Самоубийство со страховкой

      Кит сразу же пожалел о том, что у него поменялся сосед. И нет, это не от того, что он был в большой дружбе с предыдущем сожителем. Даже скорее наоборот — они тихо ненавидели друг друга. Ключевое слово — тихо.       Нового соседа звали Лэнс. Он молодой парень с факультета инженерии авиационной техники. Но несмотря на всю серьёзность его будущей профессии, сам он казался совершенно бестолковым: вечно взлохмаченные волосы, яркая одежда, руки пестрящие разнообразными браслетами и феньками. Лэнс был тем самым бесящим типом, который обычно исполняет роль главного придурка в сериалах для подростков: шутит ужасные каламбуры, острит не впопад. И самое главное — никогда не убирает с лица свою эту идиотскую улыбку. Когане терпеть не мог таких вечно всем довольных оптимистов. Вообще он ненавидел всех, но таких как его новый сосед, он презирал в особенности. «Конечно! У него же наверняка есть любящая семья, куча друзей и милая девушка! Поэтому с чего бы этому тупице грустить?! Такие идиоты как он всегда получают все сливки жизни, вообще не прикладывая никаких усилий!» — такого мнения был Кит о своём новом сожителе. Где-то глубоко в своих мыслях Кит понимал, что вся его злость, это лишь чёрная зависть…       С первого же дня совместного проживания Лэнс понял, что с соседом ему ну не очень повезло. Конечно, парня радовала приятная внешность Кита: бледная кожа, подтянутое тело острые черты лица. А в его вечной меланхолии он находил некоторое очарование. Но тот холод, с которым Кит пресекал все его попытки сдружиться и та личная ненависть в его взгляде задевали МакКлейна до глубины души. Лэнс пытался быть милым соседом. Лэнс неоднократно пытался узнать у сожителя о его жизни, также немного рассказать о своей. МакКлейн при любой хороший возможность пыталась начать непринужденный диалог, надеясь снизить уровень напряженности между ними. Он даже предложил создать список правил и обязанностей по комнате, хотя ему совершенно не хотелось заниматься чем-либо, пока его в это не впрягут! — Единственное правило этой комнаты — не лезть ко мне, и не прикасаться к моим вещам, — как всегда сухо отвечал Кит. — Чел, но ведь это уже два правила!       Когане делает вид, что не замечает, надевает наушники и возвращается к своим конспектам, давая понять, что разговор окончен.       После ещё пары безуспешных попыток Лэнс сдаётся. «В конце концов, если ему это не надо, то на кой-чёрт меня это должно волновать?»       Весь следующий месяц они почти не общались, если не считать приветствий и пожеланий доброго утра от МакКлейна, которые он говорил скорее из вежливости, чем из желания пожелать «добра».       Спустя ещё месяц совместного проживания, Кит более-менее привык к новому сожителю. По крайней мере, он с первых же дней понял, как от него защищаться — надевать наушники и старательно игнорировать назойливого парня. Благо для Кита, Лэнс оказался не таким уж и глупым и довольно быстро перестаёт мешать ему жить. Ну, по крайней мере, частично. Когане прекрасно понимает, что в комнате общаги размером чуть больше туалета (три на шесть метров) и речи не может идти о полной изоляции друг от друга, и большом личном пространстве. Но тут у него просто не было выбора.       Начиная с момента обучения в университете, у Кита совершенно не было денег ни то что на съём комнаты, но даже на еду и проезд порой не хватало. Ему приходилось погружаться на все двести процентов в учёбу, в надежде, что с факультета кого-нибудь выгонят и его переведут на бюджет. К тому же, Когане параллельно подрабатывал официантом в ночную смену в одном из ресторанов неподалёку от общежития. «Господи, и как я вообще во всё это влип?! » — размышлял он, идя ранним утром с работы домой. У него будет около часа, чтобы вздремнуть, а потом двадцать минут на сборы и дорогу до института, а после пар у него будет аж четыре часа на сон и он даже сможет потратить один час на курсовую. Ну, а потом ему снова придётся идти на работу. «Чёрт, от такой жизни остаётся лишь покончить с собой. Пока жизнь сама меня не угробила».       