Иллюзии

Иллюзии бывают разными. Навеянные кем-то с помощью цветов, запахов или едва уловимых звуков, они обманывают и заставляют видеть что-то иное. Чужие иллюзии всегда имеют нехорошее значение, - их иногда так сложно определить. Другое дело - самовнушение и игра с собственным подсознанием. Заставить поверить себя в созданную своим же воображением иллюзию, балансируя метафорическими остатками здравого смысла на грани безумия, - истинное искусство. «Это достойно гения», - сказал бы Бельфегор. Но самая неприятная иллюзия - та, которую никто не создавал. Появившаяся без причин и разумного вмешательства, она пугает невозможностью понимания. Комната Бельфегора наполнена такого рода иллюзиями. Высокий потолок вызывает желание сгорбиться; светлые стены с абстрактным рисунком кажутся почти черными; распахнутые настежь окна не забирают духоты. Здесь все нелогично, и отсюда хочется уйти как можно быстрее. Фран чешет нос в знак своего безразличия и, закрыв за собой дверь, проходит в комнату. Опасность в виде скрытых от глаз ножей и тонких лесок его не пугает: сколько бы оружия ни находилось в окружающем пространстве, это все - лишь предметы. Назойливое ощущение предстоящей смерти беспокоит куда больше, но Фран старается не обращать внимания и на это. «Дело привычки», - говорит он себе. Бельфегор лежит на спине поперек кровати. Когда Фран входит в комнату, он приподнимается на локтях и откидывает голову назад. С такого ракурса он может с улыбкой наслаждаться перевернутым в его глазах окружением. Сам Бельфегор при этом выглядит соответственно всему - нелогично: его диадема отказывается подчиняться законам физики и остается на месте; челка продолжает надежно скрывать взгляд. Но самое нелепое зрелище представляет собой перевернутая улыбка. - Это единственная шляпа, похожая на жабу, которую я смог найти, - говорит Фран, непроизвольно наклоняя голову набок, чтобы подстроиться под положение Бельфегора. - У вас странные пожелания, семпай. - Что ты понимаешь, - с долей надменности в голосе отзывается тот. - Жаба - это символ богатства. Вы заботитесь о моем благосостоянии, или это для вас имеет какое-то иное значение? - Кто знает… - усмехается Бельфегор и переворачивается на живот. - Вниз головой она смотрится лучше. - Простите, но я не готов стоять на руках каждый раз, когда вы на меня смотрите, - говорит Фран. Подождав достаточно долго и убедившись, что Бельфегор не собирается отвечать, он решет уточнить: - Так как вам шляпа? - Уродлива. - Я могу ее снять, если она не подходит. - Но другой же нет? - Нет. - Будешь носить эту. Ты такой нелепый, что огромные жабьи глаза на твоей голове никто даже не заметит. - Ошибаетесь, семпай. Не все же отращивают себе челку, закрывающую обзор. - Сомневаешься в остроте моего зрения? - Бельфегор лениво встает с кровати и подходит к Франу. - Нет. «Сомневаюсь в вашей реальности», - думает Фран. У него не получается разглядеть сущность Бельфегора вот уже долгое время. Безумный гений - самое поверхностное определение, которое можно было дать Принцу. Безумие, которое и так почти всегда является неотъемлемой частью гения, и вовсе не стоит отдельного уточнения. Убийца, лучший, умеющий убивать и наслаждающийся этим - а разве не все они здесь такие? - Почему ты все еще здесь? - интересуется Бельфегор, наклоняясь и заглядывая в лицо Франа. «Он любит молоко», - думает Фран. - Ждешь чего-то? - спрашивает Бельфегор, протягивая руки к шее иллюзиониста. «Как здесь душно», - Фран вздыхает, пытаясь набрать побольше воздуха в легкие. - Я пойду? - спрашивает он и делает шаг назад как раз в тот момент, когда пальцы Бельфегора почти сжались на его шее. - Если ты больше ничем не способен меня заинтересовать - иди. Фран