Кто-то погибает под глыбами камней, просто пытаясь найти золото Кто-то погибает пытаясь найти руку, за которую можно ухватиться. Brand new – At the bottom
Он смотрел в глаза Гарри, наставляя на него дуло своего пистолета. Рука не дрожала, и это было своего рода достижением — за пару лет Уэсли убил стольких людей, что убийство ещё одного не значило для него ровным счётом ничего; и если бы перед ним стоял кто-то другой — кто-то, кто не Харт — всё закончилось бы куда раньше. Но вот он стоит на месте, рука не дрожит, но взвести пресловутый курок он не может. И не трус ведь, точно не трус. — Ты всё-таки вычислил меня. — Говорит Гарри, оценочным взглядом рассматривая фигуру парня. — Это похвально. Я почти поражён. Мимолётным движением поправляет очки, но останавливается, когда Гибсон ещё сильнее тычет в него оружием. Неужели боится? Губы Уэсли трогает нервная улыбка. — У меня был хороший учитель. — Парень крепче обхватывает пистолет, напрягается, прицеливается... и ничего. Неожиданно расслабляется, но оружие не убирает. Стоит, ждёт непонятно чего. Стольких убивал, а этого не может. Позор ему, стыд. Смех громом раздаётся в образовавшейся тишине; резкий, он разрывает образовавшуюся атмосферу ностальгии. Харт смеётся, глаза его чуть слезятся. — Тебе весело, — бормочет Уэсли. — значит, тебе весело. Взводит курок, резко уводит ствол чуть в сторону, нажимает на спусковой крючок — пуля пролетает в паре сантиметров от агента Кингсмана; чуть отшатывается в сторону, опять направляет оружие в сторону Гарри. — Шутишь? — неожиданно громко начинает Харт. — Ты наставляешь на меня дуло пистолета, идиот! Стреляешь в меня! Какой я к черту учитель, если в конечном итоге мой ученик пытается меня убить? Это ты так выражаешь почтение? — Братство. — выдавливает Гибсон из себя, и осознание того, зачем именно он здесь, даёт ему большей уверенности. Братство — справедливость. Братство — свобода. Братство — закон. Он здесь, потому что вершит правосудие; один, выбранный из многих, чтобы изменить мир. Чуть погодя добавляет: — Станок показал мне тебя. Гарри вскидывает руки в показном жесте, напрочь пропитанном пафосом, как и всё, что связано с Кингсманом; лицо его изображает искреннее удивление, но Уэсли пробыл с ним достаточно, чтобы уверенно сказать: притворяется. — Ты настолько безмозглый, что смог довериться станку? Чтобы доверить ему жизни людей? Вещи? — Он никогда не ошибается. — Скороговоркой произносит парень. — Нравится полагаться на кого-то, но не на себя? Переносить ответственность на другого? - Гарри улыбается. — Если я попрошу тебя принять ответственность за убийство одного из наших агентов на себя, ты сделаешь это? Или будешь прикрываться огромной деревянной глыбой? А будет ли? Нет, конечно. Станок может управлять судьбами других людей, но за что-то полностью виновен он сам. У него достаточно смелости, чтобы признаться в этом. — Не буду. — Откашливается, отходит на шаг назад, перехватывает пистолет. Опять. Нервничает. — Это я, вот он — я. Смотрит на фигуру бывшего учителя, чувствует его разочарование, поспешно добавляет: — Он пытался помешать мне. У меня не оставалось выбора. Гарри делает шаг вперёд, поправляет галстук, заглядывает прямо в глаза Уэсли, говорит размеренным тоном: — Я ошибся, — ловит на себе его непонимающий взгляд. — ты не идиот. Ты не идиот — ты ребёнок, Уэсли. Всё никак не можешь вырасти. Я не осуждаю тебя за это. Спокойный вид Харта заставляет чувствовать себя ещё более напряжённо, рука Гибсона дрожит — он сам не смог уловить тот самый момент, когда перестал в полной мере контролировать себя.Три года назад
— Гарри! — коридор взрывается звонким голосом. — Гарри, ты знал, что так будет? Харт оборачивается, наблюдая за парнем, быстрым шагом направляющимся к нему. В руках его Гарри угадывает... — Какой чудесный пёс, Уэсли! — восклицает он, перехватывая щенка из рук Гибсона. — Говорят, что собаки похожи на своих хозяев. Кажется, ты знал это. Маленький пёс лениво ворочается на его руках, зевает, а потом резко открывает глаза — огромные и чёрные. — Прекрати. — Бормочет парень, оглядываясь по сторонам. — Всех хороших псов разобрали, мне достался этот. — Как назовёшь? — интересуется Гарри, перебирая короткую тёмную шерсть пальцами. Уэсли топчется на одном месте, весь в нетерпении, а потом мотает головой из стороны в сторону. Харт продолжает воодушевленным голосом: — Я бы назвал его Уэсли. Замечательное