скучно? Нет, скорее, пусто. И разочарование от этой пустоты не отпускало, оставляя после себя горький привкус. Он возлагал так много надежд на этот лес, будто тот и впрямь мог изменить его, изменить его жизнь, придать ей смысл. Всего лишь лес. Что он может? Трандуил горько фыркнул, упираясь острым подбородком в колено. Что он может… Что вообще может заглушить эту пустоту, эту воющую тоску, что с каждым днём заполняет душу, занимая всё больше и больше места.       Она ушла. Нарэлен. Даже наедине с собой Трандуил практически не позволял себе произносить её имя. Даже в мыслях. Даже шепотом. Одно имя заставляло сердце сжиматься, стуча с перебоями. А мысль о том, что она, возможно, жива, что ходит где-то по Средиземью; может, теми же дорогами, что ходил он, была невыносима — и приносила новую пустоту, которая ширилась, захватывая очередной кусочек его уставшей души.       Он завидовал смертным. Тем, что с лёгкостью забывали, путаясь в старческом бессилии; что с улыбкой закрывали глаза, чтобы никогда больше не проснуться. Он же был обречён день за днём, ночь за ночью помнить. Помнить каждый её взгляд. Каждое движение. Интонацию. Смех. Запах.       Трандуил зажмурился, мучительно застонав, и спрятал лицо в руках. Как вырвать её, эту память? Как заставить себя забыть? Как заставить забыть не только любимую, но и бесконечные войны, которые пришлось пройти и пережить. Они снились ему. Друзья, знакомые, враги. Снились, скалясь от боли или ярости и умирая, умирая, умирая… И иногда он сам не знал, что лучше: видеть во сне Нарэлен и просыпаться, понимая, что потерял её навсегда, или раз за разом во сне терять друзей, просыпаясь в холодном поту, радуясь, что это — всего лишь сон.       Подойдя к седьмой сотне лет, Трандуил равнодушно и отстранённо думал о том, что жизнь не принесёт ему больше ничего хорошего. Он всё чаще вспоминал Элу Тингола, который прожил так долго, что даже Орофер лишь пожимал плечами и загадочно улыбался в ответ на вопрос о возрасте его государя. На Кирдана, что пробудился еще раньше. На самого Орофера, в конце концов. На всех, кто окружал Трандуила, старше или же младше. И понимал, что завидует им. Завидует той лёгкости, любопытству, интересу ко всему, что их окружает.       У Тингола была любимая, была дочь. Даже когда он потерял одну, у него оставалась вторая. Самая главная. Любовь всей его жизни. У Кирдана было море. Он мог жить у его берегов, не заботясь о том, что есть и что пить, лишь бы бирюзовые волны плескались о берег. У Орофера были Эннель и он. А у него… Трандуил снова фыркнул, опустив глаза вниз, вглядываясь в своё отражение.       А у него нет ничего. И никого, кто мог бы просто держать за руку.       Сверху сорвалась шишка, плюхнулась в воду, прямо на нос отражению. Трандуил вздрогнул, поднял голову вверх и увидел белку, смотрящую вниз на упавшую добычу. Невольная улыбка скользнула по губам, а на душе вдруг стало легче. Он повёл плечами, разгоняя тоску, снова посмотрел в воду. В последнее время эти странные, тревожные мысли всё чаще приходили в голову, и после них голова была мутной и тяжёлой, будто после долгой болезни.       Откуда они взялись? Откуда столько темноты в душе? Нимродэль называет это Искажением. Говорит, им больны все, кто пришёл из-за гор. Действительно, отражение своих мыслей Трандуил часто встречал в чужих глазах, но их было мало, несравнимо меньше, чем тех, кто с легкой улыбкой встречал каждый новый день. Даже Эннель смогла оправиться от смерти Лаэрроса. Да что там Эннель — все, кто когда-либо потерял родных и близких — а среди синдар не было ни одного эльфа, которому не было бы незнакомо чувство потери — смогли найти в себе силы жить дальше.       А он не мог. Пока не мог. Но он обязательно сможет. Научиться жить без неё. Один. Даэрон смог. А ведь Лютиэн не просто ушла. Она ушла к другому. И стала смертной. Было бы Трандуилу легче, если бы Нарэлен умерла? От одной этой мысли бросало в дрожь. Легче думать, что она жива. Гораздо легче. Но здесь жить он точно не сможет. Слишком шумно. Слишком ярко. Слишком светло… Отец вон тоже стремится уйти отсюда поскорее.       