покидает комнату, не понимая, что Бельфегор хочет услышать или увидеть в ответ на свои слова. Неприятное чувство недосказанности остается с иллюзионистом надолго. Хочется обсмеять и унизить человека, настолько сильно влюбленного в самого себя и требующего от других безраздельного подчинения. Франа, в принципе, не волнуют общие случаи. Бельфегор говорил с ним так, будто тот обязан был для своего же блага быть интересным. Это раздражает, особенно потому, что Фран никогда не считал себя заурядной скучной личностью. Не всем понятной - да, но это совсем другое. Время, не занятое тренировками и убийствами на практике, тянется так долго, что Фран ощущает себя почти мертвым. Офицеры Варии не самые общительные люди - каждый будто нарочно избегает контактов со своими сослуживцами. Или это просто здравый смысл, благодаря которому никто никого не пытается убить. Единственная личность, всегда открытая для общения, Луссурия, вызывает неприязнь. «Я не настолько мертв», - думает Фран, когда Луссурия пытается завязать с ним беседу. - Ах, Франни, твои полосочки под глазами так милы! Фран не считает знаки на своем лице красивыми, он вообще не думает о них как о чем-то, стоящего упоминания. Он, конечно, понимает, почему Луссурия говорит о полосках, а не о маленькой родинке на его шее, которая проигрывает и по размерам, и по антуражу. Ведь это так банально и в природе людей – замечать в первую очередь то, что бросается в глаза. Но легче от этого не становится. Скуало и Бельфегор спорят в другом конце зала. Их не слышно, но по активной жестикуляции одного и натянутому оскалу другого можно судить о их взаимном несогласии. Фран безучастно думает о том, из-за чего эти двое могут так увлеченно спорить, и отвлекается, только когда Луссурия прижимается к нему плечом. Кажется, что он задал какой-то вопрос, но Фран не слушал и отвечает совершенно наугад, так как ему действительно все равно: - Как и любой нательный рисунок, знаки на моем лице имеют свое значение. Вы же слышали о том, что родинки - это места поцелуя ангела? А вы знаете, что Дьявол имеет копыта вместо рук и предпочитает вместо поцелуя прикладывать свои треугольные пальцы к понравившимся ему младенцам? Фран внимательно наблюдает за лицом Луссурии. Веселье того сменяется ожиданием трагедии. Фран боковым зрением замечает, как Бельфегор подходит к Скуало - слишком близко, и быстрее, чем обычно, произносит: - Абстрактные слезы. Заставив Луссурию замолчать в задумчивости, Фран поворачивает голову в нужную сторону. Бельфегор стоит с зажатыми в кулаках прядями волос Скуало и почему-то больше не улыбается. «Аргументы кончились, в ход пошла сила», - думает Фран. Он знает, что это не так. Скуало не орет в своей обычной манере и не пытается освободиться, его руки опущены. «Так выглядит подавленность», - думает Фран. Ему все равно, но не настолько, насколько он привык. Бельфегор отступает первым - он разжимает кулаки и быстро идет в сторону Франа и Луссурии. Скуало ухмыляется ему вслед, и Франу почему-то кажется, что точно так же он ухмылялся, когда лишился руки. Или это просто неуместная фантазия. - Флиртуешь? - спрашивает подошедший к Франу Бельфегор, кивая в сторону Луссурии. Звучит как издевательство, но интонации явно не хватает энтузиазма. - Ревнуете? - Фран отвечает вопросом, стараясь, чтобы это прозвучало еще более неэмоционально. Бельфегор в любом случае воспримет это как ехидство. - Ох, не ревну-уй! - всплескивает руками Луссурия, занимая внимание обоих. - Франни совсем не тот тип мужчин, которых я люблю. Бел, он только твой! - Да кому он нужен, - недовольно отзывается Бельфегор. - Его нужно сдать во второсортное шоу уродов или клоунов. - Бел-семпай, всем и так понятно, что у вас несчастное