имя, скажи? — Пса не будут звать моим именем! — очухивается он, а потом возмущённо складывает руки на груди. — Я назвал его Харди. Гарри кладёт ладонь на голову щенка, начиная играть с его длинными ушами. Харди оказывается не против, силясь облизнуть тёплую руку мужчины. — Малы-ыш! — приторным голосом продолжает он. — Так ты у нас Харди? Твой хозяин вообще не имеет фантазии, я прав? — пёс одобрительно подаёт голос. — Ты, я смотрю, её имеешь. — Недовольно говорит Гибсон, всё так же оглядываясь по сторонам. — Гарри, у меня вопрос: Ты знал? Харт наконец-то с интересом оборачивается на своего ученика. — Знал, что? — То, что нас заставят наставлять пистолет друг на друга. - Едва ли не рычит он от безысходности. — Сэмюэль сказал нам, что из пяти пистолетов лишь один заряжен, и кто-то один сегодня точно умрёт. Анна, Дэнни и Виктор... они побежали. Побежали за пистолетами так, словно не понимали, что ими они могут убить своих друзей, коллег, знакомых. Да чёрт, — кричит он. — просто людей! Галь и я, мы просто смотрели, как Сэм выдаёт им оружие, пока он не приблизился к нам... — Зачем ты мне это рассказываешь? — прерывает его Гарри. — ... он выстроил нас в круг так, чтобы каждый целился в человека напротив, дал нам указание стрелять по команде, иначе все из нас были бы наказаны. Они бы и так не отказались, зря только волновался... — Уэсли?.. — Они все выстрелили... и я тоже... — Уэсли! — хватает его за плечи Гарри. — Что произошло? — Я, кажется, убил человека. — Всхлипывает он и неуверенно обнимает своего учителя. Собака на руках Харта радостно взвизгивает.***
Тишину прерывает сам Гарри. Смотрит на Гибсона, но молчит, словно сказать ему нечего, словно три года прошли за считанные секунды, словно никогда не был привязан к этому парню, словно Уэсли для него кто-то совсем чужой; был всё это время. — Ты предал нас ради этого? — спокойно интересуется он. — Убил агента Кингсман, потерял доверие своих друзей и близких; всё это ради бреда про станок? Неужели всё, всё, Уэсли, шло к тому, чтобы в конце своего пути я стоял перед тобой, слушая признания куску обработанного дерева? Какой же ты дурак! И ведь хочет спросить: «Зачем?». Зачем ты ушёл? Зачем ты оставил меня? Зачем убил моего хорошего друга? Зачем ты промолчал, когда нужно было просить о помощи? Молчит, потому что слова сейчас — самый бесполезный способ из всех. Вот он стоит и спокойно разговаривает с ним, а результата нет. Никогда не было. — Ты не понимаешь! — Гибсон смотрит на него в упор, во взгляде пробегают искры самодовольства. — Никогда не понимал! В Братстве я могу помогать, понимаешь? Делать этот мир лучше. Гарри делает ещё один шаг вперёд, дуло пистолета упирается ему в грудь. — Ох, я всё понимаю, — улыбается он. — понимаю, что сделал ошибку, когда взял тебя под своё крыло, когда начал обучать тебя. Он даже не пытается вникнуть. Неужели великий Гарри Харт не может понять, что добро можно делать по разные стороны баррикад? Что если бы Уэсли не был уверен в том, что делает, то не пошёл бы туда с такой уверенностью? Не понимает или не хочет понимать? — Прощай, Гарри. — Коротко говорит он, ничто не выдаёт в нём страх. — Давай. — улыбаясь тянет Харт, поправляя свой костюм. — Стреляй.***
Уэсли громко ругается, когда третья попытка оказывается проваленной. Галстук так и висит на его шее, незавязанный. Бьёт кулаком по деревянному столу, тяжело вздыхает, вновь подходит к зеркалу, готовый к новому бою с проклятой тряпкой. Тёмно-серый костюм при почти полном отсутствии освещения кажется чёрным, оттеняя и без того бледную кожу парня. Гибсон недовольно подходит ближе, оглядывает себя, морщится, по-видимому оставшись недовольным, и устало валится на кровать. Сложно. Гарри приходит словно случайно, лёгкой походкой проходит по коридору, издаёт громкое «Ой, и ты здесь» и заходит в комнату. Впрочем, маленькое заваленное помещение, больше похожее на гроб, нежели на что-то другое, сложно назвать этим словом. Оглядывает валяющуюся на полу одежду, поднимает её, аккуратно расправляя, подходит к кровати, останавливаясь в метре от ученика. Тот поджимает губы, закрывает глаза и отворачивается. — Через час у нас бал, а ты ещё не готов. — Осуждающе говорит Харт, но злости в голосе совсем нет. — Я не пойду, — недовольно отвечает Уэсли. — я буду выглядеть там клоуном, посмотри на меня. Мне дали костюм, но он даже не идёт мне. И ещё этот чёртов галстук, он не завязывается. Иди без меня, скажешь, что я заболел. Ну, знаешь, простуда или грипп. — Харди расстроится, если ты не придёшь. — Улыбается он, опуская ладонь на спину парня. — Он скучал. Тебя не было три месяца. Молись, чтобы он вспомнил твоё лицо при встрече. — Прекрати, — стонет Гибсон. — Не говори так, словно это я был виноват в собственном отсутствии. Я бы не оставил Харди без должной на то причины. — Вот и расскажешь ему об этом сам. Только сильно не плачь. — Да пошёл ты.***
