«Любовь под прикрытием»

      Виктор выдает свое волнение, однако в его положении на это никто не обращает внимания. Можно сказать, про него вообще забыли. Поэтому у Никифора появляется шанс, надежда, и он срочно приступает к продумыванию плана дальнейших действий. Что же делать? Что же им теперь делать?!       Мужчина быстро переводит взгляд то на Криса, то на Юри, то на Джей-Джея.       Первый невозмутимо стоит рядом, вновь продолжает щелкать в своем телефоне. Для всех присутствующих это действие обыденно. Заядлый игрок.       Второй начинает приходить в себя и, судя по нарастающей панике, вспоминать некоторые события. Он приподнимается и (больше падает) облокачивается на диван, все еще сидя на полу. Кадык ходит ходуном — ему хочется пить.       Третий разговаривает по телефону, одновременно раздавая указания своим охранникам. Слишком яро.       Что-то произошло…       Однако Виктор не может разобрать крики, голова все еще кружится, а чтение по губам и подавно не дается ему сейчас.       «Он нас не отпустит», — обреченно проносится у него в голове. — «Мы знаем слишком много, и Король прекрасно осведомлен об этом».       — Вы действовали умно, — шепчет Крис и, не давая опомниться Никифорову, продолжает еще тише, в конце завершая монолог жестом, который они придумали сами: одна рука, раскрытая ладонью вниз, а сверху кулак — «на пол, сгруппируйся». — По счету «три», будь внимателен…       Виктор резко дергает головой, отчего даже хрустнула шея, и сладкая боль расползается по телу. Он прекрасно понял своего «друга», но незаметно кивает в сторону Юри, показывая тем самым, что не согласен с планом.       Он не сможет. Его заденет. Он в опасности. До сих пор…       Тогда Крис ухмыляется и показывает другой жест: ладонь вниз и накрытый указательный палец средним — «прикрой его».       Виктор не в силах сдержать удрученный выдох.       — Кристофф! — разряжается на весь зал злобным голосом Джей-Джей, буквально заставляя подскочить своих подчиненных. — У нас проблемы. С клуба донесли, что им поступил анонимный звонок по поводу бомбы. Всех распустили. Сейчас мои люди проверяют его. Слишком подозрительно, не так ли? Это их рук дело?       Джакометти, скривив рожу в уверенное выражение лица, отрицательно качает головой.       — Вряд ли. Информация же поступила только что? У этих одиночек просто-напросто не было возможности провернуть эту операцию.       «Одиночек…» — протягивает в мыслях Никифоров, будто смакуя слово, — «один. Отчет пошел».       — У них могли быть сообщники, на случай если их поймают.       «Чертова женщина», — одновременно ругаются про себя Виктор и Крис, специально не смотря на Изабеллу, которая может распознать эмоции и соответственно истинные мысли человека.       — Не думаю, моя Королева. Они действовали исключительно вдвоем, рассчитывали на жучки, сигнал которых мог оповести полицию.       Виктор решает использовать попытку сдвинуться с места, но острая боль в ноге и запястьях слепит, отчего он рефлекторно щурится, а в голове все равно начинает прикидывать: за сколько секунд он сможет оказаться рядом с Юри и получится ли у него сделать это до необходимого счета.       — Верно, — кивает Леруа, больше поглощенный в размышления, чем окружающим миром. — Что же это тогда? Конкуренты? Очень вовремя, твою же мать!       — Не переживайте, Король. Мы все успеем.       Джей-Джей подносит руку к лицу, жутко растопырив пальцы, а затем взъерошивает себе волосы и хлопает в ладоши.       — У меня идея! Отнесите их в клуб, мол, вот эти шутники все устроили, и пусть владельцы сами с ними разбираются.       Кристофф нервно сглатывает. Даже он не ожидал такого приказа.       — И что.., разрешите поинтересоваться, они с ними сделают?       Леруа загадочно ухмыляется.       — Все, что угодно, только не сдать полиции. Таковы правила. Я уверен, что больше о них мы не услышим.       — Как говорится… — под нос бурчит Кристофф и как бы обыденно хватает Виктора за шкирку, и перетаскивает его к дивану, тем самым облегчая тому непосильную задачу: — «Man dör bara en gång», то есть «Человек может умереть только один раз».       «Опять его гребанный швейцарский», — вместо «спасибо» думает Никифоров, поворачивая голову к Юри, но снова резко дергает головой в противоположную сторону. — «Так и свернуть шею недолго. Стоп. Пословица! Мы с ним часто играли в эту игру, некоторые пословицы очень схожи… значит, по-русски это будет… «Двум смертям не бывать, а одной не миновать». ДВУМ!»       Виктор задерживает дыхание, пытаясь успокоиться, но его всего трясет. Тогда он прикрывает глаза и тщательно напрягает слух. Однако кроме шагов и пищания гаджетов он ничего не может разобрать.       Все. Разговор окончен.       Никифоров внезапно ощущает на своих плечах чужие руки. Ну какие же это чужие? Это самые родные руки. Юри. Конечно же, он же рядом и не связан.       В груди больно екает сердце, и мужчина с грубостью отталкивает от себя любимого.       «Не сейчас. Не отвлекай…»       Виктору все равно, что подумает об этом Юри, разберется потом. Однако парень снова тянется к нему, но уже к его завязанным рукам, пытается избавиться от пут. Никифоров с трудом подавляет смех.       «Ну что за упрямец?»       Джей-Джей снова располагает плохим настроением, это выдается нервным хождением по комнате.       — Ты так и будешь стоять без дела? Звони уже в этот чертов клуб! Изабелла, с тобой все хорошо? Как ты себя чувствуешь? Как…       — Я звоню.       Кристофф без спешки достает телефон и включает громкую связь. Раздается три длинных гудка. И вызов сбрасывается.       «Три!»       Для Виктора сигнал срабатывает словно красная тряпка для быка: он бросается на Юри, накрывает его собой и бережно обхватывает руками, позже с удивлением понимая, что они свободны. И в следующий момент раздается взрыв, после чего двери разлетаются в щепки.       — Стоять! Ни с места! Полиция!       По полу прокатываются баллончики, истощающие ядовитый дым, и следом в комнату врывается отряд вооруженных людей в противогазах.       Охранники в панике, совершенно не стесняясь в криках, словно дети, бросают свое оружие, в то время как Король, лишь фыркнув, спокойно поднимает руки. Он следит за дымом и понимает, что у него в запасе намного больше времени, чем рассчитывала полиция. Однако он успевает сделать лишь один шаг назад, как…       — Стоять! — командует Пхичит, подбежав на критическое расстояние, так как тоже заметил неполадки с дымом. Слишком мощная вытяжка. — Оружие на пол!       Джей-Джей не перестает улыбаться; потянувшись одной рукой за пояс джинс, он медленно вытаскивает пистолет и резко трясет им. Пхичит реагирует мгновенно. Выстрел уверенный, а не рефлекторный. Оружие со звоном падает на мрамор. По дрожащей руке преступника течет кровь, но ни одного звука более не сопровождается.       Изабеллы же нигде не оказывается.       — Я уж подумал… — долгожданную речь Кацуки прерывает кашель, — …ты больше ко мне никогда… кха… не притронешься. И не посмотришь. Кха-кха! Что я теперь тебе противен! — на последнем предложении голос срывается на писк.       Вместо ответа Виктор просто накрывает губы Юри своими. И комментарии излишни.       Жан-Жак Леруа падает на колени, но продолжает держаться, с трудом балансируя на грани обморока.       — И все-таки вы умудрились меня предать.

