«Закон — это все! В нашем мире все люди должны жить по правилам. Чем меньше нарушителей, тем меньше страха…»
Юри Кацуки повторяет эти слова каждое утро вот уже на протяжении шести лет с того момента, как решил связать свою жизнь с миром полиции. Прошло уже два года с успешного окончания учебы и поступления на службу в отряд полиции Нью-Йорка, а он до сих пор держит в памяти эти строки, которые служили девизом полицейской академии. Сейчас ему двадцать четыре года и вместе с наставником, который еще и является главой полиции, Челестино, у которого жил с шестнадцати лет благодаря хорошим связям через родственников, пока не получил гражданство США и не поступил в полицейскую академию, добиться звания «детектив-следователь» не составило, в принципе, труда. Однако Челестино проявляет больше заинтересованность в напарнике Юри — Пхичите — поэтому парень так до сих пор и не стал уверенным в себе. Отсюда и возникает двусмысленность фразы про страх. Кацуки сам до конца не может определиться: чем меньше нарушителей, тем меньше страха у жителей или у него самого? Можно сказать, что особой разницы нет, Юри такой же обычный человек, как и другие, но это не так. Когда ты ловишь преступника, смотришь ему в глаза, а сам при этом наводишь на него пистолет и понимаешь, что его жизнь в твоих руках, после этого твоя жизнь никогда больше не станет прежней. Однако парню только предстояло это почувствовать. Детектив он на то и детектив, чтобы только искать преступников, а не гоняться за ними. Снова похожие слова, но понятия разные. Кацуки, например, выслеживает местонахождение наркопритона, а вот захват предоставляет кому-нибудь другому. Пхичит же другое дело — он лезет во все дела упорно и с головой. Не зря он в любимчиках у Челестино. И жизнь Юри Кацуки могла бы и дальше протекать столь относительно спокойно, пока однажды его напарник не явился на работу…***
— Кацуки! — на весь отдел гневно раздается голос шефа полиции. Юри лишь расстроенно наклоняет голову, зажмуривает глаза и воображает, что находится совершенно в другом месте: спокойном и уютном — дома. Но резкий звук от удара стопки бумаг об стол выводит сотрудника из раздумий. — Твой напарник не вышел на работу, и ты даже не удосужился выяснить, где он. И мало того, не оповестил об этом меня! По голосу Юри понял, что Челестино уже знает, где сейчас «прохлаждается» Пхичит, поэтому снова понуривает голову и тихо произносит: «Извините, сэр». Хоть и сам сейчас припоминает, что телефон разрывался от оповещений и звонков, но он просто-напросто не успел его проверить из-за завала на работе, который не успел разобрать со вчерашнего дня. — Собирайся, у нас срочный вызов. — Что? Так рано? — Кацуки начинает нервничать еще больше, но при этом все равно подрывается с места и, как можно быстрее сменив очки на контактные линзы, спешит за шефом полиции, тяжко бросая взгляд на большую стопку дел на своем рабочем столе, которая казалась для него нескончаемой. — Преступники никогда не дремлют. Эту фразу Юри тоже прекрасно зазубрил и повторял, как мантру, только уже исключительно перед сном. Он и вправду начал считать, что правонарушителям чужд сон. И как спать после такого «открытия»? Поэтому Кацуки иногда страдает бессонницей. Однако это не влияет на работу, так как в основном помогают энергетики и кофе. — Юри, вы на дело? Возьмите меня с собой! К полицейским подбегает рядовой. Японец неуверенно бросает взгляд на шефа, но тот лишь фыркает: «Твой ученик — твоя проблема. Только решай быстро, я буду в машине». Парень ждет, пока Челестино скроется за дверью и только потом обращается к своему ученику. Этот семнадцатилетний юноша сам напросился, чтобы он был на побегушках у Юри Кацуки, ведь всегда им восхищался, земляк как никак. А вот сам детектив-следователь никогда бы не вызвался взять кого-нибудь в ученики. Если человек не уверен в себе, то как он может обучать других? — Минами, это может быть опасно. Ты… Не дав продолжить, подросток перебивает: «Конечно, это опасно! Но я ведь знаю, на что шел, поступая в