Ложь во благо

Он сосредоточенно вглядывается в лицо приветливо улыбающегося парня и ему очень хочется, чтобы сердце пропустило удар. Тот классически красив, будто только что сошел со страниц книг о скандинавских богах, которыми Тарьей зачитывался в детстве. Он знает, что Юлие сейчас точно так же вглядывается в его лицо, пытаясь отыскать там хотя бы намек на какую-либо эмоцию. Они оба в отчаянии и ничем не могут друг другу помочь. Уже два часа Сандвик упорно пытается разглядеть в парнях то, чего сам понять не в состоянии.  — С этим-то что не так? Он последний, Тарьей, — во время перерыва шипит на него в коридоре Андем, на что он может лишь неопределенно дернуть плечами и виновато почесать затылок.  — Я, наверное, слишком много на себя взял. Может быть, Исак недостоин собственного сезона? — усталость в его голосе смягчает женщину, и она осторожно кладет руку ему на плечо, — Дело же не в них, я просто никудышный актер.  — Милый, давай я попробую отобрать троих самых удачных, а ты попытаешься остановить свой выбор на ком-то из них. Так тебе будет легче, — совсем по-матерински шепчет Юлие и обнимает его. Положив голову ей на плечо, Тарьей прикрывает глаза, пытается расслабиться и подготовиться к решающему выбору, но за закрытыми глазами он отчетливо видит лишь крах своей едва начавшейся карьеры. «Третий сезон СКАМ стал самым провальным», «Тарьей Сандвик Му покидает проект», «Кинокритики в ужасе от игры начинающего актера» пестрят перед ним заголовки газет и журналов, он уже представляет себе ту огромную холодную глыбу разочарования во взгляде обнимающей его женщины. Он жмурится, резко открывает глаза; от того, что он видит перед собой, страшные буквы заголовков превращаются в пепел. В дальнем конце коридора слишком пухлые губы приоткрываются и слишком большие глаза смотрят на него слишком глубоко. Слишком худые и слишком длинные ноги неуверенно топчутся, а слишком изящные пальцы слишком длинной руки взъерошивают слишком блестящие волосы. Он слишком мягкой походкой приближается к ним слишком быстро и все эти «слишком» выбивают из Тарьей весь воздух, заставляя Андем отстраниться. Женщина еще не успевает обернуться, как коридор наполняется бархатным, будто бы теплым голосом:  — Извините. Кажется, я опоздал. Тарьей тянет ладонь для рукопожатия, почему-то при этом растерянно глядя на Юлие, в ответ на что женщина попросту взмахивает руками и молча вскакивает обратно в кабинет. Он жмет теплую сухую ладонь и мысленно выговаривает сам себе за то, что даже Марлон на людей так открыто не пялится, хотя тот, вообще-то, не обладает особенным чувством такта. Когда парень напротив неуверенно обнажает зубы, Сандвик с удивлением узнает в нем нескладного вечноулыбающегося мальчика из экранизации его любимой книги и губы сами собой расплываются в улыбке. Они так и стоят, держась за руки и улыбаясь друг другу, пока один из них не протягивает неуверенно:  — Хенрик. Хенрик Холм, — несмотря на остроту фигуры, он весь такой легкий и мягкий, что Тарьей с трудом давит в себе желание прижаться к нему и затеряться где-то под всеми этими слоями одежды. — Очень приятно, — вежливо отвечает Сандвик, и, слегка смутившись, наконец отпускает руку Хенрика, — Я Тарьей. Ты ведь на пробы? Вопрос вызывает у Холма короткий смешок, на который невозможно не улыбнуться в ответ. Случайному прохожему их знакомство показалось бы ужасающе неловким, но обоим просто комфортно стоять и улыбаться друг другу в пустом коридоре.  — Да, я к тебе, — улыбка Хенрика жутко заразная, он будто создан дарить ею радость. Вдруг он чуть наклоняется вперед, продолжая непринужденно улыбаться, и его лицо оказывается неприлично близко для едва знакомых людей. Взгляд такой пронзительный и глубокий, что Тарьей на секунду затаивает дыхание, — Можно мне стать твоим Эвеном? Дверь аудитории для прослушивания распахивается и из кабинета вываливается десяток явно разочарованных парней с замыкающей строй довольной Юлие.  —Пробы уже закончены? — хмурится Сандвик и вдруг выражение его лица становится испуганным, — Но Хенрик опоздал, мы можем прослушать его? Пожалуйста.  — Пробы закончены, дорогой, — в глазах Андем сверкает огонек, — Мы нашли Эвена, разве нет? Тарьей ощущает внутреннюю гармонию с тех пор, как открыл глаза на плече режиссера.