детство и проблемы в личной жизни, но не нужно вымещать свою злость на мне, - просит Фран. - Я убью тебя. - Вы повторяетесь. К тому же, Фран не говорит лишний раз, но чтобы убить иллюзиониста, владеющим кольцом ада, мало быть Принцем. Фран уже давно для себя решил, что защита кольца так же сильна, как и слаба. За силу приходится платить душой, и это один из тех случаев, когда слишком поздно понимаешь, что цена высока. Потеряв в себе что-то - не душу или сердце - но что-то очень важное и понимая теперь, что этого у него больше не будет, Фран осознал это в полной мере. Он не был расстроен или подавлен, он воспринимал это как данность, которую не изменить. И если бы кто-то спросил его, поменял бы он что-либо в своем прошлом или нет, Фран точно знал ответ. Нет. Свой выбор он ценил, даже если это было фатальной ошибкой. Так, у него была неуязвимость. Франу нравилось сравнивать себя с чучелом животного, у которого не было внутренностей. Его нельзя было убить или заставить страдать. Этой же ночью Франа мучает его обычная бессонница. Такая, которая возникает из-за отсутствия мыслей. Глядя в темный потолок, он пытается представить себе, какое событие прошедших дней имеет хоть какой-то смысл, чтобы его вспомнить. Когда результатов все так же нет, Фран принимается играть в чувства - игру, придуманную им сразу после того, как кольцо ада забрало у него достаточно эмоций. Смысл заключался в попытке вызвать чувства, представляя себе различные ситуации. Обычно Фран проигрывал. В эту ночь он получает бонус - некоторое ощущение страха, смешенного с радостью, от мыслей о том, что он мог бы принадлежать Бельфегору. Это пришло ему в голову из-за слов Луссурии. «Всего лишь игра», - думает Фран и переворачивается на бок. Он чувствует, что наконец засыпает. Скуало ругается сквозь зубы и объясняет, чем Вария отличается от Вонголы. - Мягкосердечные кретины, - говорит он. Он необъективен, ведь хранители Вонголы справляются с серьезными делами не хуже, а где-то даже лучше. После них по крайней мере не остается ненужных разрушений и трупов. Но со Скуало никто не спорит - здесь лидер Занзас, и он лучше Десятого без каких-либо объяснений. «Иначе нас здесь бы не было», - сказал бы Бельфегор. Скуало продолжает злиться и объяснять, чем Вария должна помочь Десятому в наступившее время. Фран смотрит на тонкий аккуратный порез на щеке Скуало. Рана настолько незначительна, что ее даже не заклеили пластырем. Но красная полоска на лице - это то, на что обращаешь внимание. «Как будто ножом провели», - думает Фран. Он пытается представить себе Занзаса, терпеливо проводящего ножом по щеке Скуало. Или самого мечника, неосторожно бреющегося какой-то странной замысловатой бритвой. Но это все из разряда невероятного, и Фран переводит взгляд на Бельфегора. - Эй, ты самый умный, что ли? - вопрос Скуало адресован ему, Фран точно знает. - Вам правду сказать? - интересуется он. - Тогда повтори, что я только что сказал. - «Проникнуть в помещение через западное окно, находящееся в трех метрах от земли». Скуало медленно кивает и опускает взгляд на бумаги, которые держит в руках. Он на мгновение забыл о тестах, которые проходят вступающие в Варию, и об уровне интеллекта нового иллюзиониста. После совещания Бельфегор спрашивает Франа, почему тот «так влюблено» смотрел на него. - Вы сегодня плохо выглядите, семпай, - объясняет Фран. - Плохо спали? Вас мучает ваша шизофрения? Бельфегор улыбается и задает, кажется, совсем странный вопрос: - Ревнуешь? Фран теряется и не находит ни одного язвительного слова. Каждого можно поставить в метафорический тупик. И тогда он просто говорит правду: - Нет. Я ничего не чувствую. - Так я и знал, что ты всего лишь мертвая иллюзия, а не