полицейскую академию. Вы мой кумир! Я гото…» — Нет, ты не готов. Офицеру опасно выходить на задание, если даже он не прошел учебную подготовку. — Но… — Говоря простым языком, ты будешь только мешаться. Прости. Юри спокойно разворачивается и уходит, даже не подозревая, как сильно его слова задели детское сердце. Как уже говорилось: из Кацуки плохой учитель; подавленный человек находит недостатки больше в себе, а в других просто-напросто не видит достоинства. Захлопывая дверь машины и пристегиваясь, Юри слышит недовольство шефа, но старается отгородиться от них, поэтому и переводит тему. — Так где Пхичит? — В больнице, — без промедления отвечает Челестино, трогаясь с места и делая крутой поворот налево, выезжая со стоянки. — Огнестрельное ранение в руку. Ничего серьезного, однако оружие он теперь держать не может. Поэтому нам понадобишься ты. — Я буду участвовать в операции по захвату? Но я же… — Молчать! Настоящий офицер никогда не задает вопросы. Если к тебе обращается шеф полиции, ты должен отвечать в утвердительной форме. Юри аж пот прошибает, дрожащие руки сжимаются в кулаки. — Я… я буду участвовать в операции по захвату. Буквально через несколько минут Челестино, снова круто повернув руль и резко затормозив, ставит автомобиль наискосок, пересекая сплошную линию, тем самым перекрыв последнюю свободную дорогу на перекрестке. Громко выдохнув и не радостно усмехнувшись, мужчина не спеша выходит из машины и подходит к одному из своих подчиненных. — Как обстановка? Докладывайте, — даже немного устало интересуется он, одной рукой снимая фуражку, а другой смахивая пот со лба. Утро последнего дня сентября выдалось на удивление жарким. — Шеф, пока все тихо. Они затаились и не выходят на связь. — Вы не могли их упустить? — Ни в коем случае, сэр! Мы оцепили здание, каждое окно и выход под наблюдением. — Ясно. Юри не слушал этого разговора, как только они прибыли на место и выгрузились из автомобиля, он приступил анализировать ситуацию и подмечать все детали. Таким образом, он не навострил уши, однако то, о чем говорили, он понял все благодаря собственному наблюдению: ювелирный магазин — небольшой, похожий на ларек, но весьма известный, судя по названию, которое часто мелькает в рекламах, — оцеплен, на каждое окно, всего их три со стороны главной улицы, нацелено минимум два пистолета; мегафон лежит в стороне — связи с преступниками нет. «Странно, — делает заключение Кацуки, одновременно руками зачесывая волосы назад и хмурясь, при этом еще и не прекращая наблюдения. — Ограбление. Небольшое, это даже не банк. Бренд хоть и известный, но здание небольшое, навариться на приличную сумму не получится. Чего же они хотят? Даже заложников не взяли. А ведь их берут, если хотят договориться ради того, чтобы безопасно уйти с места преступления. Но связи с ними никакой нет…» — Есть еще жертвы? — интересуется Юри вслух у Эмиля, который и докладывал обстановку Челестино. — Нет, только Пхичит. Они чертовски профессиональные ребятки, раз умеют хорошо обращаться с оружием. И ведь умны! Выстрел был спланирован, чтобы выбить из рук пистолет, а не убить. Умно! Выстрелили бы они в грудь, то пуля бы попала в бронежилет. «Согласен… Тогда теперь понятно, почему решили вызвать на это дело практически весь отдел». — Кацуки! Есть предложения? — Челестино подметил сосредоточенное состояние подчиненного, он знает, что мешать детективу, когда он разрабатывает стратегию, не очень хорошая мысль, однако решает все-таки поторопить его. — Запасной выход? — без раздумий интересуется Юри. — В этом здании есть запасной выход или окно, выходящее на другую улицу? — Чердак, — отвечает Эмиль и незаметно указывает наверх, после чего быстро опускает палец. — Ты предлагаешь пробраться внутрь? — Да. — Нет, это слишком рискованно. Они вооружены, и мы можем оказаться в ловушке: стать заложниками или умереть. — Но сейчас мы сидим без дела и просто ждем. Чего? Челестино не отвечает, однако и думать ему долго не приходится. Он неспешно достает рацию и, настроив нужную волну, передает: «Сара, где ты?» «Я контролирую заднее окно, сэр». — Удачно, оставайся там и готовься к проникновению в здание. Я сейчас подойду для дальнейших инструкций. Однако стоит только Челестино сделать первый шаг, как через его рацию слышится: «Простите, шеф. Но я не думаю, что отправлять Сару на это задание лучшая идея. Это опасно!» Шеф полиции довольно сильно прикладывает ко лбу рацию и со злостью громко выдыхает, чуть ли даже не рычит. Он всегда забывает, какую шумиху поднимает брат этой вызванной девушки. — Мишель… Она лучшая среди женского отряда. И к тому же сможет пробраться незаметно, а нам это просто необходимо! «Безусловно, я с вами согласен. Но отпускать ее одну…» — Я пойду вместе с Сарой! — голос Юри даже заглушает рацию. Наступает тишина. И твердо уверенный японец тому подтверждение, ведь раньше он никогда не проявлял активность. Будь то другая ситуация, Челестино сразу отказал бы, однако Кацуки единственный сейчас полицейский небольшого роста и слегка худощавого телосложения — прекрасно подходит для того, чтобы проникнуть в дом незаметно! Мужчина не уверен в силах своего подчиненного, поэтому сам и спрашивает у него: «Но… ты уверен, что справишься?» — Да, сэр. У шефа полиции даже глаза расширяются от такого серьезного ответа, и поэтому он решает рискнуть, к тому же Юри идет не один, и можно сильно не переживать. Пробраться на чердак одноэтажного здания не составило труда, тем более для отвлечения внимания Эмиль сейчас пытается связаться с преступниками через мегафон, но также безуспешно. А Сара и Юри тем временем уже находятся внутри. Парень, закрывая глаза, с удовольствием вдыхает побольше свежего воздуха и невольно улыбается. Солнце не щадит никого на улице, а здесь его нет и к тому же еще работает кондиционер. — Я не слышу никаких голосов, — шепчет девушка, затем делает несколько шагов к двери и останавливается, прислушиваясь. «Не могли же они уже уйти? Нет, это невозможно!» — Я спущусь вниз. Догоняй, — Сара произносит это еще тише, чуть ли не одними губами, и вдобавок делает знак, чтобы следовать за ней, на случай, если Юри ее не услышал. Однако Кацуки не спешит, что-то его удерживает на этом чердаке, и это вовсе не свежий воздух — какое-то смутное подозрение… и почем напрасно. Или может?.. — Здесь никого нет! — женский крик вводит в оцепенение. — Что? — от волнения голос сел и, откашлявшись, Юри уже уверенно отвечает: — Быть не может! И тут внезапно Кацуки ощущает, как к его затылку что-то приставляют, скорее всего, дуло пистолета. Блаженная прохлада вмиг становится леденящей. Парень ни о чем не думает, лишь незаметно кладет руку на пояс, где закреплено оружие, и покрепче хватается за его рукоятку, но пальцы все продолжают дрожать. — Только попробуй позвать на помощь, кусок дерьма. Брось оружие! Полицейский подчиняется, а в это время заговаривает другой голос, и у японца по телу пробегают мурашки, отчего парень невольно ахает. От страха. — Ха, ты только посмотри на них. Как я и говорил, она оповестит всех, что никого не обнаружила, и все ломанутся внутрь. Путь свободен... не считая этого. — Тебе повезло, сраный полицейтишка. Но только попробуй повернуться, я тебе нахрен башку снесу. Юри слышит, как он потом шепотом передает своему сообщнику, что уйдет первым, и даже теряется на несколько секунд (зрение, может, у него и не идеальное, но слух отменный, и он умеет «отключать» его или наоборот «подключать», отсюда и возникло то его смутное подозрение), так как его слова совершенно расходятся с действиями, видимо, все преступники берегут только свою задницу. Однако Кацуки в итоге радуется такому исходу событий. Он понимает, что вооруженный преступник больше не будет угрожать ему, и, дождавшись, когда тот спрыгнет с окна, быстро хватает свой пистолет с пола и оборачивается, нацеливаясь, уже готовый нажать на курок, чтобы захватить хотя бы одного преступника, но тут же замирает от удивления. Личность, чертовски красивую личность, которую он видит в числе нарушителя закона, знакома ему. — Виктор?.. Никифоров?..