Арена

Я танцую так, как не танцевала никогда в своей жизни. От этого ведь зависит моя жизнь. И не только моя. Его жизнь тоже от этого зависит. Это самое отчаянное и безумное танго в моей жизни. Мы танцуем под мою музыку. Когда-то очень давно на улицах я играла эту мелодию на своей старенькой скрипке - все, что осталось от моей прежней жизни. Я танцую и не смею останавливаться. Если остановлюсь, то меня ждет смерть. На Арене мало кому удавалось выжить. Когда-то это место называли Колизеем. Теперь это Арена. Здесь мы сражаемся не с людьми. Мы сражаемся со смертью. Сюда отправляют преступников. Люди требуют хлеба и зрелищ, а если им не хватает хлеба, то у них остается одно - зрелища. Эти люди очень требовательны. Если ты недостаточно зрелищен, именно они отправляют тебя на смерть. Именно они. Сейчас я танцую со своим мужем, хотя мы не женаты. На улицах этого нет. Ты просто называешь своего любимого человека мужем или женой. У нас не обмениваются кольцами и не играют пышных свадеб, как это было тысячи лет назад. Мы просто исполняем танец молодоженов и все. Наш танец был великолепен. Мы же оба танцоры, хоть и уличные. Но сейчас мы танцуем со смертью. Мы должны уйти отсюда живыми. Должны. Нас ждет наша крошка. Наш годовалый малыш. На глаза наворачиваются слезы, но я их смаргиваю. Они не должны этого видеть, что я слабая. Я сильная. И я уйду отсюда живой. Мне ужасно страшно. Я начинаю улавливать звуки одобрения и выдыхаю. Шансы на жизнь есть. Через пару минут я уже слышу, как толпа начинает гомонить. Ее через минуту я просто начинаю глохнуть от их одобрительных криков. Я уже не слышу музыку: так громко они кричат. Но я продолжаю танцевать, потому что я помню эту мелодию. Он тоже ее помнит. Это моя музыка. Мои ноги стерты в кровь, но я все равно танцую. Мне больно, но уже не так страшно. Во мне теплится надежда, нет, уверенность, что я выйду отсюда живой. Толпа просто беснуется. Люди начинают вскакивать со своих мест. Мы нравимся им. Я знаю это. Мы будем жить. Музыка заканчивается, мы застываем. Они просто оглушают нас своими криками. Мы будем жить. Но что-то идет не так. Дверь, что ведет с Арены, не открывается. Она должна открыться перед выжившими, мы все это знаем. Я озабоченно смотрю на мужа, он также непонимающе смотрит на меня. К нам подходят два офицера и что-то говорят, но из-за криков толпы я ничего не слышу. Муж понимает, что происходит, чуть быстрее меня. Он поворачивается ко мне, целует и говорит, что любит меня. Я отвечаю ему, что люблю его. Офицеры подходят ближе. Я замечаю, что они держат ножи. Какой свинский способ. Я не понимаю, почему именно ножи. На Арене проигравших убивают выстрелом в голову. Последнее, что я чувствую, - резкая боль в сердце. А после я уже мертва.