человек, - смеется Бельфегор. Фран повторяет услышанную фразу про себя. «Мертвая иллюзия», - думает он. Бельфегор перестает смеяться и вглядывается в лицо Франа, будто пытаясь прочитать там что-то, о чем не сказано. Как ему удается вызывать подобное ощущение, пряча свои собственные глаза, непонятно. «Я же гений», - сказал бы Бельфегор. - Эй, придурок… - беззлобно говорит он. Почти по-дружески улыбается. - Ты что, считаешь себя мертвым? - Иногда, - соглашается Фран, и тут же резкая боль в ноге заставляет его опуститься на пол. Он недоуменно смотрит на два ножа, торчащих из его лодыжки, и переводит взгляд на Бельфегора. Тот выглядит так безучастно, как будто это действительно сделал не он. Фран задевает один из ножей и морщится от боли. Он не помнит, когда последний раз получал ранения, и его рука чуть подрагивает. - Больно? - интересуется Бельфегор после того, как в полной мере насладился растерянностью Франа. - Да. Фран даже не обижен - он просто хочет, чтобы кто-то помог достать ножи. Самому это делать почему-то страшно. - Значит, живой. Боль - как доказательство. Бельфегор наклоняется и резко выдергивает оба ножа, вызывая у Франа громкий вскрик. - Воой! Бел, какого черта? - Скуало появляется не вовремя. Потому что Франу хочется сказать Бельфегору что-то, что заставило бы того злиться. - Мертвые живые - это забавно, - шепчет Бельфегор, наклоняясь к уху Франа. Выпрямляется и добавляет: - Всего лишь ритуал воскрешения, Скуало. Задание «убить» - что может быть проще. Аккуратность и осторожность заложены в генах тех, кто становится членами Варии. Но что-то идет не так, и действие иллюзии Франа зацепляет Бельфегора. Вместо противника - безымянной жертвы, куска мяса - Бельфегор режет себя. Фран тут же прекращает любое психическое воздействие на окружающих и приказывает бойцам закончить с приговоренной семьей. Бельфегор секунду смотрит удивленно на свою руку с зажатым в ней ножиком, улыбается и лишь сильнее надавливает, разрезая кожу на плече. - Семпай! - в крике Франа слышится просьба, но это, конечно, ничего не меняет. «Ведь я его не интересую», - думает Фран. Он подбегает и перехватывает руку Бельфегора, пытаясь прекратить нанесение увечий. Принц делает это не под действием уже снятой иллюзии, это вполне осознанный выбор развлечения. От понимания этого не становится жутко, просто Фран считает это нечестным по отношению к себе и рядовым. Но он намного слабее Бельфегора физически и не может ничего сделать. - Не мешай, - говорит Бельфегор сквозь шипящий смех и бьет Франа ногой в колено. - Да вы мазохист, - вздыхает тот. Боль заставляет его сесть на пол. - Ваши действия лишены всякого изящества и смысла. Кто только придумал называть вас гением? Бельфегор опускает руку с ножом, запрокидывает голову и смеется. Кровь с лезвия капает на щеку Франа, и он чувствует желание улыбнуться. Иногда спокойствие - это не то, что помогает сохранить психическую уравновешенность. Фран слышит в наушнике отчет команды о завершении задания и приказывает ждать их с Бельфегором у выхода. Ему нужно, просто необходимо, привести Принца в хотя бы немного адекватное состояние. По мнению Франа, офицер не должен пугать рядовых. Бельфегор, кажется, устает смеяться и прислоняется спиной к обшарпанной стене. Он смотрит на Франа сверху вниз, а его одежда пропитывается кровью. - Вы успокоились? - мрачно спрашивает Фран. Ему даже язвить не хочется - усмешка Бельфегора слишком злит. - Нудный, - сквозь зубы произносит Бельфегор, как самое страшное оскорбление. - Зачем вы это делаете? - спрашивает Фран. Он вкладывает в свой вопрос даже слишком много смысла, потому что Принц слишком злит. - Потому что мне это нравится, - Бельфегор делает несколько шагов и резко садится