《Привет. Я не знаю, зачем я это делаю, я не знаю, почему я сейчас сижу на пыльном полу в своей темной комнате, еле держа в руках ручку, и пишу тебе вот это...письмо. Думаю, его можно так назвать. Хотя нет. Этот листок - крик моей души. Или того, что от нее осталось. Но сейчас не обо мне. Давай о тебе.
Все то время, что мы с тобой знакомы, я не уставал удивляться тому, какой ты невероятный человек. Ты доброжелателен ко всем, кого встречаешь на своем пути, ты читаешь людей, как открытые книги, разгадываешь их, как ребусы. Ты подстраиваешься под каждого, умело находя контакт с любым человеком. Ты такой особенный, черт возьми. Я впервые в жизни рад тому, что влюбился в нужного человека, даже если этот человек не хочет меня просто понять. Разве я настолько прост, что ты не хочешь узнать меня получше? Я очень интересная книга. Я обещаю тебе. Если ты захочешь - я перестрою свой сюжет полностью, я поменяю персонажей, шрифт, количество страниц, обложку. Я сделаю все, чтобы моя история тебе понравилась. Но, думаю, ты не захочешь читать в любом случае.
Ты красивый. Очень-очень красивый мужчина. Я часами готов просто сидеть и наблюдать за тобой. Твой идеальный профиль, твои темные шелковистые, я уверен, на ощупь волосы, твой нос, наиострейшие скулы и такие мягкие губы, которые были бы для меня слаще любого шоколада - даже той плитки, что ты однажды разделил со мной во время обеда. Черт, я просто сижу сейчас и улыбаюсь, как дурак, вспоминая каждую мельчайшую деталь твоего лица. Твои родинки складываются в несуществующие созвездия, твоя кожа на ощупь одновременно обжигает холодом космоса и жаром всех звезд вместе взятых, а твоя улыбка - мягкий лунный свет в августовскую ночь. Ты - моя галактика. Моя Вселенная. А я для тебя лишь космическая пыль. Но я привык, ты не переживай.
Отдельный абзац я готов выделить твоим глазам. Ты посмеешься, но они - произведение искусства. И если ты еще не выкинул это письмо в мусорку, то потерпи немного, пожалуйста, этот абзац для меня - самый важный. Здесь весь ты, которого я не могу выкинуть из головы. Глаза. В твоих я вижу все глубины Мирового, весь холод темно-синего космоса, хмурые серые тучи во время грозы и по-детски наивную радость, когда ты смотришь на кого-нибудь...не меня. Что ж, океан. Когда ты чему-то радуешься, то твои глаза приобретают ярко-голубой цвет, а когда ты теряешь к чему-то интерес - они темнеют до мутного кобальтового, что заставляет меня покрыться мурашками. Потому что я всегда вижу кобальтовый, когда ты смотришь на меня. Но это океан, а океан я всегда любил во всех его проявлениях. А еще, у твоих глаз есть странная особенность - когда ты смеешься, то на темно-синем появляются бирюзовые вкрапления. Ты спросил меня когда-то почему я так долго смотрю тебе в глаза. Я смущенно отвел взгляд, краснея. Так вот тебе ответ - в твоих глазах я, как бы сопливо это не звучало, тону. Я готов часами следить, как лазурный сменяется холодным синим, почти черным. Как сизый резко светлеет до василькового, как почти прозрачный голубой вдруг превращается в сапфировый, за который я готов отдать любые деньги. А у меня самого - мутные зеленые. Ну кто в такие посмотрит и скажет, что я любовь всей его жизни? Уж точно не парень с палитрой Ван Гога в радужках.
Арсений. Твое имя - музыка, которая звучит в моей голове на повторе. Не надоедливый мотив из дешевой рекламы, нет. У меня складывается ощущение, что эту музыку писали все великие покойные композиторы специально для того, чтобы я прогорел на этом произведении. Ну, у них получилось, так-то. Я никогда не замечал, что чье-то имя может так греть душу и разрывать ее в клочья одновременно. Помню, у меня был одноклассник Арсений, и я с первого же дня его невзлюбил потому, что он сел рядом с Катькой (девочка, которая мне понравилась), показав мне язык. Но ты не тот Арсений. Ты один такой. Это я как безответно влюбленный в тебя говорю. Твое имя отдает терпкой карамелью, перечной мятой, самой свежей клубникой, горьким кофе, который ты пьешь без остановки, крепким виски, дымом моих сигарет и солью слез, которые я пролил из-за семи букв. Арс. Шелест листьев, твой тихий смех (иногда даже с моих шуток), звонкие хлопки зрителей во время моторов, что-то мягкое, родное, теплое - вот это Арс. Арсений же отдает холодом под ребрами, обволакивая сердце молочно-белым туманом. Арсений приносит боль, заставляя все внутри рушится, словно при сильном землетрясении. Но Арсений мне нравится больше, чем Арс. Наверно, я все же был создан для того, чтобы даже твое имя причиняло мне боль.