Гарри сдержанно улыбается пожилой женщине, владеющей парой бутиков на окраине Лондона. Та говорит что-то о приближающейся природной катастрофе и о том, что марка её одежды экологически чистая и проверенная. Они разговаривают ещё пару минут, пока мужчина вежливо не перебивает её словами о том, что он должен найти своего ученика, потому что тому действительно не здоровится. Женщина понимающе кивает, строит сочувствующую мину и оставляет свой номер ему на маленьком листке, сложенном вдвое. Харт оглядывает блестящие носы своих ботинок, а потом вскидывает голову, словно сторожевой пёс. Гибсон сидит на стуле, около барной стойки, и пустым взглядом смотрит на лист бумаги, лежащий прямо перед ним. Парень развязывает галстук, просит у бармена налить ему ещё выпивки, получает отрицательное покачивание головой и недовольно встаёт с насиженного места. Гарри настигает его у самого выхода, когда тот бессильно вырывается из хватки, а потом покорно позволяет отвести себя за угол. — Что произошло? — мужчина беспокойно заглядывает в голубые глаза, приподнимая голову парня за подбородок. — Отец. — Тихо отзывается он, стараясь отвести взгляд, пока не понимает, что это бесполезно. — Мне передали записку от отца. Он просит меня о встрече, говорит, что это Кингсман пытался сделать так, чтобы я разорвал все отношения с ним. Говорит, что никогда не предавал меня, что я ему нужен. — Ты веришь ему? — Не знаю. — Покажи мне записку, Уэсли.***
Харт показывает лист бумаги своему начальству, и те долго сидят, сложив руки под подбородком. Они молчат, потому что не знают, что можно ожидать от старшего Гибсона. Гарри нервно стучит пальцами по столу, обводит взглядом всех собравшихся и хочет кричать о том, что что-то они всё-таки сделать обязаны. Они уходят спустя полчаса, когда становится ясно, что ни один из них не способен прийти к общему решению. — Все дела завтра! — говорит сухой и жилистый мужчина в возрасте, поправляя свой дорогой костюм. Завтра не наступает. Уэсли покидает штаб Кингсмана в тот же день. Их агенты доносят информацию, что отец паренька всё-таки смог его убедить и увезти с собой. Гарри узнаёт это едва ли не первым, пытаясь побороть в себе желание разнести всё вокруг. Спустя два месяца они узнают, что Гибсона-младшего пристроили в Братство сразу после того, как его отец трагически погиб на одном из заданий незадолго до этого. Спустя неделю в газете появляется информация о бизнесмене, погибшем от выстрела в голову. Гарри позволяет себе раскупорить бутылку виски в тот же день. Он пытается звонить Уэсли с ближайших телефонных автоматов, но тот уже поменял свой номер. Он смиряется с судьбой на третий день бездействия. На пятый день информация об «отпрыске Гибсона», убившем одного из агентов, — Генри — заставляет его пролить непрошенные слёзы. Не за себя и даже не за покойного друга. Он оплакивает своего ученика, которого ценил и любил. Человека, на счету которого уже пять убийств, он не знал.***
— Кингсман всегда на шаг впереди. — Бессильно шепчет он, пытаясь скрыть боль за слабой улыбкой. Уэсли непонимающе склоняет голову; Гарри не может не заметить дрожь в руках парня и его слёзные глаза. — Что?.. Пуля пробивает затылок Гибсона в одно мгновение, и он валится на колени, вследствие заваливаясь на бок и падая на мокрую землю. Ярко-красное полотно крови расширяет свои границы с небывалой скоростью, в конечном итоге заливая и ботинки агента. В наушнике слышится расслабленный вздох снайпера, и Гарри с трудом сглатывает. Тёмная глава его жизни, одна из многих, теперь завершена. На этот раз окончательно. Харт слышит тяжёлый, но такой привычный голос Уэсли в своей голове. Он отдаётся размеренным стуком в его висках. Сплошная тишина, картина перед его глазами и простая фраза, которая не даст ему уснуть долгое время. «Мне так жаль за всё, Гарри!» — Мне тоже жаль. — Говорит он вслух и отходит в сторону. Ветер раздувает его спутанные волосы.