В последнее время Кит действительно рассматривал этот вариант. Что не очень-то удивительно при его образе жизни: вечный недосып, плохое питание, высокая загруженность и угнетающие окружение. «Как же всё бесполезно и выматывающие. А ведь я помню, что когда брал в долг на обучение, мечтал о том, что позже с образованием я найду приличную работу, накоплю на небольшую, но собственную квартиру и заживу счастливо и свободно… Но сейчас я почти точно уверен, что это лишь призрачные надежды и мечты. Жизнь никогда не была для меня лёгкой, так с чего вдруг мне должно начать везти позже? Наверное, найдется тысяча и одна проблема, которые будут отравлять мне будущее! Да и вообще, есть ли оно у меня?» — депрессивные мысли всё увереннее обосновывались в голове парня. От них буквально начинало уже тошнить. А может Кита выворачивало от своей же жалости. Но ему было плевать на причины своего паршивого морального состояния. Сейчас его волновала лишь одна мысль, что всё чаще повторялась в его голове: «Просто сдайся!»       Кит медленно и неохотно, несмотря на усталость, плёлся домой с места работы. Сегодня он закончил гораздо раньше, потому что некий парень, работающий там же, договорились с начальником о том, чтобы их график поменяли. С этого дня у Кита будет уйма свободного времени в четверг и двойная смена в воскресенье. На что ему было бы абсолютно плевать. «Всё равно мне не с кем проводить выходной», — если бы ним это не согласовали заранее и просто поставили перед фактом… Осознание, что для работодателей он просто пустое место добивало Когане окончательно! — Блять! Да насколько же я ничтожен?! — он шёл по улице, громко ругаясь на жизнь и пиная и ломая всё, что попадалось под ноги, — Эта ситуация неправильна даже с точки зрения трудового кодекса! Но нет, это же Кит! Плевать на его права и чувства!       Сейчас ему было плевать на прохожих и их косые взгляды. Кит был разбит окончательно. И без того шаткие нервы были напряжены, лёгкие разрывались от безысходность, а в голове повторялась одна и та же фраза: «К черту всё! Пусть всё закончится!»       Кит оказался в своей комнате в девятом часу. Скинув на кровать куртку, он, не разуваясь, подбежал к своей тумбочке с вещами. Когане выдвинул ящик, в котором хранил медикаменты: бинты, средства для обработки ран, что-то от боли в горле и то, без чего он уже кажется, не мог хоть как-то функционировать — снотворное. Сейчас именно эта пачка и привлекала его внимание. — К черту все! К черту! — истерично повторяет он, высыпая в руку пол упаковки.       Всё тело содрогается крупной дрожью. Руки неконтролируемо трясутся, роняя капсулы на пол. Пара глотков воды и всё тело обволакивает слабость и начинается головокружение. Кит чувствует вялость, схожую с опьянением: все мысли перемешались в запутанную нить, а стоять на ногах становится особенно трудно. Когане не глядя, падает на свою койку, пытаясь собрать всего себя в маленький комочек. Малейшее движение отдаётся в голове глухой болью, перед глазами всё плывёт. Галлюцинации плавно заполняли сознание парня. Реальность и сны теряют чёткую границу, превращаясь в кошмар. Где-то за дверью слышатся не естественно тяжёлые шаги, из-под кровати смеются осуждающие голоса. Кажется чья-то тяжелая рука стучит в окно. Кит лишь плотнее зажимает уши ладонями и прижимает колени к груди. Ему хочется крикнуть, чтобы все кругом заикнулись, но язык предательски заплетается, выдавая лишь невнятные звуки.       