напротив Франа, будто не удерживается на ногах. - Нравится поддаваться своему желанию и не получать препятствий. - Это эгоистично. - И что с того? - Бельфегору смешно от слов Франа. Он касается его подбородка чуть дрожащими пальцами, оставляя красные отпечатки. - Вы теряете силы. Снимите одежду, я сделаю перевязку. Бельфегор апатично склоняет голову набок и опускает руку. Он не сопротивляется и сидит на одном месте, будто его здесь вовсе и нет, когда Фран стягивает с него куртку и свитер. Бельфегор не произносит ни звука, когда Фран достает из раны кусочки шерстяной ткани. Он лишь мелко дрожит и улыбается шире, заставляя нервничать. - Вы больны… - констатирует Фран, с некоторым опасением поглядывая на его лицо, и достает из сумки небольшую аптечку. Бельфегор в ответ бьет кулаком по его шапке, и она отлетает за спину Франа. - Если вы хотели меня обидеть, вам следовало целиться ниже. - Твоя шапка заставляет тебя говорить странные вещи. - Шапка не может влиять на мою волю. И странные вещи говорите вы. Фран обрабатывает края раны антисептиком и слушает участившиеся дыхание Бельфегора. «Значит, больно», - с облегчением думает Фран. - Ну хватит уже, - говорит Бельфегор, когда видит бинт в руках иллюзиониста. - Надоело. Нас ждут, ты не забыл? - Мне хватит нескольких минут, чтобы наложить повязку. Побудьте апатичным это время. - Не хочу находиться с тобой вдвоем больше ни секунды. Это плохо влияет на мое состояние. - И чем же это плохо? - Скучнейшая скука, гипнотизирующая хуже бессонницы. «Потому что неинтересно», - мысленно добавляет Фран и наклоняется вперед. Он прикусывает нижнюю губу Бельфегора и сжимает зубы до тех пор, пока не получает кулаком в солнечное сплетение. Фран сгибается, пытается вздохнуть и смотрит исподлобья на Бельфегора. - Как неромантично, - вздыхает Принц и облизывается. По некоторым традициям человек обязан быть в ответе за спасенную им жизнь, как и за прирученное животное. Но нет такого обычая, по которому дающий эмоции должен заботиться о том, кто их получает. Даже если подобное привносит во внутренний мир неуловимые и важные изменения. - Поиграем в шахматы? - предлагает Бельфегор. Леви в ответ молча сопит и старается выглядеть слишком занятым. Фран слегка улыбается - ему нравится наблюдать за Бельфегором. «Чеширский кот», - думает Фран. - Я с вами сыграю, семпай, - говорит он вслух. - Хотелось бы проверить, так ли вы гениальны, как думаете. - Ну пойдем, - соглашается Бельфегор. - Пора показать тебе твое место. Фран следует за ним в его комнату. Не самое безопасное место для игры, но таковы установленные правила, и Фран их соблюдает. «Дело привычки», - повторяет он про себя, усаживаясь с одной стороны столика. Бельфегор достает шахматы. Кажется, будто они антикварные - даже звук соприкосновения массивных деревянных фигур с доской звучит особенно. - Сувенирная лавка, дешевка, - улыбается Бельфегор. «Иллюзия», - напоминает себе Фран. Бельфегор не разыгрывает цвет, он сразу же расставляет со своей стороны белые фигуры. - Если вы думаете, что первый ход вас спасет, вы ошибаетесь, - безразлично комментирует Фран. - Замолчи, - смеется Бельфегор. - Ты ничего даже не успеешь сделать, когда я получу твою королеву. - Вы настоящий извращенец, семпай. Обычно смысл игры заключается в том, чтобы поставить мат королю. Вам же достаточно одной королевы. - Нет, не в этом дело, - пожимает плечами Бельфегор и перемещает пешку, делая первый шаг. - Просто я с детства поменял имена короля и королевы. - Зачем? - прямо спрашивает Фран. Он даже поднимает одну бровь в знак того, что считает Бельфегора странным. - Разве тебе никогда не приходило в голову, что король не должен быть беспомощным? Бездействовать, находясь за другими