Невеста палача

— Персиваль Артур Уизли, признаете ли вы себя виновным в сознательном умерщвлении Пенелопы Кристалл? Шелестящий ропот за спиной, всхлипывания матери, вся остальная семья, наверное, задержала дыхание, впрочем, нет, отчетливо слышен голос то ли Фреда, то ли Джорджа, он что-то кому-то доказывает. Они никогда не умели держать себя в руках. Братья. — Да. — Нет! — мама не выдерживает, голос срывается, но в наступившей тишине он звучит так, как будто бы она кричит. Прости меня. Хватает сил повернуться и посмотреть ей в глаза, она отчетливо видит в них то, что я не успел сказать. Я ни о чем не жалею. В коридоре пахнет лекарством и безумием. Если первое еще можно объяснить, то второе это скорее ощущение, мне кажется, что это вонь, гадкое зловоние, просочившееся в само это здание, в каждый его угол, в каждую комнату, под каждую кровать. И именно из-за него люди болеют. — Перси, ну отложи ты эту книгу, мне скучно! — Я еще не дописал эссе, отстань. — Допишешь завтра, посмотри на улицу, там так чудесно, пойдем лучше погуляем? — Но Пенни… — Пойдем-пойдем, ты и так всю зиму за учебниками просидел! Должность в Министерстве. Незначительная, но это только пока. Я добьюсь повышения как можно скорее, стану важной фигурой, меня будут уважать, со мной будут считаться. А сейчас всю зарплату придется потратить на новую мантию, подороже, пусть одна, зато хорошая. И оставить немного на подарок для Пенни, она, кажется, говорила вчера о новых сережках. — Перси, да что ты такое говоришь! — Ты ничего не понимаешь, отец, привык слепо следовать за Дамблдором, а он… — Не смей в моем доме повторять все эти гнусности, слышишь! — В твоем доме? — Артур, Перси, успокойтесь, обед уже стынет, пойдемте за стол, я не буду разогревать его десять раз. — Прости, мама, я не буду обедать. — Постой, куда ты? Останавливаюсь возле палаты, ничем не отличающейся от остальных. Пастельные тона и запах. Все кровати пусты, кроме одной, у окна. Туда-то мне и надо. Подхожу и сажусь рядом, рассказывая ей о том, что произошло вчера, позавчера, о том, что война, наконец, закончена и победа отпразднована. Осторожно касаюсь волос, сейчас коротко остриженных, мягких и пушистых, словно у цыпленка. Я знаю, что реакции не последует, что она не отзовется и не посмотрит на меня. Рядом с ней запаха безумия нет. И её тут нет. — Ты такой смешной! — Нет, ты правда согласна? — Я тебя люблю. — Спасибо. Я… я все для тебя сделаю, ты будешь счастлива! — Я уже счастлива. Заканчиваю последний за сегодняшний день доклад и сладко потягиваюсь. Я привык следовать правилам и, хотя рабочее время уже закончено, остаюсь в кабинете, поскольку надо доводить дела до конца. А теперь осталось отослать несколько сов, закрыть дверь на ключ и спокойно отправиться домой. Правда, Пенни сегодня не придет, говорит, что срочные дела. И так уже месяц. Жаль, очень хочется её видеть и показать новую мантию, третью, парадно-выходную. — Поздравляю вас, Перси, такое продвижение в карьере! — Спасибо, господин министр, но я не уверен… — Понимаю-понимаю, работа, конечно, не чистая, но кто-то же должен. — Да, конечно… — Ну, вот и отлично. Это ненадолго, всего пара-тройка месяцев и ваши услуги больше не понадобятся. Всего несколько месяцев, зато какой карьерный рост. — Да. Спасибо, господин министр. — Не за что, мой мальчик. И помните, вы не палач, вы лишь проводите в исполнение приговор Визенгамота. Министрам не отказывают. И должность непыльная. Самое сложное — это бумаги, надо столько всего заполнить, столько ответов получить. Куда отправить тело после процедуры: если родственники не отказались, то им, а если отказались, то можно передать в одну из маггловских лечебниц для ненормальных. Убивать их, тела, нельзя, слишком жестоко. А так они никому не мешают, лежат себе на койках, словно растения, а потом так же медленно увядают. Главное, не забывать заполнять формуляры, а то неприятно получится. А еще очень хочется увидеть Пенни, в последнее время даже письма от неё стали редкостью. — Вы слышали? — Что именно, простите, совсем засиделся за этими бумагами. — Ничего-ничего, не извиняйтесь, молодой человек. Последние новости слышали, захватили нескольких Упивающихся, среди них совсем еще молоденькая девчонка, Кристалл. Её ведь задержали прямо на месте, когда она как раз мучала нескольких магглов. — Что?! — Она даже не пыталась ничего отрицать, оно и правильно, черная метка сама за себя говорит. Правда, на суде, она говорила, что её заставили, но кто же верит этим Упивающимся смертью, правильно её к поцелую приговорили. — Д-да… Да. — Вам нехорошо? Солнце уже поднялось. Пора. Поворачиваю старый рычаг, открывая дверь, ведущую в Комнату Свиданий. Это неофициальное название, но я называю её именно так. Первое время с отвращением, конечно, а потом привык, стало все равно. Какая разница, как её называть. Тем, кто находится в ней, точно все равно. А называть ей Комнатой Смерти как-то слишком… слишком грязно. А работа у меня чистая. Бумажная. Наблюдаю за процедурой, находясь за защитным экраном, рядом с еще несколькими людьми. Так положено. Все как всегда. И привычный холод, пробирающий до дрожи. И дементор. И просьбы, мольбы, крики, стоны. Это рутина. Они преступники и должны быть наказаны, они-то никого не щадили. Все правильно. Все как надо. Обычно. Но сегодня не так. Сейчас я не могу не смотреть на неё, на глаза, руки, губы, потрескавшиеся или искусанные в кровь. Такие привычные. Такие родные. Но она сейчас там, а я тут. Это просто приговор суда. — Ты ведь всегда будешь рядом со мной, да? — Я постараюсь. — Хочу другого ответа, скажи что будешь! — Но, Пенни, кто знает, что будет с нами там, за пределами школы? — Нет, ты скажи! — О, хорошо, я всегда буду с тобой. — И защитить меня? — Защищу. — Вот теперь можем целоваться! Последний раз взъерошить рукой волосы. Она еще такая теплая, словно живая. Просто спит, закрыв глаза, и ей снится какой-нибудь из тех чудесных снов о нашем будущем, которыми она со мной делилась. Я их не помню. Тогда я их не слушал. Это ничего, что семья от неё отказалась. Я тебя не брошу, моя Пенни. Я постараюсь тебя защитить. И я больше не палач, все закончилось, все наконец-то закончилось. — Вы уверены, мистер Уизли? — Да министр, я подаю в отставку. — Подумайте еще раз, такие возможности… — Предложите их кому-нибудь другому. — Зачем, Перси, для чего ты это сделал? Отец подходит ко мне, когда я, в сопровождении Авроров, иду обратно в камеру. Решение суда будет завтра, но мне, если честно, все равно. А мантия на мне сегодня была хорошая, Пенни бы мной гордилась, это важнее, чем какое-то там решение. — Ты никогда не понимал меня, отец.