Кит всё сильнее теряет связь с реальностью. Он перестаёт понимать, где находится и сколько времени проходит. Для него всё превратилось в непонятную череду образов из памяти. Он снова чувствует себя беззащитным мальчиком, которого в очередной раз побили старшеклассники. Когане опять видит грязные жёлтые стены приюта, где с каждым днем все сильнее перестаёшь верить в себя и людей. Кит машинально дёргается, когда чувствует, как его плечо сжимает мощная рука, и кто-то за полем его зрения угрожает, что раскидает его в лесу по частям, если он не заплатит ежемесячные выплаты через неделю. Парню снова кажется, что он стоит в том злосчастном кафе, где получил решающий удар в спину. Он стоит в своей рабочий форме и покорно выслушивает, как его отчитывают за какую-то мелочь. Но тут колокольчики над дверью звенят, оповещая о новом посетителе. Кит поворачивается в сторону входа, с удивлением замечая, что его клиент — это его сосед по комнате. «Блять, теперь он тоже увидит, насколько я жалок. Хотя, наверное, он знал это и раньше», — Кит собирается обслужить сожителя, но как только он поворачивает голову в глазах темнеет, а уши неприятно закладывает.       Кит погружаться в бездну, из которой он уже не надеется выбраться. Дыхание становится поверхностным и редким, по щекам катятся слёзы, а сердце стучит всё медленнее. — К черту всё, — в последний раз повторяет парень, перед тем как отключиться.

***

      Яркая вспышка, головокружение, тошнота, а затем снова покой. Но не долгий, так как через непонятное количество времени Кит снова видит свет, снова дезориентирован, снова чувствует слабость и тошноту, а после опять отключается. В те секундные просветы сознания парень пытается ухватиться за остатки мира, но снова падает в пропасть непонимания. Единственное, что он чувствует кроме беспомощности, это чьи-то тёплые руки, направляющие его тело в нужном направлении и чей-то очень далекий чистый голос.

***

      Когда Кит вновь приходит в себя, то чувствует себя на удивление спокойно. Вокруг так тихо и умиротворенно. Он медленно открывает глаза, и щурится от тупой боли по всёму телу. «Что случилось?»       Постепенно сознание возвращается к парню. Он понимает, что лежит на кровати лицом к стене. Когане аккуратно разворачивается, пытаясь понять, где он проснулся. Ну, это определённо его комната. Те же старомодные обои, дешевая скрипучая мебель и вечный странный, но неподдающийся описанию запах. На стуле напротив, закинув ноги на тумбу, сидел Лэнс с совершенно безэмоциональным выражением лица и залипал в какую-то игрушку на телефоне. «Моя комната? Если это загробный мир, то у богов плохое чувство юмора».       Услышав скрип кровати, Лэнс тут же откинул телефон и развернулся к Киту: — Поздравляю, ты умер! Так что добро пожаловать в ад! — парень раскинул в стороны руки, демонстрируя Когане его же комнату. — Я ваш личный демон-проводник. Заполните, пожалуйста, вступительную анкету, указав ваше полное имя, предыдущее место жительства и… Какого черта это вообще было?! Кит смотрел на соседа непонимающим взглядом. Он всё не мог понять, говорит ли Лэнс это серьёзно или просто придуривается. — Выходит, что я всё же… — Нет, конечно! Кстати, получается я не демон-проводник, а ангел хранитель. — Чего? — Кит с трудом пытался понять его. События прошедшего вечера или может ночи, он не мог точно определить, сколько времени прошло, довольно неохотно восстанавливались в его голове.       