фигурами, и не иметь возможности двигаться дальше пешки. Это не присуще моему королю. - А королеве? - Пока королева нужна королю, он позаботиться о ее сохранности, - улыбается Бельфегор и задевает кончиком пальца фигурку на доске. - Твой ход. Фран сосредотачивается на партии - он действительно хочет выиграть. Мягкий голос Бельфегора крутится в его голове, заставляя забывать о защите, и Фран теряет очередную фигуру. И когда его король оказывается в западне, он почти чувствует разочарование в своих силах. «Королева», - думает Бельфегор. - Теперь ты должен исполнить мое желание, - смеется он. - У нас не было такой договоренности. - Но ты же исполнишь? Ведь ты хотел бы повторить игру. Фран уже не понимает, кажется ему или Бельфегор действительно вкладывает в свои слова иной смысл. Пальцы на ногах неожиданно сводит судорогой, и Фран отстраненно думает о том, что волнуется. - И что же Принцу нужно? - спрашивает он. - Принцу нужна боль, - широко улыбается Бельфегор. - Как предсказуемо. И чья же боль вас интересует? Бельфегор собирает шахматные фигуры со стола и долго не отвечает. Франа это нервирует. И он этим доволен. - Твоя, - говорит Бельфегор, отодвигая доску в сторону. - Видеть эмоции мертвого достаточно интересно. Фран теряет сознание, но не ощущения. Лицо Бельфегора перед глазами начинает растворяться, и его заменяют собой маленькие яркие точки - будто появилась ненужная иллюзия. Руки, сжатые в кулаки, бессильно разжимаются. Стянутым веревкой запястьям становится жарко. Фран часто дышит, мечтая о холодном воздухе. Ему кажется, что его стошнит, когда яркий свет перед глазами превращается в темноту. «Разве я закрывал глаза?», - думает Фран. - Эй, Фран! - недовольный голос Бельфегора доносится до его сознания, будто через целые слои несуществующей ваты. Франу хочется спать, но кто-то хватает и поднимает его ноги вверх, затем бьет по лицу, и мир вдруг возвращается к нему вместе с красками и звуками. - Ну ты и дурак, - вздыхает Бельфегор, отпуская ноги, и ножом разрезает веревку на его руках. - Что? Семпай? - протестующее говорит Фран. Он не в плену, а если и так, то здесь он добровольно. И веревку с его рук снимает тот, кто связывал. - Мог бы и предупредить, что у тебя анемия, - говорит Бельфегор, зажимая ватным диском порез на груди Франа. - А… да нет, все нормально. - Если кто-то теряет сознание при кровопускании - у него либо психологические проблемы, связанные с видом крови, либо анемия, - деловито объясняет Бельфегор. - Не думаю, что первый случай - твой. - И что же делать? - озадаченно спрашивает Фран и приподнимается на локтях. - Поменяемся ролями, логично ведь? - усмехается Бельфегор и накладывает легкую повязку на рану. Спустя какое-то время Фран вертит в руке ножик и нерешительно смотрит на лежащего под ним Бельфегора. Череда брошенных в шутку или со злостью фраз, неосторожные движения и некоторые события привели к непредвиденному итогу. И это было столь же странно, сколько нет. Фран ведет острием по коже Бельфегора. Он слышит учащенное дыхание Принца и чувствует, как сбивается его собственное. Причинять боль тому, кто этого желает, непривычно. Быть рядом с Бельфегором и наблюдать за его реакцией на эту боль - даже слишком интимно. Кровь не выступает, и Бельфегор просит: - Сильнее. - Но… - Не волнуйся, чтобы меня отключить, нужно намного больше. И Фран нажимает сильнее. Он едва успевает отдернуть руку, чтобы не измазаться в крови, и смотрит на Бельфегора. Тот довольно улыбается и чуть кивает в ответ на незаданный вопрос. Фран оставляет на груди и животе Бельфегора беспорядочный узор из порезов, вслушиваясь в довольные стоны после каждой новой порции боли. Он видит, что Принцу нравится эта болезненная игра и не