Дима сказал, что я палюсь. Сережа, наверное, тебе сразу настучал на меня, но, я думаю, что ты понял после нашей первой попойки. Ну конечно понял. Только бы дурак не понял. Я прошу прощение за тот поцелуй. Тебе не понравилось, я знаю. Но мне физически было необходимо. Хоть раз в жизни. Ну что ты, кончишься что ли, если минуту потерпишь мои искусанные губы на своих идеально ухоженных? Ну вот и я думаю, что нет. А мне понравилось. Честно. Ты тогда даже ответил на пару секунд. Я напоминаю тебе, потому что в твое памяти должно отложиться хоть что-то связанное с именем Антон Шастун. Не отвращение, не жалость. Что-нибудь помягче и поприятнее, ладно? Буду благодарен.
А вообще, я сейчас скажу то, что мечтал выплюнуть гордо тебе в лицо после того поцелуя и твоего взгляда. Я запомнил его. Я с ним живу теперь. Так что, Арсений Попов, прочти эти жалкие строчки ради меня. Сделай хоть что-то ради меня.
Я просто человек. Я ошибаюсь, я падаю и встаю снова, я делаю абсолютно все не так, как хочу. Я разбиваю колени в кровь и режу вены, пачкая кровью белоснежную раковину. Я выкуриваю пачку сигарет в день и почти ничего не ем. Я запутался окончательно, честно говоря. Но сколько бы раз я не заглушал подушкой собственные рыдания или не кричал в полной тишине, зная, что меня никто не услышит, помни, пожалуйста, что я продолжаю жить и дышать ради тебя. Я выдерживаю твои взгляды, я сглатываю огромный ком, застрявший в горле, чтобы не сорваться каждый раз, когда ты мне что-то говоришь. Я цепляюсь руками за последние соломинки, которые жизнь протягивает, спасая никчемного Антона от холодных рук смерти. Но спасать нужно от тебя. Кстати, у тебя-то руки тоже холодные. А еще очень красивые, с переплетением синих вен, с длинными пальцами, которые я хочу ощущать на своей спине, на своем лице, когда ты будешь меня целовать. Извини, забылся.
Я из кожи вон лезу, чтобы тебя удержать в своей жизни, пусть это и приносит мне сплошную боль и разочарование. Я держу, понимаешь? Хватаюсь за рукав твоего пиджака, лишь бы не ушел. А ты буквально смеешься мне в лицо, смотришь своими невозможными глазами, в которых льды Антарктики двадцать четыре на семь, насмешливо машешь рукой и...
б р о с а е ш ь.
Я долго обводил последнее слово. У меня руки трясутся. Возможно последние строки будут слегка размазаны. Это потому, что я плачу. Но тебе все равно должно быть. Ты, пожалуйста, хоть иногда вспоминай меня, я очень прошу. И улыбайся. Хотя нет, не надо. Я не хочу, чтобы натянутая улыбка всегда служила напоминанием обо мне. Но ты помни, ладно? Я буду это чувствовать, поверь.
Я всегда буду тебя чувствовать, Арсений Попов. Если ты дочитал до конца, то знай, что я очень слабый человек. Я не справился с твоей нелюбовью. Но мне все равно. Зато ты был в моей жизни. Хоть что-то радует.
Я тебя очень сильно люблю. Ты - мое все.
Антон Шастун. Возможно, в какой-то из альтернативных вселенных -
твой парень.》
***
Арсений сидит на полу, до крови закусив костяшки, чтобы не закричать в голос. Что-то внутри рушится, взрывается, сгорает медленно, мучительно, принося такую боль, что слезы непроизвольно текут из глаз еще в самом начале. Антон прав был. Последние строчки размазались. Не только его слезами, еще слезами Арса. Похороны послезавтра. Арсений придет. Он должен придти. Хоть что-то для Антона он сделать должен. Попрощаться.
Ему Антон снится каждую ночь. Шаст приходит, улыбаясь, и гладит его по голове, пока Попов плачет прямо у него на коленях, сжимая изрядно пожелтевший лист в руках. Он извиняется, пока тонкие пальцы бегают по голове, перебирая пряди волос и играясь где-то в области шеи.
- Прости меня, Антон, прости меня, умоляю. Я идиот, конченый дурак. Это все из-за меня. Ты не должен был...
- Тшш, все хорошо Арс. Зато теперь я могу сидеть вот так, ни о чем не жалея. А волосы и правда шелковистые. Кстати, ты помнишь меня. Я чувствую, мне приятно.
Арсений просыпается каждое утро со слезами на глазах. Арсений помнит об Антоне и забывать не собирается. Он заигрался тогда в псевдо ненависть, а из-за него этот лучезарный парень ушел из жизни. И единственное теперь, что может сделать Попов - помнить, чтобы Антон Шастун хоть что-то чувствовал.