Парень попытался привстать с кровати, но внезапное головокружение вернуло его на место. — Давай пока без резких движений, — Ленс встал с места и заботливо поправил одеяло, — У тебя была тяжёлая ночь, поэтому сейчас тебе лучше отдыхать. И ещё! Тебе надо больше пить воды, чтобы окончательно вывести лекарства из организма. Если будет тошнить, то возле кровати есть таз.       МакКлейн слегка пинает что-то на полу и Кит понимает, что, судя по звуку, это выше упомянутый таз. — То есть, ты меня откачал? — Ну да. Знаешь ли, это было довольно удручающее зрелище. Я, конечно, замечал твою угрюмость, но я думал, что это твоё обычное состояние.       Кит уставился в потолок, переваривая всё услышанное. — Ты не думал, что возможно, раз я пытаюсь совершить суицид, то я не хочу, чтобы меня спасали? — тихо произнёс он после затянувшейся паузы. — Это было бы очень грубо с моей стороны. — С твоей стороны было очень жестоко оставить меня в живых! — Хей, не вини меня в этом. Ты в общежитие вообще-то. Если бы это не сделал я, то возможно это был кто-нибудь другой. А ты вообще должен мне спасибо сказать, за то, что я в больницу тебя не сдал. — Спасибо, блять, большое! — Да и что за бабский способ ты вообще выбрал? У тебя что, несчастная любовь произошла? — Конечно же нет, придурок!.. Минутку. Ты не собираешься меня отговаривать?! — Конечно же нет, — МакКлейн на секунду замолчал. После небольшого раздумья кивнул сам себе и, снова вернувшись к собеседнику, потянул вверх подол своей водолазки. — Воу, воу, полегче. Сначала кино и романтический ужин. — Не переживай, принцесса, ты не в моём вкусе. И, боже, это что-то была попытка пошутить?! Я-то думал, что ты безэмоциональный эмо. —Заткнись, — Кит мрачнеет и отводит взгляд в сторону.       Лэнс в ответ лишь пожимает плачами и всё же снимает кофту. Когане неохотно возвращается взглядом к телу соседа. Его глаза расширяются от шока. Да, Ленс определённо умеет его удивлять. Всё его тело, выше локтей и ниже ключиц усеяно шрамами. Некоторые из них, как например рубцы на левом предплечье и плече, были параллельны и аккуратны, а значит, Лэнс делал их сам. Кит в этом не сомневался, у него самого были подобные на запястье. Некоторые же шрамы выглядели слишком грубыми, чтобы предполагать, что это следы самовредительства.       Лэнс слегка улыбнулся, наблюдая за реакцией сожителя. Он то и дело оглаживал тонкими пальцами увечия своего тела, словно коллекционер, проверяющий целостность своих бесценных экспонатов. — Вот этот шрам я получил, когда убегал с закрытой территории от сторожа, — начал МакКлейн, показывая неестественно бледный для его смуглой кожи рубец на боку, — Я перепрыгивал забор с острыми кольями и напоролся на один из них. Мне тогда пришлось просидеть целый день в обезьяненке с кровоточащей раной, пока кто-то сверху не распорядился отправить меня в больницу. А вот эти, — он тыкает на россыпь следов на правой половине живота, — Когда неудачно соскользнул со склона.       Кит ощущает, как скручивает его желудок, от взгляда на эти жуткие полосы, превратившие, наверное, некогда красиво тело в страшно месиво. — А вот этого красавчика я заслужил, когда прыгал со скал.       Лэнс поворачивается спиной и Киту действительно оказывается нужен таз. Он не знает, что в большей мере являетесь причиной его тошноты: последние передозировки или вид на глубокий ров, пересекающий всю видимую часть спины. — Я чуть не умер в тот раз от потери крови, но, к сожалению, меня успели спасти. А ещё после того раза меня пытались упрятать в психушку за попытку суицида, но мне удалось доказать, что это были просто глупые подростковые развлечения. — Оденься, пожалуйста, — Кит в последний раз сплевывает и вытирает тыльной стороной ладони рот. Лэнс усмехается, но не споря