Трандуил вздрогнул от мысли, пришедшей в голову. Орофер тоже не смог. Не смог смириться с потерями. Поэтому он хочет уйти. Трандуил резко поднялся и замер, тяжело дыша. Знакомое предчувствие перемен и желание их ускорить колотились в груди. Он спрыгнул с валуна и поспешил к лагерю, не обращая внимания на ветки, так и норовящие хлестнуть по лицу.       Орофера он нашёл у холма: тот наблюдал за кобылой, медленно вышагивавшей по леваде. Рядом стояли несколько нандор, с интересом слушая его увлеченный рассказ об особенностях чистой породы и способах её улучшения. Заметив сына, он кивнул слушателям и неспешно направился к нему. Трандуил замер на краю, опершись о забор.       — Давно ты сюда не заглядываешь, — Орофер подтянул шнурок, стягивавший его волосы в тугой конский хвост. — Всё боишься, что заставлю роды у кобыл принимать?       — Видел я как-то, как Келегорм принимал, — усмехнулся Трандуил, и перед глазами возникла темная конюшня, пропахшая лошадьми и сеном, и феаноринг с окровавленными руками, державший в руках жеребёнка. — То ещё зрелище…       — Зато принимать на руки новую жизнь — непередаваемое ощущение, — загадочно улыбнулся Орофер. — Я помню, как родились ты и Лаэррос. Будто это вчера было.       — Как родился Лаэррос, я тоже помню, — Боль давно стала тихой и светлой, но они всё равно старались не упоминать Дождика в разговорах. Но сейчас это прозвучало так естественно, словно не было долгих лет молчания, а Лаэррос просто ушёл на охоту. Совсем недавно. Может, вчера?       — Когда мы уйдём? — Трандуил поднял тяжёлый взгляд на Орофера, пытаясь отыскать в его глазах то, что сидело у него в голове. Нашёл. Выдохнул.       — Скоро, — Орофер положил руку на плечо сына, слабо пожал. — Весной надо будет возвратиться в горы за брошенными вещами. А после уйдём. Ждать не будем.       — Я думаю, надо собрать синдар и объявить им о своем решении. — Трандуил задумчиво смотрел перед собой, прикидывая, кто захочет уйти с ними. Синголло точно. Тинвен тоже. Аэрин? Наверняка. Амрот? Навряд ли. Сколько их будет, новых переселенцев?       — Думаешь, надо делать это сейчас? — Орофер положил руки на ограду, глядя на лагерь.       — А к чему тянуть? — Трандуил пожал плечами. — Они или пойдут за тобой, или останутся с Амдиром. Третьего не дано. Или ты боишься? — Он бросил цепкий взгляд на отца. Но тот лишь усмехнулся.       — Кто захочет — тот пойдёт. Упрашивать никого не стану.       — Тогда не стоит и откладывать.       Трандуил отделился от забора, криво улыбнувшись отцу. Обожжённая щека едва дёрнулась в попытке изобразить улыбку.       Весть о том, что Орофер и Амдир собирают синдар для важного разговора, в один миг облетела весь лагерь. К вечеру огромная поляна у подножия холма на берегу черноводной реки была полна народа. Сотни факелов и несколько огромных костров освещали лица собравшихся. Напряженные. Ожидающие. Удивлённые.       Амдир и Орофер стояли на возвышении, наспех собранном из столов, на которых днём резали доски. За их спинами возвышался чёрной стеной огромный холм с плоской вершиной. Кивая вновь прибывавшим и осаживая самых нетерпеливых, они ждали, пока соберутся все. Наконец, последний эльф вошёл в освещённый круг, и Амдир поднял руку, призывая собравшихся к тишине. Лёгкий шепоток пробежал по толпе, и поляна погрузилась в тишину. Переглянувшись, Орофер кивнул Амдиру начинать.       — Думаю, многие из вас знают, зачем мы собрали вас сегодня. А те, кто не знают, наверняка догадываются.       Амдир сделал паузу, внимательно глядя на сосредоточенные лица, окружавшие их, но эльфы молчали.       — Когда мы начинали свой поход в Великую Пущу, мы надеялись найти здесь свой дом. Пусть был нелёгок, но мы выдержали и дошли. Мы нашли место, в котором хочется жить и создавать новое. Новый дом, новую жизнь. Но я знаю, что не всем это место по душе. И в этом нет ничего страшного или дурного. Нет. Мы все вольны сами выбирать, где нам жить. И с кем, — тут он замолчал и повернулся к Ороферу. Тот кивнул и сделал шаг вперёд, обводя глазами молчавших синдар.       — Когда-то давно, когда Первая Эпоха ещё не подошла к концу, а Дориат не ушёл под воду, вы выбрали нас с Амдиром своими вождями. Мы не стремились к власти, не пытались склонить вас к этому решению. Мы приняли то, что вы на нас возложили, и будьте уверены — не всегда радовались тому, что согласились.       