***

      Лес Нью-Йорка. Сейчас здесь царит волшебная атмосфера.       Чистое темное небо.       Огромная луна, служащая единственным источником света, не считая огней самолетов, которые изредка пролетают мимо.       Колыхающиеся ветки деревьев, сбрасывающие засохшие листья, отправляя их в воздушный танец.       Уханье совы, изредка подхватывающее другими птицами.       Молодой парень, сидящий на корточках и погруженный в раздумья.       И человек рядом, копающий могилу.       Засыпав последнюю горсть земли, Виктор, со злостью воткнув лопату в землю, молча разворачивается и отходит на несколько шагов. Закуривает сигарету.       Юри, обхватив колени руками, безэмоционально смотрит на могилу Короля. Склонив голову набок, тем самым облокотившись на свои руки, он спрашивает себя: «Интересно, о чем думает сейчас Виктор?»       Конечно, Никифоров рассказывал о своей преступной жизни, но если не ощутить на себе, так сказать, жизнь другого человека, то и понять ее невозможно. В голове всплывают события сегодняшнего вечера, и сердце больно щемит. Он не помнит все в деталях, и даже хорошо, но все-таки имеет кое-какие представления. Особенно о ситуации, свершившейся всего несколько минут назад…       — Клянусь, Крис, как только ты оставишь нас вдвоем, я убью его!       Юри ненароком вздрогнул, чуть не выдавая себя, когда голос Виктора повысился; мужчина сидел на стуле возле камеры, где был заключен преступник, и с трудом сдерживал себя, костяшки его пальцев побелели от слишком сильного сжимания сиденья. Такой злости Кацуки никогда прежде не замечал у своего кумира, хоть и знал его совсем немного, даже и представить себе не мог, что он может так злиться.       — В чем проблема сделать это при нем, сейчас? — язвительный вопрос Короля заставил Никифорова резко подняться, но Джакометти ловко перехватил его действие и вновь усадил на стул.       — Успокойся, Виктор. Уже все закончилось. Дождись суда, и после он уже засядет за решетку надолго. В этом нет сомнений, доказательств предостаточно.       Заместитель Челестино… он уж точно открылся для всех с другой стороны. А Кацуки теперь навсегда запомнит урок, что совершенно любой человек может оказаться не тем, кем себя выдает.       Работа в полиции, а касаемо Юри работа детектива, не такая уж и простая, если может показаться на первый взгляд. Не всегда ты просто просиживаешь штаны в кабинете или в машине, патрулируя тихие улицы.       «Преступникам нельзя доверять?» — тут же пронеслось в мыслях у Юри. — «Правила ошибаются. Никому нельзя доверять… Но… Виктор? Исключение из всех правил, как всегда».       Как же здесь сдержать улыбку?       — Нет, я не шучу. И это не нервы. Тюрьма недостаточное наказание для этого ублюдка.       — Да что ты говоришь?       После очередного насмешливого упрека со стороны Короля Виктор без лишних слов взял со стола тяжелый предмет и кинул; степлер ловко пролетел в щель решетки и угодил прямиком в лоб преступника. В это раз Кристофф не успел предотвратить нападение, какое бы слабым оно не оказалось.       И лишь после этого поступка Кацуки осознал, насколько ему дорог Виктор. Ведь если Никифоров убьет человека, то не сможет избежать наказания, а значит, что они потеряют друг друга. И возможно, что навсегда…       — Где Юри? — поинтересовался Виктор, чтобы отвлечься, подсознательно понимая, какие ужасные поступки может совершить из-за своего поведения.       — В больнице.       — Хорошо.       А Джей-Джей не переставал улыбаться.       — Меня предали. Но кто бы мог подумать? Кристофф Джакометти.       — Признаюсь, это было… не сложно, — откровенно ехидничал швейцарец. — Метить на место правой руки Короля слишком опасно, а вот втереться в доверие к его правой руке уже безопаснее. Не привлекать к себе внимания — первое правило детектива, ну или точнее шпиона, если вам так удобнее понять. Юри и Виктору просто не хватило опыта. Если бы не я, все могло бы закончиться в вашу пользу, конечно, Король.       — И все-таки ты крыса.       — Издержки профессии.       Кацуки уловил, как Виктор резко начал водить глазами по кабинету. Явно в поисках оружия. И если сейчас ничего не предпринять, то Юри собственными глазами увидит, как рушится его счастье. Челестино дал право, так почему бы им не воспользоваться?       Преступник пытался бежать, и был устранен.       Врываться помпезно не хотелось бы, да и молча нагрянуть неожиданно тоже, поэтому Юри решил постучать.       — Что? Как ты здесь? Я думал, ты…       — Я здесь, чтобы завершить задуманное, — оборвал он начавшийся монолог Никифорова, — твое задуманное.       Юри поднял пистолет, неприятно для себя держа его во влажных руках от волнения, и навел прицел на Короля. Уверенный кивок заместителя лишь подтвердил догадки. Естественно, он тоже в курсе.       — Не смей! — крик Виктора на секунду оглушил.       — Я уже мертв. Так что мне ничего за это не будет.       И спустил курок.       Звук выстрела отзывается в ушах до сих пор. Правда, что происходило дальше в воспоминаниях Юри опять как в тумане. Очнулся он лишь в машине, за рулем Виктор, и что-то подсказывало, что тело Короля находилось в багажнике. Никифоров молчал, как и молчит до сих пор.       — Какая же все-таки хреновая жизнь у тебя, Виктор...       — Что?       Юри, вздрогнув, напрягается. Совсем не ожидал появление Виктора, не слышал…       — Я тут размышлял… Вспоминал все истории, которые ты мне поведал и в которых оказался я сам… И пришел к выводу, что твоя жизнь ужасна. И врагу не пожелаешь. Я не хочу…       — До тебя.       — Что, прости?       — Я сказал… до тебя она была хреновая.       Юри хочет улыбнуться, но лишь вздыхает. Силы окончательно его покинули. Он смотрит с наслаждением в любимые бирюзовые глаза, и находит в них ответ на свои чувства.       — Теперь у нас начнется новая жизнь.

***

Два с половиной года спустя

      — Никифоровы?       В тишине приемной раздается голос миловидной девушки-секретаря. Среди нескольких посетителей явно выделяется одна пара.       Двое мужчин; ухоженные, будто сошли только что с глянцевого журнала; сидят в одинаковой позе: ровная спина, руки сложены на груди, нога на ногу, глаза прикрыты; после того как слышат вопрос, они не спеша переглядываются и мрачно отвечают:       — Мы.       — Проходите, доктор уже вас ожидает.       Поднявшись с кресел под голодные взгляды и не стеснительные обсуждения окружающих чуть ли не во весь голос, они направляются к двери, на которой красуется табличка с надписью «Семейный психиатр».       — Ты слишком много привлекаешь к себе внимания, — зло шикает темноволосый парень, чуть пихая супруга в бок.       — Нет, они смотрят на такого очаровашку, как ты.       — Заткнись.       Ох, если бы они только понимали, что окружающие люди смотрят исключительно на их сногсшибательный дуэт. Завидуя…       — Виктор, Юри! — душевно улыбается доктор, распахивая руки для объятий, — рад вас видеть. Как ваши дела? Есть успехи в наших сеансах?       — По-прежнему не хватает искры, Джим, — равнодушно отвечает Виктор, щелкнув пальцами и тут же усмехнувшись этому. — Я тут вспомнил, как я впервые испытал оргазм с Юри…       — Наркоша, — комментирует Кацуки, будто выплевывая мерзость, и изображает рвотный рефлекс.       — А ты нет?       — Я алкоголик.       — Дорогие мои, — заботливо протягивает доктор, — кажется, у меня есть идея. Я обычно не предлагаю такое своим клиентам, но боюсь, что ваш случай крайне запущенный, а я не люблю, когда мои клиенты уходят разочарованные.       — Что вы имеете в виду?       — Ничего криминального, — довольно резко реагирует мужчина, подняв ладони перед собой, — всего лишь рецепт вашего семейного счастья. Смотрите, — он достает свою визитку, аккуратно поддевает верхний слой и передает ее Виктору. — Одна капсула навсегда изменит ваше представление о сексе.       — Почему же вы раньше нам ее не предложили? — интересуется Юри, скрещивая руки на груди от недовольства.       — Дело в том, что это весьма дорогое удовольствие. Не каждый может себе такое позволить, а вы мне сами признались, что все деньги вы тратите на свою внешность. Однако! Вы мне так приглянулись, что пробный пузырек я вам отдаю бесплатно.       Виктор не спешит благодарить, он внимательно изучает визитку, прежде чем восторженно улыбнуться и передать ее Юри.       — Бинго!       Кацуки приходит озарение чуть быстрее.       — Так вот почему камеры не сработали, и нам пришлось вновь возвращаться сюда! Вы предлагаете наркотики не каждому. Хитро. Хоть вы не можете похвастаться большим количеством клиентов, но тем не менее прежде вам надо убедиться, что им можно доверять. А нам повезло.       — Что?       — Погоди, Юри. Позволь мне. Я обожаю произносить это… — Никифоров присаживается на стол и, перекинувшись через него, хватает мужчину за галстук прямо как во второй их встрече. — Вы попались!       — Руки! — кричит Кацуки, а после Виктор резко затягивает галстук, перекрывая доступ к воздуху, и следующую фразу они произносят одновременно. — Вы обвиняетесь в распространении контрабанды наркотиков…       Всего несколько минут, и кабинет оккупируют полицейские. Шеф полиции уверенной даже гордой походкой выходит вперед.       — Виктор, Юри, хорошая работа. Конечно, это не лучшее ваше дело, но как всегда вы сумели поймать преступника с поличным. Отправляйтесь в офис, на столе вас ожидает новое задание.       Выходя на улицу и заранее со злостью взъерошив себе волосы, порча ненавистную укладку, Виктор словно маленький ребенок, упрашивающий родителя, тянет Юри не к служебной машине, а в сторону, намекая на прогулку. Парень сначала упрямится, но после соглашается, с удовольствием сплетя пальцы рук с любимым.       — Как ты думаешь, а нам нужен семейный психотерапевт?       Неожиданный вопрос застает Юри врасплох, отчего он даже давится воздухом.       — Виктор, мы с тобой женаты уже год.       Никифоров разряжается смехом чуть ли не на всю округу.       — Год и три месяца, если быть точнее.       А вот Кацуки веселого настроения не улавливает.       — А сколько из этого времени мы проводим в постели?       — Не только в постели… — задумчиво произносит Виктор, загибая пальцы рук свободной руки.       — Прекрати считать! Много! Мы с тобой трахаемся в любую удобную минуту.       — И что ты хочешь этим сказать? — игривым голосом спрашивает Никифоров, останавливая шаг и наклоняясь к Юри.       — То, что нам не нужен никакой психиатр. А ты просто хочешь похвастаться. Знаешь… заведи себе блог. Хотя мне кажется, что ты уже его завел.       Получив щелчок по носу, Виктор нелепо смеется.       — Я…       — О, надо же, какая встреча! У меня, что, сегодня день рождения?       Резко обернувшись на знакомый голос синхронно, Виктор и Юри, продолжая, так сказать, копировать друг друга, сменяют радостные улыбки на отвесной рот и широко распахнутые глаза.       — Что с вами? Как будто привидение увидели.       — Юра, Отабек… — первый от шока отходит Кацуки, но вот только его тихий, хоть и медленный голос перебивает другой, громкий и неуравновешенный:       — А ну признавайтесь! У кого ребенка украли?!       — С чего ты это взял, старпер? Это наш ребенок! — мгновенно «взрывается» Плисецкий, перекрикивая соотечественника. Он бережно обхватывает голову ребенка, сидящего у него на руках, и обиженно отворачивается, тем самым скрывая дитя от глаз друзей.       — Мы удочерили, — спокойно объясняет Отабек, обнимая мужа одной рукой и с улыбкой поправляя чепчик у ребенка.       — О, девочка, — быстро успокаивается Никифоров и добреет, о чем свидетельствует широкая улыбка. — И как ее зовут?       — Ее зовут «Не твое собачье дело».       — Ну Юра! Прости. Я очень рад за вас. Мы. Мы очень рады, — опережая Юри, тараторит Виктор. — Примите наши поздравления. От подарков же вы не откажетесь? Такое событие следует отпраздновать.       — Я подумаю над вашим поведением, но сейчас нам пора.       — Увидимся.       Девочка, ухватившись одной рукой за плечо своего отца, другой приступает активно махать удаляющейся парочке, с которыми только что познакомилась. Виктора и Юри сильно трогает такое поведение ребенка, и они еще довольно долгое время продолжают стоять и махать в ответ с глупыми улыбками на лицах.       Однако вскоре Никифоров погружается в раздумья, первым опуская руку, и вдруг неосознанно бормочет себе под нос:       — Она была беременна.       — Что? О ком ты, Виктор? — у Юри острый слух. Раньше он не мог таким похвастаться. И сам считает, что виноват в этом тот самый наркотик, которым угостила его…       — Изабелла.       — От…откуда ты знаешь? — Кацуки забывает, как дышать, но быстро справляется с приступом нарастающей паники, всего лишь взяв любимого за руку. — О ней так и не было никаких вестей.       — Я понял это еще тогда, — спокойно отвечает Виктор и крепко сжимает в ответ руку. В мыслях: «Только беременная женщина может позволить кончить в себя другому мужчине. А Королева очень любила Короля». — Не будем о плохом. Я ведь хотел тебе кое-что сказать, пока нас не перебили.       — Да? И что же?       — Я люблю тебя.       — Ох, Виктор. Я тоже тебя люблю. Но все-таки пожениться в Вегасе была бредовая идея.       — А что плохого-то? — действительно удивляется Никифоров, осторожно заключая Юри в объятия.       — Я был в подвенечном платье!       — Да, чулочки тебе особенно шли.       — Виктор!       — Что? Когда мы еще могли это сделать? Теперь наша жизнь — это сплошные задания. У нас даже выходных не бывает, не говоря уже об отпусках, — мужчина прикрывает глаза и утыкается лбом о лоб парня, удрученно выдыхает.       — И поэтому ты ведешь себя как озабоченный дикий зверь?       — ДА! — орет Никифоров на нервах, резко открывая глаза, удивляя даже себя, а не то что Юри.       — Господи, зачем так пугать? Ладно, я напишу Челестино… — Кацуки, не вырываясь из объятий, достает телефон и, быстро написав сообщение, поднимает глаза на непонимающего Виктора. — Пойдем домой?       — Ч-что?! Ты мог написать ему в любое время, но предпочел изводить меня все эти гребанные месяцы?       — Да, — невинный голос вырывается из уст Юри, но вот на лице отображается коварная улыбка.       — Ах ты ж маленький засранец! Ты же знаешь, что я и живого места теперь не оставлю от твоей очаровательной попки. Ты у меня ходить не сможешь несколько дней! Да я тебя…       — Ох, Виктор, Виктор… — перебивает любимого Кацуки, мягко накрыв его губы своими холодными пальцами, — как же ты не запомнишь мои желания? Я же жажду этого! Тебя!..       Целуясь, сдержанно, но неумело, Виктор и Юри не замечают ничего и никого вокруг себя, а мысли их наполнены лишь одним.       «Какое бы дерьмо не обрушилось на наши головы, я все равно благодарен судьбе за встречу с тобой».