натягивает кофту. — То есть ты подвергал себя опасности с целью убиться, — продолжил Когане, не оборачиваясь в соседу. Ему наверняка ещё не раз будут сниться в кошмарах эти увечия. — Да. — Зачем? — Приятель, знаешь, есть куда более интересные и яркие способы покончить с собой, чем наглотаться таблеток. Разве меня кто-нибудь будет вспоминать, если я просто повисну на люстре или вскрою вены в ванне? Да меня, наверное, даже не сразу спохватятся! Как хороший вариант: можно влезть в наркобизнес, связаться с опасной компанией или попытаться ограбить банк. Или как самое очевидное — заняться экстремальными видами спорта. Да, иногда за такое удовольствие приходится платить, но зато конец в любом случае удачный. Если твой парашют раскроется, то ты получишь множество ярких впечатлений, а если нет, то, чего добивался. Это как делать трюки с тросом! Как самоубийство со страховкой… — Судя по тебе, это не очень эффективный способ уйти из жизни. — Зато захватывающий. — Боже! Да ты просто трус, который не может резануть себя по-вертикале! — А ты разве нет? — ухмыляется Лэнс. — Ты решил покончить с собой в общежитие. В месте, где всегда найдётся куча народу, желающего нарушить твое личное пространство и зайти внезапно в комнату, ну, допустим, за чайником! А ты даже дверь не закрыл! Да я готов на деньги спорить, что ты до последнего надеялся, что тебя спасут. — Не сравнивай мои мотивы со своими. Я просто… Просто… — Кит заколебался, думая, стоит ли рассказать о том нервном срыве, что произошёл с ним? — Я просто забыл про дверь! И вообще, каким боком это тебя волнует?! Кто вообще просил тебя, меня спасать?! — Я уже говорил, что было бы хреново, если бы я не помог утопающему. — Да пошёл ты!       Не желая продолжать это бессмысленный спор, Лэнс демонстративно уставился в телефон, запуская очередную «убивалку времени». В устройстве раздалась надоедливая 8-битная мелодия, а на лице МакКлейна отразился экран от телефона. Когане всматривался в эти яркие пятна, переваривая новую информацию о своём соседе. Мысль о том, что этот вечно сияющий радостью парень целенаправленно вредит себе, казалась полным бредом. «Может я действительно умер или меня всё ещё глючит, и Лэнс, и его кошмарные шрамы — это только плод моего воображения?» — эта идея казалась ему более реалистичной. Наверное, Кит сильно заметно пялился на лицо соседа, потому что через некоторое время Лэнс заблокировал телефон и укоризненно посмотрел на Когане, от чего последний испуганно отвел взгляд.       МакКлейн раздраженно выдохнул, похоже он не привык молчать так «долго». — Ладно, я признаю, я виноват перед тобой, не должен был спасать тебя. Прошу прощения. Но ты же понимаешь, что я просто не мог пройти мимо. — Да уж хрен с тобой… — Ноооо, —голос парня снова наполнился неким подобием радости, — Я готов помочь тебе сдохнуть, в качестве извинений!       Теперь Кит почти стопроцентно уверен, что его сосед рожден с одной конкретной миссией: удивлять и шокировать. — Помнишь, я упоминал про экстрим? — продолжал он, совершенно не смущаясь сложившийся ситуации, — Что насчёт того, чтобы прогуляться со мной завтра по карнизу крыш? Я нашёл несколько новых открытых крыш и хочу проверить их на этой неделе. — Это не звучит, как хорошая идея… —Так в этом и суть! Давай, тебе либо понравится, либо бы сдохнешь.       Кит слабо усмехается, подобному заманчивому и необычному предложению. — Ну, возможно... Но у меня тут работа и универ… —Да не дрейфь! — Лэнс снова затихает, — Если тебе не понравится, разрешаю тебе выйти с той же крыши. «Да это парень конченный псих! Хотя, что я теряю?» — последние сомнения оставили его уставший от всего этого дерьма мозг. — Договорились.