может отказаться от нее сам. Бельфегора возбуждает это, и Фран, слизнув с его груди очередные капли крови, целует Принца. Тот, будто выжидая все это время подобного, с силой прижимает его к себе и перекатывает на спину. - Надо было вас связать, - бурчит Фран скорее из вредности, чем из недовольства. - Сомневаюсь, что у тебя достаточно опыта, чтобы отдавать контроль в твои руки, - усмехается Бельфегор и расстегивает ремень на его штанах. Фран чувствует, как горят его щеки, и заворожено смотрит на кровь, медленно капающую с тела Бельфегора на него. Ощущение страха, смешенного с удовольствием, пробуждает неосознанное желание. Фран понимает, почему Бельфегору нравится кровь. Франу кажется, что с этого момента это станет и его фетишем. Скинув одежду с кровати, Бельфегор учтиво интересуется: - Возражений нет? - Что? - Франу тяжело дается осмысление вопроса. Он смотрит в сторону открытого окна и думает о том, что в комнате слишком душно. Бельфегор раздвигает его ноги и вводит в него сразу два пальца. Фран шипит и дергается, пытаясь отстраниться. - А как ты хотел? - шепчет ему на ухо Бельфегор. - Боль - это часть всего. Он сжимает горло Франа свободной рукой, забирая у того еще больше воздуха, и целует его. Фран чувствует, как задыхается, как из уголков его глаз выступают непроизвольные слезы. И он уже готов просить, умолять, если нужно будет, Бельфегора прекратить, когда его тело выгибается от неожиданной волны наслаждения. - Наше-ел, - протяжно говорит Бельфегор и двигает пальцами внутри Франа, задевая нужную область. Тому кажется, что он теряет сознание, что весь мир исчезает, оставляя только эту иллюзорную комнату. На этот раз темнота перед глазами приятна, и Фран даже слышит собственные стоны, вызванные определенно не болью. - Отключаться еще рано, - шепчет Бельфегор и убирает руку с его шеи. Тот не успевает как следует отдышаться, когда новая боль заставляет его резко выдохнуть. Бельфегор смотрит на Франа оценивающим взглядом, решая, дать ему время привыкнуть или продолжать. И Фран почему-то согласно кивает. Боль стихает при каждом новом движении и сменяется удовольствием. Все заканчивается даже слишком быстро, но и секс - не то, ради чего Фран остался в комнате Бельфегора. - Это лишь дополнение, - говорит Принц, вставая с кровати. Фран натягивает на себя одеяло и смотрит в потолок, по белой поверхности которого расползаются яркие прозрачные змеи. Или это только кажется. Скуало поднимает голову Франа за подбородок и спрашивает: - Что это? Он спрашивает только затем, чтобы Фран знал - это заметно. Две багровые точки на нижней губе, две незаживающие из-за чужого желания ранки, заметны так же, как и следы веревок на запястьях, как и красные метки на шее. Бельфегор смеется рядом - он знает, что заметно. Он хочет, чтобы все знали. - Это - и мое желание тоже, - спокойно произносит Фран. - Извращенцы, - с неприязнью говорит Скуало. Он знает, какие игры происходят за закрытой дверью комнаты Бельфегора. - Люди склонны к отрицанию того, что не является для них обыденностью, - монотонно объясняет Фран. - Если ваше… увлечение скажется на качестве вашей работы - будете отчитываться за свои поступки в аду. - Ну что ты, Скуа-ало, - дружелюбно улыбается Бельфегор. - У нас все в пределах разумного. А в ад мы так или иначе попадем всем составом. Скуало не спорит – уходит, сославшись на дела. В действительности он не занят, но не видит смысла продолжать этот разговор. Он слишком хорошо понимает, что Бельфегор прав. Фран облизывает губы и думает о том, что же происходит с игрушками, которые надоедают. Что происходит с людьми, когда они теряют себя не в первый раз. «Наверное, это больно», - думает Фран и улыбается. Ему нравится чувствовать.