Вокруг раздались приглушённые смешки. Практически каждому из собравшихся было что вспомнить о том, как, с какими просьбами и сколько раз они подходили к Ороферу или Амдиру.       — Но мы не роптали. Мы честно и верно несли свою службу. Потому что это служба — руководить народом. Служить ему. Жить его заботами, его надеждами и бедами. Я верю, что из нас вышли отличные правители. Мы привели вас сюда, теперь дело за вами. Для начала мы хотели бы спросить, хотите ли вы и впредь идти за нами? Хотите ли, чтобы мы правили вами по-прежнему?       Дружное «да!» заставило вздрогнуть пламя факелов. Едва заметная довольная улыбка тронула губы Орофера. Амдир улыбался открыто и радостно, будто с души слетел огромный груз. Синдар радостно гомонили, выражая поддержку правителям, пока кто-то не крикнул: «Короновать!». За одним голосом последовали и другие, и ещё, и ещё, пока вся поляна в едином порыве не принялась кричать одно слово: «Корону!».       Орофер мигом посерьёзнел и нахмурился. Подобного развития событий он не мог предугадать. Становиться королём — этого не было даже в самых смелых его планах и мечтах. Да и надо ли ему это? Одно дело — быть правителем: временным, имеющим возможность сложить бразды правления, когда устанет, или же уступить дорогу другим, жаждущим и полным амбиций. Но стать королём? Несменяемым владыкой, на которого ляжет огромная ответственность за весь народ? Тем, кто будет поднимать его, единолично принимать законы и править? Готов ли он к этому? Часть его души отчаянно сопротивлялась, другая же, честолюбивая и амбициозная, ликовала. Он встретился взглядом с растерянным Амдиром, не умеющим скрыть несмелую улыбку, и коротко вздохнул, поднимая руку, призывая всех собравшихся замолчать.       — На кого возложить корону короля Синдар — решать синдар, и не спорю, думаю, Амдир согласится со мной — нам лестно осознавать, что эта роль предложены нам. Но у королевства не может быть двух королей, думаю, вы и сами это понимаете. Однако, сами того не зная, мы решили облегчить выбор нашим будущим подданным, — Орофер набрал в грудь больше воздуха и произнёс: — Многие из вас приняли это место как дом. Многие. Но не все. И я не вхожу в их число. Я пойду дальше, вглубь Великой Пущи, чтобы найти свой дом. Место, которое я смогу назвать таковым. Я не призываю никого идти за мной. Каждый волен выбирать, где ему жить и кому служить. Я лишь хочу сказать, что все, кому по душе глубокий сумрак леса, все, кто готов следовать в его сердце, в самую глухую чащу, чтобы там построить что-то новое, все, кто пожелает — могут отправиться со мной и моей семьей. Даже если никто не согласится, я буду считать всех вас друзьями и соратниками. Но жить здесь я не останусь, — Орофер веско замолчал, тяжело дыша. Сердце в груди стучало гулко, с перебоями. Он вдруг отчетливо, с кристальной ясностью понял, что сейчас происходит одно из самых главных событий за всю его прежнюю, нынешнюю и будущую жизнь. И что его судьба впервые полностью зависит от решения других.       На поляне повисла тишина. Не мрачная и тяжелая, а возбужденная, волнующая, как море, что замирает перед штормом. Эльфы не спешили высказываться, вполголоса обсуждая услышанное, переваривая его, пытаясь понять, чего же они хотят. Ободряюще хлопнув по плечу друга, Амдир выступил вперёд.       — Мы не призываем вас определяться сию же секунду. Выбор, возможно, сложен, а может, и прост. В любом случае, завтра никто никуда не уйдёт. Орофер покинет Лоринанд не раньше лета, а до этого мы отправимся в горы за оставшимися там вещами. Но нам важно знать, есть ли те, кто хотят уйти, или же останутся все?       — Я хочу! — звонкий голос Аэрин легко перекрыл поднявшийся было после слов Амдира гул. — Я пойду за тобой, Орофер. Мой король!       — Я тоже! — крикнул Синголло, легонько толкая в бок застывшего рядом Трандуила. — Надо же, ты у нас теперь принц, оказывается?       — Не начинай, — поморщился Трандуил.       — И не надейся! — фыркнул Синголло, показывая глазами на немногочисленные руки, поднимавшиеся вслед за рукой Аэрин. — Пусть и небольшое, но королевство у вас точно теперь будет!       Орофер смотрел на поднимающиеся руки со смешанным чувством. Собираясь уходить и заговаривая об этом перед сородичами, он не рассчитывал ни на столь многочисленную поддержку, ни на корону. И теперь грудь теснило от гордости и восхищения, причину которому он не мог найти. Новый смысл жизни наполнял каждую клеточку, и Ороферу казалось, что ещё немного и он прямо сейчас бросится отсюда к Амон Ланк.       Проголосовав, эльфы стали расходиться. Решение приняли не все. Были те, кто обсуждал сегодняшние новости, бурно споря с друзьями и близкими. Но в основном определиться было несложно. Большая часть синдар твердо решила остаться здесь, с Амдиром. Многим не хотелось больше никуда идти. Были и те, кто уже успел полюбить Лоринанд. Были и те — их было немного — кто просто не хотел подчиняться Ороферу. Было решено собраться ещё раз весной, и тогда уже точно решить, кто уйдёт, а кто останется.       На опустевшей поляне прогорали костры. Факелы потухли, окутав стволы деревьев белесым дымом. Орофер в глубокой задумчивости сидел на столе, с которого говорил, скрестив руки на груди. Амдир стоял поодаль, весело переговариваясь с последними эльфами, покидавшими поляну. Трандуил подошёл и тихо присел рядом.       — Ты ведь не думал, что так будет, — это звучало утвердительно.       Орофер неопределённо пожал плечами. Сил говорить не было. Думал ли он? Даже в самых смелых мечтах он не мог представить себя полноправным королём. А тут… Он сможет править так, как хочет, ни с кем не советуясь, не ожидая ничьего одобрения. Править так, как правил Тингол, применяя его законы. Перспектива захватывала так, что перехватывало дух. А ещё было страшно. Сможет ли он оправдать возложенное на него доверие? А если синдар не понравится его правление? Что тогда? Позорное свержение? Он никогда не стремился к абсолютной власти, но теперь, получив её, не хотел терять. Пусть даже до полноценного королевства ещё далеко, а подданных — раз-два и обчёлся.       — Что теперь будет? — тихо спросил Трандуил скорее самого себя, покосившись на отца. Понимая его смятение. Орофер хмыкнул, слабо качая головой. Если бы он знал…       — Ну что, королевская семья, возьмёте к себе на службу? — к ним подошёл Синголло, глядя попеременно то на отца, то на сына.       — Кем? — заинтересованно посмотрел на него Орофер.       — Да хоть кем, — Синголло пожал плечами. — Разведчиком я был, начальником королевской стражи — недолго, правда, но был, служил в войске. И тебе готов служить, Орофер, — Синголло поднял на новоиспечённого короля неожиданно серьёзный взгляд.       — Будет тебе место при дворе, — добродушно усмехнулся Орофер.       — А меня возьмёшь к себе, король? — Сварн возник из темноты, подходя ближе. Орофер удивлённо поднял глаза на нандо.       — Тебя? — Рассматривать нандор в качестве своих подданных ему как-то не приходило в голову.       — Да, меня, — спокойно выдержал его взгляд Сварн. — Думаю, не только я захочу служить тебе и жить под твоим правлением.       — Я не буду отказывать никому, — медленно произнёс Орофер, с удивлением замечая за спинами Синголло и Сварна нескольких нандор, с ожиданием ловящих его слова. Он заговорил громче: — Никому, кто захочет прийти и жить с нами. Я приму вассальную клятву от каждого, кто пожелает её произнести. Мы вернёмся к этому вопросу весной. Когда придёт время собираться.       Нандор довольно загудели, ободряюще хлопая друг друга по плечам. Они давно присматривались к синдар. К тому, как налажен их быт — даже в жестких походных условиях. К тому, как они организованны, и как слаженно подчиняются главным, не споря, не задавая вопросов. Нандор всё больше приходилась по душе та неуловимая атмосфера полного подчинения и твёрдой уверенности в том, что правители всегда правы, заботясь о своем народе. Чувство защищённости, доверие к выбранным вождям. Многие нандор проникались этой атмосферой, незаметно примеряя эту жизнь на себя и понимая, что она им нравится. Сегодняшнее собрание, хоть и было для синдар, привлекло немало нандор, стоявших в темноте за кругом факелов. И чем больше говорил Орофер, тем больше они понимали, что их выбор — он. Новый король, который обязательно соберёт вокруг себя весь Лесной Народ, сплотив его и возложив на себя заботу о нём.